– Видел наблюдателя. Их пас человек на зеленом "рено-символ". Наверняка изучали место преступления перед тем, как идти на дело. Пути отхода, расстановку сил, местность, график объекта…
– Интересно.
– К сожалению, номера машины свидетель не запомнил. Зато хорошо разглядел человека за рулем. Наши ребята подсуетились, молодцы – сгоняли в отдел за ноутбуком и быстренько слепили со свидетелем композиционный портрет. Так что теперь у нас есть фоторобот одного из предполагаемых киллеров.
Жестом фокусника, не хватало только пафосного "Вуаля!", Ширшов выудил из своей папочки фоторобот и явил его миру. На фотороботе был изображен худощавый человек лет 40 с крупным носом и глубоко посаженными глазами.
– Отличная работа, Володя, – кивнул Цепов. – Давай-ка быстренько ориентировочку слепи. И надо будет в пресс-службу отправить, пусть по каналам покажут. Надо личность нашего киллера установить.
– Уже, – сказал я. Получилось как-то театрально. Когда Цепов и Ширшов уставились на меня, я положил на стол выжимку из личного дела бывшего сотрудника и добавил: – Киллера зовут Сергей Маслов. И через час мы с ним вроде как встречаемся.
Маслов
Сквер располагался вдоль проспекта Победы – между улицами Омской и Томилина. Узкая зеленая полоса с редкими деревьями и жидким кустарником, по центру которой тянулась утыканная лавочками асфальтовая дорожка. К скверу примыкала остановка общественного транспорта. Через дорогу от сквера располагался массив многоквартирных высоток, а позади сквера находились магазины и офисы, поэтому на остановке всегда было многолюдно.
Хорошее место. Если что-то пойдет не так, можно будет затеряться.
Я вывернул на проспект Победы с Омской и, пристроившись в крайнюю правую полосу, пополз вдоль сквера и принялся изучать его. По моему нехитрому плану, я собирался объехать сквер вокруг и, если все в порядке, свернуть на Томилина, подъехать к магазину и уже оттуда – из глубины квартала, а не со стороны улицы – подойти к майору Олегу Колесову.
Несмотря на будний день, народу в сквере было достаточно. На лавочках сидели пенсионеры и молодые матери. Другие мамаши выгуливали малышей, толкая перед собой коляски. Естественно – как же без этого – в сквере наблюдались и потрепанные жизнью мужички с пивными бутылками, которые уныло курили одну за одной сигареты, плевались, разговаривали матом и вообще всем своим видом показывали, что их жизни и реальность не представляют никакой ценности.
Первого мента я срисовал, подъезжая к остановке. Он стоял чуть в стороне от остальных людей, дожидавшихся автобуса и маршрутки, и пытался сделать вид, что занят тем же самым. На деле он внимательно изучал каждого новичка, объявлявшегося в его поле зрения. Мента в человеке выдавала крепкая фигура и типичный взгляд, который вырабатывается с годами службы в органах.
Я прополз мимо остановки и продолжил изучение.
А вот и второй. Он сидел на лавочке, закинув ногу на ногу, и делал вид, что слушает музыку. Его губы пошевелились, что-то говоря. И этим он сдал себя с потрохами. Наушники вели не к плейеру или смартфону с включенной музыкой, а к рации.
Ничего страшного, попытался убедить я себя. Колесов, как и каждый опер, на всякий случай подстраховался. Вдруг я не тот, за кого себя выдаю – ведь на встрече может произойти что угодно.
А вот и сам Колесов. Мужик лет 45 в сером пиджаке. Плотный, крепко сбитый. Он стоял около одной из лавочек и выжидающе смотрел по сторонам, доходчиво демонстрируя, что кого-то ждет.
На углу с Томилина, у входа на дорожку сквера, был четвертый опер. Он прохаживался по тротуару, вперед-назад, и говорил по сотовому. Или делал вид, что говорил. Внимательные короткие взгляды, которыми он одаривал каждого, с головой выдавали в нем опера. Вторым провалом были форменные бушлаты, которые я узнал мгновенно. Значит, к операции подтянули кого-то из спецподразделения.
