- О, нет! Мы устали как черти. Это вы на моторах. С вами, конечно, можно бы, но… В костюме от жары сдохнешь, а без него москиты сожрут заживо. Нет, мы своим ходом, потихоньку, в прохладе, где никакой сволочи вроде мошек нет. Вы еще только надумаете разворачиваться, а мы уже после душа будем пиво пить. Холодное. Так что гуд бай, мистер Речной Волк.
- Бай, мои черные пиявки. Ладно, парни, до встречи на базе…
…Вероятно, морской царь все-таки услышал горячую просьбу лейтенанта - черные аквалангисты вдруг резко сбавили ход, сошлись вместе, лениво шевеля ластами. О чем-то посовещались и неторопливо взяли обратный курс. Уже через минуту два медленно извивающихся темных силуэта растаяли в мутноватой толще воды.
"Ушли, голубы вы мои, ушли. Ай, молодцы, - Скат почувствовал новый прилив сил, поскольку все начинало складываться не так уж и плохо. - Где там мой Тритончик прячется? Пора бы ему и появиться пред стеклянные очи командира… Пора работать начинать…"
Лейтенант еще минут пять для верности проплыл у самого дна, постоянно оглядываясь, потом взглянул на часы, закрепленные поверх прорезиненного рукава, и пошел вверх, где было чуть светлее и где все так же темнели три округлых пятна бандитских моторок.
Троянов возник откуда-то сбоку - видимо, тоже все эти часы шел у самого донышка русла реки. Пловцы обменялись несколькими понятными друг другу знаками, и Тритон извлек из довольно объемистого мешка две магнитные мины…
Один из гостинцев пловцы закрепили рядышком с задними вертикальными рулями и гребным винтом, угрожающе взбивавшим воду наподобие страшного ножа гигантской мясорубки. Когда субмарина движется на приличной скорости, это очень непростая и опасная задача: одно неверное движение - и пловец вполне может попасть под этот быстро вращающийся безжалостный нож.
Вторую мину Скат ловко прилепил на днище под носовым отсеком, где, по его расчетам, должен был быть расположен грузовой трюм. Неплохо было бы заложить еще парочку по боковым бортам, где предположительно могли быть баки с горючим и цистерны со сжатым воздухом, но мин было только две, и пловцы решили, что для аккуратной малютки и их будет вполне достаточно. Если они, конечно, обе сработают…
"Все, уходим!" - знаками показал лейтенант, и пловцы, сразу набирая почти максимальную скорость, направились в обратный путь. Туда же, куда с полчаса назад ушли черные аквалангисты…
39
- Штурман, сколько под нами? - не вставая с маленького кресла, установленного в ходовой рубке, капитан повернулся ко второму по старшинству и значимости человеку на этой крохотной подлодке. Штурман кроме своих прямых обязанностей по прокладке курса исполнял также и роль старпома.
- Двадцать два фута, сэр, - не задумываясь, ответил штурман, только что сверявшийся с показаниями глубиномера. - Здесь фарватер чистый и достаточно прямой, так что, если прикажете, можно сказать мотористу, чтобы прибавил.
- Не стоит, - вяло отмахнулся капитан, - у нас впереди еще длинный путь, успеем порезвиться. Помнишь, как в прошлый раз в Карибской луже пришлось драпать от катеров береговой охраны? Я думал, что стрелка тахометра срубит ограничитель на шкале и пойдет по кругу. Да, славная была гонка. Эти яйцеголовые умники сварганили очень даже славную посудину… Хотя, на мой взгляд, дизелю еще сотня лошадок не помешала бы. Поднять бы перископ, осмотреться, да боюсь, эти пираты наверху могут сдуру срубить его винтами…
Бывший второй лейтенант подводного флота ВМС США Роберт Мерфи по-своему любил это маленькое чудо инженерного гения и гордился им. Его мини-субмарина, на счету которой было уже два дальних похода в воды Флориды, оба раза с легкостью преодолевала довольно сложный маршрут и с такой же легкостью и даже с неким изяществом оставляла с носом как пограничников Венесуэлы, так и хваленых морских волков Соединенных Штатов.
