- Товарищ майор, так времени же не было, - примирительно протянул Журавель. Не то чтобы он чувствовал себя виноватым, но… Так уж заведено, и в любой госконторе вам это подтвердят, во время "разбора полетов" начальство ругает, а подчиненные оправдываются. Думаете, Мурашко нравится его ругать? Да ничуть не бывало. Майор - человек опытный и прекрасно понимает, когда подходит время требовать результатов, но вот не срослось что-то нынче. Наступило начальство майору на горло, потребовало провести "профилактическую беседу" с личным составом, вот и приходится отрабатывать. В сущности, сержант не видел в этом ничего плохого. - Я пока данные получил, пока на место съездил, с женой этого пропавшего пообщался, пока туда-сюда, тут и вы появились.
Волков фыркнул, но под раздраженным взглядом майора согнал с губ улыбку и отвел глаза. От греха подальше.
- "Туда-сюда"… - передразнил Мурашко. - У нас тут, между прочим, милиция, а не бордель, сержант.
- Я знаю, - послушно кивнул тот.
- Что знаете? - Мурашко даже вздрогнул.
Был бы на месте тюхи-сержанта кто-то другой - уже нарвался бы. Но этот увалень… Нет, исполнительный, конечно, дотошный, добросовестный, но тугодум. На такого обижаться - грех, а кричать - без толку.
- Знаю, что у нас тут не бордель, товарищ майор, - легко ответил Журавель. - У нас тут милиция.
Майор прошептал что-то беззвучно. Судя по выражению лица, это "что-то" было матерным ругательством.
- Прости, господи, - уже громче добавил Мурашко. И перевел взгляд на Волкова. - Вы можете что-то добавить, лейтенант?
- Никак нет, товарищ майор, - бодро ответил Волков, пытаясь рассеять навалившуюся сонливость громкостью голоса. - Сектор огромный. Туда бы народу человек десять - за день управились бы, а так… Я всего два подъезда успел обойти и то в половине квартир никто не открыл.
- Понятно. - Мурашко выдвинул ящик стола, достал из него лист бумаги с полуслепым текстом. Судя по шрифту и по испачканным краям листа - факсограмму. - В общем, эксперты сказали, что заключение будет готово послезавтра, в лучшем случае. Посему, чтобы вы не скучали… Будете задействованы в общегородском мероприятии.
- На предмет, товарищ майор? - спросил Волков.
- Я еще не закончил, лейтенант! - вдруг зло рыкнул Мурашко.
- Извините.
- Так вот, с тринадцатого по шестнадцатое сентября, то есть с завтрашнего дня, проводится общегородское мероприятие, направленное на выявление нарушений правил выгула домашних животных. - Мурашко взял факсограмму, пробежал глазами текст. - Работать будете в тесном контакте с санитарно-ветеринарными службами. Согласно постановлению, собаки должны быть на поводках и в намордниках. Нарушителей штрафовать без всякого снисхождения. Все ясно?
- А как же запрос по пропавшим? - искренне удивился Журавель. - Я как раз собирался отправить…
- Так отправьте, - отрубил Мурашко. - Или вы, сержант, намеревались в дежурной части ответа ждать? Этому пострадавшему торопиться некуда. Да и пропавшим тоже. Так что займетесь пока профилактикой бытовых правонарушений. Обнаружите скопления бродячих псов - вызывайте бригаду санитарной службы. - Волков дернул бровями, поджал губы, неопределенно качнул головой, как бы говоря: "Вот, не было заботы". - Вам что-то не нравится, лейтенант? - не глядя на Волкова, сухо поинтересовался майор. - Или вы полагаете, что бытовые правонарушения - это не для вас?
- Никак нет, товарищ майор, - ответил тот. - Я вообще люблю гулять по дворам под проливным дождем.
- Вот и отлично, - закончил Мурашко. - Кстати, судмедэксперт не исключает, что тело пострадавшего могло быть объедено именно собаками, - ни с того ни с сего добавил он. - В общем, заступаете завтра в восемь утра. График работы обычный. Все ясно?
- Так точно, - пробасил с сипотцой Журавель.
- Хорошо. Оба свободны.
Волков поднялся со стула.
- Разрешите идти? - привычно спросил он.
