– Не знаю, поможет ли это, – сказал он осторожно. – Но ситуация с Эприл полностью под контролем. Я договорился с моей коллегой из Фредриксбурга. Её зовут Лесли Слоат, она отличный детский психиатр. Она хочет работать с Эприл каждый день столько, сколько ей понадобится. Вы с Эприл можете встретиться с ней завтра утром.
Райли почувствовала в словах Майка недоговорку. Он, казалось, хотел сказать, что Райли необязательно здесь находиться долгое время. Она уже скоро сможет вернуться к работе, если только захочет.
Но хочет ли она? Она чувствовала себя потерянной и смущённой.
Дверь в кабинет Майка отворилась. В коридор вышли Роза с Эприл. Рукой Роза обнимала Эприл за плечи.
– Мне кажется, мы неплохо сегодня поработали, верно, Эприл? – тёплым, приятным голосом сказала Роза.
Эприл улыбнулась слабо, но искренне.
– Я тоже так думаю, – сказала она.
– Тогда поехали домой, – сказала Райли.
Райли крепко сжала руку дочери, когда они вышли из здания и пошли к машине.
– Мне жаль, что так получилось, мам, – сказала Эприл.
– Пожалуйста, перестань так говорить, – ответила Райли.
*
Как только они вернулись домой в Фредриксбург, Эприл легла спать. Потрясение ужасно вымотало её, и Райли надеялась, что она будет спать крепко. Но самой Райли спать не хотелось. Дело было не только в смене часовых поясов. Её мучали проблемы.
Как только она убедилась, что Эприл спит, она пошла в свою спальню и вытянулась на кровати. Она позвонила Биллу.
– Райли! – сказал Билл, взяв трубку. – Как там Эприл?
– С ней всё будет хорошо, – сказала Райли.
Райли услышала, что Билл вздохнул с облегчением. Она была рада слышать его голос.
– Что там с делом? – спросила Райли.
– Мы полностью застопорились. Жаль, что тебя здесь нет.
Повисло молчание. Райли чувствовала, что Билл пытается найти правильные слова, чтобы выразить то, чего она, может быть, и не хотела бы слышать.
Наконец, он сказал:
– Райли, Морлей сделал так, как обещал. Он позвонил Бренту Мередиту в Квантико и присел ему на уши о том, как он тобой недоволен. И тебя сняли с дела.
Теперь настал черёд Райли замолчать. Она не знала, что сказать.
– Райли, я могу это исправить, – сказал Билл. – Я уже звонил Мередиту. Он понимает тебя. Он выше в должности, чем Морлей, и может тебя восстановить. Но окончательное решение за тобой.
Волнение Райли достигло предела, она едва могла дышать.
– Мне нужно время подумать, Билл, – сказала она.
Билл простонал от нетерпения.
– А вот времени-то у нас и нет, – сказал он. – Морлей уже ведёт с Квантико переговоры о твоей замене. Я пока тяну время, но долго это делать не смогу. А как только сюда приедет тот, кто будет тебя замещать, восстановить тебя будет уже гораздо сложнее.
– Я понимаю, Билл, – сказала Райли. – Спасибо.
Они повесили трубки, и Райли легла на кровати, чувствуя себя потерянной, беспомощной, подавленной. Это было новое и ужасное ощущение. За свою жизнь она знала ярость, ужас, скорбь и другие негативные эмоции, какие только можно было представить. Но эта почему-то была даже хуже. Она с трудом узнавала себя сейчас – дрожащую существо, полное нерешительности и отчаяния. Когда эта неведомая тоска закончится?
Она вспомнила то, что сказал ей Майк Невинс:
"Я не уверен, что ты сможешь справиться с этим без какого-то эмоционального очищения".
Что до неё, это не есть хороший знак. Прежде чем всё наладится, всё станет хуже. Она вспомнила, что чуть не заплакала, разговаривая сегодня с Майком.
"Может быть, это то, что мне сейчас нужно, – подумала она. – Хорошенько поплакать".
Но слёз не было.