Лет пять назад Мерфи за почти невинные шалости был без особого шума и скандала вышвырнут из ВМС без всякого выходного пособия и без какой бы то ни было надежды на пенсию. Обида лейтенанта была велика. Поэтому до сих пор особым удовольствием для Роберта было надуть именно штатовских пограничников. Кроме того, груз, который несла в своем супергерметичном отсеке субмарина, тоже предназначался именно для богатеньких североамериканских придурков, не знающих куда им девать свои денежки. Пусть эти идиоты потребляют поганого кокса как можно больше, пусть гробят свои мозги и здоровье! И эта возможность хотя бы таким путем отомстить наглым америкашкам тоже согревала душу злопамятного лейтенанта получше хорошего виски. Тем более что очень даже немаленькое жалование, получаемое от боссов наркомафии, складывалось именно из этих денег.
- Да плевать я хотел на весь ваш ВМС, - ерзая на жестком стульчике, сварливо ворчал бывший второй лейтенант, а ныне капитан почти настоящего рейдера. - У меня сегодня жалованье как у полного адмирала… Штурман! Связь с этими шакалами, что наверху вертятся, есть?
- Так точно, сэр!
- Скажи им, чтобы убирались домой. Толку от них все равно никакого, а привлечь ненужное внимание они вполне могут. Пролетит случайный вертолет, а потом даст радио пограничникам или еще кому… Пусть уматывают, скажи - капитан приказал.
- Есть передать эскорту, чтобы уходили на базу, сэр…
Получив по рации приказ капитана субмарины возвращаться, Джексон сначала хотел немного поскандалить от скуки и напомнить этой водяной крысе, что капитан спецназа Джексон вообще-то никому, кроме толстого босса, не подчиняется. Но жара к перепалкам не располагала и наемник просто махнул на желчного коротышку рукой. Затем приказал своим парням разворачиваться и ложиться на обратный курс. Прошло несколько минут - и все широкое пространство реки опустело, лишь вдали затихал дружный стрекот лодочных моторов, да на небольшой глубине трудолюбиво молотил дизель, вращавший винт субмарины, которой предстояло пройти еще много-много морских миль до конечной цели…
Нет, не даром говорится, что человек предполагает, а… В данном случае, вероятно, располагал судьбами подводников Мерфи сам старик Посейдон. Нет, он не раскручивал жуткие тайфуны, не взбивал трезубцем мощные валы и смертоносные цунами - хитрый старик благосклонно принял и использовал оружие, подаренное ему людьми в желто-бурых гидрокостюмах…
Несложный механизм отсчитал установленное на таймере время и освободил маленькую пружинку, удерживавшую в нейтральном положении острый стерженек ударника. Освобожденная стальная игла равнодушно кольнула донышко капсюля запала, и страшная огненная сила вспыхнула в небольшом корпусе специальной мины и мгновенно превратилась в смертоносное облако, разрывающее в клочья все и вся, сметающее на своем пути любые препятствия. Первый взрыв сотряс корму и сорвал с креплений гребной вал вместе с винтом, все еще продолжавшим свое вращение. Стальной прочный вал, еще не оторвавшийся от двигателя, легко, как папиросную бумагу, разрывал и сминал листы обшивки, убивая и лодку, и самое себя…
Второй, не менее мощный, взрыв превратил красивый овал носа субмарины в нечто страшное, вроде разорванной трубы с разлохмаченными краями. Через рваные пробоины внутрь подлодки мгновенно рванулась грязно-желтая вода Ориноко…
Малый размер корпуса помогает мини-субмарине быть более незаметной - и это для лодки плюс. Но малые размеры означают и малое водоизмещение, что в случае получения даже совсем небольшой пробоины мгновенно становится огромным недостатком, практически лишающим субмарину даже минимальных шансов на выживание…
Ни капитан Мерфи, ни один из членов его команды так ничего толком и не успели ни понять, ни рассмотреть, ни почувствовать. Страшный грохот, снопы искр от замкнувших жгутов проводки, клубы едкого дыма… И тут же наступившая темнота и жуткий, длившийся всего несколько мгновений рев воды…
Ни от экипажа, ни от субмарины, ни от ценного груза не осталось практически ничего. Лишь груда жалких искореженных обломков опустилась на илистое, захламленное дно реки, где никто и никогда не будет их искать. Ошметки ржавой обшивки и несколько голых, объеденных рыбами скелетов никому не интересны…
40
Когда заминированная подлодка осталась примерно в миле позади, Катков несколько раз указал кулаком с оттопыренным большим пальцем вверх, подавая мичману сигнал на всплытие. Тритон кивнул, и оба пловца уже через минуту вытащили загубники и вдохнули влажно-душного воздуха, почти неподвижно висевшего над водной гладью.
