У меня возникло серьезное подозрение, но я решил придержать его при себе.
- И кто же она такая, Рэй?
- Имя Карен Кассенмайер тебе ни о чем не говорит?
Я подумал, что в половине пятого утра она еще была жива. Вполне жива и издавала страстные стоны на неразобранной постели в 303-м номере отеля "Паддингтон". Потом тот парень по-быстрому отвез ее на северо-запад, в мою квартиру, заколол и бросил умирать.
- Берн?
Разве что она сама приехала ко мне домой и встретила там кого-то. У меня не было никакой возможности установить, убил ли ее тот, что был с ней в номере, или кто-то другой. Впрочем, какая разница, все равно я не знаю, кто с ней был. Но почему ко мне домой?
- Э-э, Берн…
Может, потому, что она знала мой адрес. Почувствовала, что ей угрожает опасность, и решила, что я ее спасу…
- Эй, Берни! Ты где?
- Здесь, - откликнулся я. - Просто задумался. Ее зовут не Карен Кассенмайер.
- Мы в этом уверены.
- И напрасно. На самом деле…
Зазвонил телефон.
- Возьми трубку, - сказал Рэй. - И не пудри мне мозги. Полиция провела тщательное расследование, включая отпечатки ее холодных мертвых пальцев. Мы послали запрос в Вашингтон. Это Карен Кассенмайер из…
- Оклахомы. Город Генриетта, штат Оклахома, - уточнил я.
- Если это не она, как ты можешь знать, откуда она? И сними наконец трубку, а то у меня голова болит от звона!
- Всем нужно одно и то же, - ответил я. - Хочешь, чтобы я ответил? Хорошо, отвечу и скажу то же самое, что уже сказал тем троим. А потом назову тебе настоящее имя женщины, которая называла себя Карен Кассенмайер.
Я схватил трубку.
- Писем у меня нет, - сообщил я. - И никогда не будет. К тому же сейчас я занят.
- Берни? Это ты?
- Вот это да, - сказал я.
- Кажется, я не вовремя, - сказала она. - Перезвоню попозже.
- Погоди! - воскликнул я, но она уже отключилась. Некоторое время я смотрел на трубку, но обычно это не помогает, поэтому пришлось положить ее на место.
- Ну, - напомнил о себе Рэй. - Я весь внимание.
- Что?
- Имя, - сказал он. - Настоящее имя женщины, убитой в твоей квартире.
- Надеюсь, ее там уже нет? Неужели они ее не увезли?
- Хватит увиливать! Кто она?
- Карен Кассенмайер, - сказал я.
- Это я так говорил. А ты собирался сказать что-то другое.
- Нет. Вовсе нет.
- Ладно тебе! Я помню, что я сказал, и помню, что ты сказал, и я хочу узнать, что ты собирался сказать перед тем, как передумал.
- Что бы там ни было, - отвечал я, - телефонный звонок напрочь вышиб это у меня из головы. Ты сам виноват, что заставил меня снять трубку.
- Берн…
- В любом случае это не имеет никакого значения. Но если я вдруг вспомню, немедленно дам тебе знать.
Ее имя Элис Котрелл - именно это я собирался сказать, и если телефонный звонок и не вышиб из моей головы все мысли, то резко изменил их ход.
Потому что звонила мне Элис Котрелл.
- Прибыли, - произнес Рэй. - Иди взгляни.
- Терпеть не могу покойников.
- Не смеши меня. Если бы они тебе нравились, я бы и впрямь забеспокоился. Кому нравится смотреть на мертвецов? А иначе зачем бы мы их закапывали?
- Чтобы на них не смотреть?
- Вот именно, - кивнул он. - Ну? Что скажешь?
- В жизни ее не видел, - ответил я, отворачиваясь. - Мы можем идти? И прошлой ночью меня не было дома, - добавил я.
- Берн, ты меня поражаешь.
- У меня были причины утверждать иное.
- Разумеется, и главная из них в том, что ты лжец. Если человек зарабатывает на жизнь воровством, трудно ожидать, что он всегда будет говорить правду. Половину вопросов я задавал тебе лишь затем, чтобы услышать, какую байку ты сочинишь.
