Зам по следствию потоптался нерешительно и лишь после этого сделал последний шаг, приближаясь к начальству на положенные два шага. Для капитана, чья самостийная власть кончалась за околицей провинциального городка, Злобин был олимпийским богом, спустившимся в мир смертных по какой-то своей божественной надобности. Богам, возможно, явления народу заменяют турпоездки, а смертным от этого одни проблемы. Ладно, получать сверху ценные указания и молнии дело привычное. А что делать с живым богом, сидящим перед тобой в резиновых сапогах?
- Андрей Ильич, ваш парень сказал, что уже заканчивает, - произнес капитан, откашлявшись в кулак.
Злобин посмотрел на него глазами человека, разбуженного командой "Подъем!" посреди цветного детского сна.
Капитан выглядел в полном соответствии со своим званием и возрастом. Взрослый мужик, которому уже ничего в жизни не светит. Да и жизнь серая, как милицейский бушлат. Про таких говорят, есть еще порох в пороховницах, но ровно столько, чтобы застрелиться.
- Раз сказал, значит, так и будет.
- Так это… может, трупы вынести? Я все уже организовал. Ждем вашей команды.
- Начинай.
Злобину сразу же вспомнилась горница, заваленная кусками человечины, и во рту сделалось мерзко, будто прорвало флюс.
Он достал сигарету, сунул в рот. Тут же выплюнул. Полез в карман за новой.
- Рога надо поотшибать тому, кто придумал сигареты с фильтром. Вечно их не тем концом в рот суешь, - пробормотал он, слизнув прилипшую к губе табачинку.
Свою пачку он выкурил, пока осматривали место происшествия, если так нейтрально можно назвать то, что представлял из себя дом егеря. Пришлось одалживаться у прибывших на вызов местных. Подарили целую пачку "Лиггетт-Дуката". Когда-то, во времена юности Злобина, это были самые дешевые сигареты с фильтром, набитые убойной силы самосадом. Сейчас по лизингу производили ватного вкуса ерунду с пониженным содержанием всего, что должно быть в табаке.
Капитан достал из кармана бушлата бензиновую зажигалку, чиркнул колесиком, поднес огонь к сигарете Злобина.
- Спасибо, - кивнул Злобин.
Подумал, что зажигалка "Зиппо" никак не вяжется с образом капитана, да и денег на дорогую заморскую цацку он вряд ли бы стал тратить. Скорее всего, конфисковал у кого-то из наркош. Безотказную и не тухнущую на ветру зажигалку, в Америке ставшую символом особо крутого мужика, отечественные полудохлые наркоманы приспособили в качестве спиртовки для разогрева героина в ложке.
- Шестов, тащи сюда понятых!
Командирский глас капитана больно ударил по барабанным перепонкам. Злобин только поморщился, но вслух замечание делать не стал. Капитан, конечно же, чувствовал себя не в своей тарелке. Но сообразительности и хватки при этом не потерял.
На вызов он прибыл, как на пожар, очумелый, но в полном снаряжении. Привез с собой трех сержантов, кинолога с овчаркой, двух оперов, эксперта-трассолога и судмедэксперта. Самое главное, сообразил доставить понятых, чтобы не искать по лесу грибников, желающих поставить закорючку в протоколах.
В качестве понятых были привлечены граждане несносно помятого вида. Когда они с ворчанием и матерками десантировались из зарешеченного отсека милицейского уазика, Злобин недовольно покосился на капитана.
- Граждане Трофимов и Ганжа, - представил их капитан. - Паспортов с собой нет, но данные я наизусть помню. Не смотрите так, в большом хозяйстве любая дребедень сгодится. Правильно я мыслю?
Злобин вспомнил перебранку дежурного с крышевателем цыган и с усмешкой поинтересовался:
- А обмочившегося Жучкова почему до кучи не взял?
Капитан онемел от удивления. Злобин подумал, что еще год по местному околотку будут гулять легенды о сверхинформированности Генпрокуратуры.
Трофимов с Ганжой под конвоем сержанта подошли к "Волге". Замерли в пяти шагах. Косились сизыми испитыми глазками на свое и заезжее начальство, как с испокон веку смотрит мужик на урядника и московского барина.
