Это первый роман о войне, в которой Советский Союз официально не участвовал. Но улетали к далекому африканскому континенту самолеты с военными специалистами, советниками, переводчиками, вчерашние лейтенанты и капитаны становились "команданте". И задания они выполняли зачастую совсем не мирные. Был среди них и Игорь Берег, сегодня – автор многих остросюжетных книг, хорошо известных читателю. Эта книга, рассказывающая о нелегком деле, выпавшем на долю майора Миронова и его группы, во многом базируется на личных впечатлениях и воспоминаниях писателя.
Содержание:
-
Глава 1 1
-
Глава 2 4
-
Глава 3 7
-
Глава 4 9
-
Глава 5 12
-
Глава 6 12
-
Глава 7 28
-
Глава 8 29
-
Глава 9 33
-
Глава 10 36
-
Глава 11 39
-
Глава 12 48
-
Глава 13 52
-
Глава 14 57
-
Глава 15 61
-
Глава 16 66
-
Глава 17 73
Игорь Берег
Приказ есть приказ
Глава 1
– Через двадцать минут наш самолет совершит посадку в аэропорту Луанды. Просьба привести спинки кресел в вертикальное положение и пристегнуть ремни! – объявила стюардесса, и Евгений разочарованно вздохнул. Весь перелет из Советского Союза до Анголы он был занят тем, что охмурял жену какого-то военного советника, летевшую к мужу в столицу этой африканской страны, и почти преуспел в этом. Дамочка, выпив изрядно, жеманно хихикала, и чувствовалось, что, истосковавшись по муженьку, а точнее, вообще по мужику, она вот-вот готова была уступить и удерживала себя просто из последних сил. Тем более, что Евгений был мужчиной не из последних: широкие плечи, крепкие руки, ну и так далее… Еще бы ему таким не быть! Работа обязывает.
Но то ли приступ его был недостаточно решителен, то ли все-таки сыграла свою роль пресловутая супружеская верность, то ли просто времени не хватило, но их "Ил-62" заходил на посадку, а это значило, что путешествие заканчивается и дамочка прибудет к мужу в целости и сохранности.
Евгений оглянулся на членов своей группы. Мишка Штефырца понимающе улыбнулся в ответ на его взгляд, Борис Оруджев пялился в иллюминатор, Толик Монастырев продолжал невозмутимо дремать, а Леня Шишов о чем-то увлеченно беседовал с худым негром, одетым почему-то в смешной белый балахон. Насколько Евгению было известно, анголане в подобных одеждах не ходили. Ах, да, ведь Луанда – промежуточный пункт посадки, самолет потом полетит куда-то дальше. Значит, транзитный пассажир из другой страны. Он еще в полете просил на обед не цыпленка, а рыбу, вера, мол, не позволяет. Но стюардесса, почему-то не понимавшая по-английски (вот он, родной "Аэрофлот" с его высокопрофессиональными специалистами и ненавязчивым сервисом!), с Лениной помощью допетрив наконец, чего от нее добивается странный африканец, довольно категорично заявила, что рыба кончилась и добавила, как бы в задумчивости, про себя: "Пусть цыпленка жрет, черножопый!". Последнюю фразу Леня, естественно, переводить не стал. А африканец, повздыхав, удовлетворился скромным овощным салатиком и стаканом минеральной воды. Что поделаешь, раз вера как следует есть не позволяет?
Самолет между тем действительно заходил на посадку, и Евгений наконец глянул в иллюминатор. Африканская земля, вопреки ожиданиям, была красной. Не зеленой, покрытой лесами и джунглями, а именно красной, чем-то напоминающей поверхность Марса, какой она представляется по фантастическим фильмам. Вернее – кирпично-красной, сухой и потрескавшейся. И это – несмотря на то, что Луанда расположилась прямо на берегу Атлантического океана. Не способствует соленая океанская вода буйной растительности.
А вот общей влажности очень даже способствует. Это Евгений почувствовал, едва вышел из здания аэропорта. Было такое ощущение, словно вся кожа покрыта тонюсеньким слоем влаги. Очень непривычно и достаточно неприятно. С неба ничего водяного не сыпалось, хотя плотные тучи стояли так низко и угрожающе, что, казалось, вот-вот хлынет густой плотный ливень. Но никак не начинался.
Таможню проходить не пришлось. То ли ее вовсе здесь не было, то ли встречающие товарищи позаботились о группе и постарались оградить ее от излишних хлопот и постороннего любопытства. Скорее всего, второе. Подтянутый мужчина в голубоватой, почти военного образца рубашке с короткими рукавами и оливкового цвета брюках безошибочно выделил среди прилетевших нужную ему команду, а в команде главного, и представился Евгению, не отдавая, впрочем, чести:
– Полковник Головко. Машина вас ожидает.
Евгений внимательно взглянул на него.
– Какие-нибудь еще формальности?
