Рука касается моих волос. Ощущение чьего-то пальца на моей шее. Затем зубов.
Я открываю рот. Но не в силах издать ни звука. Все застывает внутри.
Глаза открыты. Глаза закрыты. Понимание происходящего. Затем снова провал.
Рука на моей груди. Сильное давление. Я ничего не вижу. Ничего не чувствую. Рука между ног. Одна рука давит, другая тянет.
Мое тело обнажено. Слабость. Головокружение.
Страдание.
Разбитый нос. Одна сплошная густая масса. И сверху наваливается лицо.
Понимание, затем провал.
Я на полу. Сверху давит какая-то тяжесть. Я ничего не вижу. Слезы. Ускользающая жизнь.
Пустота.
Неподвижность.
Руки на моей шее. Сильное давление.
Слезы.
Провал.
Конец.
Женщина из скорой помощи обрабатывает рану у меня на лбу, а детектив Нельсен стоит рядом. Я сижу на нижней ступеньке своего крыльца.
– И вы не знаете, кто это был?
– Я же сказал, что он ударил меня и я потерял сознание. Вот так все и было. Я не знаю, кто это, и я не видел ничего, кроме темного плаща. Он был черным, это все, что я могу сказать.
– Хорошо. – Детектив Нельсен о чем-то думает, наверное, о том, верить мне или нет. – Из дома что-нибудь пропало?
– На первый взгляд вроде ничего. Но я был не в состоянии все как следует проверить. Я даже не знаю, заходил ли кто-нибудь в дом.
Сержант что-то записала в блокнот. Я не вижу, что именно, она слишком сильно возвышается надо мной, чтобы я мог заглянуть в блокнот.
– Послушайте, я понимаю, как это выглядит, но, говорю вам, кто-то напал на меня.
– А как насчет алкоголя?
Я вдруг догадываюсь, что детектив Нельсен имеет в виду исходящий от меня запах спиртного.
– Когда он ударил меня, я упал. В тот момент я держал в руке стакан с виски. Стакан опрокинулся на меня. Я не пьян.
– Конечно.
– Мне ведь не возбраняется немного выпить, не так ли?
– А почему они только ударили вас, и все?
– Прошу прощения?
– Получается, они не хотели вас убить? Почему только ударили вас и этим ограничились?
– Вы работаете в полиции, так и ответьте на этот вопрос.
Нельсен опускается на корточки и внимательно разглядывает мой лоб.
– Ничего страшного, – говорит она. – Вам повезло, что вас не убили. Хочу сказать, что в том состоянии, в котором вы находились, это не составило бы для них труда. Гораздо легче убить человека без сознания, чем в сознании. Не надо смотреть ему в глаза. – Она снова выпрямляется. – Послушайте, вам, правда, необходимо отдохнуть. Постарайтесь хоть немного поспать. Не выходите из дому, а я буду на связи.
– Знаю, вы уже говорили мне об этом.
– Я имею в виду, никуда завтра не выходите, Джон. Оставайтесь дома и не мешайте мне выполнять мою работу.
– Кто-то только что напал на меня.
– Именно. Еще одна причина, чтобы закрыться дома и чувствовать себя в безопасности.
Я не могу оставаться дома. Я чувствую себя, как заевшая пластинка, и пока Дженни не найдется, я не изменюсь. Я должен выяснить, что известно Дейву Брайанту, если ему что-то действительно известно.
– Детектив, Дейв Брайант и в самом деле существует.
– Что?
– В Харпендене есть некий Дейв Брайант. Юрисконсульт. Я непременно должен с ним увидеться.
Она качает головой.
– Нет, вы не можете, Джон, – властно произносит она. – Оставьте в покое этого человека. Дженни рассказала вам, где работает, но она там не работала. Она солгала вам, Джон. Поймите это. Та Дженни Майклз, которую вы знали, вовсе не та, какой ее знали другие люди. Возьмите себя в руки и не втягивайте в эту историю совершенно посторонних людей. Я больше не собираюсь выручать вас, если вы снова во что-нибудь вляпаетесь.