Спецназ. Это уже не подстраховка. Все эти люди находились здесь с одной единственной целью – повязать меня.
Стиснув зубы, я мысленно выругался. Сворачивать к магазинам, видневшимся за сквером, я не стал – вместо этого включил третью передачу и, набирая скорость, покатил прочь.
Через несколько домов я увидел фургон без опознавательных знаков, припаркованный у обочины. За рулем сидел здоровяк в черной куртке, под которой угадывались очертания бронежилета. Группа захвата и сопровождения.
На следующем перекрестке я свернул направо и покатил к своему дому.
Итак, Колесов не поможет. Я понимал, что произошло: он навел справки – наверняка и обо мне, и о произошедшем убийстве – и сделал свой вывод. А именно – я причастен. Значит, они уже что-то нашли. Может быть, записи с чьей-нибудь камеры наблюдения. Так или иначе – я подозреваемый.
Что теперь делать? Я понятия не имел. Дома меня вряд ли ждали: зачем им бросать личный состав на то, чтобы устроить засаду на адресе, если я добровольно пообещал прийти сюда, к скверу на Победе? А вот когда они убедятся, что встреча накрылась – тогда и занервничают. И выезд ко мне домой группы крепких парней в брониках и с табельными стволами под мышкой будет лишь вопросом времени.
Так что делать?
Лихорадочно размышляя, я заехал во двор. Нервы были натянуты, как струна, и первым делом я, как настоящий параноик, внимательно осмотрелся. Искал незнакомые автомобили с сидящими внутри незнакомыми людьми. К счастью, двор у нас был небольшим. Ничего подозрительного я не заметил.
Значит, время у меня еще было.
Но что делать теперь? Ждать, когда за мной придут? Или сматываться к чертям? Но сматываться – куда?
Размышляя так, я вышел из машины и быстро – ноги сами переходили почти на бег – двинулся в подъезд. Побежал наверх, на ходу доставая ключи. А в голове клокотала одна-единственная мысль, ответа на которую не было: что – теперь?
– Господи! – пропищал наверху испуганный голос. Я застыл, как вкопанный. По голосу я узнал Антипову, соседку с пятого. Что-то плюхнулось на пол лестничной клетки прямо надо мной. – Мамочки родные!
Засада? Что ее испугало? Паника окутала все мое сознание, и в голове взорвалось: "Вали отсюда!".
– Толя! – причитала Антипова. – Господи боже!
Толя. При чем тут Толя? В нашем подъезде был только один Толя – бывший военный Толян, постоянно стрелявший у меня полтинники и клятвенно обещавший, что скоро вернет. До меня стало доходить, что я здесь вообще не при чем. Поэтому я пересилил метавшуюся в груди панику и заставил себя шагнуть вперед.
То, что я увидел, выбравшись на площадку своего этажа, повергло меня в шок.
Дверь моей квартиры была приоткрыта. Перед ней, на бетонном полу, раскинув руки, лежал Толян. В его груди зияла кровавая рана размером с кулак, вся одежда пропиталась кровью, а вокруг расплывалась алая лужа. Расплывалась на глазах, что говорило только об одном – Толян умер буквально только что. Перед трупом экс-военного, разинув рот, стояла бледная соседка Антипова, а у ее ног валялся выроненный мусорный пакет. Антипова увидела меня и снова запищала:
– Господи, Толя! Мамочки родные, что делать-то, Сережа? Он… Он же мертвый, господи!
Все было ясно, как божий день. Толян, как обычно, зашел ко мне, чтобы стрельнуть полтинник. И натолкнулся на того, кого не должен был встретить. Как бывший военный, хоть и спившийся, Толян решил поднять шум. И поплатился жизнью.
Меня ждали. Грач и его мордастый, вечно жующий напарник – ждали меня здесь, в моей собственной квартире, чтобы прикончить.
– Вызывайте полицию, – хрипло сказал я Антиповой.
А потом развернулся – и со всех ног рванул прочь.
Колесов
– Огнестрел, – прокомментировал дежурный опер, которым первым прибыл на место.
– Вижу, не слепой.
