- Какого не получал уже много лет, - кивнул он и снова наполнил свой бокал. - Видите ли, с некоторых пор мне стало трудно писать. Надеюсь, эти приятные хлопоты помогут мне выйти из творческого ступора. Мне уже хочется вернуться к работе.
- Это прекрасно.
- Да, но в этом есть и печальная сторона - расставание. Светлая печаль, как сказал Шекспир, и думаю, он очень точно это подметил. Берни, я уже выписался из "Паддингтона", и скоро мой рейс. Я считаю вас настоящим другом, но вам известен мой образ жизни. Скорее всего, наши пути больше никогда не пересекутся.
- Кто знает?
- Тоже верно. И может, как-нибудь черкану вам пару строчек.
- Буду ждать лилового конверта, - сказал я. - И сожгу его сразу же после прочтения. Но вы кое о чем забыли.
- О чем же?
- Уберите это в надежное место, - сказал я, передавая ему конверт. - Здесь тридцать тысяч долларов.
- Это слишком много.
- Мы договаривались пополам, правильно? Я получил две тысячи от Элис, три тысячи от Эддингтона, пять тысяч от Виктора Харкнесса и пятьдесят тысяч от Хильярда Моффета из Беллингема, штат Вашингтон. В сумме получается шестьдесят тысяч баксов, половина от них - тридцать, и это как раз ваша доля.
- Вы взяли на себя весь риск, Берни.
- А вы сделали всю работу, и уговор есть уговор, так что можете распоряжаться этими деньгами с чистой совестью. А пока спрячьте в надежное место и остерегайтесь карманников.
Глава 25
- Не знаю, Берн, - произнесла Кэролайн. - Я в замешательстве.
- В последнее время ты не одна в таком положении, - заметил я. - Боюсь, я в некоторой степени этому способствовал.
- Конечно, как говорится, нужно уметь отделять зерна от плевел, иначе подавишься, но убей меня бог, если я могу тут отличить одно от другого. Как ты поступаешь в таких случаях, Берн?
- Может, попробовать утопить их в вине?
- Отличная мысль! - воскликнула Кэролайн и яростно замахала Максин, которой порой приходилось подолгу ждать, пока мы что-то закажем. - Привет, Макс, - сказала она, когда та подошла. - Принеси-ка мне, пожалуйста, двойной скотч и думать забудь приносить нам всякие жидкости для полоскания рта. Берн, ты как? По-прежнему пьешь ржаное виски?
- Думаю, я на некоторое время откажусь от ржаного, - ответил я. - Мне тоже скотч, Максин.
- Берн, Генри уехал домой, да?
- У Генри, в общем, нет дома, поэтому он не может туда уехать. Но да, уехал. Впервые видел его без серебристой бородки - если не считать тех минут, когда я видел его в вестибюле "Паддингтона", но тогда он был для меня просто неизвестным джентльменом, читающим журнал. Сегодня днем он зашел в туалет у меня в магазине и вышел чисто выбритым, а бороду свою завернул в салфетку. Сказал, что попробует отрастить настоящую, если она будет такого же цвета.
- Всегда можно покрасить.
Мы заговорили о Карле и о том, что всегда можно отличить крашеные волосы, так же как всегда видно, если кто-то носит парик. Но мы сошлись на том, что обычно так говорят о неудачно покрашенных волосах или о слишком заметном парике. Потом мы поговорили о том, что у женщин почему-то считается в порядке вещей красить волосы или делать подтяжку лица, скрывая следы старения, а у мужчин это не принято.
- Или косметика, - продолжал я. - Кстати, что-то я не вижу, чтобы ты ею пользовалась. И мне нравится твоя прическа.
- Она у меня всегда такая, Берн. С тех пор, как мы с тобой познакомились.
- До недавних пор.
- Это была фаза, через которую мне надо было пройти, - сказала Кэролайн. - И я прошла ее, и черт с ней. И ногти мои мне больше не кажутся короткими. Они просто стали моими ногтями.