- Значит, так, враги. - Капитан широко расставил ноги и заложил руки за спину. - Сейчас берете черные мешки в багажнике и поступаете в распоряжение эксперта. Что он укажет, то туда и складываете. Потом несете вон в ту машину.
Трофимов потянул кепку за козырек, закрыв глаза от жгучих начальственных очей.
- Уговора не было трупы таскать, начальник. И так насмотрелись, блевать три дня буду дальше, чем вижу.
- Не понял? - с чугуном в голосе сказал капитан.
- И то правда, - подключился к поискам справедливости Ганжа. - Что мы, труповозы какие? Или эти, палынаматомы?
- Еще одно умное слово, и ты у меня в "обезьяннике" гнездо себе совьешь, орел плюшевый! - Капитан махнул сержанту. - Уводи врагов!
- За такую работу, между прочим, сам бог велел, - достаточно громко прошептал Трофимов.
- Вот с него и получишь. - Капитан задавил торг на корню.
Закурил и присел на корточки напротив Злобина. В глазах у него было беспокойство овчарки, не уверенной, ту ли палку она принесла.
- Все правильно, Денис Григорьевич, - успокоил его Злобин. - Все формальности мы соблюли. А как и чего это нам стоило, никого не интересует.
Капитан с явным облегчением выдохнул дым.
- Что ты по этому поводу думаешь? - спросил Злобин, указав сигаретой на дом.
Капитан скосил глаза на кончик своей сигареты. Она заметно вздрагивала в толстых крестьянских пальцах.
- Не знаю, что и сказать, Андрей Ильич. Жуть страшная. Первый раз такое вижу.
- А Матоянц не в счет?
- У-у! Там один, а здесь - вон сколько накрошили. - Он сплюнул длинной, вязкой струей себе под ноги. - Зверье, одним словом.
- Еще похожие случаи были?
Капитан кивнул.
- По весне одного "подснежника" нашли. Наполовину обглоданного. Думали, из Москвы подбросили подарочек. Оказалось, местный. Типа этих. - Он кивнул на получавших прорезиненные мешки "врагов". - Почтальона в прошлом году задрали. В Горелках это было. Прямо посреди улицы. С тех пор туда почту никто не носит.
- Как же они там живут? Пенсии же получать надо.
- Ай, те пенсии… Какие пенсии с трудодней? Одни вдовые бабки остались. Всю жизнь пахали, а заработали гроши. Вот одну в Горлеках Миллионщицей прозвали: у нее пенсия аж шестьдесят рублей. У всех еле сороковник набегает, а у нее целых шестьдесят!
- С ума сойти, как же живут? - Злобин поежился.
- Никак не помрут, вот и живут. Александр Васильевич, участковый их, уехал, вот у него бы подробности спросили. Он у этих бабок за Илью Муромца, защита и опора. Голо там. - Капитан кивнул куда-то в лес. - Кого война не повыбила и зона не извела, тех Москва заманила и не отпускает. Может, от этого зверье и обнаглело. Раньше же деревни человеческим духом пахли, маслом машинным, дизелем, тем, сем. Шум какой-то издавали, когда по хозяйству возились. Вот зверье и отпугивали. А теперь ни шума, ни запахов, ни жизни. Одни бабки на печках прячутся. Ох, кстати, вспомнил, Александр Васильевич рассказывал, к одной бабке стая заявилась. Волчары бешеные. Лбами окно вышибли и перевернули все вверх дном. Жрать нечего, бабка со страху в подпол забилась. Бог миловал, не тронули. Выспались и утром ушли. Вот так!
- Когда это было?
Капитан опять скосил глаза на тлеющий кончик сигареты.
- А в прошлом году и было, - немного погодя ответил он. - Перед майскими праздниками.
- Получается, волки у вас снуют повсюду.
- Волки - редкость. А когда из леса вываливает косяк кабанов и за пять минут хомячит всю картошку на огороде, этим уже никого не удивишь. - Он досмолил сигарету до фильтра, уронил окурок в траву. - Дело мне отпишете, Андрей Ильич, или как?
- Я поэтому и интересуюсь, что ты по всему этому думаешь.