- Поверху пойдем, - шумно дыша, распорядился лейтенант. - Надо хоть как-то смесь попробовать сэкономить. Кто знает, как завтра события повернутся. Нам еще как-то надо будет на базу пробираться, а туда, думаю, один путь - под водой… Но мух ртом ловить не надо - морду в воду опускай почаще. Нам теперь этих черненьких надо догнать и без особого шума с ними разобраться. Иначе они все время у нас под ногами путаться будут и мешать. Ненужные опасности надо устранять. Давай, Валера, загребай пошустрей…
Пловцы на приличной скорости рассекали теплую мутную воду, стараясь тем не менее как можно экономнее расходовать свои силы - впереди планировалась отнюдь не учебная схватка с чужими аквалангистами. "Черные" производили впечатление весьма крепких ребят и вряд ли просто так позволят кому-то перерезать себе глотки.
Скат в очередной раз опустил лицо в маске под воду и внимательно осмотрелся. Мелькнули впереди два характерных темных пятна или показалось? Нет, не показалось, вон и Тритон резко сбавил ход и знаками сигналит, мол, вижу чужаков. Боевые пловцы вставили и зажали зубами загубники дыхательных систем, зависнув в толще воды и слегка пошевеливая ластами, обменялись несколькими знаками и синхронно нырнули, уходя на максимальную глубину. В руках каждого угадывались длинные лезвия ножей - вычерненных, не отбрасывающих предательских светлых бликов…
…Под водой боевому пловцу приходится работать не в привычных пехотинцу координатах "длина, ширина, нет ли сверху самолетов", а в несколько других измерениях. Здесь опасность может грозить со всех сторон - так летчик-истребитель отслеживает горизонт, купол сверху и средства ПВО снизу. Девиз один для всех: "Посмотри вокруг себя…" И смотреть надо в оба, поскольку и в небесах, и в морских глубинах за разгильдяйство и невнимательность одна плата - жизнь…
Так же драка на суше и драка под водой - далеко не одно и то же. Кто не верит, пусть попробует зайти в воду по грудь и быстренько пробежаться или ударить ногой воображаемого противника. Вряд ли получится красиво и быстро… Шаолиньская школа прославленных монахов-бойцов много веков практикует стили тигра, обезьяны, богомола и прочих земных тварей. Но они никогда не разрабатывали стили дельфина, акулы или боевого краба - ни к чему это им было. Эти стили стали жизненно необходимыми для боевых ныряльщиков, ими разрабатывались и совершенствовались в тысячах учебных и реальных схваток…
Вообще-то, подводная схватка двух пловцов и в самом деле больше напоминает воздушный бой двух истребителей, когда машины на форсаже кувыркаются в голубом небе и стремятся отстрелить друг другу хвосты, плоскости и прочие прелести. Только вот морская вода - это все-таки не "голубой эфир", а другая стихия. И в этой непростой стихии нужно быть невероятно ловким, сильным, быстрым, как дельфин, и безжалостным как кашалот, иначе вряд ли пловцу будет суждено вернуться на базу, скинуть акваланг и полной грудью вдохнуть свежего соленого воздуха. Вместо этого он может получить большой глоток горько-соленой и холодной морской воды. Очень горький глоток, часто вперемешку с собственной кровью…
…Скат так и не понял, чем же они с мичманом выдали себя, почему чужие пловцы смогли их заметить прежде, чем русские аквалангисты с ходу всадили в них свои ножи. Возможно, черные получили не менее серьезную подготовку и поэтому даже не столько увидели, сколько почувствовали смертельную опасность, приближавшуюся к ним в толще мутноватой воды. Как бы то ни было, но черные пловцов заметили и отреагировали мгновенно: оба выхватили свои ножи и разошлись в стороны, постоянно меняя направление движения и выбирая более удобное положение как для отражения атаки, так и для нападения.