- И рубашка мне твоя нравится. Что за фирма? "Л. Л. Бин"?
- А что?
- Они держат марку. И клетка всегда в моде, не так ли?
- Я знаю, что похожа на лесбиянку больше, чем обычно, - покосилась она на меня. - И чихать я хотела с высокой колокольни. Это реакция. Своего рода компенсация. Пройдет. Но меня все-таки кое-что смущает, Берн, и речь не о моем гардеробе.
- И что же тебя смущает?
- Нож.
- Какой нож? Тот, которым Эрика убила двух человек, или тот, который полиция нашла в ее квартире?
- Так это был не тот нож?
- А как он мог быть тем? Она забрала его с собой, и думаю, ей хватило ума от него избавиться. Я сходил в один из немногих оставшихся на Таймс-сквер магазинчиков, которые не скончались от диснейфикации, и купил нож, чтобы подбросить ей в квартиру.
- Так я и думала, Берн. И ты оставил его отмокать в "хлороксе" якобы для уничтожения следов крови. Но откуда ты знал, какой именно нож нужно купить? Карл сказал, что это был стилет с перламутровой рукояткой, но к тому моменту ты уже побывал в квартире Эрики. Ты что, успел переговорить с ним раньше?
- Нет, я действовал наугад, - покачал я головой.
- Действовал наугад? И интуитивно купил нож, который идеально совпал с орудием убийства?
- Он совпал не идеально, - признался я, - и даже не слишком совпал. Это был обыкновенный складной нож из тех, что продают на Таймс-сквер, с лезвием чуть длиннее, чем орудие убийства. И у него рукоятка не как у стилета, и вообще она черная, а не перламутровая.
- Но тогда…
- Но это был нож, по форме и размерам приблизительно совпадающий с тем, которым закололи двух женщин, и он отмокал в кувшине с хлоркой на кухне у Эрики, и я подумал, что ей будет непросто это объяснить. Что бы она сказала? "Это не тот нож, которым я воспользовалась! Тот был отделан перламутром!"
- "Я никогда в жизни не воспользовалась бы таким мясницким ножом". Я поняла, о чем ты.
- Мне просто хотелось вывести ее из себя так, чтобы она утратила контроль над ситуацией.
- И это сработало. Берн, значит, я спала с убийцей. И даже не подозревала об этом. Я чувствовала, что она немного не в себе, особенно в последний вечер, когда мы подцепили двух метеорологов, а потом обломали им кайф. - Кэролайн передернула плечами и жадно ухватилась за свой бокал. - До сих пор как вспомню, так вздрогну, - призналась она. - Но меня не это смущает.
- А что?
- Ты сжег письма Гулливера Фэйрберна в камине в номере Айзис. Это все видели.
- Правильно.
- Но на самом деле они видели только одно письмо, которое ты им показал перед тем, как оно попало в огонь. И они видели обгорелые клочки других писем, напечатанных на лиловой бумаге. Но ты же не сжег настоящие письма?
- Ты же знаешь, - напомнил я. - Сама покупала лиловую бумагу и печатала подделки.
- Да, я этого юного песика никогда не забуду, - вздохнула она. - И лисицу из мафии - тоже. Я напечатала, а ты их сжег.
- Правильно.
- А тем временем Генри трудился, сочиняя поддельные письма. Берн, я все равно его называю Генри.
- Я тоже. Но он писал не поддельные письма, потому что они были подлинными. Он - Гулливер Фэйрберн, следовательно, каждое письмо, которое он пишет, - письмо Гулливера Фэйрберна.
- Не понимаю, почему ты называешь их подлинными.
- Ну, скажем, вымышленными. Возможно, не подлинные, но и не поддельные же!
- Ладно. Он писал вымышленные письма. Потом ты взял вымышленные письма и снял с них копии.
- С одного комплекта, - уточнил я. - Он сочинил…
- "Сочинил" - хорошее слово. Мне нравится.
- …два комплекта писем. Один я отнес в "Кинко", назовем это комплектом "А", и снял две копии с каждого письма.