Я молчу. Мне хочется прислушаться к ее словам, но что-то в глубине души не может смириться с тем, что Дженни солгала о своей работе. И о доме. Да и о своей жизни тоже.
Нельсен делает шаг вперед.
– Я говорю серьезно, оставайтесь здесь и ждите моего звонка.
Я не смотрю ей в глаза, просто качаю головой. И все так же молчу.
– Я закончила, – говорит женщина-врач, поднимаясь.
Я улыбаюсь ей. Моя улыбка выглядит натянутой и излишне радостной, но ей, похоже, все равно.
– С вами все будет в порядке, – говорит она и уходит.
Нет, думаю я, не будет. Вы не знаете и половины того, что со мной происходит.
Нельсен отходит в сторону вместе с врачом, о чем-то разговаривая с ней. Врач кивает, затем качает головой. Сержант что-то записывает в блокнот.
Закончив разговор с врачом, она снова подходит ко мне. Я по-прежнему сижу на ступеньке, хотя у меня уже затекли спина и ноги.
– Я говорила с вами вполне серьезно, Джон. Не выходите из дому. И никого больше не беспокойте.
Наш разговор закончен. Мне больше нечего сказать.
– Не мешайте мне работать.
Я поднимаю голову, но ее уже нет рядом.
С тех пор как видел ее в последний раз, он много думал о ней. Суматоха, которая поднялась после того, как он ударил по голове Джона Симмонса, дала ему возможность вновь увидеть ее. Он размышлял о том, когда же настанет подходящее время. Когда он выделит Кейт Нельсен серьезную роль в этом спектакле.
Пока еще не время.
Он ждал, когда она выйдет из дома. Наконец, она появилась и, запрыгнув в свою машину, умчалась. Он последовал за ней. В это время он мог не опасаться, что его заметят, и не соблюдать дистанцию.
Он всегда будет держаться поблизости и наблюдать, пока не решит, что настал ее час. Она ни о чем не узнает, пока не будет слишком поздно сопротивляться, и тогда он окажется рядом.
Но сначала он должен был воплотить в жизнь свою идею. Это придаст новый смысл их игре.
Он думал, что она сразу же вернется домой, чтобы отдохнуть, но она поехала в участок. Он решил не торчать около участка, дожидаясь ее. Не мог рисковать, слишком часто задерживаясь на улице допоздна. Необходимо держаться в тени.
А Кейт Нельсен, похоже, постоянно допоздна задерживалась на работе. Ее будет легко отыскать.
И он вернулся домой.
Глава 18
Я провел бессонную ночь дома. Немного почитал, но ни на чем не мог сосредоточиться, не мог есть, не мог, как и прежде, жить нормальной жизнью. Мне не давали покоя Дейв Брайант и рука, движущаяся ко мне в темноте. Если мне так легко причинили боль, могу лишь догадываться, через что приходится пройти Дженни.
Ровно в восемь часов я выхожу из дома и направляюсь в офис Дейва Брайанта в Харпендене. Все улицы в округе запружены машинами, на дорогах час пик. Машины начинают двигаться особенно медленно, когда я проезжаю мимо школы и вынужден ждать, когда сидящие в машинах родители высадят своих детей.
Я приезжаю в офис, расположенный на центральной улице, почти в четверть десятого. Припарковав машину за углом, подхожу к зданию. Войдя внутрь, сразу обращаю внимание, насколько сильно это место отличается от "Браунз солиситорз". Определенно здесь работало не так-то много людей. Небольшая приемная, в которой находились стол и диван. За столом дверь, которая ведет в кабинет. На двери висит табличка с именем Дейва Брайанта. За столом сидит женщина. Она читает журнал, но, услышав шаги, поднимает глаза и улыбается мне.
– Я могу вам помочь? – спрашивает она.
– Мне необходимо увидеть мистера Брайанта.
Она открывает ежедневник.
– Сегодня утром у мистера Брайанта найдется свободное время. Его тариф – сто пятьдесят фунтов в час.