Я склонился над трупом и дотронулся до его шеи. Тело было теплым. Его убили не более получаса назад.
– Гильза?
Опер кивнул на распахнутую входную дверь. Шагнув за порог, я наткнулся на обведенный мелом кружок на линолеуме, где и находилась стрелянная гильза. Здесь же колдовал криминалист.
– Привет, – кивнул я ему. – Слушай, на убийство Туманова ты сегодня выезжал?
– В том числе. Неспокойный сегодня денек, однако.
– Покой нам только снится. Характерные следы на этой гильзе не увидел? Я имею в виду, ствол один из тех, из которых в Туманова и его водилу стреляли, или другой?
Криминалист уставился на меня исподлобья.
– Я, конечно, не склеротик, но память у меня все-таки не порнографическая.
– Фотографическая.
– Ну да. А я как сказал?
Я покачал головой, предлагая забыть эту тему, и свернул на кухню. Здесь работал следователь СК. Володя Ширшов был здесь же и занимался тем, что наливал себе растворимый кофе.
– О, приехал, – отреагировал он. – Кофе будешь?
– С утра закормлен.
– Как в парке дела? Он не пришел, да?
– Как видишь. Кто убитый?
– Анатолий Гаврилов. Сосед. Жил в клетушке на первом этаже. Соседка, которая ментов вызвала, говорит, Гаврилов частенько к Маслову захаживал. Как и ко многим другим. Денег стрельнуть на пиво. Короче, местный алконавт. Все его посылали, куда подальше, а Маслов жалел.
– Подкармливал убогих, – с сомнением отозвался я. – А потом порешил?
– А это не он.
– Что?
– Соседка говорит, вышла мусор вынести. Ну, и на труп наткнулась. Дверь квартиры Маслова нараспашку. Соседка запаниковала малость – стоит себе и тупит. А тут с улицы догадайся кто нарисовался? Маслов.
– Хм.
– Увидел ее, побледнел как смерть. Ментов, говорит, вызывай. А сам ускакал отсюда.
– Странно.
– Что думаешь?
– Что все это очень странно.
Следователь оторвал усталые глаза от протокола.
– Из-за вас напортачил, теперь переписывать. Займитесь делом уже. Квартиру кто обыскивать будет?
Этим мы и занялись. В подобных случаях понятые были не нужны, поэтому мы сразу принялись за дело. В гостиной я взялся за шифоньер и первым делом наткнулся на форменную одежду. Синие штаны, синяя фуражка, синяя куртка с надписью "Охрана" на спине и груди.
– "ЧОП "Щит", – прочел я на нашивке. – Маслов охранником работает.
– Как и многие бывшие менты. Чем еще заняться, когда ничего не умеешь?
– Надо позвонить им и узнать, что и где он охранял, с кем там общался, – прикинул я. Ширшов отдал команду одному из оперов, находившемуся здесь же. Тот собрался выходить, но я остановил его: – Да, и еще. Самое главное. Спроси у них, Маслов зарплату как получал, наличными или на карту. Если на карту, нам нужны ее реквизиты.
– Проверить счет? – озадачился Ширшов. – Нафига?
– Если это наш киллер, ему должны были заплатить за работу. Вот и узнаем.
– Так-то оно так, – осторожно согласился Ширшов. – Но вот эта мокруха… Какие у тебя мысли вообще?
Продолжая обыск – теперь я перешел к полкам над телевизором – я пожал плечами:
– Алкаша не он завалил, само собой. Наверняка это идет со стороны заказчика.
– Подчищает хвосты?
– Идеальная схема, которая еще никого не подводила. Нанимаешь исполнителя, а потом, когда он заканчивает работу, избавляешься и от него. И все концы обрублены, – сказав это, я наконец сообразил, почему Маслов звонил мне. – Черт. Точно.
– Что?
– Маслов захотел встретиться, потому что испугался. Догадался, что от него теперь тоже избавятся. И решил договориться. Сдать заказчика в обмен на сделку.
– А почему тогда на встречу не пришел?
На одной из полок был фотоальбом. Я бегло полистал его и остановился на свадебной фотографии. Жених – в светлом костюме, с довольной улыбкой – Маслов. Невестой была миловидная светловолосая девушка.
