Отпуска на войне не бывает. Кому, как не бойцу Мобильного антимафиозного отряда нелегального террора (МАМОНТ) Юрию Тарану, знать это. Не успел он погостить у "тещи на блинах", как судьба снова бросила его в самое пекло боевой операции, что проводит командир "мамонтов" Генрих Птицын. Коричневая папка с о-очень интересными документами - предмет вожделения крутых мафиози. В схватке с ними Таран и Птицын оказываются в меньшинстве. Но "мамонты" в огне не горят и в воде не тонут…
Содержание:
-
Часть I - В ПОИСКАХ КОРИЧНЕВОЙ ПАПКИ 1
-
Часть II - ТЫ ГУЛЯЙ, ГУЛЯЙ, МОЙ КОНЬ… - Повесть-сказ, сочиненная Б. С. Сучковым 16
-
Часть III ПОТОМКИ 44
Леонид Влодавец
Закон рукопашного боя
Часть I
В ПОИСКАХ КОРИЧНЕВОЙ ПАПКИ
ПРИЯТНОГО ЗАГАРА!
Июньское солнце жарило беспощадно. Ни за что не поверишь, что всего пару недель назад, в середине мая, было холодно, сыро и казалось, будто вот-вот пойдет снег.
Конечно, многие граждане, особенно те, у кого не было ни дачи, ни отпуска, эту самую жару встретили с неодобрением. Тем не менее кто как мог, тот так и крутился. Одни сразу после работы под душ становились, другие катили на городской пляж, который в здешнем областном центре был хоть и большой, но всего один.
Примерно полтора километра берега здешней не очень большой реки было выложено белыми, красными и уже совсем коричневыми телами купальщиков-загоральщиков, а вся прибрежная полоса буквально кипела от бултыхающейся публики. Гвалт стоял покруче, чем на лежбище морских котиков где-нибудь на Командорских островах. Потому что котики орут только сами, а люди, привыкшие к шуму, еще и тащат с собой на пляж стереомагнитолы.
В тенечке, под липами, желтели ментовские "Жигули". Экипаж время от времени попивал минеральную водичку и с тоской взирал на купальщиков. Конечно, вместо минералки "Эдельвейс" липецкого производства - можно подумать, будто в Липецке эти цветочки произрастают! - менты предпочли бы к "Балтике" приложиться или к какому-нибудь иному пивку. Но все ж они не кайф ловить приехали, а службу нести, порядок поддерживать.
Отсюда, из-под лип, все хорошо просматривалось: и пляж, и площадка с машинами, и пятачок с ларьками, где продавали всякие пиво-воды-соки-морожеиое, шашлыки-кебабы-чебуреки, а также заокеанское изобретение "хот-дог".
Кроме ментов, за торгово-закупочной деятельностью присматривали четверо молодых людей спортивного телосложения, сидевших в немного старомодно выглядевшем джипе "Рэнглер". Они вообще-то никакой официальной организации не представляли, но уважали их на этом пятачке гораздо больше, чем ментов. Именно эти ребята, не носящие формы и, в лучшем случае, имеющие удостоверения частных охранников с правом ношения оружия, вносили главный стабилизирующий момент в работу припляжного базарчика.
Взоры стражей порядка в основном скользили по пляжу. Кое-где, конечно, распивали и распевали, но мордобоя еще не было. Так что разнимать и вязать в пучки никого не требовалось. Иногда, правда, поблизости от пляжа появлялись подозрительно тощие личности в драных трусах. Это были бомжи, рассчитывавшие слегка пополнить свой небогатый гардероб за счет отдыхающих. Почти каждый день к ментам обращался какой-нибудь гражданин, оставшийся без штанов. Но, увы, за всем не уследишь. Возвращать похищенные портки законному владельцу менты уже пробовали. Но после того как этот самый владелец узнавал, на ком именно побывали его брюки, то почти сразу же отказывался забирать их. Уж лучше в плавках до дому доехать, чем приобрести платяных или, того хуже, лобковых вшей, лишаи, грибки и чесотку.