– Нет, я не хочу… – начинаю я, но вовремя останавливаю себя. Не хочу снова все объяснять, рискуя услышать, что мне лучше уйти. Она должна думать, что я вполне нормальный человек. – Отлично. – Я достаю бумажник и протягиваю ей свою кредитную карту. Она засовывает ее в аппарат для кредиток и терпеливо ждет. Карточка срабатывает очень медленно.
– Надо немного подождать, – говорит она.
Я улыбаюсь в ответ, возможно, чтобы убедить ее, что у меня и в самом деле полно денег, а возможно, заверить себя, что мне необходимо пройти через это. Я понятия не имею, что собираюсь сказать Дейву Брайанту, однако мне непременно надо выяснить, знает ли он хоть что-нибудь. Улыбнувшись секре тарше, я впервые задерживаю на ней взгляд. Ей лет сорок, у нее кудрявые светлые волосы и большой нос.
Аппарат для кредитных карточек оживает и выплевывает чек.
– Ну вот, – говорит она и, отрывая чек, протягивает мне. – Присядьте. Он примет вас минут через десять.
Поблагодарив ее, я усаживаюсь на диван. На маленьком кофейном столике лежат журналы, и я открываю один, но не могу сосредоточиться на чтении и потому просто пристально разглядываю страницы. Я притворяюсь, что читаю, не желая привлекать к себе внимания секретарши.
Всего через пару минут она приглашает меня в кабинет. Это крохотная комнатка, в которой разместились лишь письменный стол, два стула и книжный шкаф. За столом сидит Дейв Брайант. На нем твидовый пиджак. У него каштановые волосы и борода. Увидев меня, он поспешно встает, протягивает мне руку и представляется. Я называю свое имя. Не говоря ни слова, он снова садится. Откинувшись на спинку стула, смотрит мне в глаза. О чем-то думает.
Когда я понимаю, что он не собирается больше ничего говорить, решаю сразу выложить перед ним всю информацию. Я рассказываю ему о Дженни, но не называю ее имя. Я изучаю его, до боли вглядываясь в его глаза, чтобы уловить хоть намек на то, что он знает ее, и, наконец, сообщаю: "Ее зовут Дженни Майклз".
Неплохой актер, как и все юристы, он все-таки не может спрятать своих чувств. Я это сразу вижу. Его взгляд меняется. Он пытается это скрыть, но ему не удается. Не могу понять как, но я четко вижу изменения в его лице. И что-то едва заметно меняется в его манере вести себя.
Его ответ повергает меня в изумление.
– Что ж, конечно, она никогда у меня не работала. Это невероятно трагичная история, но, боюсь, мистер Симмонс, я ничем не смогу вам помочь. – Он встает. – Я не сыщик, а мне сразу понятно, что именно такой специалист вам сейчас и нужен. Вы видели мою секретаршу и сами понимаете, что это не та женщина, о которой вы рассказывали. Ну а теперь, прошу меня извинить, у меня дела. – Он умолкает. – Скоро у меня еще одна важная встреча.
Я не подаю ему руки.
– Но я заплатил за час, – говорю я.
– Не беспокойтесь, – отвечает он и, положив руку мне на спину, подталкивает меня к выходу. – Конечно, вам не нужен юрисконсульт, поэтому я прослежу, чтобы вам возместили убытки.
Он не останавливается в дверях своего кабинета, а сопровождает меня до выхода из офиса, и не успеваю я опомниться, как оказываюсь на улице.
– Но если мне понадобится с вами связаться? – спрашиваю я, но он захлопывает дверь, не сказав ни слова. Я слышу, как он запирает дверь изнутри.
Я наблюдаю за ним через окно. Он снимает телефонную трубку.
И кому-то звонит.
Я отхожу на несколько шагов назад, а затем прижимаюсь к стене, чтобы меня не было видно. Здесь явно что-то не так. Ему знакомо имя Дженни. И он попытался как можно быстрее от меня избавиться. А теперь кому-то звонит. Кому же?