Капитан пожал плечами.
- Я Ольке Мухе про Матоянца сказал и сейчас повторю: дохлое дело, волков в суд не потащишь. Закрывать его надо ввиду отсутствия события преступления.
- А с тем, кого мы здесь вспугнули, что делать?
- Ну-у! Его еще отловить надо. Пока найдем и заарканим, экспертиза поспеет. И никак он к этой мясорубке не пристегнется. Что тогда? Тогда вешаем на него сопротивление работнику милиции и отправляем на нары, - себе ответил капитан.
Злобин бросил окурок под ноги, размазал сапогом.
- Больно вовремя волки появляются. Ладно, и на старуху бывает проруха, - сказал он, думая о своем.
- Но и на деда бывает победа, - вставил капитан.
Злобин через силу улыбнулся.
С крыльца прыжком слетел Сергей, трусцой побежал к "Волге".
- Толковый парень. У вас там все такие? - спросил капитан, оглянувшись через плечо.
- Не завидуй, не в раю живем.
- Это точно, - согласился капитан. - Я тоже телевизор смотрю.
Он встал, уступая место Сергею.
- Андрей Ильич, след! - выдохнул Сергей, протягивая фотоальбом в пленочном переплете. - В комоде нашел.
Злобин принял из его рук альбом, перехватив в заложенном пальцем месте. Альбом сразу же раскрылся на нужной странице.
Фотографии были по-кодаковски яркие и праздничные. Только сердце у Злобина сразу же ухнуло вниз.
Со снимка на него смотрел, улыбаясь, тот самый "толкиенист". Даже карнавальный костюм охотника за оборотнями не сменил. Камуфляж и жилетка мехом наружу. Волосы схвачены на лбу плетеным ремешком.
А рядом стоял егерь Матвей Петрович Сазонов. Целый и невредимый, улыбающийся.
На другом снимке они стояли в обнимку, как старые друзья.
Где именно делались снимки, с первого раза не угадаешь, лес за спиной. А какой, неизвестно.
- Что ты там про деда с победой говорил? - Злобин протянул капитану альбом. - Даже в запертом изнутри доме всегда наследят.
- Изъятие оформил? - обратился он к Сергею.
- Обижаете, Андрей Ильич! Эти два ханурика уже закорючки поставили.
- Как они там, кстати?
- Водку клянчат. А где я им возьму? - Улыбался Сергей без натуги.
Из низины, по которой шла дорога к кордону, стал нарастать низкий рев мощного мотора. Милицейский уазик, застрявший там, кавалькада под предводительством капитана второпях просто сдернула тросом в лужу, чтобы не загораживал дороги. И теперь кто-то воспользовался отсутствием препятствия.
- Похоже, на танке кто-то катит, - пробормотал Сергей.
Злобин встал.
Тревога уже охватила островок подворья. Сержанты, маявшиеся бездельем у машин, озирались в поисках начальства. Собака, от которой проку оказалось никакого, след она отказалась брать категорически, вспомнила о служебных обязанностях и громко залаяла. В микроавтобусе экспертов распахнулась дверь и наружу высунулась очкастая голова.
Капитан вернул Злобину альбом и поправил кобуру на поясе.
- Думаю, ваши катят.
- В смысле? - удивился Злобин.
- Шеф.
Сергей хохотнул.
- Наш шеф сидит в кабинете.
- Вам лучше знать. - Капитан пожал плечами. - Зеленчук! - как в мегафон вдруг рявкнул он. - Тормозни этого танкиста!
В серой мути умирающего дня как раз вспыхнули фары. Две, где им полагается, и четыре в ряд на крыше машины. Сноп яркого света выхватил, как фотовспышкой, замерших на подворье людей.
Сержант не успел, в распахнутые ворота ворвался "лендровер", клаксоном отпугнув его с дороги. Круто вывернув руль, водитель осадил машину, как взъяренного коня, впечатав ее колесами в землю в сантиметре от борта микроавтобуса.
- Нам так не жить, - прокомментировал Сергей.
Капитан с оттяжкой сплюнул.