"Считайте, что я оказал гуманитарную помощь!" - возопил один благородный интеллигент в подобном случае.
Вдруг среди множества бабских и детских визгов прорезался один особенно истошный.
- Тонет, что ли, кто-то? - спросил милиционер-водитель у старшины, подставившего потную физиономию под струю воздуха из вентилятора.
- Да, вообще-то громко визжит, - заметил третий член экипажа, сидевший сзади. - Прямо как будто насилуют…
Старшина глотнул минералки, вылез из машины и обвел пляж профессиональным взглядом.
- Вон она! - объявил он. - Ни хрена не тонет, никто ее не насилует. Просто мужика, то ли ейного, то ли просто по соседству, солнечный удар хватил. Он на полотенце лежит, а она рядом визжит. Народ, конечно, собирается. Вон уже Любка из медпункта побежала, Володя-спасатель пошел. Давай, Миня, пробегись. Посмотри, чтоб толкотню не устроили.
- Так, - грозно сказал Миня, подойдя к сгрудившейся публике, - всем, кроме медицины и спасателя, отойти от пострадавшего! Что, неясно? Быстренько, быстренько! Человеку плохо стало! От жары с каждым может случиться… Давайте, граждане, в стороны, в стороны! На пять шагов отойдите и смотрите сколько влезет!.. - Ну что тут, Любаня? - спросил он, склонившись над медсестрой. - "Скорая" нужна или так очухается?
- Не знаю… - пробормотала Люба. - То ли я глухая, то ли у него пульса нет…
- Ща будет! - несколько самоуверенно сказал Володя-спасатель. - Не волнуйся, бабка, не волнуйся, Любка!
Володя оседлал лежащего мужика и начал делать искусственное дыхание, или непрямой массаж сердца. Миня про себя отметил, что скорее согласился бы помереть, чем попасть в лапы этого "спасателя". От этакого массажа запросто могли ребра поломаться.
Миня тем временем вытащил рацию и вызвал старшину:
- Сергеич, там, короче, мужик без пульса. Надо "Скорую"-реанимацию заказывать.
- А что конкретно с ним? Любка что говорит?
- Подожди, узнаю… - Миня поставил рацию на прием и спросил у медсестры: - Что с мужиком-то? Инфаркт?
- Не знаю, честно скажу, - произнесла девушка. - На солнечный удар не похоже.
Женщина, которая своим визгом привлекла внимание правоохранителей, уже не визжала, она неподвижно сидела на песке и мелко тряслась.
- Извините, - обратился к ней Миня, - сержант Михеев Михаил Алексеевич. Вы кем пострадавшему доводитесь?
- Никем… - пожала плечами женщина. - Просто рядом оказались. Я спросила у него, который час. Он не отвечает. Я говорю: невежливо, мол, это с вашей стороны. Он молчит. Я тогда его за руку взяла, чтоб посмотреть на циферблат, - а она холодная!
Даму передернуло, она всхлипнула и уткнула лицо в полотенце.
Володя тем временем завершил свои титанические усилия и вытер со лба пот.
- Нет, - сказал он. - Ни хрена не выходит. Это мы не лечим. Тем более он, блин, кремом для загара намазался, руки скользят.
Распихав любопытствующих, к месту происшествия подошел старшина Сергеич.
- Ну что?
- По-моему, все, - вздохнула Люба. - Пульса нет и не предвидится.
- Ну-ка, дай глянуть… - Сергеич присел на корточки над бездыханным телом.
Мужику на вид было за тридцать, но не старше 35. Рост немного выше среднего, где-то около метра восьмидесяти пяти, глаза серые, сложение спортивное, никакого жирка. Татуировок, шрамов, каких-либо крупных и приметных родимых пятен не просматривалось. На руке водонепроницаемые часы, на бедрах темно-синие плавки. Лежал покойник - в том, что его никакая реанимация не вытащит, Сергеич уже не сомневался, - на махровом полотенце китайского производства. Одежда - серые шорты и черная майка - была подложена под голову. Навряд ли в ней могли быть какие-то документы. Старшина пощупал и вынул из кармана шорт электронный ключ от машины. Уже проще - раз прибыл на машине, значит, там и документы. Рядом с изголовьем из майки и шорт стояли кроссовки - сорок пятый размер. В одной из кроссовок лежали солнцезащитные очки, в другой - что-то вроде тюбика с иностранной надписью, под которой было мелко написано по-русски: "Крем для загара". Трогать тюбик Сергеич не стал, просто приподнял смятый носок и посмотрел. Бросилось в глаза только одно: на пластмассовой крышке была нанесена риска, должно быть, слесарной чертилкой или просто гвоздем.
