- Я видел Карен Кассенмайер в морге, и она не была похожа ни на кого, с кем я встречался прежде. Но еще раньше у меня возникло подозрение, что женщина, чей голос я слышал, и женщина, которая жила в этом номере, - не одно и то же лицо.
- Почему, Берн? - заинтересовался Рэй.
- Кровать была застелена. - Эта фраза опять вызвала недоуменные взгляды, и я пояснил: - Двое занимались любовью в триста третьем номере, потом ушли из него, а когда я увидел постель, она была застелена.
- На основании этого можно лишь утверждать, - прокашлявшись, заметил Виктор Харкнесс из "Сотбис", - что это аккуратные люди.
- Не представляю, когда они успели застелить постель, - сказал я, - причем убрана она была очень профессионально, словно этим занималась горничная. Можно сказать, что она выглядела так же, как и до их прихода, а причина простая. Они вообще ее не расстилали.
- Хотите сказать, что…
- Они занимались сексом на покрывале, - подхватила Айзис и поморщилась. - Это еще хуже, чем оставлять поднятой крышку унитаза.
- Полагаю, они торопились, - продолжил я, - и, вероятно, не хотели оставлять явных следов своего пребывания в этой комнате, следов, которые могла бы обнаружить Карен Кассенмайер по возвращении. Но они все-таки оставили кое-какие следы, и это дало мне возможность установить личность мужчины.
- ДНК, - подал голос полицейский в форме. - Но каким образом вам удалось взять образцы для сравнения, и когда вы успели провести тест, и…
- Не ДНК, - перебил я его, - и такого рода следы они не оставили. Возможно, они предохранялись.
- Надеюсь, - веско обронила Айзис. - Все должны так поступать.
- Кто же этот мужчина? - спросила Кэролайн. - И какого рода следы на него указывали?
- Черная метка.
- В личном деле? - предположил Виктор Харкнесс. - Пятно на репутации?
- О репутации позже, - ответил я. - Эта черная метка была на покрывале. Точнее, пятно, наверху, как раз над подушкой. Там, где лежала его голова. - Пока они это обдумывали, я добавил: - Помните, о чем я говорил раньше? О ключе, которым открывали дверь? Это одна из причин, по которой я решил, что в номер возвращается его хозяйка. Но я ошибся, хотя у этого человека был ключ. Из двоих вошедших женщина мне была знакома, и мне трудно представить, откуда у нее ключ от чужого гостиничного номера. Но мужчина мог иметь доступ к ключу. К ключу от триста третьего номера или, скажем, к универсальному ключу, которым открываются все двери в этом отеле.
- Ключ от двери, - произнесла Кэролайн, - и черное пятно на покрывале.
- Картина начинает проясняться, - продолжил я. - Это сотрудник отеля. Тот, кто мог поселить Карен Кассенмайер в номер без официальной регистрации. Тот, кто знает, в какой комнате она находится и имеет возможность входить и выходить из номера. Тот, у кого такие же черные волосы, как пятно на покрывале, и не потому, что его ими наградила мать-природа. Карл, вы много лет работаете в "Паддингтоне". Вы не знаете никого, кто бы соответствовал описанию?
Глава 21
Все уставились на Карла Пилсбери. Должен отдать ему должное - он остался холоден и невозмутим. Размышляя, он нахмурил брови, взял себя за подбородок большим и указательным пальцами, поджал губы и чуть слышно присвистнул.
- Тот, кто работает в "Паддингтоне" и красит волосы, - задумчиво произнес он. - Пару лет назад у нас работал один парень, который носил парик, но это не то же самое. Однако я не припомню никого, кто пользуется краской.
- В таком случае, кто-то должен был перевернуть вас вверх ногами, - потерял терпение Рэй, - и макнуть головой в чернильницу, потому что ваши космы смотрятся так же натурально, как лунный грунт.
- Меня? - округлив глаза, переспросил Пилсбери. - Вы считаете, что я крашу волосы?
- Это же всем известно, - подала голос Айзис.
- Всем?
- Всем в радиусе трех штатов.
- Это так заметно?
- Боюсь, что да.
