Дом объекта располагался на заднем плане. Перед ним стояли какие-то машины, целая куча автомобилей. Среди них я различил мигалки и надпись "Полиция". А на переднем плане – на пару десятков метров ближе того места, где был мой наблюдательный пункт – была говорящая голова репортера в очках. По-прежнему ничего не понимая, я добавил звук.
– …Никто не дает пока никаких комментариев, а репортеров не подпускают к месту преступления – вы видите, что из-за машин силовых структур даже нет обзора. Но то, что мы успели увидеть, говорит о том, что Александр Туманов и его водитель были расстреляны прямо перед воротами дома. Очевидно, киллер или киллеры поджидали их, и, когда Туманов вышел из дома, открыли огонь на поражение.
Деньги, крыса, выходной, пиво – все вылетело из головы. В моей груди расплылся жар, а потом что-то сжалось в животе. Убийство. Господи.
– По неподтвержденным пока данным, водитель Туманова получил серьезные огнестрельные ранения, но не скончался на месте. Есть информация, что он в экстренном порядке был доставлен в больницу.
Картинка сменилась, теперь это была студия и миловидная ведущая в костюме. Часть экрана занимал снимок объекта, которого, очевидно, звали Туманов.
– Напомним, Александр Валерьевич Туманов был известным в городе человеком. В прошлом депутат городского совета, он являлся бессменным директором ОКБ "Новатор", бывшего оборонного предприятия. Сейчас мы пытаемся получить комментарии о случившемся со стороны администрации предприятия, а также от следственных органов. Подробности в вечернем выпуске. К другим темам. Сегодня в парке Культуры состоится концерт ансамблей народной самодеятельности города…
Туманов не был бизнесменом. Он не спал ни с чьей женой и не замышлял отнять чужой бизнес. Мне врали. Поманили большими деньгами – и я клюнул. А теперь человека, за которым я следил, убили, а его водитель…
Я вздрогнул. Водитель! Он жив. Когда он придет в себя, то наверняка вспомнит меня. И тогда мои бывшие коллеги из органов нападут на след киллера. Правда, о том, что я не киллер, знаю пока только я.
Вскочив, я заметался по комнате, не зная, что именно делать, но точно зная – действовать необходимо, и быстро. Это единственное, что мне оставалось.
Колесов
– А ты фары протирал? – веселился помдеж. – Ну, тогда не знаю, чего!
Знаете, вот есть такая категория людей, у которых в голове что-то странное происходит. Наверное, там не происходит ничего вообще. Взять вот помощника дежурного. Эту непонятную фразу, которую он говорит всегда, когда у кого-то не заводится автомобиль, помдеж услышал когда-то по телевизору. Никто не знает, где, потому что никому не интересно. Но с тех пор он использует ее всегда.
Идиот.
– Свечи в порядке, – ворчал я, возясь под капотом. – В прошлый раз из-за них не заводилась, собака.
– А ты дворники поправлял? – острил помдеж. – Ну, тогда не знаю, чего!
– Слушай, не пошел бы ты в задницу, а?
Помдеж оскорбился. А я бросил попытки завести машину, захлопнул крышку капота и направился в отдел – на поиски механика нашего гаража. Но поиски успехом не увенчались, потому что меня в коридоре отловил один из оперов:
– Олег, тебя шеф искал.
День был просто замечательный. Из-за проклятой тарантайки накрылась поездка к свидетелю, а теперь еще и шеф.
Цепов был у себя. Когда я торкнулся в дверь и заглянул внутрь, он пил кофе и что-то просматривал на компьютере.
– А, Колесов, заходи. Садись.
Я так и поступил. Зашел, значит, и сел. Цепов несколько раз покосился на меня, собираясь с мыслями.
– Директора "Новатора" убили, слышал? – подал он голос.
– Это которого с водилой расстреляли? В дежурке говорили что-то.
– Ребята все еще работают на месте. Подключишься?
Так и знал, что будет подвох. Цепов просто так к себе не приглашал.