- Вы чем слушаете, лейтенант? Я же сказал: оба свободны!
- Так точно!
Оказавшись в коридоре, Волков вытер ладонью лоб, надел фуражку, протянул:
- М-да…
- Вообще-то он мужик неплохой. Справедливый, - улыбнулся Журавель. - А плохое настроение у каждого случиться может. Я так смекаю, начальство осерчало, хвост Анатоличу накрутило, а он уж на нас накинулся. На кого же ему еще кидаться?
- Пусть дома на жену кидается, - пробормотал Волков. - Тоже мне, нашел козлов отпущения.
- Не скажи, - они направились к дежурной части. - Вот, предписало начальство выделить людей на это самое мероприятие, так? А где их взять-то? У нас же нехватка личного состава почти на треть, а тут хочешь не хочешь, а выполняй. Вот Анатолич и окрысился. А уж что сорвался, так ведь он - человек такой же, как ты и я. И неловко ему нас на улицу посылать, в такую-то погоду да по такому поводу, а ничего не поделаешь. Пришлось гнев разыгрывать.
- Как у тебя ловко все получается, - не без раздражения заметил Волков. - Слушай, сержант, если уж ты такой умный, что ж в начальство-то до сих пор не выбился?
- Да ладно тебе. Чего взбеленился-то? - простодушно улыбнулся тот.
- Взбеленишься тут. Вместо того чтобы делом заниматься, по улице придется трое суток бродить, собак отлавливать. Я что, в отдел зачистки по ошибке попал?
- Ну зачем ты так? Начальство право. Мелкое правонарушение - все одно правонарушение. И, значит, входит в компетенцию органов внутренних дел. То есть в нашу. Я всякую живность уважаю, конечно, и люблю, но мне не нравится, когда чужой пес о мою штанину нос вытирает. Особенно когда собака большая. Ротвейлер какой-нибудь или еще кто.
От дежурки донесся какой-то шум. Мимо, натягивая на ходу фуражку и поправляя кобуру, пробежал водитель отделенческого "бобика", сержант Паша Лукин.
- Паша, что случилось? - запоздало крикнул ему вслед Журавель, но тот только рукой махнул.
Волков и Журавель вошли в дежурку.
Увидев парочку, дежурный Чевученко улыбнулся. Все не так скучно будет.
- Во, видел? - спросил он, кивнув на дверь.
- Что случилось-то? - обратился к дежурному Журавель.
- Да поразводят, понимаешь, собак, а потом справиться не могут. - Дежурный закрыл журнал происшествий, отложил ручку. - Только что звонок был. На Митрофанова, у универсама, псина взбесилась. Бегает по стоянке и на людей кидается. Народ в магазине кучкуется, а на улицу выйти боятся, понятное дело. Вот и звонят.
- Ясно, что боятся, - кивнул Волков. - Я бы на их месте тоже боялся. Бешенство штука такая. От него и умереть можно.
- Вот именно. Пес этот уже мужика какого-то того…
- Что "того"? - нахмурился Журавель.
- Ну, загрыз в смысле.
- Насмерть?
- А то как же еще? - усмехнулся дежурный. - Конечно, насмерть.
Он сдвинул фуражку на затылок.
- А что за собака?
- А хрен ее знает. То ли пит, то ли буль. Я толком не понял. Эта, которая звонила, администраторша, что ли, вся в слезах, в соплях. "Приезжайте скорее", - кричит. Я ей попытался объяснить, что мы к собакам отношения не имеем. Это ветслужба должна заниматься или спасатели. Так она даже слушать не стала. Трубку шваркнула. А через две минуты с Центральной звонок. Представляешь, сука какая? Сразу "ноль-два" набрала.
- Обалдеть, - неопределенно протянул Журавель.
- Чего вас Анатолич-то дергал? - с ходу переключился на другую тему дежурный.
- В рейд завтра. По району, - ответил Волков. - Как раз… Собак ловить.
- Да? - Тот глянул за зарешеченное окно, за которым стеной стоял серый дождь. - Подвезло вам, ребята.
- Ладно. Разберемся, - ответил Волков. - Не сахарные, поди, не растаем…
- Оно конечно, - дежурный усмехнулся.