В это время старшину кто-то потрогал за рукав. Сергеич обернулся и увидел пожилого гражданина еврейской национальности в семейных трусах и оранжевой панамке.
- Извините, товарищ старшина! - полушепотом произнес он. - Я могу кое-что пояснить по этому делу. Но конфиденциально!
- Простите, как ваша фамилия?
- А можно без фамилии? - Гражданин явно сильно опасался чего-то.
- Вы что, сотрудникам милиции не доверяете? - нахмурился Сергеич. - Если хотите, отойдем к машине…
Миня остался около трупа в компании с медсестрой Любой, а спасатель Володя пошел к вышке. Реанимация, конечно, явно запаздывала, и Сергеич, топая впереди гражданина, собиравшегося дать показания, начал думать о том, не отменить ли ее вызов и не затребовать ли труповозку. И еще о том, не прозевает ли Миня и не сопрут ли у него из-под носа что-либо из вещей пострадавшего.
ЧТО ЗА ЕРУНДА?
У машины в обществе старшины и водителя гражданин в оранжевой панамке несколько осмелел.
- Так что вы нам хотите сообщить? - спросил Сергеич. - Может, все-таки назовете фамилию?
- Моя фамилия Шнобель. Семен Шлемович Шнобель, - нехотя произнес обладатель семейных трусов. - Я понимаю, что для русского уха фамилия звучит смешно, но почему люди не смеются над фамилией Носов?
- Давайте ближе к делу, - попросил Сергеич. - Никто над вашей фамилией не смеется.
- Я надеюсь, что вы и к моим показаниям отнесетесь серьезно, - произнес Семен Шлемович. - Тот молодой человек умер не сам по себе. Женщина, которую ваш коллега расспрашивал, пришла на пляж всего за десять минут до того, как начала кричать. Она ничего не видела. А я с женой находился здесь еще до того, как молодой человек пришел на пляж. И я все видел!
- Ну и что вы видели? - спросил старшина. - Вы очень серьезные вещи заявляете, надо конкретнее.
- Так вот. Этот молодой человек пришел два часа назад. Он искупался, лег загорать. Потом к нему подошли двое, очевидно, хорошо знакомые ему люди. Я делаю этот вывод потому, что они здоровались за руку. Они тоже искупались, легли на то место, куда позже пришла эта женщина, и стали играть в "дурака". В это время подошел еще один, тоже, видимо, их знакомый. Так вот. Пока эти трое играли в карты, этот четвертый вынул из тапочка у молодого человека тюбик с кремом и заменил его другим. Похожим, но другим! Вы меня понимаете?! - Шнобель поднял указательный палец.
- Давайте уточним, на что вы намекаете? Ну подменил приятель тюбик с кремом. Что, из-за этого у товарища сердце остановилось?
- Вполне возможно! Если допустить, что в тюбике был яд! - выпалил Шнобель и тут же испуганно повертел головой - не слышал ли его кто-нибудь лишний?! - а затем втянул голову в плечи, испугавшись собственных слов.
- Как выглядел тот, кто это сделал? Описать можете?
- Ну, молодой, загорелый, высокого роста. В черных плавках.
- Цвет волос какой?
- Что-то вроде темного шатена. Правда, у него была мокрая голова, я могу ошибиться.
- Ничего приметного на лице не было?
- Извините, но он был повернут ко мне другим местом.
- Татуировок каких-либо не заметили? Шрамов, родимых пятен?