– Не знаю даже, – начал я уклоняться. – У меня своих висяков навалом. По бытовухе на Строительной информация как раз наклюнулась, проверить надо…
– Так и скажи, что делать ничего не хочешь, – сразу набычился шеф. – Слушай, Олег, блин. Ты ведь хороший опер, а. Тебе что, совсем все надоело или как?
– Что – все?
– Работать.
Я отвернулся, и перед глазами расплылось зарешеченное окно. За ним виднелась разбитая улочка и тротуар, по которому, глотая пыль, перемещались люди. Невольно вздохнул.
– Работать, – повторил я. – Помнишь, полгода назад на Ленина бытовуха была?
– Это которая?
– Баба мужику рога наставила. А он пораньше с работы пришел и застукал их. Прямо в кровати. Мужик морду не стал никому бить, орать тоже не стал, посуду там бить или двери ломать. Мужик просто развернулся и ушел. Купил водяры себе. Засел во дворе на скамейке и стал ее глушить. Заливать, так сказать, горе.
– Хм, – отозвался Цепов. То ли пытался вспомнить, то ли силился понять, к чему я сейчас все это рассказываю.
– Но баба оказалась из других, – продолжал я, созерцая душное пространство за окном кабинета. – Прибежала к мужику и давай его допекать. Мол, это ты все виноват. Денег зарабатываешь мало, внимания не уделяешь, цветы последний раз черт знает когда дарил… Ну, типичная песня. В душу, в общем, лезть стала по полной программе. И теребить там все. А у мужика и так… Могла бы ведь отвалить от него хотя бы на время – дать ему разобраться, как дальше жить теперь. Не дала. Мужик и не выдержал. Бутылку об ее голову разбил. Там телесные повреждения, повлекшие смерть, мужику следак нарисовал. Прокуратура на суде 12 лет для него запросила. Сколько запросили, столько суд и дал.
Цепов не выдержал.
– Ну, и что?
– А год назад сына депутата, который накурился и бабу с ребенком задавил… Его помнишь?
– Твою мать, – сказал Цепов. – Опять ты…
– На пешеходном переходе. Баба сынишку из детского сада домой вела. Ублюдок на своем джипе летел на всех парах. Ребенка почти 50 метров протащил перед тем, как остановиться. Оба, естественно, насмерть, сразу. Помню, папаша его – ну, депутат – все пороги следователя обивал. Упрашивал. Говорят, следак тот потом себе машину очень хорошую купил… Напомни, сколько этому упырю на суде дали?
– Твою мать, Колесов.
– Если ты не помнишь, я сам скажу. Три года условно. Катайся, парень, дави быдло и дальше.
– Колесов! – повысил шеф голос. – Твою мать, а! Для чего ты мне сейчас все это говоришь?
– Спрашиваешь, надоело мне работать или нет? Так – да, надоело. До чертиков. Тошнит от всего. Блевать охота так, что готов прямо сейчас весь стол тебе уделать.
– Не надо, – быстро отреагировал Цепов. Сообразив, что это была метафора, кашлянул. – Слушай, Олег… Мы все взрослые люди, правильно? Да, не все у нас…
Я отмахнулся.
– Взрослые люди и все всё понимаем. Да, можешь не продолжать.
– За дело Туманова, твою мать, возьмешься?
– Кого?
– Директор ОКБ "Новатор", говорю же.
– Не хочу, – отозвался я, поднялся и направился к двери.
– И что мне делать с тобой прикажешь? – взвился мне вслед Цепов. – Отстранить? Уволить?
– Антон, да делай, что хочешь. Вот честно, мне все равно.
Самое грустное, что так оно все и было на самом деле.
Маслов
– Охренеть, – сказал Стас.
– Знаю.
– Просто охренеть. Ты сразу что, не заподозрил ничего?
Я вздохнул и поморщился – голова раскалывалась.
– Повелся на большие деньги. К тому же, мужик этот – ну, заказчик – больно уж складно пел. Теперь я начинаю понимать, что они заранее для меня две легенды заготовили. Я не повелся на историю с неверной женой, и тогда он выдал мне вторую – про плохого бизнес-партнера.
– Охренеть.
– Да знаю я! Делать-то что?