- Я очень хорошо представляю, как все произошло, - заговорил я, - хотя вопросы пока остаются. Я знаю, что вы, как и Карен Кассенмайер, откуда-то со Среднего Запада. И вы почти ровесники. Полагаю, вы уже были знакомы раньше или познакомились в Нью-Йорке.
- Это просто смешно.
- Не исключено, что она случайно обратилась к вам, когда появилась в отеле, но в это трудно поверить. Она должна была знать вас прежде.
- Вот это хоть что-то объясняет, - заметил Хильярд Моффет. - Когда я встречался с этой женщиной в Сиэтле, я, разумеется, не предлагал ей ничего криминального.
- Предлагали или нет, - вмешался Рэй, - сейчас нас это не интересует. У нас есть дела поважнее. Если вы что и делали, то это было в Сиэтле, а здесь - Нью-Йорк. И я здесь что-то не вижу ни одного копа из Сиэтла. Так что лучше просто говорите то, что хотите сказать.
- Хорошо, - согласился Моффет и выпятил челюсть. - Когда я упомянул название отеля, я кое-что заметил. До этого момента она вела себя уклончиво и не проявляла особого интереса, а тут вдруг оживилась. ""Паддингтон"! - воскликнула она. - Интересно, там ли он еще". Я спросил, что она имеет в виду, но она отмахнулась и стала выспрашивать подробности.
- Это ничего не доказывает, - заявил Карл. - Ну, когда-то она знала кого-то, кто работал или жил в этом отеле. Что с того?
- Вы удивитесь, как хорошо может работать полиция, - заметил Рэй. - Если мы как следует покопаемся в вашем прошлом, то непременно накопаем доказательства того, что вас с ней что-то связывает. Лучше расскажите обо всем, признание избавит всех нас от лишних проблем.
- Даже если я и был с ней знаком, - упирался Карл, - это еще ничего не доказывает.
- Думаю, дело было так, - взял я инициативу в свои руки. - Она появилась в отеле и сказала вам, что хотела бы поселиться под вымышленным именем. Но вы ей предложили вариант получше: она вообще не будет регистрироваться, вы тайком поселите ее в какой-нибудь номер. Так она сэкономит свыше ста пятидесяти долларов в сутки.
- Почему вы решили, что я предложил ей нечто подобное?
- Ну, в гостиничном бизнесе это не самое неслыханное дело, - ответил я. - Для портье неплохой способ подработать. Так же поступает бармен, якобы забывая взять деньги за выпивку, но зная, что посетитель отблагодарит его щедрыми чаевыми. Однако Карен Кассенмайер предложила вам нечто большее, чем просто способ положить в карман несколько неучтенных долларов, не так ли? Ведь вы могли предложить ей нечто большее, чем ночлег. Вы могли дать ей возможность попасть в номер Антеи Ландау.
- Зачем ей для этого я? Вы же сказали, что она была профессиональной воровкой.
- Была, - вмешался Рэй, - но в ее досье не упоминается, чтобы она когда-либо открывала двери, от которых не имела ключа.
- Вы могли впустить ее, - продолжил я. - Для нее это имело большое значение. Вы могли ее впустить в номер Ландау или одолжить ей свой универсальный ключ. Кроме того, вы могли подсказать ей, когда Ландау покидает отель, чтобы она вошла и вышла из номера, не рискуя столкнуться с этой женщиной.
- Пару лет назад у нас было подобное дело, - опять заговорил Рэй. - В большом отеле в центре города. К нам поступили сообщения о кражах в номерах. Никаких признаков взлома, почти всегда пропадали только наличные, и еще одно - почти все пострадавшие были японскими бизнесменами.
- В больших отелях в центре города, - сказала Эрика, - вам редко удается выяснить больше.
- Там их проживало довольно много, - продолжал Рэй, - но все равно было ясно, что их выслеживают. Покопавшись, мы обнаружили, что все хуже, чем казалось на первый взгляд. Большинство японцев, которых обчистили, не стали сообщать об этом. Мы предположили, что орудует кто-то из персонала, и постепенно сузили круг подозреваемых до одного портье, однако довести дело до конца так и не удалось.
- Что же вам помешало?