Волков взглянул на часы:
- Слушай, дай позвонить.
- Домой? - Чевученко подмигнул.
Даже если бы Волков и собирался звонить домой, то теперь не стал бы. Спросил:
- Ты позвонить дашь? Или мне к таксофону бежать?
Дежурный поставил телефон на окошко:
- Чего ты кидаешься-то сразу? На, звони на здоровье. Не жалко.
- Спасибо, - усмехнулся Волков. Он повернул телефон "лицом", набрал номер. - Алло, Люба? Люб, привет. Это Андрей Волков. А Сергей дома? Куда ушел? С каким соседом? В такой-то час? Ничего себе, соседи у вас. A-а… Ну, понятно. Слушай, ты ему передай, чтобы, как вернется, мне перезвонил, ладно? Только обязательно. Спасибо. Да нормально все, слава богу. Загляну, обязательно, конечно. На выходных, наверное. Раньше, боюсь, не получится. Да. Ты им тоже передавай. Счастливо. - Он опустил трубку на рычаг и, перегнувшись через приступок, поставил аппарат на стол. - Слушай, Петро… как тебя по батюшке-то?
- Данилыч, а что? - насторожился тот.
- Так вот, предложение у меня к тебе, Петро свет Данилыч. Звякни-ка ты на центральную. И выясни, брат Петро свет Данилыч, кто из лиц мужского пола пропал без вести в период с февраля по апрель сего года. А заодно поинтересуйся обо всех случаях нападения собак. С начала года и по сегодняшний день.
- Блин, лейтенант, - вроде бы даже обиделся Чевученко, - на часы-то посмотри. Время сколько. С утречка сделаем.
- Нет, Петро свет Данилыч. С утречка не годится. Ты тут будешь груши околачивать, а нас начальство - мордой по столу возить. Так что давай, снимай трубочку - и полный вперед.
Чевученко возмущенно покачал головой.
- Приставучий ты, лейтенант, как пластырь. - Но все-таки потянулся за трубочкой, щелкнул тумблерами. - Центральная? Дежурный по ОВД старший лейтенант Чевученко беспокоит. Примите запрос.
Волков кивнул удовлетворенно, перевел взгляд на Журавеля.
- Ну что, по домам? Завтра с самого утра ноги стаптывать.
- Раз вам все равно собаками заниматься, поехали бы с ребятами, - кивнул дежурный.
- Ага, - скептически ответил Волков. - Эта взбесившаяся тварь нас там перекусает. И по сорок уколов в брюхо, чтобы не слишком пупки рвали в следующий раз.
- Успокойся, Андрюха. Сейчас сорок не делают, - усмехнулся дежурный. - Точно тебе говорю. Тремя обходятся. Два профилактических в жопу и один контрольный в голову.
Пошутил и сам же залился веселым смехом.
- Остроумные все стали, как я погляжу. Прямо "ОСП-студия", а не отделение, - язвительно заметил Волков.
Журавель коснулся его плеча.
- Слушай, лейтенант. Может, и правда, прокатимся с ребятами-то? Он ведь прав, - сержант кивнул на дежурного. - Нам большой плюс выйдет. Аккурат наша ситуация.
- А то я за сегодня недостаточно вымок, - повернулся к нему Волков. - Ноги уже гудят и хвост отваливается.
- Зато посмотрим, поучимся, как положено действовать в таких случаях. Глядишь, пригодится, - прогудел Журавель.
- Кому положено-то? Я лично вообще действовать не собираюсь. Слышал, что начальство сказало? В случае обнаружения - вызывать санитарно-ветеринарную бригаду. - Волков усмехнулся. - Так что мне учиться незачем.
- Сейчас незачем, потом когда-нибудь понадобится, - продолжал настаивать Журавель. - Поехали, Андрей.
- Только вы если собрались ехать, то поторапливайтесь, - вмешался в разговор дежурный. - Машина сейчас уйдет.
- Поехали. - Журавель посмотрел на лейтенанта. - И ребятам помощь может понадобиться. Кто знает, как там дело повернется.