- Для Лестера Эддингтона и Элис Котрелл.
- Я потрудился сообщить им, - кивнул я, - что каждый из них получил по экземпляру. Невинный обман - фигура умолчания.
- Элис бы сказала: очередная невинная ложь.
- Возможно. Сам же комплект "А" я передал Виктору Харкнессу. Таким образом, если Эддингтон или Элис вдруг пожелают ознакомиться с письмами, которые выставят для ознакомления перед аукционом "Сотбис", они увидят оригиналы, которые абсолютно совпадают с их копиями. И у них есть по одному письму, которого нет у "Сотбис".
- Как это?
- Ксерокопии письма, которое я сжег у всех на глазах. Про спагетти и капучино. Надежное доказательство того, что копии сделаны раньше, чем были сожжены письма.
- Как тебе это удалось?
- Это было несложно. Я скопировал это письмо днем, перед тем как мы собрались в номере у Айзис.
- Понятно.
- Второй комплект писем, - продолжал я, отхлебнув из бокала, - комплект "Б", отправился к Хильярду Моффету, и с него я копий не делал. Так что у него - уникальный комплект, и это справедливо, потому что он заплатил в пять раз больше, чем трое других вместе взятые. Но представь, как он будет дорожить ими! Я бы сказал, это с толком потраченные деньги.
- Правда? Вот это меня как раз и смущает, Берни.
- Что тебя смущает?
- Смущает меня то, как деньги переходили из рук в руки, а ты в результате остался ни с чем. Ты хоть что-то получил за рубины?
- Я получил друга, - ответил я, - и вернул долг. Мой долг Марти. Он внес за меня залог, а это одно из самых приятных событий, которые когда-либо случались в моей жизни, и мне удалось отплатить ему добром. Синтия Консидайн обрела ожерелье и серьги, Джон Консидайн - супружеское счастье, по крайней мере до тех пор, пока не подвернется очередная симпатичная актрисулька. Айзис рассталась с украшениями, но получила заначку на черный день, которая не подвластна колебаниям цен на рубины. Марти насладился коротким романом с Айзис и завершил его с добрыми чувствами к окружающему миру.
- Это все долг. А кто друг?
- Айзис, - ответил я. - Наше знакомство, когда я столкнулся с ней в коридоре, началось неудачно, а дальше, когда она обнаружила, что я украл ее рубины, стало только хуже, но во время финальной сцены в ее номере я сильно поднялся в ее глазах.
- И ей понравилось, что ты взял медвежонка.
- Который к тому же гармонирует с ее нарядом. Завтра вечером у нас с ней свидание, и если все пойдет хорошо, у нее будет возможность рассмотреть мишку поближе.
- Где?
- У меня дома. Теперь он живет там. Думаю, я мог бы вернуть его и попросить обратно залог, но решил, что лучше оставлю его себе. Так что, Кэролайн, со всего этого дела я кое-что получил. Вернул долг, завел нового друга и приобрел плюшевого мишку.
- И твой новый друг завтра вечером познакомится с твоим медвежонком. Возможно, им даже доведется послушать Мела Торме.
- Будем надеяться.
- Все это замечательно, - сказала Кэролайн, - а как насчет денег? Айзис Готье получила деньги, Генри, он же Гулливер Фэйрберн, получил деньги…
- И не забудь Рэя.
- Он тоже получил деньги?
- Мы же заключили сделку, помнишь? Поровну, как в аптеке.
- Посвяти меня в цифры, Берн.
- Элис заплатила две тысячи долларов, - начал я. - Лестер Эддингтон - три, что несколько лучше его первоначального предложения покрыть мои расходы на изготовление ксерокопий. Виктор Харкнесс от имени "Сотбис" выложил пять тысяч.
- И Хильярд Моффет отвалил пятьдесят штук.
- Правильно.
- Две плюс три плюс пять плюс пятьдесят получится шестьдесят. Шестьдесят тысяч долларов?
- Просто поразительно, как тебе это удалось без карандаша и бумаги.