- Судите сами. Одного японца нам удалось разговорить. Его ограбили, и он знал нескольких человек, которых тоже обчистили, и мы намекнули, кого из служащих подозреваем. - Рэй поглядел вдаль, словно припоминая прошлое. - Забавный парень, - продолжил он. - Ему бы в покер играть, по лицу ничего не поймешь. Когда он вытянул руки, на запястьях показались татуировки, а когда распустил галстук и расстегнул воротник - на теле тоже были татуировки. И еще кое-что. В общем, будь он американцем, у него обязательно было бы еще и кольцо на мизинце. Только этого у него просто быть не могло.
Кто-то спросил почему.
- Просто не на что надевать. У него не хватало обоих мизинцев. Забавно, правда?
- Якудза, - сказал я. - Японские гангстеры. А что стало с портье?
- Ну, может, он сгреб деньги и смылся, - равнодушно ответил Рэй. - Потому что он исчез, и никто его больше не видел. - Он пожал плечами. - Но я на всякий случай около месяца обходил стороной все суши-бары.
У Карла был такой вид, словно он переел узбекской еды. Я решил, что он не любит рассказы, которые кончаются исчезновением гостиничных портье.
- Возможно, прежде у вас были с ней какие-то дела, - заговорил я, обращаясь к Карлу. - Так или иначе, она знала, что вы не святоша, она сделала вам предложение, и оно вам понравилось. Кроме того, у вас был свой замысел.
- Не понимаю, о чем вы…
- Люди всегда так говорят, и почти всегда это неправда. Вы прекрасно понимаете, о чем я. Вы рассказали ей о женщине, которая тоже живет здесь, в "Паддингтоне", о вашей коллеге по театру, у которой было драгоценное ожерелье с серьгами.
У Айзис отпала челюсть.
- Ах ты сукин сын! - взвилась она. - Я-то думала, мы друзья!
- Не верь ему, Айзис.
- Объясни-ка, Карл, почему я должна верить тебе?
- Да ты посмотри! Он же сам признался, что он вор!
- На самом деле, - вступилась Кэролайн, - слово "признанный" точнее характеризует Берни, чем "признался". Он совершенно не собирается признаваться в этом на каждом углу. Кроме того, он немного стесняется, что он вор.
- Так почему же он не прекратит воровать? - поинтересовалась Айзис.
- Только между нами. Думаю, у него это своего рода мания.
- А он не пытался лечиться? Обращаться к врачам или в какую-нибудь программу типа "Двенадцать шагов"?
- Видимо, ничего не помогает.
- Но я живу надеждой, - заговорил я. - Карл, вы с Айзис оба актеры. Но вы-то просиживали штаны за конторкой, а она получила работу и носила рубины. Может, вам стало обидно, может, вы увидели возможность поживиться. Вы дали своей подруге Карен ключ, назвали номер комнаты и сказали, что надо искать. Она, видимо, действительно была профессионалкой, потому что вернулась с украшениями, но никаких следов не оставила.
- Я даже не заметила, что у меня кто-то побывал, - сказала Айзис. - Мне всегда казалось, воры все переворачивают вверх дном.
- Только очень непрофессиональные, - пояснил я.
- Я лишь поняла, что и колье, и серьги исчезли. Я стала их искать, но не нашла. Сначала я подумала, что куда-нибудь их переложила, а потом решила, что это дело рук друга, который мне их подарил. А когда узнала, что вы - вор, то подумала на вас.
- И были правы, - кивнул я, - но Кассенмайер меня опередила. Она спрятала их в ящике со своим нижним бельем. И на старуху бывает проруха, - покачал головой я. - Такая профессионалка, как Кассенмайер, прячет рубины там, куда любой вор заглянет в первую очередь. Полагаю, она торопилась заняться тем, ради чего сюда приехала, то есть перепиской Фэйрберна с Ландау.
- И тут начинаются очень любопытные совпадения, - продолжил я, глубоко вздохнув. - Ландау убили в тот же день, когда я впервые оказался в "Паддингтоне". Я зарегистрировался примерно в полдень, взял своего медвежонка и направился в свой номер.