Тритон без особых раздумий набрал максимальную скорость и торпедой пошел на одного из черных, в руках которого были отчетливо видны два кинжала, отчего он был поразительно похож на огромного краба с изготовленными для удара клешнями. Мичман планировал в последний момент рвануться чуть в сторону и, проскальзывая мимо чужака, полоснуть его острым, как бритва, ножом или по груди, или по шлангам дыхательного аппарата. Однако черный резко отработал ластами и острие ножа прошло буквально в паре сантиметров от его груди. Уклоняясь, чужак в свою очередь попытался всадить нож в мелькнувшую рядом ногу Тритона, но и тот вовремя успел выскользнуть из-под удара.
Дальше все происходило настолько быстро, что посторонний взгляд мог бы уловить лишь какое-то подобие страшного колеса из двух длинных тел, окруженного пузырьками воздуха и завихрениями мутной воды. Черный с непостижимой быстротой бросился вдогонку и одним взмахом ножа располосовал левый ласт мичмана, что мгновенно поставило пловца в невыгодное положение, поскольку именно ласты позволяют двигаться и маневрировать с хорошей скоростью. Валерий что-то неладное сразу почувствовал и, вместо того, чтобы продолжать по всем правилам удирать от врага, вновь резко извернулся и буквально прыгнул навстречу черному. Тот от неожиданного маневра противника растерялся и замешкался не больше чем на секунду, но этой секунды хватило мичману, чтобы снова рвануться вниз и, уходя, длинным махом разрезать черному мышцы бедра. Все! Этот теперь без ноги, из него боец никакой - вон как кровь хлещет, аж облако целое за несколько секунд…
Троянов, не выпуская раненого из виду, быстро посмотрел в сторону, где так же кувыркались Скат со своим противником. Ну, за лейтенанта Валерка почти и не переживал. Против этого парня драться - это все равно, что с пятью крокодилами тягаться.
Мичман оказался прав. Не прошло и минуты, как Скат, проделав невероятный кульбит, ударил своего черного обеими ногами прямо в угловатое стекло маски, вбивая стекло в лицо и в глаза врага. Именно за этот удар, который Тритону так до сих пор и не удалось освоить по-настоящему, лейтенант и заработал свое прозвище. Все, бой по сути уже закончился…
Пленные пловцам были не нужны. Да и не было ни сил, ни желания, ни времени с ними возиться. Поэтому обоих черных, поочередно взяв в кольцо, милосердно прирезали, прикончили быстренько и без затей. Сняли акваланги с остатками дыхательной смеси, проделали необходимые манипуляции для того, чтобы трупы не всплыли никогда, и медленно поплыли в сторону своей плавучей базы. Медленно, потому что не было сил даже разговаривать. Единственное, что прохрипел Скат, когда они вынырнули на поверхность и жадно глотнули теплого воздуха, было:
- Здесь вам не равнина, здесь климат иной! Серьезные ребята нам с тобой попались… И все-таки мы их сделали… У меня есть пара царапин - заклеить надо бы, а то сейчас тут туча пираний будет. Все, брат, уходим…
Тритон молча кивнул. Говорить ни о чем не хотелось. В глазах до сих пор мелькали картинки боя и бурых облаков крови. Настоящей, не киношной.