- Татуировок? Нет, не припомню. И шрамов тоже не видел. Родинки, конечно, были, но только маленькие.
- А другие, которые в карты играли с пострадавшим? Не припомните?
- Вы знаете, один был в шортах, черных с белыми лампасами. Второй, кажется, в зеленых плавках, на них был нарисован дельфин. Или, может, он был вышит. Еще он курил "Беломор" и у него была бородка, как у иностранного моряка. Вот так, по периметру лица. И он точно был блондин. Такой соломенный, белокурая бестия!
- А тот, который в шортах?
- Он был совершенно налысо выбрит. На голове, правда, была бейсболка. С английской надписью.
- А цвет бейсболки не запомнили? Рисунок был на ней?
- Черная. А надпись красно-желто-зеленая. Я только запомнил самые крупные буквы. Зеленые. Там было написано "West point". Это американская военная академия. Насчет рисунка… Там был какой-то герб с орлом. Тоже, конечно, американским.
- Куда все эти пареньки потом делись?
- Доиграли партию в "дурака", и все пошли купаться.
- Трое или четверо? - быстро спросил старшина.
- Все, кто играл. Тот, кто подменил тюбик, сразу после этого ушел наверх. Я не смотрел специально, но, по-моему, он уехал на своей машине. Потом пришли эти трое. Тот, что теперь умер, намазал кремом грудь, живот и спину. А бритоголовый и бородатый пошли играть в волейбол с девушками. Больше они сюда не приходили. По-моему, они тоже уехали.
- Ну а что было с этим? В смысле, с покойным?
- Я же еще не знал, что он будет покойным! - развел руками Шнобель. - Поэтому мы с Фирой пошли окунуться. Когда мы вернулись, он лежал точно так же, как тогда, когда мы уходили. Потом пришла эта женщина, спросила у него, сколько времени. Он не ответил, и она сделала замечание, что это невежливо с его стороны. По-моему, ей хотелось с ним познакомиться. Наверно, она решила, что он нарочно не отвечает, чтобы ее заинтриговать. Поэтому женщина взяла его за руку, чтобы повернуть часы к себе и посмотреть на время. После этого она так жутко закричала, что у Фиры заболело сердце.
- М-да-а… - задумчиво произнес старшина. - Фиг поймешь…
- Сергеич, - зевнул водитель. - Вызовем оперов, а? Хрен его знает, может, стоит подстраховаться?
- Так, - произнес Сергеич. - Давай подстраховывайся. А вы, Семен Шлемович, сообщите мне, пожалуйста, адресочек ваш.
- Это зачем? - испуганно заморгал Шнобель.
- Как зачем?! Вас надо будет вызывать к следователю, вы же свидетель…
- Слушайте, - старичок еще больше испугался. - Зачем мне это надо? Я совсем больной человек. У меня расшатаны нервы. Я ничего не видел, мне показалось. Я старый дурак с манией преследования. Сейчас придет моя Фира, она вам все скажет…
Старшина очень вовремя увидел, что к машине подбирается совершенно конопатая - буквально с ног до головы! - стриженная под мальчика седовато-рыжая бабуся, с тряпичной хозяйственной сумкой и зонтиком. Ярость так и плескала из ее глаз.
- И это демократия?! - заорала бабка, потрясая зонтом. - Забираете честного человека! У него два ордена и семь медалей! Сема! Шо они тебе шьют?!
Шнобель торопливо подхватил свою половину под руку, и они заковыляли прочь.
- Уф-ф! - пробормотал Сергеич. - Ну народ! Так! Реанимация подъехала. Вызывай оперов, а я пойду туда, насчет тюбика осведомлюсь… Фиг его знает. Может, этот дед и впрямь чего интересное приметил. Фамилию, имя, отчество знаем - разыщем. Навряд ли у нас тут до фига Шнобелей…
Водитель стал вызывать отдел, а Сергеич двинулся туда, куда пробирались, перешагивая через купальщиков, припоздавшие реаниматоры. Они добрались туда раньше старшины. Люба уже что-то им объясняла, а Миня с важным видом поддакивал. Ребята, как видно, были опытные. Поглядели-поглядели и даже разворачивать свои устройства не стали.