- Вы взяли медвежонка? - с удивлением переспросила Айзис. - Вы прибыли сюда, чтобы совершить ограбление, и взяли в номер медвежонка?
- Одно не исключает другое, - ответил я. - Симпатичный медвежонок. Но суть не в этом. У стойки регистрации я поднял с пола конверт. Он лежал там, потому что я сам полминуты назад его обронил. Он был адресован Антее Ландау - таким образом я собирался узнать, в каком номере она проживает. Мне надо было лишь увидеть, в какой почтовый ящик Карл его положит.
- Я никуда его не клал, - откликнулся Карл. - Я оставил его на стойке.
- На некоторое время. Когда я разложил свои вещи и спустился вниз, вы сунули его в ящик Ландау.
- Как вы об этом узнали? - спросил Лестер Эддингтон. - Там же множество ящиков и столько же конвертов.
- Этот был лиловым.
При этих словах глаза его загорелись, равно как и у Моффета.
- Как все письма, написанные Гулливером Фэйрберном, - уточнил коллекционер.
- Мне нужно было что-нибудь особенное, за чем легко проследить. Я уже знал, что все письма Фэйрберна - лиловые, так что пошел в ближайший магазин канцелярских принадлежностей и купил бумагу и конверты того же цвета. - Я извлек из нагрудного кармана сложенный листок бумаги и помахал им. - Вот такого. - Я сунул листок обратно в карман. - В конверт я вложил чистый лист и оставил его на стойке, а когда вернулся, он уже лежал в ящике Антеи Ландау. А когда я вечером забирал ключ, конверта там уже не было.
- Она забрала почту.
- Так я и подумал. Но Антея Ландау в последние годы стала домоседкой. Она редко покидала отель и нечасто выходила из своего номера.
- Мне пришлось посетить ее номер, - подал голос Виктор Харкнесс, - чтобы посмотреть письма, которые она собиралась нам предложить. "Вам придется приехать в отель", - сказала она, назначая мне встречу в вестибюле. Когда я позвонил снизу, она сказала: "Вам придется подняться наверх".
- Так что маловероятно, чтобы она спускалась за почтой, - продолжил я. - Скорее, она распорядилась, чтобы почту доставляли к ней в номер.
Все посмотрели на Карла.
- Ну и что с того? - отрезал он. - При чем тут я? В перерыв я взял почту, поднялся наверх и сунул под дверь. Некоторым гостям мы оказываем такую услугу. Ландау была в их числе.
- Значит, вы сунули его под дверь.
- Да.
- Неужели? А если я скажу, что кое-кто видел… как вы стучались к ней в дверь?
- Я сунул почту под дверь. Если и постучал, то лишь давая ей знать, что принес почту. Я так всегда делал.
- И уходили, не дожидаясь, пока дверь откроется?
- Да.
- А если я скажу, что кое-кто видел… как вы ждали, когда дверь откроют?
- Никто меня не видел. - Он покраснел. - Слушайте, да разве можно все упомнить? Может, она и открыла дверь. Иногда она так и делала, если была рядом с дверью, когда я стучал. Какая разница?
- Пока это лишь мои догадки, - заметил я, - но думаю, они очень недалеки от истины. Я знаю, что вы стучали, уверен, что она впустила вас, а затем, полагаю, вы сделали нечто такое, от чего она заснула крепким сном. Может, она пила чай? Вы не подсыпали ей что-нибудь в чай?
- Ерунда!
- Не обязательно в чай, - согласился я. - И не обязательно она пила у вас на глазах - что бы это ни было. Но, так или иначе, вы подсыпали ей снотворное.
- Если он так сделал, - встрепенулся Рэй, - должны остаться следы. В чашке, если она ее не помыла, и в трупе - если она это выпила.
Марти спросил, нашли ли они что-нибудь.
- Нет, - сказал Рэй, - мы ведь и не искали. Если женщину сперва ударили по голове, а потом закололи ножом, обычно токсикологическую экспертизу не назначают. Но я могу сделать это сейчас, и скоро мы получим результаты.
- Это не яд, - воскликнул Карл. - Видит бог, я бы не стал никого травить!