Злобин успел разглядеть эмблему МЧС на дверце, перед тем как она распахнулась, выпустив наружу коренастого, крепко сбитого мужчину.
- Кто здесь старший?! - прогремел мужчина голосом профессионального военного.
- Идите сюда, Семен Петрович.
Мужчина повернулся на голос Злобина. Даже по позе было видно, что он опешил от удивления.
- Идите, идите, Сазонов, - еще раз позвал его Злобин. - Только скажите водителю, пусть мотор заглушит. Здесь и без этого голова кругом идет. И бойцов попросите стоять, где встали, - добавил он, увидев, как следом из машины, как братья из ларца, появились близнецы-тяжелоатлеты в темных комбезах.
Мужчина дал отмашку, и двигатель тут же умолк. Его бойцы замерли, как ротвейлеры, в ожидании команды "фас".
- Брат Матвея? - спросил капитан.
- А кто же еще, - ответил Злобин, не оглянувшись. - У вас нравы, как я погляжу, деревенские. "Сарафанное радио" лучше НТВ работает.
- А что вы хотели? - не обиделся капитан. - Случай-то какой!
- В России все секретно, но тайн нет, - ввернул Сергей. - Мне остаться, Андрей Ильич?
- Конечно, - кивнул Злобин.
Даже неяркого света хватило, чтобы без труда опознать в подошедшем мужчине родного брата погибшего егеря. Явно старшего.
Если сравнивать с егерем на снимках, Семен Петрович выглядел солиднее. К природной ширококостной силе добавилась властность, к сметливому уму расчетливость карьерного человека, к крутому нраву - матерость профессионального ломателя хребтов.
Семен Петрович шумно втягивал носом воздух, переводя взгляд глубоко посаженных глаз со Злобина на капитана. Сергея ввиду его молодости он внимания не удостоил.
- Кто здесь старший? - напряженным голосом спросил он.
- Я, Семен Петрович. - Злобин шагнул вперед. - Злобин Андрей Ильич. Генеральная прокуратура.
- Даже так?
- А что вас удивляет?
- Просто так… Мне сообщили, что Матвей погиб.
- Это правда. Примите мои соболезнования.
Лицо Сазонова, словно топором вытесанное, на секунду дрогнуло, как от выстрела зубной боли. Но он моментально взял себя в руки.
- Я хочу посмотреть.
Злобин медлил, давая почувствовать, что ни от желаний, ни тем более от приказов посторонних здесь ничего не зависит.
- Это невозможно.
- Почему это? - Сазонов сузил глаза.
- Во-первых, на месте происшествия проводятся неотложные следственные действия. До их окончания в дом никто, кроме следственной группы, не войдет.
- А опознание? - не дослушал его Сазонов. - Кто Матвея опознает?
- Семен Петрович, в дом ворвалась стая волков. Произошло это, примерно, вчера вечером. То, что осталось от людей, сейчас опознанию подлежит с трудом.
- Как? Всех?! - выдохнул Сазонов.
- Погибли все, кто был в доме.
Сазонов заскрипел зубами так, что капитан вздрогнул.
- Там девочка должна… - Не договорив, он закусил губу.
- Жена, обе дочки и невестка, - перечислил Злобин.
Сазонов затряс головой.
- Нет. Грудняшка. - Он с трудом сглотнул ком. - Внучка наша.
Злобин зашкрябал в кармане, пытаясь вытащить сигарету. Без затяжки держаться уже не было сил. Насмотрелся на истерики женщин и даже притерпелся, но как корежит и рвет нутро у таких вот мужиков, лучше не видеть. Сам такой, режь на спине ремни, ни стона, ни вскрика не услышишь, кишка выдержит. Только бы сердце не взорвалось.
Сергей пришел на помощь.
- Ее точно не было в доме. Мы не нашли детских вещей.
Злобин мимоходом отметил, как ловко вывернулся Сергей, не сказав "труп ребенка".
- Слава Богу.
Сазонов отвернулся, пряча лицо от их взглядов.
Охранники неверно истолковали, посчитав, что он подал знак, и дружно шагнули вперед.
- Стоять там! - махнул на них Сазонов.
В голосе опять была только армейская сталь.