- Ты не ждешь от меня правды?
- Если бы ждал, это значило бы, что жизнь меня ничему не научила, потому что ты лжешь мне с первого дня нашего знакомства. Но у меня нет причин держать на тебя зло. За эти годы мы сделали друг другу немало добра, верно, Берн?
- Совершенно верно.
- И положили в карман немало долларов. К тому же мне удалось произвести несколько превосходных арестов.
- Иногда ты и меня арестовывал, Рэй.
- Но тебя же не сажали? Ты всегда выходил сухим из воды.
- Пока выходил.
- Ты видел когда-нибудь эту Кассенмайер, Берни?
- Нет, - ответил я. - Мне просто так показалось. На мгновение я принял ее за другую.
- Она выглядит знакомой?
Я отрицательно покачал головой и пояснил:
- Нет, но до того, как я ее увидел, я думал, что в моей квартире могла оказаться, э-э… другая женщина.
- И кто же это? Только не напрягайся, не сочиняй очередную историю. Твое мнение изменилось до того, как ты оказался в морге. Попробую угадать: это она звонила по телефону?
Он подъехал к пожарному гидранту, - а где еще коп может припарковаться? - и мы пошли за угол к моему магазину. Когда мы вошли, Генри как раз оформлял очередную покупку. Он вернулся в тот момент, когда Рэй вынудил меня поехать посмотреть на Карен Кассенмайер, и я позволил ему остаться.
Я не успел их познакомить, поэтому решил сделать это сейчас.
- Это Рэй Киршман, - сказал я. - Из полиции. А это - Генри Уолден. У него была фабрика глины.
- Не знал, что глину делают на фабрике, - заявил Рэй. - Я думал, ее просто выкапывают, как грязь.
Генри объяснил, что он совершенно прав, но после этого глина подвергается обработке, которая включает в себя очистку от примесей и добавление компонентов, предохраняющих ее от высыхания. После чего ее сушат, упаковывают и рассылают по магазинам.
- А потом люди покупают ее своим детям, - подхватил Рэй, - и эти маленькие мерзавцы втаптывают ее в ковры, которые потом ни за что не отчистить. Вы работает на Берни, Генри?
- Он позволяет мне оказывать ему посильную помощь. Это куда интереснее, чем производство формовочной глины.
- Если вы любите книги, - уточнил Рэй.
Генри сказал, что он очень их любит, к тому же ему очень нравятся люди, которых можно встретить в книжных магазинах. Встретить можно кого угодно, согласился Рэй. Генри поинтересовался, нужна ли мне еще его помощь, я сказал, что нет и вообще пора закрываться. Генри сказал, что скорее всего мы увидимся завтра, и на выходе задержался, чтобы потрепать Раффлса.
- Приятный парень, - заметил Рэй, когда дверь закрылась. - Он был тут, когда я заходил в прошлый раз?
- Трудно сказать, кто тут был и кого не было. Он бывает у меня довольно часто.
- Генри Голден. Ты не знаешь никаких знаменитостей по имени Генри Голден?
- Был один такой.
- Понятно.
- Но его зовут не Генри Голден, Рэй. Его зовут Генри Уолден.
- Какая разница. Все равно что-то напоминает. Как и его лицо. Сначала оно кажется знакомым, но потом понимаешь, что видишь его впервые.
- Потом понимаешь, что видишь его впервые?
- Ты понял, что я хотел сказать. Если увидишь такую бородку, ты наверняка ее не забудешь. Уж очень ухоженная. Кстати, о знакомых. Точнее, о даме, которую мы с тобой видели. Я понял, что она - не та, кого ты рассчитывал увидеть, но тебе не показалось, что она тебе кого-то напоминает?
- Она напоминает труп.
- Да. В этом сомневаться не приходится.
- И она выглядит так, словно всегда была трупом, Рэй. Словно она родилась мертвой и с тех пор не раз попадала в переделку.