Здесь определенно кроется много ответов, он точно что-то знает.
Мне хочется позвонить детективу Нельсен, но что-то останавливает меня. Она не сможет начать действовать немедленно. Я даже не уверен, верит ли она мне теперь. Ключи к разгадке этой тайны, которые нам необходимо срочно найти, могут быть потеряны, если она станет действовать согласно своему обычному распорядку. Я понимаю, что свободу ее действий ограничивает начальство, и это тоже не улучшает ситуацию. И вот я прихожу к печальному выводу: мне придется действовать в одиночку. Для начала необходимо осмотреться.
Сегодня вечером.
Я возвращаюсь к машине и, как только оказываюсь внутри, чувствую, как возвращается былая решимость. Это мне сейчас крайне необходимо.
Через несколько минут я набираю номер детектива Нельсен, точно зная, что ничего ей не скажу. Вместо этого я попрошу ее сообщить мне последние новости. Возможно, услышав, как обстоят дела, она потеряет ко мне всякий интерес, а я буду чувствовать себя лучше, идя на это преступление. Я дождусь, когда у меня появятся неоспоримые доказательства, и лишь тогда открою ей правду.
И хотя я не ожидаю никаких серьезных новостей, но все-таки надеюсь услышать, что расследование идет полным ходом и они приблизились к разгадке того, кто же похитил Дженни.
– Скажите мне, – говорю я, – есть ли хоть какие-то подвижки в поисках Дженни?
Ее очень плохо слышно. Я едва могу разобрать ее слова:
– Не мешайте мне. Имейте терпение, Джон.
Она звучит как заевшая пластинка. И к тому же я не сомневаюсь, что она по-прежнему не доверяет мне и держит на расстоянии.
– Вы верите мне, не так ли, насчет прошлой ночи? – решаюсь я сказать.
Она нетерпеливо фыркает.
– В самом деле, детектив, я же говорю вам – на меня напали.
Она еще несколько раз фыркает и почти ничего не говорит. Моя история кажется бессмысленной, я и сам это вижу: почему меня лишь ударили, но не убили? Но так ведь все и произошло. Точно так же, как и исчезновение Дженни. Это абсолютно реальные события. Она не верит мне, так что же я могу поделать.
Откуда мне знать, занимается ли она вообще расследованием исчезновения Дженни?
Ее немногословность лишний раз убеждает меня, что я поступаю правильно: у меня просто нет другого выбора. Сегодня ночью я проберусь в офис Дейва Брайанта и найду доказательства того, что он знает Дженни. Эти доказательства я должен непременно представить детективу Нельсен, и тогда она поверит всему, что я говорил, и будет верить и впредь.
Нельсен вручила кассиру тридцать фунтов, а затем взяла сдачу и билет. Она завернула налево, вставила билет в автомат, и загоревшийся на индикаторе зеленый огонек предупредил, что она может проходить через турникет. Она направилась вперед по коридору, взяв по пути бесплатную газету, и, поднявшись по лестнице, оказалась на платформе. Протиснувшись сквозь толпы народа, сгрудившиеся в проходе, она нашла свободное местечко рядом с окном кафе. У нее не оставалось выбора, она попала в самый час пик. Невозможно так жить изо дня в день, подумала она.
Нельсен бросила взгляд на табло, висевшее высоко на стене, на котором высветилось сообщение о том, что поезд прибудет на станцию через три минуты.
Прошло несколько месяцев с тех пор, как она ездила в Лондон на поезде, и еще больше времени с тех пор, как она уезжала туда в будний день. У нее редко случались выходные. У нее еще с прошлого года осталось несколько дней отпуска.
Она не заметила, как он вошел на станцию следом за ней. Он думал о ней всю ночь напролет. Снова. Отчаянно жаждал заполучить ее, он не знал, как долго еще сможет сдерживать себя. Но скоро наступит следующий этап их игры, так что он должен еще немного подождать. Инстинкт подсказывал ему, что она должна стать его последней жертвой, и ему приходилось прилагать все силы, чтобы вопреки здравому смыслу напасть на нее. Он уже знал, что спонтанность плохо сказывается на его игре. Ее игра будет спланирована тщательнее других.