К Стасу я прибежал сразу после того, как отошел от первого шока. Благо, жил он неподалеку. Прыгнул за руль и рванул прямо к нему, без звонка, отлично зная, что выходные холостяк – как и я – Стас проводит дома перед телевизором.
– Может, обойдется все? – подал он голос.
– Это заказное убийство. Убитый не кто-то там, а большая шишка. "Новатор" – это же бывшее оборонное предприятие, в советские годы двигатели для самолетов делало. К тому же, депутат бывший. На это дело лучших оперов бросят. Проверят все камеры наблюдения, а они в коттеджном поселке на каждом шагу. Я хоть где-то, но наверняка засветился.
– Тебя подставили, чувак, – выдал Стас. – Только… Я только не въеду, почему именно так. Ты ведь можешь пойти к ментам и рассказать все. Сдать Грача этого. Описать заказчика. Ты номер его машины не запомнил?
Я вспомнил встречу на окраине города, около недостроя из бетонных блоков.
– Номера я не видел. Причем… сейчас я понимаю, что они специально так сделали. На всякий пожарный, для подстраховки.
– Все равно, – упорствовал Стас. – Ты видел его в лицо, говорил с ним. А Грача ты тем более знаешь. Говоришь, он дважды судимый?
– Два раза это минимум. То, что я знаю. За его судьбой я, сам понимаешь, не следил. Но две отсидки точно было.
– Надо идти к ментам, Серега. Другого варианта я не вижу. Пока сами менты к тебе не пришли. Потом будет гораздо сложнее доказать, что ты не рыжий.
Я угрюмо хмыкнул.
– Это в любом случае будет непросто доказать. В случае с Грачом – да, я его знаю, я могу дать показания. Но если они специально все так спланировали, Грач мог подстраховаться. Получится так, что будут мои слова против его. Может быть… Может быть, он даже легенду заготовил. Что-то типа "Мы с детства знакомы, он знал, что я судимый, вот и решил сейчас меня подставить". Как-то так.
– Ну а что делать-то? Других вариантов я не вижу, Серег. А ты видишь?
Стас встал и принялся ходить взад-вперед по комнате. От этого моя голова разболелась еще больше.
– Слушай, – Стас остановился и посмотрел на меня. – Слушай. Ты Олега Колесова знал по ментуре?
– Кого?
– Колесов. Опер из уголовки в Ленинском РОВД.
– Почему ты именно про него вспомнил? Что, какой-то особенный опер?
– Ну как сказать. Нормальный. Честный, а такое нечасто бывает. Остальные на джипах разъезжают, а у него "десятка" старенькая. А еще, я помню, он майора получил досрочного знаешь за что? Маньяка поймал.
– Чего-чего?
– Маньяка. Самого настоящего, – Стас поднял палец, что должно было символизировать критическую важность сказанного, – Тот пенсионерок молотком убивал. Догонял сзади, бил по затылку, хватал кошелек и сматывался. Пять или шесть трупов на нем было. Местные тогда несколько человек взяли, у одного признание выбили, он уже чистуху написал. Даже газеты тогда сообщили, мол, маньяк-убийца пойман. А Колесов был в курсе, что это липа все, и не успокоился. В итоге все-таки поймал. Колесова тогда даже по телеку показывали.
– Но звездой он так и не стал, да?
– Короче, Колесов толковый мужик. Мы с ним пересекались пару раз. У меня даже где-то телефон его должен быть. Позвони ему. Должен помочь. Что скажешь?
Что я мог сказать? Сейчас я готов был позвонить кому угодно, лишь бы точно знать, что однажды ко мне в квартиру не вломится спецназ, чтобы повязать "особо опасного наемного убийцу".
– Ищи номер, – кивнул я.
Колесов
Знаете, что такое сплин? Нет, не музыкальная группа. То есть, есть, конечно, такая группа, но сейчас не о ней. Сплин – это тоска. Хандра, когда тебе весь свет не мил. Как в песенке поется, дом стоит, свет горит, так откуда же – печаль-то?
Откуда хандра была у меня, я знал. Меня просто все достало. Вот и сейчас я сидел и выслушивал бред, который пытался вешать мне на уши дважды судимый алкаш, одного из собутыльников которого нашли мертвым в подвале две недели назад.