- И ты отдал Генри…
- Половину. Тридцать тысяч.
- И поделился с Рэем?
- Был уговор. Пятьдесят на пятьдесят.
- Половину от того, что осталось у тебя после дележки с Генри?
- Рэй про Генри ничего не знает, - покачал я головой. - Кроме того, что этот элегантный пожилой человек неоднократно появлялся у меня в магазине и даже пару раз помогал мне за прилавком. Рэй знает, что был лишь один комплект писем, написанных двадцать лет назад каким-то знаменитым писателем, о котором он никогда не слышал. Я имитировал сожжение этих писем, потом продал ксерокопии двум лицам и отдал оригиналы третьему. Поэтому я не мог сказать ему, что отдал Генри тридцать тысяч. Это бы сбило его с толку.
- Поэтому ты отдал ему тридцать тысяч? И остался ни с чем?
- Я изначально ни на что не рассчитывал, - напомнил я. - Элис запудрила мне мозги, сообщив, что хочет оказать большую услугу Фэйрберну, но в итоге так все и получилось. Мне удалось оказать ему большую услугу.
- То есть у тебя на душе осталось теплое чувство, а за душой - ни цента?
- Ну, не совсем уж ни цента.
- Как это?
- Ну, Рэй же знал только об одном комплекте писем, - повторил я, - поэтому известие о втором комплекте окончательно сбило бы его с толку. Я отдал ему половину от десяти штук, которые получил от Элис, Эддингтона и "Сотбис", и даже не стал учитывать понесенные расходы, не говоря уж о стоимости изготовления ксерокопий. Он получил ровно пять тысяч долларов и был вполне счастлив, так что, по-моему, я поступил точно, как в аптеке.
- То есть у тебя осталось…
- Двадцать пять тысяч долларов, что, вероятно, не самая высокая плата за очень рискованную работу, которую я проделал, но все-таки несколько больше, чем ничего. Чтобы огрести двадцать пять штук, мне надо продать очень много книг.
- А мне нужно вымыть уйму собак. Конечно, это не состояние, но ты прав, это значительно больше, чем ничего. Кстати, такую же сумму получила Айзис.
- Совершенно верно, - кивнул я. - И это тоже нас объединяет.
- Мел Торме, начинай прогревать миндалины. Берн, ты еще кое-что приобрел.
- Что же?
- Письма.
- Какие письма?
- Настоящие письма, Берн. Оригиналы, те, которые Карен Кассенмайер украла у Антеи Ландау, а Карл Пилсбери забрал из сумочки Карен Кассенмайер и передал Элис Котрелл, а ты украл из ее квартиры и сделал вид, что сжег, но на самом деле не сжег.
- А-а, эти письма…
- Ну?
- Что "ну"?
- Они же у тебя, так? Их ни у кого больше нет, и ты не бросил их в камин.
- Генри считает, что бросил. Он не знает, что ты печатала для меня пустышки.
- А ты сохранил их. - Кэролайн усмехнулась. - Очередной сувенир, Берн? Как Мондриан у тебя дома, которого все считают подделкой, и только мы с тобой знаем, что это подлинник? Как экземпляр "Глубокого сна" в твоей домашней библиотеке, который Рэймонд Чандлер подписал для Дэшила Хэммета и о существовании которого никто не подозревает?
- Да, они примерно того же уровня, - кивнул я. - Я не мог бы продать их, не мог бы даже показать их кому-нибудь. Но я мог бы наслаждаться тем, что они у меня есть, так же, как книгой и картиной. Но мне не удастся этого сделать.
- Что ты имеешь в виду, Берн?
- Не думаю, что Генри каким-то образом узнал бы об их существовании, и скорее всего, мы с ним никогда больше не встретимся, но я бы об этом знал, и меня бы это беспокоило. Он уверен, что эти письма уничтожены, и очень бы огорчился, узнав, что это не так. Он бы посчитал, что я его предал. - Я нахмурился. - Даже если он никогда не узнает, это все равно будет предательством. Скажу только, что это меня тревожит. Если бы у меня был настоящий камин, я бы их сжег.