– Что в его личном деле? – спросил я. – Маслов женат?
– По квартире не скажешь.
– Значит, был женат. Надо узнать.
– Опа, – подал голос Ширшов, который возился в журнальном столике, стоявшем у дивана и напротив телевизора. – Олег, смотри-ка.
На столике, под газетой с ТВ-программой, лежала фотография. На снимке был запечатлен плотный, остроносый и круглолицый мужчина с короткой стрижкой и в костюме с галстуком.
– Это Туманов, – поведал Ширшов. А затем перевернул фото. На обратной стороне чьей-то рукой с помощью карандаша был написан адрес. – Интересненько. Фотография объекта и его адрес. Ты был прав. Маслова наняли убить Туманова. А теперь хотят завалить и его самого.
– Короче, так, – подумав, сказал я. – Его банковскую карту на контроль. Тачку объявляем в розыск. Телефон Маслова ставим на контроль, надо его отследить и хлопнуть. И заказать у сотового оператора распечатку всех его звонков. Нужно пробить номер и проверить всех, с кем он созванивался. Если Маслов не идет к ментам, менты сами придут к Маслову. Найдем упыря.
Маслов
Думай, думай, думай!
Убийство Туманова наверняка шьют мне. Теперь, после смерти Толяна на пороге моей квартиры, можно даже не мечтать о том, чтобы договориться с бывшими коллегами, объяснить им ситуацию и "соскочить". Я слишком много работал в органах, чтобы знать, как там ловят преступников. Чаще всего хватают первого встречного и "докручивают" до нужного результата. Сейчас таким встречным являюсь я. Мало того, на меня указывает слишком много.
А все, что у меня есть в качестве оправдания – невнятная история про Грача, которую я не могу даже ничем подтвердить.
Теперь на мои поиски бросят все силы, в этом у меня не было никаких сомнений. Так, что могут сделать менты? Квартиру наверняка обыщут. Уже обыскивают.
Что они найдут? Вспомнив про фотографию Туманова, я стиснул зубы. Черт! Еще один камень в мой гроб. Нужно было выбросить его, порвать на клочки и выпустить в форточку – сразу, как я увидел по телевизору репортаж с места убийства Туманова.
Что дальше? Работа. Все контакты. Сотовый…
Я дал по тормозам. Кто-то сзади злобно посигналил, но пронесся мимо, наверняка поливая меня матом. Съехав к обочине, я вышел из машины и выудил из кармана сотовый телефон. Теперь это было не средство связи, а электронный жучок, который выдает мое местонахождение с точностью до метра. Открыв крышку, я вытащил аккумулятор и выщелкнул из специального крепления сим-карту. Бросил ее на асфальт. Сам телефон… Его можно отследить точно так же, если знать серийный номер. А где коробка от трубки с серийным номером? Правильно, дома. Не хочется, но иного выхода нет: я бросил телефон на асфальт и с силой топнул по нему. Пластиковый корпус под тяжелым каблуком ботинка хрустнул и развалился, демонстрируя начинку.
С этим покончено. Я вернулся за руль, отключил аварийку и тронулся.
Круглосуточный супермаркет на улице Горького. Перед ним всегда стояли машины. Я припарковался напротив входа в магазин. Теперь автомобиль не был мне помощником, скорее, наоборот. Описание машины и ее номер уже очень скоро окажется у всех экипажей ППС и ДПС города.
Супермаркет на Горького я выбрал не просто так. Во-первых, здесь машину вряд ли угонят – а я не оставлял надежды, что каким-нибудь чудом мои проблемы уладятся, и я смогу вернуться к нормальной жизни. Во-вторых, сразу за супермаркетом была автобусная остановка, а рядом с ней всегда стояли такси. Вот и сейчас там скучала пара автомобилей с шашечками на крышах. В-третьих, банкомат.
Ирония судьбы. Я радовался, что заполучил целых 200 тысяч рублей. Но вместо подушки безопасности на будущее я вынужден снять их просто потому, что скрываться от правоохранительных органов нынче – вещь затратная.