– Мы с Генкой давно не бухали, начальник, ага! – делая честные глаза, пропитым и прокуренным голосом мычал он. – Месяца два вообще его не видел, ага!
– Месяца два?
– Ага, начальник, в натуре!
– Ты чего мне мелешь? Вас месяц назад патруль брал пьяных, когда вы в подъезде шалман устроили. Забыл?
– Так это не считается, начальник, ага!
– Твою мать…
Иногда я размышлял, что можно ведь как-то взять себя в руки. Работа – это ведь еще не все, верно? У меня растет отличная дочь. Умница, красавица. Сейчас лето, все вокруг цветет. Можно ведь наслаждаться каждым мгновением жизни, потому как она, и все мы это знаем, не вечна. Каждое мгновение – уникально. Наслаждайся! Но не все так просто. Сказать легко, а когда пытаешься что-нибудь с собой сделать, понимаешь, что не в состоянии. Это похоже на трясину, в которую тебя засосало так, что теперь не достанешь. В общем, сплин. Может быть, даже депрессия – я не психолог и в тонкостях и деталях не разбираюсь.
– Из-за чего с Генкой поссорились? – вернулся я к сидящему напротив алкашу.
– Мы? Мы с Генкой? Да не было такого, начальник, ага!
– Хочешь, чтобы я разозлился?
– Нет!
– Тогда врать мне хорош. Я все знаю про тот случай, когда вы мордобой устроили.
Алкаш выпучил и без того круглые глаза.
– Да ладно? А чего там было-то? Я не помню, бухой наверное был…
Легко сказать – наслаждайся жизнью. А если твоя жизнь состоит из встреч с такими вот персонажами, одного взгляда на которых достаточно, чтобы усомнится в теории эволюции и много чем еще. Зато у них в голове наверняка не возникает мыслей вроде "ценить каждую секунду" и тому подобного. Там вообще вряд ли что-то возникает.
Печально. Печально и противно.
У меня в кармане зазвонил сотовый. Неизвестный номер. Я потянулся к стакану воды и ответил на звонок.
– Колесов, слушаю.
– Здравствуйте, – услышал я незнакомый мужской голос. – Майор Олег Колесов – это вы?
– Да. Говорите, слушаю.
– Я… Меня зовут Сергей Маслов. Я бывший сотрудник. Скажите, мы можем встретиться?
Вроде бы не весна. Весной странные звонки – обычное явление. Когда у психов обострение, трубку хоть вообще не снимай. Откуда только номер узнают.
– И зачем? – раздраженно буркнул я. – Что вам вообще надо, толком скажите?
– Убийство Туманова, директора "Новатора". У меня есть важная информация по этому делу.
– Приходите в отдел, обратитесь к дежурному, и вас проводят, куда нужно, – проворчал я, готовясь отключиться. – А я этим не занимаюсь. Все.
– Подождите! – незнакомый голос, представившийся как Сергей Маслов, едва не сорвался. Человек заметно нервничал. – Все сложнее! Меня наняли… Меня наняли кое для чего, и теперь я боюсь, что меня хотят подставить. Я могу вывести на организаторов убийства. Я бывший сотрудник, к вам мне порекомендовали обратиться. Сказали, что вы честный человек и вам можно доверять. Я в непростой ситуации, и мне нужна помощь. Пожалуйста.
Я вздохнул. Убийство Туманова, которое Цепов так и хотел на меня повесить. Опять оно. Первая мысль, которая пришла мне в голову, была следующей: а что, если я встречусь с этим типом, а потом передам его Цепову и тем, кто ведет дело? Если благодаря этой моей встрече они раскроют мокруху, от меня отстанут на какое-то время. Что само по себе прекрасная перспектива.
– Так, – отозвался я. – И что вы хотите?
– Просто встретиться. Я вам все расскажу. А дальше по обстоятельствам.
– Допустим. Где и когда?
– Аллея на проспекте Победы, знаете? Это недалеко от вас. Время любое, я готов хоть сейчас.
Я сверился с часами. Половина шестого вечера.
– В семь вечера устроит? Аллея на проспекте Победы.
– Договорились. Я буду с газетой под мышкой. А вы?