- И что ты собираешься делать?
- Уже сделал. Ты знала, что в Нью-Йорке есть компании, которые дают напрокат измельчители бумаг?
- Меня это не удивляет. В Нью-Йорке можно найти компанию, которая даст тебе напрокат слона. Ты взял напрокат измельчитель?
- Мне привезли его вчера. И вчера вечером я пропустил через него всю переписку Фэйрберна и Ландау - страничку за страничкой. Элис говорила, что якобы измельчила письма и потом сожгла то, что получилось, но в этом нет необходимости. Вся королевская конница и вся королевская рать не смогли бы собрать эти обрезки. Я смял их в кучку и выбросил в мусоропровод.
- То есть эти письма больше не существуют.
- В читаемом виде - нет.
- Но ты прочитал их перед тем, как уничтожить?
- Я об этом думал, - признался я.
- И?
- И решил, что не стоит. Я решил, что это будет вторжением в частную жизнь.
- Ты постоянно вторгаешься в частную жизнь, - напомнила Кэролайн. - Берн, ты проникаешь в чужие жилища, шаришь по шкафам и тумбочкам и, когда находишь то, что тебе нравится, уносишь к себе домой. По сравнению с этим чтение каких-то старых писем выглядит сущей безделицей.
- Понимаю, - кивнул я. - Но это - Гулливер Фэйрберн, Кэролайн. Человек, который написал "Ничьего ребенка".
- И эта книга изменила твою жизнь.
- Так и есть, - сказал я. - И я считаю, что кое-чем ему обязан.
Примечания
1
Второе здание знаменитого спортивно-концертного комплекса было построено в 1890 г. Его создатель Стэнфорд Уайт в 1906 г. был застрелен миллионером Гарри Toy на крыше комплекса.
2
Пенсильванский вокзал, построенный партнером Стэнфорда Уайта по архитектурному бюро Чарльзом Маккимом в 1910 г. и снесенный в 1963 г., чего ньюйоркцы до сих пор не могут себе простить.
3
Так проходит (лат.) - от крылатого выражения "Sic transit gloria mundi" - "Так проходит мирская слава" и его парафразы "Sic transit gloria urbis" - "Так проходит слава города".
4
Дирндль - южнонемецкий и австрийский женский народный костюм (корсаж и широкая юбка с фартуком).
5
"Сайнфелд" - американский комедийный сериал.
6
Мичиганская милиция - военизированная организация, отстаивающая конституционное право граждан США хранить и носить оружие для самообороны.
7
Святой Дисмас - благоразумный разбойник, распятый рядом с Иисусом.
8
Портер Коул - американский композитор и автор песен.
9
Б. Травен - псевдоним немецкого писателя, предположительно Травена Торсвана Кровса, личность и жизнь которого окутаны тайной.
10
Пастрами - копченая говядина.
11
"Похищенное письмо" - новелла Эдгара Алана По, в которой украденное письмо прячут практически на виду.
12
"Несуразная собака" (фр.).
13
В 1920–1930-х гг. атлет Анжело Сицилиано, выступавший под псевдонимом Чарльз Атлас, основал заочные курсы физической подготовки по системе, названной "динамическим напряжением".
14
От qui pro quo (лат.) - одно вместо другого, путаница, недоразумение. Здесь: все имеет обратную сторону.
15
Название романа Т. Вулфа.
16
В 1845–1847 гг. писатель и мыслитель Topo жил в хижине на берегу Уолденского пруда, сам обеспечивая себя всем необходимым для жизни. Этот эксперимент он описал в книге "Уолден, или Жизнь в лесу" (1854).
17
Дик Трейси - сыщик, герой комиксов Честера Гулда и одноименного фильма.
18
Флинн Эррсл - знаменитый голливудский актер 1930–1940-х гг., прославился в амплуа отважных героев и благородных разбойников.
19
Дамер Джеффри - насильник и серийный убийца, хранивший дома останки своих жертв.