Волкову ужасно не хотелось трястись в холодном сыром "бобике" да торчать еще час, а то и дольше, на стоянке перед универмагом, но… Он внезапно подумал о том, что ему с этим сержантом еще трое суток улицы придется топтать. Не то чтобы его волновали ссоры. В конце концов, на обиженных воду возят. Да сержант бы и не обиделся. Он, похоже, вообще не умел обижаться. И тем не менее на работе лучше поддерживать нормальные отношения. Если, конечно, не хочешь слыть высокомерной белой вороной. Волков не хотел.
- Ладно, уговорил, - сказал он и выдохнул: - Поехали, посмотрим, что там стряслось…
На улице истошно взвыл старенький движок. Дежурный вскочил, метнулся к окну и побарабанил в стекло, мол, подожди, не уезжай.
Журавель и Волков быстро вышли из дежурки. На улице было уже почти темно. Из-за контрастно-белого пятна света, лежащего на крыльце и ступенях, мир казался фотонегативом. "Бобик" фырчал посреди стоянки. Белое лицо водителя - сержанта Паши Лукина - таинственно маячило за боковым стеклом. Двое патрульных о чем-то оживленно беседовали на заднем сиденье.
Волков решительно направился к "уазику", угодил ногой в лужу, провалившись в выбоину почти по щиколотку, бормотнул:
- 3-з-зараза… Называется, что такое не везет…
- И как с ним бороться, - улыбнулся Журавель. - Я слышал эту шутку.
- Да какие тут шутки… - Лейтенант вышел из лужи, тряхнул ногой. - Черт, носок хоть отжимай. Все. Ангина. Или воспаление легких. Ладно, пошли, машина ждет.
Они забрались в "уазик". Журавель на заднее сиденье, Волков - на переднее, рядом с шофером.
- Вы чего это, мужики? Жены достали? - засмеялся один из патрульных - огромный, как медведь, сержант Коля Борисов. - Или телевизор поломался, а на пиво денег нет?
- Поехали, Паша, - скомандовал водителю Журавель. - Там же люди ждут…
- Ничего, - гыкнул весело Борисов. - Час ждали, еще час подождут. Ничего с ними не сделается.
Водитель дернул рукоять коробки передач. Двигатель заскрежетал.
- Потише, Паш. Коробку запорешь, - подал голос второй патрульный, Митя Дроздов.
- Поучи, поучи, - хмыкнул водитель, нажимая на газ.
"Бобик" резво выкатился за ворота и полетел по улице, поднимая колесами фонтаны воды, окатывая тротуары, остановки, припаркованные у бордюров машины, а заодно и зазевавшихся прохожих.
- Осторожнее, - предупредил Журавель, когда они обдали серым дождевым водопадом двоих пацанов, пивших пиво у самой обочины. - Люди же…
- Там тоже люди, - легко и весело парировал водитель, включая "мигалку". - И потом, то торопишь, то "поосторожнее". Ты уж, Саныч, определись как-нибудь.
"Бобик" летел по улицам, и голубые всполохи отражались в бескрайних, как море, лужах, отсвечивали в витринах и оконных стеклах.
- Мужики, держите ушки на макушке, - вдруг, посерьезнев, предупредил водитель. - Подъезжаем. Колюнь, ты сразу-то из машины не выпрыгивай. Сперва оглядись. А то эта псина тебя вмиг без жопы оставит.
- Помолчал бы, - беззлобно огрызнулся Борисов.
У супермаркета царило запустение. Посреди широкой асфальтовой площадки, над которой моргала огненно-рыжим реклама "Швепса", выстроилось три десятка машин. В основном - иномарок. У самых дверей супермаркета, раскинув руки крестом, лежал на асфальте мужчина. Голова его была странно вывернута и запрокинута. Между подбородком и воротничком рубашки зияла рваная черная рана. Плотные багровые потеки, размываемые дождем, растекались по всей стоянке. Серый роскошный плащ погибшего был забрызган кровью. Равно как и дорогой костюм. И рубашка. Галстук свесился набок и полоскался в огромной луже, словно гигантский язык. Создавалось ощущение, что мужчина - урод, лакающий по-собачьи воду. Чуть дальше лежало еще одно тело - молодой женщины. Рядом валялась перевернутая сетчатая тележка. Продукты рассыпались. Апельсины раскатились по стоянке желтыми тугими каплями, словно кто-то плеснул на крыльцо ковш раскаленного металла, который никак не хочет остывать. Тут же, в луже, валялась упаковка салфеток, пара пачек мыла, пара импортных флакончиков с таинственными жидкостями и пестрая коробочка с краской для волос. Там же лежали пакеты с колбасой, две коробки с куриными крылышками и грудками в специях. Буханка белого хлеба, завернутая в пленку.