– Ну не знаю. У меня серый пиджак. Я буду стоять в центре сквера и просто ждать вас. Так устроит?
– Тогда до встречи. Спасибо.
Я отключился. Алкаш взирал на меня круглыми глазами, в которых за пеленой условных рефлексов царила пустота. А я задумался. Человек представился Масловым. Сказал, что бывший сотрудник. Мне это имя ни о чем не говорило, но в городе несколько тысяч полицейских – нельзя знать всех.
– В коридор вышел, – бросил я алкашу. Когда он освободил помещение, я вышел следом, заперев кабинет на ключ, и отправился в отдел кадров. Кадровик уже собирался уходить, а потому пригорюнился, когда я нарисовался на пороге.
– Давай завтра, а?
– Я еще ничего не сказал.
– Какая разница, что ты скажешь?
– Слова просто звук, да? Буддизм и все такое?
– Чего?
Я хмыкнул.
– Знаешь, нам надо переставать общаться. Ничего хорошего из этого не выйдет. – кадровик поморщился в ответ и открыл рот, чтобы что-то сказать, но я перебил: – У тебя компьютер включен еще. Будь добр, найди мне одного человечка в базе. Бывший сотрудник. Зовут Сергей Маслов.
– Завтра.
– Сегодня было убийство громкое. Все начальство туда выезжало. Я даже подумать боюсь, что они сделают, если узнают, что в первый же день они могли получить информацию, но начальник отдела кадров…
– Как, говоришь, зовут? – я не успел опомниться, как кадровик уже восседал за компьютером. Вот что такое правильная стимуляция. – Сергей Маслов? Так… А год рождения не знаешь?
– Судя по голосу, около сорока. Может, больше, но ненамного.
– Ага, значит, 1941 год рождения вычеркиваем?
– Всегда восхищался гениальными людьми, – согласился я.
– Тогда вот. Сергей Андреевич Маслов. Сорок три года. Служил… Служил 15 лет, из них три года в ППС. Все остальное время в ГНР ОВД №2. Должность милиционер-водитель. Уволен по собственному желанию во время переаттестации.
– Можешь распечатать?
В короткой выжимке из личного дела, которую я заполучил у кадровика, были основные даты и вехи на пути Маслова, а также фотография из его личного дела. С фотокарточки на меня смотрел худощавый человек с крупным носом и глубоко посаженными глазами.
Я заглянул к Цепову и обнаружил, что он не один – напротив шефа восседал один из наших оперов, Володя Ширшов, и что-то рассказывал.
– Не помешаю? – для приличия осведомился я. – Тут информация кое-какая наклюнулась. По поводу Туманова.
– О! – обрадовался Цепов. – Надумал все-таки!
– Не так чтобы очень, но…
– Заходи, садись. Тут как раз Ширшов докладывает, что там и как. Давай, Володя, продолжай.
– Так вот, врач говорит, что состояние стабильное, жизнь вне опасности, – послушно заговорил Ширшов. – Ему повезло. Два огнестрела, но жизненно важные органы не задеты. Пули попали в плечо и бедро.
Я только уселся, ничего не успел понять, но слова Ширшова уже заставили нахмуриться.
– Плечо и бедро? Странные какие-то киллеры. А как же контрольный в затылок?
– Может, спугнули их, я не знаю, – пожал плечами Ширшов. – Да и вообще, цель-то Туманов, а не водитель. Хотя он, конечно, свидетель, а свидетелей обычно не оставляют… В общем, не знаю. Не суть важно. Короче, водитель жив. Только что наши ребята из больницы вернулись, им разрешили взять показания у раненого.
– И что, и что? – засуетился Цепов. – Киллеров видел? Сколько их было?
– Говорит, двое. В масках. Машину не разглядел, потому что как раз дверь открывал для Туманова, когда эти двое подъехали. Выскочили и сразу стали палить из двух стволов. Больше он ничего не помнит.
– Мда, – погрустнел шеф. – Негусто. Паршивенький свидетель, честно говоря.
– Тут как сказать, Антон Петрович. Водитель кое-что интересное вспомнил. Несколько последних дней за домом велось наблюдение.
– С чего он взял?