К счастью, карту еще не заблокировали. В четыре присеста я снял с карточки все 200 тысяч, распихав 5-тысячные в основном купюры по свободным карманам. Камера наблюдения банкомата, спрятанная за зеркальцем, бесстрастно снимала мое лицо. Ну и пускай. Выудив карту из устройства, я сунул ее в кошелек и быстро, даже слишком быстро, рванул к остановке.
– Здрасте, – я заглянул в кабину ближайшего к остановке такси, – Свободен?
– Куда надо?
Я назвал адрес. До дома Стаса было минут 5 езды. Таксист назвал цену, и я уселся на пассажирское сиденье.
Мы отъехали на полквартала, когда мимо нас на полной скорости пронесся экипаж ППС с включенными проблесковыми маячками. Я вжался в сиденье, но автомобиль благополучно пронесся мимо.
Я знал, куда они направлялись. К банкомату. Значит, карту не заблокировали, но уже поставили на карандаш. Как только я вставил карточку в банкомат, где-то сработал сигнал, и на место направили ближайший наряд.
Охота началась.
Перед тем, как подойти к подъезду Стаса, я осмотрелся во дворе как следует. Уже стемнело, двор был забит автомобилями, оставленными на ночную парковку. Ни одной машины с сидящими внутри людьми. Значит, ментов здесь еще не было. Я был уверен, что рано или поздно они нарисуются на пороге у Стаса – но куда мне было еще идти? Других вариантов я просто не видел.
– Ну, как? – выдохнул он, распахнув передо мной дверь.
Хотелось есть. А еще – пить. Не в смысле полезной воды, а в смысле чего-нибудь крепкого алкогольного. Чтобы забыть весь этот бред, накатившийся на меня в этот проклятый день. Но я остановился на воде. Пока Стас варил пельмени, я выложил ему все события последних часов.
– Охренеть.
– Чем я и занимаюсь.
– А?
– Сам, говорю, охреневаю. Толян… – я покачал головой. – Блин, алкаш был, но безобидный мужик. Добрый, я бы даже сказал. А теперь – все.
– Значит, этот Грач все-таки пришел за тобой.
– Или он, или второй, который жует все время. Или еще кто-то. Я ведь даже не в курсе, сколько их. Вдруг целая банда?
– А может… Может, все-таки рискнуть? – Стас посмотрел на меня так, словно мысленно извинялся за свои слова. – Прийти в ментуру? С адвокатом сразу? Ну, типа сдаться? И все рассказать?
– Что – все? Что был заказчик, но я не знаю, кто он? Что есть Грач, хотя у меня нет никаких доказательств?
– А деньги?
– Деньги только доказывают, что кто-то мне заплатил. Для твоего Колесова и для остальных оперов я – киллер. А теперь они могут мне шить еще и убийство Толяна. Приплыли, как говорится. Черт…
– Я одно не понимаю, – задумался Стас. – Нахрена огород-то городить? Нанять тебя, чтобы просто проследить. Отвалить тебе кучу бабла. А потом убить. Не проще было найти кого-нибудь на роль киллера, а потом его и завалить?
Я протяжно вздохнул.
– Водитель выжил. И наверняка сдал меня. Вчера, когда Грач приехал ко мне, он ведь не удержался и спросил: "Тебя не засекли?". Я только сейчас допер. Они все это сделали для того, чтобы меня засекли. А я, как последний придурок, сказал – да, водила меня засек, – я горько ухмыльнулся. – И что? Уже утром Туманова расстреливают.
– Значит, ждали только подтверждения, что ты засвечен?
– Вот именно. Водитель остался жив. Его специально не подстрелили за компанию с хозяином, чтобы он мог меня сдать. Чтобы у ментов не было сомнений, что киллер – я. А потом они пришли, чтобы завалить и меня. В итоге менты получают киллера и занимаются тем, что проверяют все мои связи. Пытаются вычислить заказчика. Но они никогда его не найдут, потому что я не киллер. Менты получают висяк, который они никогда не раскроют, а Грач и его хозяин получают ложный след следствия. И все довольны.
– Кроме тебя.
– Кроме меня. Но по их плану, меня уже не должно быть.