Глава двадцать девять
На следующий день, когда Райли начала готовить себе и Эприл ужин, она услышала, что входная дверь открылась.
Знакомый голос с испанским акцентом выкрикнул:
– Где же она? Где моя сладкая muchacha ?
Затем Райли услышала счастливый крик Эприл:
– Габриэлла!
Райли побежала в гостиную и увидела, как Эприл обнимается с Габриэллой. Чемодан Габриэллы лежал на полу возле двери.
– Габриэлла! – воскликнула Райли. – Я думала, что ты приедешь не раньше завтра.
– Ты же не думала, что я не приеду после того, что случилось, верно?
Райли всё поняла. Вчера она позвонила Габриэлле, которая всё ещё находилась в гостях у своей семьи, в Теннесси и, конечно, рассказала ей, что случилось с Эприл. Габриэлла была частью их семьи, и Райли и подумать не могла о том, чтобы оставить её не в курсе событий. Так что Райли не следовало удивляться, что Габриэлла поторопилась вернуться как можно быстрей.
– Разбирай вещи, Габриэлла, – сказала она. – А я займусь ужином.
Райли вернулась на кухню. Она очень любила стряпню Габриэллы, но заменять её на кухне время от времени она любила не меньше. Кроме того, Габриэлле нужно отдохнуть после перелёта.
День у них был долгий и эмоционально загруженный. В полдень Райли отвезла Эприл к доктору Лесли Слоат. Райли сначала побеседовала с ней наедине, и та объяснила ей свой терапевтический метод. Райли сразу же прониклась симпатией к невысокой, полной, добросердечной женщине. Она была очень благодарна ей за её готовность помочь Эприл справиться со стрессом. От одной мысли о том, через что проходит сейчас её дочь, её пробирала дрожь.
Затем доктор Слоат наедине разговаривала с Эприл около часа. После сессии Эприл стала выглядеть гораздо лучше.
На пути домой Эприл сказала:
– Твой друг, доктор Невинс очень помог. С доктором Слоат похоже будет приятно разговаривать. Она умеет показать мне вещи, до которых я не могу дойти самостоятельно.
Теперь, перебирая на кухне овощи, Райли радовалась, что вернулась Габриэлла. Её присутствие вселяло в их жизни спокойствие, комфорт и любовь. Райли гадала, каково бы ей приходилось справляться с текущими трудностями без неё.
На кухню пришла Эприл и начала помогать матери.
– Ты знаешь, что это значит, да, мам? – спросила Эприл. – Я имею в виду возвращение Габриэллы.
– О чём ты? – спросила Райли.
– Я о том, что ты можешь полететь обратно в Феникс и вернуться к работе.
Райли удивило её предложение.
– Но я только вчера прилетела, – сказала Райли.
Эприл рассмеялась, нарезая сельдерей.
– Я не к тому, что я не рада, что ты здесь, – сказала она. – Но какой-то злодей ждёт, что ты его поймаешь. А я буду в порядке. Я смогу ездить к доктору Слоат на автобусе. А если я занервничаю, у меня есть её номер, и она сказала, что я могу звонить в любое время. И Габриэлла здесь, так что…
В дверь как раз вошла Габриэлла.
– Твоя hija права, – сказала она. – Мы с Эприл справимся сами.
Райли почувствовала приступ паники. Эприл и Габриэлла, конечно, обе правы. У неё больше нет оправдания не возвращаться в Феникс. Но, к своей тревоге, она всё ещё не могла принять решение.
"Да что со мной такое?" – думала она.
Потом она вспомнила слова Майка Невинса…
"Ты продолжаешь думать, что должна сделать невозможное. Почему так, как ты думаешь?"
Она мгновенно поняла, какой ответ на этот вопрос – или по крайней мере где и как его найти. Она рухнула в кресло на кухне и теперь, наконец, расплакалась.
Габриэлла и Эприл столпились вокруг неё, стараясь утешить.
– Мама, что случилось? – взволнованно спросила Эприл.
– Я знаю, куда я должна поехать, – сквозь слёзы ответила Райли. – Я знаю, с кем мне нужно встретиться.