- А баба-то откуда взялась? - мрачно поинтересовался водитель Паша. - По телефону вроде только про мужика говорили…
"Уазик" медленно вкатился на стоянку, прополз почти до самого крыльца, остановился, не заглушая двигателя. В холле супермаркета было пусто. Водитель Паша наклонился вперед, рассматривая первый ряд прилавков, надеясь разглядеть хотя бы одну человеческую фигуру. Менеджера, продавца, охранника, покупателя, хоть кого-то. И… никого не увидел.
- Странно, - пробормотал он. - А где все?
- Найдем. - Борисов приопустил стекло, и в салон полетел сноп мелких брызг. - Может, в кладовки забились. Или еще куда.
- В магазинах не кладовки, а подсобки, - не поворачивая головы, поправил Волков.
- Один хрен. Кладовки, подсобки… Где эта сука?
- А может, это не сука? Может, это кобель? - спросил со своего места Дроздов, щелкая предохранителем автомата.
- Все равно сука, - натянуто-громко ответил Борисов. - Ну что? Работать будем? Или глазки строить?
- Погоди, не торопись. - Паша опустил стекло, высунул в окошко голову, огляделся. - Не видать, - прокомментировал он результаты осмотра. - Может, он… она… Короче, может, удрала уже?
- Да? А где люди тогда? - с сомнением поинтересовался Дроздов.
- Подожди, - пробормотал Журавель. - Паша, вон, рядом с женщиной этой… Что это там такое лежит?
- Где? - Водитель наклонился к стеклу. - А хрен его знает. Тележка, пакеты какие-то… Покупки, наверное.
- Нет, левее.
Волков тоже наклонился вперед и увидел то, о чем говорил сержант. Нечто темное, забрызганное грязью, похожее на пакет или груду тряпья. С такого расстояния и не разобрать.
- А-а-а… - протянул Паша и нажал на газ. - Сейчас, поближе подъеду.
"Уазик" медленно и осторожно покатил вперед, к лежащей женщине, ко второй парковочной площадке, к палаткам, прилепившимся на отшибе, - двум продуктовым и одной "Союзпечати". Витрины всех трех были темны. Парковка располагалась буквой "Г". Женщина лежала аккурат на стыке двух прямых.
Паша нажал на тормоз, приоткрыл дверцу и, наклонившись, ухватил темное нечто, втянул в салон.
- Т-твою мать, - пробормотал он. - Мясо, что ль?..
Он не ошибся. Это был перепачканный грязью, разодранный пакет с внушительным, килограмма на три с половиной, куском телячьей вырезки. Мясо выглядело так, словно его жевали.
- Не нравится мне это, - пробормотал Журавель. - Ой, как не нравится.
- Я чего-то недотумкал, мужики, - пробормотал Паша.
- А чего тут тумкать-то? - подал голос Дроздов. - Эта псина не стала жрать говядину. Видишь, пакет порвала, пожевала мальца, а жрать не стала. Значит, распробовала человечину. Свежей крови попила. Теперь как тигр-людоед будет. "В мире животных" смотрел когда-нибудь?
- Ну?
- Ну вот, там показывали. Если зверь человечину попробует - все. Другого мяса жрать уже ни за что не станет. Будет на людей охотиться, пока не подохнет. Или пока не пристрелят на хрен.
- Так то ж тигры, - протянул Паша. - А тут собака.
- Да это такая собака, блин, покруче любой тигры.
- А может, она на человека натаскана и была? - задумчиво сказал Журавель. - Потому и прибежала сюда, что народу много.
Дроздов наклонился к другому окошку, вглядываясь в вереницу машин, лаково отливающих интимно-неоновыми отблесками.
- Ты-вою мать, - водитель Паша покачал головой.
- Паш, сдай-ка чуток назад, - попросил Волков. - Ко второй двери. Посмотрим, что там в зале делается.