- Судя по тому, что мы знаем, ей сорок шесть лет. Самое худшее, что с ней приключилось в жизни, произошло вчера ночью. Ее закололи ножом насмерть. Но до того ее много раз арестовывали, и она неоднократно сидела.
- За что?
- За кражи. Она была воровкой.
- Вор в моей квартире.
- Да, забавно. Наверное, искала, что стибрить.
- Наверное.
- Ты как-то не обеспокоен. Почему?
- Ну, если не ошибаюсь, она так ничего и не унесла.
- Нет, но тот, кто ее убил, мог унести то, за чем приходила она.
- Не знаю, за чем она приходила, - сказал я, - да у меня и нет ничего ценного.
- А как насчет твоей жизни, Берн?
- Ты о чем?
- У нее в сумочке был пистолет.
- Пистолет, - повторил я.
- Маленький. И его не чистили с тех пор, как последний раз из него стреляли.
- Может, она стреляла в того, кто ее заколол?
- А потом положила пистолет в сумку? - Он скорчил гримасу. - Вероятно, это тот пистолет, из которого она была ранена пару дней назад.
- Рана в плечо.
- Угу. По размерам подходит. Двадцать пятый калибр - в самый раз, если хочешь остановить атаку таракана.
- Если кто-то ранил ее в плечо, - задумался я, - каким образом пистолет оказался у нее в сумочке?
- Может, тот, кто в нее стрелял, - тот же самый, кто заколол ее вчера ночью. Она упала замертво, а он решил избавиться от оружия, сунув пистолет ей в сумку.
- В этом есть смысл.
- В этом нет никакого смысла, - возразил Рэй. - Но в чем он есть?
- А может, она тогда сама себя ранила?
- А в этом есть смысл? Женщина хочет покончить с собой и стреляет себе в плечо?
- Она могла поранить себя случайно.
- Это ее пистолет, и она случайно в себя выстрелила?
- Почему бы и нет?
- За ней тянется целый хвост задержаний, - рассудительно заметил Рэй. - Но нигде не сказано, что она была арестована за незаконное владение огнестрельным оружием.
- Люди меняются.
- Я слышу это постоянно, но доказательств пока не вижу. Ее дважды обвиняли в разбойных нападениях. Впрочем, оба раза обвинения были сняты. И огнестрельным оружием она не пользовалась.
- Она пользовалась ножом.
- Как ты догадался, Берн?
- По твоей паузе. Я заранее чувствую приближение удара. Так она применяла нож?
- Да, проколола пару парней.
- Однако ножа в ее сумочке не обнаружили.
- Нет.
- И рядом с ней тоже.
- Ну, у тебя полно ножей на кухне. Но нет, орудия убийства на месте преступления не обнаружено. Есть предположение, что убийца унес его с собой.
- Это был тот же самый нож?
- Очень хорошо, - одобрительно усмехнулся Рэй. - Из тебя мог бы выйти хороший коп, не стань ты жуликом.
- А с чего ты взял, что нельзя быть тем и другим одновременно? Это тот нож, которым закололи Антею Ландау?
- Если бы у нас был нож, - сказал Рэй, - было бы легче подтвердить или опровергнуть это предположение. Пока они лишь говорят, что такое возможно. А что скажешь ты, Берн? Не представляешь, где можно найти нож? Или кто мог воткнуть его в эту Кассенмайер?
- Нет.
- Берн, тебе что-то про нее известно. Ты говоришь, что никогда ее не видел, говоришь, что ничего про нее не знаешь, но я видел выражение твоего лица, когда произнес это имя. Не похоже, что ты слышал его впервые.
- И все же я никогда его не слышал, - подтвердил я. - Зато я его видел.
- Где видел?
Я прикинул, есть ли смысл скрывать от него правду. Смысл, вероятно, был, но я не сообразил, какой именно.
- Она останавливалась в "Паддингтоне".
- Откуда ты знаешь? Ты был там прошлой ночью, да? - Ответа он ждать не стал. - Мне надо воспользоваться твоим телефоном. - Он протянул к нему руку, и в этот момент телефон зазвонил. Рэй чертыхнулся и сам снял трубку.