Глава тридцать
На следующий день Райли под проливным дождём ехала вверх в горы Аппалачи. Гравийная дорога стояла по колено в грязи, машину подбрасывало на камнях и ужасно трясло. Неприятная погода полностью отражала её чувства – её редкие визиты к отцу никогда не были приятными.
И всё же, в глубине души она знала, что этот визит необходим. Дорога вела её всё дальше в дикую горную местность. Она вела её в самое сердце её неуверенности в себе. То была часть души, в которую она хотела заглянуть здесь без увиливаний. Иначе она может так никогда и не избавиться от своей нерешительности и неуверенности.
Кроме того, дождь подействовал на неё на удивление освежающе – приятная перемена после сухого и жаркого воздуха Аризоны. А окружающие леса отличались сочной зеленью. Морозы ещё не ударили и листья не сменили цвет.
Когда она подъехала к маленькой хижине, дождь, казалось, и не собирается прекращаться. Её отец купил этот домик и окружающие его земли, уйдя на пенсию после службы в морской пехоте. В общем и целом, посетителям здесь не были рады. У него не было даже телефона или компьютера для связи с окружающим миром, хотя иногда он узнавал новости из своих периодических визитов в ближайший город.
Райли раскрыла зонт и побежала к двери. Она постучала – не то, чтобы она ожидала, что кто-то откроет или пригласит её внутрь. Это было не в стиле её отца. Но она услышала, что внутри хижины кто-то кашлянул.
Она открыла дверь и шагнула внутрь. В единственной комнатке было тепло и сухо, она обогревалась печкой, которая топилась дровами. Седой и ссутулившийся, её отец сидел на стуле, снимая шкуру с мёртвой белки. Перед ним лежала кучка из нескольких уже ободранных скелетов белок.
– Привет, пап, – сказала она
Он не поднял глаз от своего занятия. Она и не ожидала этого. Он только сделал начальные разрезы и теперь стягивал со скелета шкурку. С того самого времени, когда она охотилась с ним, будучи маленькой девочкой, она восхищалась тем, как он это делает. Он всё делал так гладко и грациозно, будто помогал снять пальто леди, с которой собирался отужинать.
Он громко закашлялся. Райли подумала, что ей странно слышать этот звук от него. Она не могла припомнить, чтобы он болел хоть один день в своей жизни за то время, что они прожили вместе.
Прокашлявшись, он сказал:
– Ты так скоро вернулась.
Райли поняла, про что он. Последний раз она приезжала сюда пару месяцев назад, в июле. А до этого она пару лет не предпринимала попыток как-то с ним связаться. И конечно, он тоже ничего для этого не делал.
Райли села, стараясь поудобней устроиться в неудобном плетёном кресле. Её отец снова закашлялся. Он выглядел бледнее, чем в прошлый раз, когда она сюда приезжала – возможно, он немного и похудел. Его волосы были ненамного длинней, чем "ежик" морского пехотинца, который он всегда носил.
– Ты заболел, пап? – спросила она.
Он мрачно хмыкнул.
– Тебе бы этого хотелось, не так ли? Ничего не доставит тебе больше радости, чем видеть меня беспомощным и больным на пороге смерти. Но не тут-то было, детка. Не в этот раз.
Райли почувствовала, что её челюсти сжались, а всё тело напряглось. Их встреча становилась ужасной быстрей, чем прошлая.
– Так над каким делом ты работаешь на этот раз? – спросил он.
– Да как обычно, – сказала Райли, невольно перенимая его холодную, отстранённую манеру речи. – Серийный убийца в Аризоне. Убивает проституток.
– Аризона, да?
Он разрезал брюшко белки и стал вынимать внутренности.
– Тощий подлец, – проворчал он.
Запах кишок белки наполнил комнату и дошёл до Райли. Он был хорошо ей знаком. Он был неприятным, но не настолько, как запах разлагающегося человеческого трупа.
– Ты сейчас далеко от Аризоны, – сказал он. – Что ты здесь делаешь?