Скат прекрасно понимал, что сейчас творится с его товарищем. Лейтенант, несмотря на свою относительную молодость, уже многое знал и умел. Умел одним движением свернуть врагу шею или перерезать горло. Знал, что после первого же взятого на нож врага в глазах бойца появляется что-то особенное и это отнюдь не жесткость или печаль. Появляется отблеск знания того, как неправдоподобно легко входит в сильное тело человека острая сталь и как неправдоподобно быстро из этого тела уходит жизнь…
Когда через двадцать минут на этом участке неширокого притока великой Ориноко появились три моторные лодки с людьми Джексона, русские боевые пловцы были уже в паре миль выше по течению. Джексон и не подозревал, что его флотилия только что миновала место, где в глубине неисчислимая стая жадных, обезумевших от запаха крови пираний довершала расправу над останками двух аквалангистов в изодранных тысячами острых зубов черных гидрокостюмах…
41
…К трофейному "авианосцу", на котором скрывались раненый майор и Мария, Тритон, сменивший гидрокостюм на тропический камуфляж и высокие натовские ботинки, на этот раз подошел берегом. Осторожно приблизился к кромке воды, остановился и прислушался. С борта катера не доносилось ни звука. А вот знакомый запах сигарет, которые курил Орехов, мичман уловил почти сразу - обоняние человека некурящего такие характерные запахи распознает сразу и еще издалека. Троянов усмехнулся и, уже не таясь, шагнул на трап, перекинутый с борта катера на песчаную полоску берега. Небрежно придерживая винтовку М-16 локтем, протопал по палубе и направился к приоткрытой двери, ведущей в каюту, в которой еще недавно маялся на диванчике майор.
- Э-эй, Мария, где ты там? - безмятежным голосом вернувшегося с рыбалки мужа позвал девушку Тритон. - Спите, что ли, бездельники…
Естественно, никакого ответа не услышал, недоуменно хмыкнул, прислонил к стене каюты винтовку, достал из кобуры пистолет и, бесшумно выдохнув, шагнул в полумрак каюты…
Если бы мичман не знал точно, что сейчас его обязательно будут бить по голове, то вполне вероятно, что от полученного после первого же шага удара в его крепком затылке могла бы появиться очень некрасивая дыра. Однако в тот миг, когда невидимый противник, стоявший сбоку за дверью, нанес свой удар рукояткой пистолета, Валерий почти неуловимо для глаза резко дернулся вперед и удар, со стороны казавшийся жестким и полновесным, на деле получился гораздо слабее. Тем не менее мичман послушно пролетел на метра полтора вперед, старательно изображая потерявшего сознание, и неуклюже рухнул на грязные доски пола. Еще через мгновение рядом раздались шаги, кто-то присел на корточки и бесцеремонно приоткрыл жесткими пальцами веко на левом глазу Троянова. Валерий закатил глаза куда-то вверх и вбок и дышал буквально через раз.
- Готов, - не без гордости сообщил голос и добавил: - А ты говорил, что у рейнджеров этих отличная подготовка, ха! Вот он, как дохлый кот, валяется. А если б я его в полную силу приложил, у него вообще бы башка отлетела.
- Хватит хвастаться. Давай, вяжи его. Наконец-то можно убраться с этого корыта. Как думаешь, босс за него премию даст?
- А как же, обязательно! Теперь они все у нас в руках - а это что-нибудь да стоит…
Какое-то время бандиты молчали, только один из голосов сердито приговаривал: "И какой гад такими узлами веревку запутал?" А затем в каюте раздался громкий стук - что-то явно металлическое и тяжелое ударилось о доски пола. Тритон точно знал, что это за стук, но на всякий случай продолжал изображать валяющийся без сознания полутруп.
- Граната! - истошно взвизгнул кто-то из бандитов, и сразу же раздались шумная возня и топот, недвусмысленно свидетельствующие, что оба дружно ломанулись к дверям и, похоже, для двоих сразу дверь оказалась узковата.