Не успела Нельсен дочитать вторую статью на первой полосе, как услышала шум приближающегося поезда.
Когда двери распахнулись, она вошла в вагон вместе с десятками других пассажиров. Свободных мест не оказалось. Она с трудом нашла крохотное незанятое пространство и стояла со всех сторон зажатая незнакомцами. Читать оказалось совершенно невозможно.
Он тоже вошел в поезд. Но только в следующий вагон. Он должен был держаться на расстоянии. Пока не решит окончательно преодолеть его.
Все время путешествия перед глазами Нельсен маячила спина какого-то мужчины в пальто. Этот человек был довольно высок, выше ста восьмидесяти пяти сантиметров, а люди, столпившиеся вокруг, напирали на нее со всех сторон, не давая возможности увидеть что-нибудь еще.
Ему не было видно ее из соседнего вагона. А он так хотел смотреть на нее. Хотел ловить каждое ее движение.
Нельсен почувствовала, как завибрировал в кармане ее мобильный, и чудом ухитрилась выудить его оттуда.
– Кейт Нельсен.
Это оказался Джон Симмонс.
– Скажите мне, – произнес он, – есть ли хоть какие-то подвижки в поисках Дженни?
– Не мешайте мне. Имейте терпение, Джон.
– Вы верите мне, не так ли, насчет прошлой ночи?
Нельсен откашлялась и вздохнула.
– В самом деле, детектив, я же говорю вам – на меня напали.
Еще один вздох.
– Давайте я перезвоню вам позже. Мне надо кое-что проверить, а вечером я позвоню вам и сообщу о результатах. – Она не стала дожидаться ответа Джона. Нажала отбой.
По пути поезд останавливался пять раз, и путешествие до Лондона оказалось очень тряским. Нельсен было не за что ухватиться, и она испытала настоящее облегчение, когда наконец добралась до Юстона . Она быстро выскочила на платформу и направилась к турникетам. Миновав их, повернула направо и спустилась по лестнице в метро.
Когда он вышел из поезда, на платформе образовалась настоящая давка, и большинство людей, как оказалось, двигались в том же направлении, что и Нельсен. Он мог легко оставаться незамеченным. Бейсбольной кепки и толпы народа было вполне достаточно для маскировки.
Если в поезде и было много народу, это не шло ни в какое сравнение с толпами, в которые влилась Нельсен, очутившись на платформе Северной линии .
К тому времени, когда поезд подошел к платформе, создалось ощущение, что здесь собрались эвакуированные люди, которые отчаянно стремились попасть в вагоны, пытаясь спастись от нависшей над ними угрозы нападения. Как только из вагона вышел последний пассажир, Нельсен буквально приподняла и внесла в поезд волна людей, напиравшая сзади. Оказавшись внутри, она изо всех сил вцепилась в металлический поручень, надеясь, что ее не выпихнут с другой стороны.
Всю дорогу она так и провисела на этом поручне. На каждой станции в вагон каким-то непостижимым образом втискивались новые пассажиры.
Он снова оказался в соседнем вагоне. И снова не мог ее видеть. Он понимал, что должен быть начеку, не желая пропустить момент, когда она выйдет из поезда.
Осталось совсем немного, думала Нельсен. Почти приехали. Ей очень хотелось на это надеяться.
Она сделала пересадку на Чаринг-Кросс, затем снова боролась с бесконечными толпами людей, пока не вышла из поезда на Ковент-Гарден. Поднявшись по крутой и петляющей лестнице, наконец увидела дневной свет. Выйдя на поверхность, Нельсен ощутила захлестнувшее ее облегчение. Теперь она почувствовала себя гораздо лучше. Она терпеть не могла огромных скоплений народа и давно уже старалась их избегать.
Держа в руках карту, она стояла на месте, выбирая нужное направление.