Райли не ответила. Её спина напряглась.
– Не отвечай, – сказал он с полусмешком-полукашлем, похожим на лай. – Ты растерялась. И ушла в самовольную отлучку. Гадаешь, подходишь ли ты для этой работы. Да, я помню это чувство, оно посещало меня иногда во Вьетнаме. Хотя я оттуда никогда не бежал. Дезертирство среди морских пехотинцев не приветствовалось. Видимо, в Бюро к этому более снисходительны. Это тебя портит.
Райли постаралась эмоционально подготовиться. Настало время открыться человеку, у которого не было представления о том, какой может быть открытость.
– С моего прошлого визита утекло много воды, – сказала она. – Эприл успел похитить последний убийца, которого я ловила. Её чуть не убили.
– Эприл? – прокряхтел он.
– Моя дочь. Твоя внучка.
Он снова покашлял.
– Ах, да. Как она справилась с этим? Не превратилась в дрожащий комок беспомощного страха?
Райли с удовольствием ответила:
– Нет. Она помогла мне его прикончить.
Её отец бросил выпотрошенную тушку белки в кучку, а сам взялся за следующую.
– Хорошая девочка, – сказал он. – Тебе нужно будет привезти её как-нибудь. Я бы хотел с ней познакомиться.
"Не в этой жизни", – подумала Райли.
Её отец продолжал говорить
– Значит, теперь ты чувствуешь себя виноватой. Думаешь, что может быть выбрала неправильную профессию. Ты хочешь быть хорошей матерью, которая растит хорошую девочку. Ты знаешь, что я могу на это всё ответить.
– Повсюду монстры, папа, – сказала Райли. – Я втянула её в мир монстров.
Он начал смеяться, но его смех оборвался кашлем.
– Что за чепуха. Думаешь, ты борешься с монстром в Аризоне? Человек, который убивает проституток, не монстр. Чёрт, да ты даже не имеешь дело со злом! Ты имеешь дело с тем, что в обществе считается нормальным. Этот твой убийца – когда он не убивает, он хороший человек, опора общества, хороший муж, хороший отец. В отличие от меня – и в отличие от тебя.
Из составленного ею самою портрета, Райли знала, что её отца нельзя назвать совершенно неправым. Но и ничего нового он не сказал.
– Если он такой хороший, зачем он продолжает убивать женщин? – спросила Райли.
Её отец перестал потрошить белку, его нож застрял в ней по рукоятку. Этот вопрос, похоже заинтересовал его. Он посмотрел Райли прямо в глаза.
– А почему ты продолжаешь убивать мужчин? – спросил он.
Райли показалось, что она нырнула в ледяное озеро. То был хороший вопрос. То был важный вопрос. Именно на этот вопрос она надеялась найти ответ здесь.
– Ты охотник, – сказал отец, всё ещё держа её взгляд. – То, что считается нормальным, убьёт тебя, если ты будешь жить этим слишком долго. Правда в том, что она всех убивает, эта треклятая нормальность. Она не естественна, она идёт вразрез с человеческой природой. Заставляет людей страдать от скуки. Заставляет их убивать без видимой причины. У нас с тобой есть причины убивать. В этом плане мы хорошие животные. Мы знаем, кто мы. А эти убийцы, которых ты выслеживаешь и убиваешь – у них просто нет этого понимания. Они не знают себя. Они вышли из-под контроля.
Он по-прежнему не отводил глаз от её.
– Это напоминает мне поговорку "в сумасшедшем мире лишь безумцы нормальны". Не помню, кто это сказал. Но это правда, и таковы мы с тобой с ног до головы. Безумцы в сумасшедшем мире, в котором у людей нет причин быть нормальными. Мы единственные понимаем, что на самом деле происходит.
Он опустил глаза и уставился на пол, перейдя почти на шёпот.
– Ты вернёшься к работе. Сядешь на первый же рейс. Я это знаю. У тебя нет другого выбора. Я не предоставил тебе выбора. Я правильно воспитал тебя. Я воспитал тебя охотником. Жаль, что я не постарался с твоей сестрой так же хорошо, но теперь уже слишком поздно это исправлять.