- Книжная лавка Берни, - рявкнул он. - Кто это? Кэролайн? Извините, ошибся. Минутку.
Он передал мне трубку. Элис Котрелл произнесла:
- Берни, это ты?
Я сказал:
- Да.
- Кто это у тебя?
- Полицейский, - сказал я.
- Значит, ты не можешь говорить, - продолжила она. - Все в порядке. Я просто хотела сообщить, что все закончилось благополучно. Я получила то, что мы искали.
- Как тебе это удалось?
- Слишком сложно объяснять. Но я уже позвонила Гулли в Орегон, он был вне себя от радости. Я запихала всю пачку в измельчитель, а нарезку сожгла в мусоросжигателе. Сейчас я в аэропорту. Уже объявляют посадку на мой рейс в Шарлоттесвилль.
- Вот как…
- Прощай, Берни.
В трубке послышались короткие гудки. Я передал ее Рэю.
- Твоя очередь, - сказал я.
- Ничего, - констатировал он. - Никакая Кассенмайер в "Паддингтоне" не останавливалась.
Пока он звонил, я занес стол и стал закрывать магазин. Я мог бы подождать, чтобы он мне помог, но ждал бы и по сей день. Копы, как я давно уже заметил, стараются не поднимать тяжести.
- Может, она отчалила, - предположил я.
- Разумеется, отчалила, - ответил он. - Причем навсегда. Что еще скажешь про человека, который получил удар ножом в сердце? Но она не выписывалась из отеля, потому что никогда там и не регистрировалась. С чего ты взял, что она там останавливалась?
- Я был в ее номере.
- Вчера ночью?
- И еще раз перед этим.
- Но с ней ты не встречался?
- Нет.
- Тогда откуда ты знаешь, что это был ее номер?
- В гардеробной стоял ее чемодан.
- И тебе достаточно взглянуть на чемодан, чтобы определить его владельца?
- Вполне, если на нем есть бирка с фамилией и адресом. Но она могла зарегистрироваться под другим именем.
- И оставила собственное имя на багажной бирке? - Он нахмурился. - В сумочке у нее обнаружили три удостоверения личности. На разные фамилии. Я перечислил их все этому типу в отеле.
- О каком типе ты говоришь?
- О ленивой ящерице с крашеными волосами. О Карле Питтсбурге.
- Пилсбери.
- Как угодно. Он сказал, что впервые слышит все три фамилии.
- Значит, она использовала четвертую. И она не могла выписаться из отеля, потому что еще в четыре утра номер был занят. Возможно, тогда она находилась у меня дома, но планировала вернуться в "Паддингтон". В гардеробной еще стоял ее чемодан, а в платяном шкафу были ее вещи.
- Пожалуй, мне стоит поехать посмотреть, - сказал Рэй. - Ты, случайно, не запомнил номер комнаты?
Я снял трубку и позвонил. Никто не ответил, и не могу сказать, что это меня удивило.
- Разумеется, я помню номер, - сказал я Рэю. - Поторгуемся?
Глава 18
Вечером я добрался до "Бам Рэп" часам к девяти. В общем-то я не ожидал никого там застать - конечно, за исключением тех, кого только там и можно застать, причем всегда. Но там был Генри, на макушке его яйцевидной головы красовался рыжевато-коричневый берет, а пальцы, как обычно, теребили серебристую бородку. Перед ним стоял бокал, а лицо выражало идеальный покой, из чего следовало, что бокал далеко не первый.
- Здесь была ваша подруга, - сказал он. - Кэролайн. Очаровательная женщина.
- Она пила кампари?
- Это был кампари? Она говорила о "лаворисе". Его она заказала себе, а для вас - двойной скотч.
- И она выпила мой скотч, а "лаворис" оставила.
- Она это уже проделывала? Потом снова заказала скотч, уточнив, что это тоже для вас, а когда пришла официантка, попросила забрать "лаворис". "Сегодня вечером я ничего не пью, - сказала она. - Даже жидкость для полоскания рта". Она и мне заказала скотч и добавила, что, если я выпью лишнего, мне следует заказать что-нибудь из узбекского ресторана. Что такого в этом узбекском ресторане?