- Это просто помогло ей крепко заснуть.
- Она всегда плохо спала, - пояснил он, - и никогда не покидала свой номер, а я почувствовал, что Карен уже надоедает ждать. Она собиралась зайти, когда мисс Ландау заснет, а если бы она спала не очень крепко… Я боялся того, что могло бы произойти.
- И, как оказалось, не зря.
- О боже, - вздохнул Карл, - лучше бы я молчал. Я и так наговорил слишком много.
- Что ж, вы можете хранить молчание, - ровным голосом заметил Рэй и зачитал ему все остальные конституционные права. - Это относится ко всем присутствующим, - добавил он. - Вы все имеете право хранить молчание и так далее, как я только что объяснил. Но если хотите знать мое мнение, - вновь обратился он к Карлу, - вы будете безумцем, если замолчите сейчас.
- Почему?
- Вы нарушили несколько законов, - заявил Рэй, - и, вне всякого сомнения, виновны в сообщничестве, но если вы поможете нам распутать дело и переложить всю вину на Казимир…
- Кассенмайер, - поправил я.
- Как угодно. Сделайте так - и все в ажуре. Все равно она покойница, так что ей вы не навредите.
- Она убила мисс Ландау, - заявил Карл. - Впрочем, вы это и так уже знаете.
- Почему бы вам не рассказать нам, как было дело?
- Рассказывать особенно нечего. Я подождал, пока подействует снотворное, потом позвонил мисс Ландау. На телефонный звонок она не ответила, поэтому я предположил, что она крепко спит. Потом я позвонил Карен и сказал, чтобы спустилась и взяла ключ. Она так и сделала, после чего поднялась наверх. И дальше я узнал, что мисс Ландау мертва.
- Что произошло?
- Я знаю только то, что мне рассказала Карен. Она вошла, мисс Ландау проснулась и оказала ей сопротивление. Карен ударила ее ножом и скрылась незамеченной.
- Вы ничего не упустили?
- Не думаю.
- Когда полиция нашла Кассенмайер в моей квартире, - заговорил я, - у нее было пулевое ранение в плечо, и это произошло не у меня, потому что рана была забинтована и даже начала заживать. Ландау выстрелила в нее, да?
- Ах да, конечно! - воскликнул Карл. - Я совершенно забыл эту деталь.
- Ну разумеется, столь мелкие подробности часто ускользают из памяти. Она позвонила вам, так? Из номера Ландау… и сообщила, что получила пулю в плечо. Вы велели ей оставаться на месте, поднялись наверх и перевели в свой собственный номер, который занимаете с тех пор, как въехали в "Паддингтон" двадцать с чем-то лет назад. Он ближе, чем тот, в котором вы поселили Кассенмайер, и у вас имеется аптечка первой помощи: бинты, марля, антисептики. Вы перебинтовали ее и оставили отдыхать. А сами вернулись в номер Ландау.
- С чего бы?
- Посмотреть, не можете ли вы чем-нибудь ей помочь. Вы же не хотели ее бросать?
- Нет, разумеется, нет, - согласился он. - Но я ничего уже не мог поделать, поэтому…
- Отчего же. Могли.
- Простите, не понял.
- Забавная история с этим выстрелом, - заметил я. - В номере Ландау я почувствовал запах пороха. Я не сразу его узнал и лишь потом понял, что нахожусь в одном помещении с убитой. Я предположил, что ее застрелили, и был сильно озадачен, когда узнал, что ей нанесли сильный удар по голове и закололи ножом. Но, разумеется, все становится на свои места, как только понимаешь, что стреляла-то сама Ландау. Она обнаружила воровку у себя в номере и выстрелила в нее.
Я сделал паузу, испытывая чувства, сходные с теми, которые пережил Карл, слушая рассказ о роли японских гангстеров в исчезновении портье. Мне тоже не нравятся истории, где стреляют в грабителей.
- И Карен заколола ее, - продолжил я. - Это любопытно, если задуматься. Кто-то наставляет на вас пистолет и стреляет. Пуля попадает в плечо. Вы хотите заставить человека прекратить стрельбу - и что вы делаете? Правильно, беретесь за нож.