- Сегодня вечером. Я отвезу вас - и тебя, и твоих парней, - Мария грустно усмехнулась. - Я все понимаю. Как сейчас говорят, секс - еще не повод для знакомства. Но я все равно благодарна тебе, майор, и ни о чем не жалею. Можно я подарю тебе на память одну вещицу?
Девушка сняла со смуглой шеи тонкую цепочку с крохотным распятием и протянула Орехову.
- Ты, наверное, православный, а это католический крестик. Но это ведь ничего, правда? Ведь Бог для всех один… Пусть он хранит тебя, мой несбывшийся хенералиссимо…
- Да, один, - очень серьезно кивнул Александр и тут же смутился, растерянно пожимая плечами: - А мне тебе и подарить-то нечего, неудобно-то как получается…
- Ты мне подарил несколько часов счастья - а это очень много, поверь. А на память, если не жалко, оставь мне свою зажигалку.
- Возьми, конечно, только она совсем недорогая. Прости, я дурак, что-то все не то несу… Мария, ты прости меня. За все. Хорошо?
Девушка вновь вздохнула, торопливо кивнула, пряча взгляд, и, быстро взяв себя в руки, уже почти чужим тоном сказала:
- Тебе пора собираться. Нам скоро ехать в аэропорт…
…И вновь был аэропорт Simon Bolivar, огромные залы, регистрация, таможенники, прощальные чашка кофе и рюмочка коньяка и, наконец, огромный "Боинг-737" с надписью "Delta" на борту. Рев турбин, рулежка, взлетно-посадочная полоса, взлет… и медленно таявшие в иллюминаторах буро-зеленые горы. Затем земля уплыла за горизонт и где-то внизу раскинулась бескрайняя синева Атлантики…
Скат без особого интереса смотрел, как на экране телевизора мечется какой-то полоумный репортер и, отчаянно фальшивя и явно перебирая с пафосом, пытается нагнать страх на зрителей. На экране какие-то парни готовили свои парашюты и собирались прыгать с возвышавшейся над зелеными лесами скалы, похожей на старый клык неведомого исполинского зверя. Чуть в стороне грохотал и пенился исполинский водопад, кутавшийся в туманно-светлые облака брызг.
"Такого не делал еще никто и никогда! Это невероятно опасный прыжок! Всего лишь одно неосторожное движение - и бейсджампера ждет неминуемая гибель. Да, это спорт отважных безумцев! Неужели они сделают это? О, боже, он все-таки собирается прыгать…"
- Слав, это что, и мы такие придурки? Вот уж не думал, - Троянов насмешливо понаблюдал за ужимками и прыжками репортера и все-таки поправился: - Не, ребятки там, и правда, крутые. Совсем без башни, конечно, но уважаю. А вот ведущий - точно придурок…
- Чтоб ты понимал, прапорщик, - намеренно называя товарища сухопутным прозвищем, высокомерно протянул лейтенант. - Это он им на счет деньгу рубит, товар нахваливает.
- А тебе вот так, со скалы вниз башкой - слабо, сеньор тениенте?
- Да на хрена волку телега - по кустам ее тягать? Я что - псих? Они же без запасок прыгают. Да еще шума поднимают - ну прям первый полет человека в космос! А я - зверь нежный, можно сказать, ночной. Я тишину голубого океана люблю…
- Это да, это ты в самую точку, - Тритон качнул бокал с виски, зажатый в загоревших до черноты сильных пальцах. - Тогда давай за нас, за свободных дельфинов голубого океана!
Тут же что-то вспомнил, повернулся к сидевшему в соседнем, через проход, ряду Орехову и отсалютовал майору стаканом:
- И за тех, кто хозяйничает в небесном океане! Тоже, вообще-то, ребята что надо! Скат, ты что, заснул, что ли? Ты там что-то, помнится, про дикого прапора на точке намекал. Так, давай, держи слово, лейтенант! Нам-то еще лететь и лететь…