- Узбекская еда, - сказал я.
- Мне показалось, она очень высокого о ней мнения. Допив свой второй бокал - точнее, ваш второй бокал, - она положила на столик деньги и ушла. Сказала, что у нее назначена встреча. Вот и официантка. Что вы будете пить?
- Наверное, стоит придерживаться скотча, - заметил я, - хотя сам я пока не выпил ни капли. А что пьете вы?
- Ржаное, - ответил он.
- Вот как?
- Вы предложили мне попробовать его вчера вечером, а сегодня я заказал его машинально.
- И сегодня оно вам так же нравится?
- К нему привыкаешь.
- Думаете, он может стать вашим любимым напитком?
- Вполне возможно.
Я заказал ржаное нам обоим и, когда его принесли, поднял бокал.
- За книги, которые меняют жизнь, - произнес я, - причем в любую сторону. А почему глиняная фабрика, Генри?
- Не понял?
- С чего все началось? В районе Перу, штат Индиана, большие залежи глины?
- Были, - ответил он. - С этого все началось, но постепенно запасы глины истощились.
- Представляю ваше разочарование.
- Мы стали покупать сырую глину на юге и перевозили в Перу, где перерабатывали ее и упаковывали.
- И рассылали по всей Америке.
- По всему миру - всюду, где живут детишки и есть ковры, в которые ее можно втаптывать.
Я переключился на спиртное. Некоторое время мы молчали. Кто-то бросил четвертак в музыкальный автомат. Зазвучал голос Пэтси Клайн. Не "Завяла любовь", но все равно кошмар. Мы оба не проронили ни слова, пока она не умолкла. Затем я произнес:
- Коул Портер родился в Перу, штат Индиана.
- Совершенно верно.
- И там нет глины.
- Сейчас нет. Запасы…
- Истощились, потому что их там вообще никогда не было. Значительные запасы аллювиальной глины находятся к востоку от Перу, поблизости от города, который называется Хантингтон.
- Для человека, который никогда не занимался этим делом, - заметил он после некоторого размышления, - вы много знаете о глине.
- Я заходил в книжный. Не в свой, а в "Барнс и Нобл" на Астор-плейс. Хотел заглянуть в путеводитель для автотуристов, - те, что есть у меня, могут предостеречь разве что насчет рыбки-зубочистки.
- Что делает рыбка-зубочистка?
- Внедряется в рыбку-оливку, а потом обе оказываются в рыбке-мартини. Забудьте о рыбке-зубочистке, ладно?
- Ладно.
- В Хантингтоне есть глиняная фабрика, - сказал я, - и, если верить путеводителю, там даже проводятся бесплатные экскурсии. Кто угодно может запросто прийти к ним, и ему покажут всю фабрику.
- Вполне возможно, что в Хантингтоне тоже есть глиняная фабрика, - согласился он. - Почему бы и нет? Между Перу и Хантингтоном меньше пятидесяти миль.
- По карте выходит больше.
- Нет. Оба стоят на реке Уобаш. Запасы глины могут быть рядом с каждым городом.
- Могут.
- Почему основать глиняную фабрику в Перу сложнее, чем в Хантингтоне?
- Может, и не сложнее, - ответил я, - просто ее там нет. Это родной город Коула Портера, там есть музей цирка, есть памятник локомотиву, посвященный истории городской железной дороги. Но глиняной фабрики там нет.
- Может, и нет, - согласился он. - Но могла бы быть.
- Вы бывали в Перу, Генри?
- Славный городок, - кивнул он. - И памятник локомотиву впечатляет.
- А в Хантингтоне?
- Тоже ничего. Я осматривал там глиняную фабрику.
- Я так и думал. Ее что, купила крупная корпорация?
- Боже мой, надеюсь, что нет.
- То есть все это вы придумали.
- Естественно.
- И перенесли фабрику из Хантингтона в Перу…
- Так лучше звучит. Хантингтон - невыразительное название для города. А в Перу что-то есть.
- Что-то есть, - согласился я.