"Кремень", - не без удовлетворения отметил Злобин. Он достал-таки сигарету. Сунул в рот.
- Покурим, Семен Петрович. Нам поговорить надо.
- А? - Сазонов повернулся. - Не-е. Мне иголки в уши втыкали, чтобы от курева отучить. Не буду.
- В дом действительно нельзя. Вы понимаете, почему. Придется здесь разговаривать.
Сазонов оглянулся на дом, черневший на фоне тускло освещенного леса. С крыльца двое нелепо двигающихся мужчин сносили черный мешок.
Оперативная обстановка
Протокол допроса свидетеля
(фрагмент)
…на предъявленных фотографиях свидетель безоговорочно опознал своего брата, Сазонова Матвея Петровича, и гр. Новикова Ярослава Константиновича. Со слов свидетеля, снимок был сделан в 1994 году в охотхозяйстве "Видное", близ пос. Алексеевка Красноярского края, где до 1995 служил старшим егерем потерпевший Сазонов М.П.
* * *
"Лендровер" МЧС несся впереди, распугивая мигалкой и ревуном зазевавшихся водителей. Большинство, увидев в зеркале тревожные синие всполохи, заранее принимали вправо, освобождая крайнюю полосу. "Волга" Злобина пристроилась почти бампер к бамперу к тарану. Сергей явно получал удовольствие от такой экстремальной езды.
- Подробностей не знаете? - спросил Злобин у сидевшего рядом Сазонова.
- Темная история. Матвей особо не распространялся. А у нас так в семье заведено, не хочет человек говорить, не лезь с расспросами.
Злобин вспомнил фото из семейного альбома Сазоновых. Не из того, глянцевой дешевки из Гонконга, в них только снимки на память о турпоездке в Турцию хранить. А семейного, толстого и солидного, как домашняя библия, в коленкоровом переплете и со страницами из плотного картона с просечками для фотографий.
На первой странице, как точка отсчета, хранилась дореволюционная фотокарточка Сазоновых. За дубовым столом строго по ранжиру и старшинству сидели двенадцать братьев. Все как по одному лекалу выкроенные, косая сажень в плечах, лица простые, но с такой гордой силищей в глазах, что не надо даже смотреть на пудовые кулаки, выложенные на стол, чтобы понять, что таким ни медведь в лесу, ни враг в голом поле не страшен. Шеи у всех короткие, как дуб в землю, в плечи ушедшие. Кланяться такими не сподручно, проще удар в лоб принять. Только одним ударом таких быков не свалить. И потом не отскочить. Резкая в них силища и сокрушительная, как у медведя.
В центре этого буйства мужской стати сидел патриарх с окладистой седой бородой. Единственное, что его отличало от сынов, так это седой волос. Ни морщин, ни дряхлости. А силы изначальной, сколько в сумме во всех детках, по левую и правую руку сидящим. Патриарх был прямым потомком стрельца Сазонова, от царского дурного гнева сбежавшего аж за Урал. Более покорным потехи ради и клятвы для петровы приспешники головы порубили, а Сазонов со товарищи в то же время скатал дом из бревен в два обхвата, да такой, что стоит до сих пор. Почернел, но не сгнил.
Крайний слева, младший в роду, Матвею и Семену дедом доводился. На него братья и были похожи, как ягоды с одного куста.
Злобин придвинулся ближе.
- Хоть и темная история, но справки навести можно. Мужик на фото - это след, пойми. Ты, Семен Петрович, хоть какую зацепку дай, - попросил он.
С Сазоновым они еще на кордоне без проблем перешли на "ты".
Сазонов поморщился.
- Да наводил я справки! Тогда же пришлось на все рычаги нажать, чтобы Матвея из того медвежьего угла выкорчевать. Думаешь, ему Москва медом мазана? Как и мне, впрочем. - Он похрустел пальцами. - Темная история. Две деревни там волки выели. Начисто. В каждой по десятку бабок да по полтора деда. Однако ж, все одно - живые души. Скандал был ужасный. На Матвея попытались всех собак повесить. А он и не отпирался. Чуть ли не в тюрьму просился.
- Так, значит!
Злобин краем глаза отметил, что Сергей повел шеей, прислушиваясь.