- Ну и что с ним? - полюбопытствовал Сергеич.
- Вскрытие покажет, - сказал врач, руководивший бригадой. - Внешних признаков насильственной смерти нет. Ран, гематом не просматривается. А вот зрачки сильно сужены.
- И отчего так бывает?
- Паралич нервной системы. Нам тут, по-моему, делать нечего. Гражданин скончался пару часов назад.
В это время от будки спасателей к реаниматорам прыжками понесся какой-то лохматый человек в плавках.
- Эй! - орал он на бегу. - Медицина! Сюда давайте!
- Что там еще? - взволновался старшина. Он уже узнал в бегуне напарника Володи-спасателя, которого звали Ваня-Пух. Не за то, что он был на медведя похож (он даже на покойного артиста Леонова ничем не смахивал), а просто был он Пухов Иван по паспорту.
- Там это… - заорал Пух. - Вова загнулся!
- Обалдел? - спросила, округлив глаза, Люба. - Он же только-только тут был! Искусственное дыхание делал!
- Пошли туда! - решительно произнес врач.
И реаниматологи заспешили к будке следом за Ваней и Любой. Старшина в нерешительности потоптался рядом с Миней, который с явной опаской взирал на труп. Поблизости от мертвеца купальщики уже давно не толпились, и вообще песок метров на двадцать в округе был свободен. Народ как-то быстро потянулся с пляжа.
- Уй, что сейчас будет! - пробормотал Миня. - Все приползут. И "эсэсовцы", и ФСБ, и экологи!
- Ты этого жмура руками трогал? - мрачно спросил Миню Сергеич.
- Ни фига! Это ты трогал… - почти испуганно произнес Миня. - Ты что, думаешь, это заразное, да?!
- Ничего я пока не думаю… - сказал Сергеич, напряженно прислушиваясь к своему, покамест вполне здоровому тридцатишестилетнему организму: нет ли каких необычных симптомов?
Он уже понимал, что гражданин Шнобель скорее всего прав. Не иначе, этому самому молодцу что-то подмешали в тюбик с кремом для загара. Это самое "что-то", должно быть, впитывалось в кожу. А когда Володя-спасатель начал делать искусственное дыхание, то это "что-то" впиталось ему в ладони. И, должно быть, в солидной дозе, раз над ним сейчас реаниматоры трудятся…
Но ведь Люба тоже трогала этого мужика. И даже вроде бы ухо к груди прикладывала. Правда, этого Сергеич не видел. А на руках у нее перчатки резиновые. Она их теперь все время надевает, после того как чесотку с одного бомжа прихватила.
Сергеич припомнил: Шнобель сказал, что ныне покойный намазал кремом грудь, живот и спину. Старшина брал покойного только за руку, когда приподнимал, чтоб поглядеть, нет ли какой раны на спине.
Послышалось пиликанье сирен, и на пятачок, откуда уже задолго до этого исчез джип "Рэнглер", одна за одной вкатились несколько машин с мигалками. И это были не только оперативники из родного райотдела. Мама родная! Город приперся! Область! Санэпиднадзор! Экологическая прокуратура! ФСБ! А это, похоже, областная администрация… Да, вот это подстраховались! Эфир, конечно, вещь хорошая, но уж больно широковещательная. Навряд ли райотдел успел так быстро проинформировать всех. Не иначе комитетчики по привычке чужие частоты прочесывают… И не только они. Вон, е-мое, желтый "мини-вэн" областной ГТРК прикатил, уже кассеты заряжают! На всю область шухер.
От заполнивших площадку машин отделился какой-то плечистый дядя в штатском и произнес в матюгальник:
- Граждане отдыхающие! По распоряжению мэра города, в связи с неблагоприятной санитарно-эпидемиологической обстановкой, пляж временно закрывается. При выходе с пляжа просьба соблюдать порядок и организованность! Лиц, ощущающих какие бы то ни было болезненные симптомы, просьба обратиться в медпункт пляжа!