Райли показалось, что её ударило током. Она не могла вспомнить, когда он в прошлый раз вспоминал Венди. Это казалось сверхъестественным, поскольку Райли сама много думала о ней последнее время.
– Может быть, я неправильно с ней обходился, – сказал он.
– Ты часто бил её, – сказала Райли.
Ей отец крякнул и медленно кивнул.
– Именно это я и имею в виду. Я бил её только руками. Мои удары оставляли лишь синяки на её коже. Я бил недостаточно глубоко. Когда вы выросли, я это понял. Тебя я никогда и пальцем не тронул. Я бил тебя гораздо глубже. И ты поняла. Ты поняла.
Он долго закашлялся. Райли видела, что он очень болен. Но никакого смысла говорить ему об этом не было.
Откашлявшись, он сказал:
– Я бы пригласил тебя на рагу из белки. Но ты не захочешь проводить время с мерзким старым хрычом. Поэтому тебе пора проваливать отсюда.
Он был прав, но Райли этого не сказала.
Вместо этого она произнесла:
– Я тебя не ненавижу, папа.
– Ты либо врёшь, либо дура, – сказал он.
Райли ощетинилась на его слова.
– Какого чёрта это должно значить?
– Ты слышала. Если ты меня не ненавидишь, значит я плохо выполнил свою работу.
Он снова закашлялся. Он казался очень больным. Райли хотелось пожалеть его. Но она не собиралась позволять себе это. Он её по-настоящему разозлил.
Она саркастически сказала:
– Что ж, покуда я объект твоей "работы", возможно, мне стоит поблагодарить тебя. Я многому научилась на твоём примере. Я хорошо поняла, каким родителем быть не нужно .
– Тупица, – сказал он. – Ты видимо растишь эту свою дочь, чтобы она тебя любила. Она вырастет слабой. И ты об этом пожалеешь.
– Да что ты знаешь о сожалениях? – выпалила Райли.
– Немного. И я этим горжусь. Ты должна быть благодарна мне, плаксивая сучка.
Теперь Райли поняла, что с неё довольно. Она мирилась с такого рода оскорблениями всю свою жизни. Она никогда не давала отпор. Всё, что она могла, было просто уйти. Но теперь она не уйдёт.
Она встала и подошла к нему, слишком близко, нарушив зону комфорта их обоих.
– У тебя здесь есть зеркала, папа? Готова поспорить, что нету. А тебе бы не понравилось то, что ты увидел бы.
– А что там может быть?
– Трус. Больной, напуганный человечишка, который никогда не отваживался полюбить. Человек, который издевался над детьми, вместо того, чтобы выбрать себе в соперники равных себе людей.
Его глаза исказились от ярости. Он поднял ладонь и тяжело ударил её по лицу. Она ловко отразила удар своим запястьем.
– Давай, попробуй меня ударить, – с вызовом сказала она в ответ. – Ты больше ни на что не способен. Я теперь сильнее, чем ты, папа. Ты никогда не сможешь ко мне снова прикоснуться.
С рёвом ярости, он размахнулся и снова попытался ударить её по лицу. Райли протянула руку и поймала его кулак, сжав его мёртвой хваткой. Она сделала шаг к нему.
Она бросила:
– Ещё одна попытка и, клянусь Богом, я убью тебя на месте.
Теперь его рот скривился в злобной усмешке. У Райли по спине пробежал холодок. Ему это нравилось. Он жил ради её ненависти. Это всё, что у него осталось, что он мог назвать своим.
Но она не хотела быть похожей на него. Она не собирается тратить на него свою ненависть.
Она отпустила его кулак и посмотрела прямо ему в глаза.
– Я тебя не ненавижу, папа. Я отказываюсь тебя ненавидеть, вне зависимости от того, как сильно ты будешь стараться, – повторила она.
Теперь он выглядел уязвлённым. Когда она сказала это в прошлый раз, он таким не выглядел. Что изменилось?
"Теперь он мне поверил", – подумала она.