– Нет, все в порядке. Вас уже ждут.
Машина была немного потрепанным, но еще вполне годным к эксплуатации "лендровером" без тента, только с дугами над кабиной. Садясь рядом с Головко, Евгений поинтересовался:
– А дождя не боитесь?
Полковник скупо улыбнулся.
– До сезона дождей еще пара месяцев. А на небо не обращайте внимания. Здесь часто так, океан ведь рядом.
– Кстати, насчет океана, – встрял в разговор Оруджев. – Искупаться-то можно будет?
Головко неопределенно повел плечом.
– Наверное, можно. Мы тут специальные выезды по выходным организовываем на косу. Но не думаю, что у вас для этого будет свободное время. Ситуация очень напряженная и каждый день ухудшается.
– А конкретнее? – поинтересовался Евгений.
Выражение лица сопровождающего заметно изменилось.
– Я не уполномочен. Конкретно все детали вам сообщат на месте.
– Куда мы едем сейчас?
– В военную миссию. Там же и будете жить.
Евгений вздохнул. На месте, так на месте. И он принялся рассматривать улицы города, проносившиеся мимо "лендровера".
Посмотреть было на что. Белые здания довольно необычной конструкции, все как будто на бетонных сваях, решетчатые стены, окна не застеклены, а забраны каменными решетками. Что же, вполне разумно при таком климате. Что-то подобное ему приходилось видеть в Ташкенте, но там все же стеклянные окна существовали. А здесь, наверное, чтобы закрыть окно стеклом, нужно обязательно ставить кондиционер, иначе задохнешься от жары.
Машин и мотоциклов на улицах хватало. Не так, понятно, много, как в Москве или, скажем, в Ставрополе, но тоже приличное количество. И автомобильное стадо – самое разномастное. От немецких "мерседесов" до отечественных "жигулей", не считая всяких "ситроенов" и "хонд". Двигались машины не хаотично, как кому вздумается, а строго по правилам дорожного движения. Кое-где попадались даже регулировщики в форме, фуражках и белых перчатках. А вот светофоров не было видно.
Вообще город производил довольно благоприятное впечатление. Относительно чистые улицы, не слишком побитый асфальт, на разделительных полосах – выкрашенные белым камни. Вот только среди ярких зданий, словно гнилые зубы иногда торчали бетонные недостроенные конструкции и, судя по всему, никто их достраивать не собирался, не гнули свои шеи рядом с ними башенные краны. Евгений спросил об этом у Головко.
– Это еще во времена португальцев начали строить, – сообщил тот. – А потом они убежали и всю документацию с собой прихватили. Да и кто бы здесь взялся достраивать? Некогда: пожрать надо, потрахаться, поплясать.
В тоне его звучала явная неприязнь к аборигенам. За что же он их так не любит? Но об этом Евгений спрашивать не стал. А самих аборигенов на улицах присутствовало не так уж много. Может быть, из-за того, что были обеденные, самые жаркие часы и большинство предпочитало отсиживаться и отлеживаться в тени, дожидаясь вечерней прохлады. Брели куда-то худые, одетые кто во что горазд мужчины. И половина из них – босиком. Целеустремленно шагали женщины, завернутые в разноцветные куски ткани. Почти каждая несла привязанного на спине младенца, плюс какой-нибудь груз на голове: тазик с бельем, тючок, а то и ящик пива. И вокруг носились полуголые, энергичные, как повсюду на свете, пацанята. Евгению странно было, что все они – черные. Непривычно как-то. Ну, да это вопрос времени. Скоро перестанет замечать.
"Лендровер", покружив по городу, остановился наконец у ажурной металлической решетки на тихой улочке. Над оградой вздымались огромные пальмы с серыми, будто бетонированными столбами.
– Приехали! – сказал Головко. – Это – советская военная миссия.
Вся команда попрыгала через борт автомобиля.
– Вещи не забывайте! – скомандовал Евгений и тут же спохватился: его-то чемодан как раз и остался в кузове. Но ребята оплошности командира как бы и не заметили. Что маловероятно. Просто решили в необычных обстоятельствах и вести себя необычно.
Миссия представляла собой маленький, в десяток одноэтажных домиков, закрытый со всех сторон городок. Имелись также клуб и столовая. Домики стояли вдоль аллеи, по центру которой росли манговые деревья. Выглядело все тенисто и уютно.
Они прошли через калитку, мимо вооруженного часового-кубинца. "Интересно, – подумал Евгений, – своим они что, караульную службу не доверяют? Или просто солдат наших здесь мало?"
– Сейчас я покажу ваши помещения, – сказал полковник. – Размещайтесь, умывайтесь с дороги и через полчаса будьте готовы к представлению. Начальство вас уже ждет не дождется.
– А как насчет душа? – озираясь, спросил Шишов. – Неплохо было бы…
– Вот насчет душа придется потерпеть! – отрезал Головко. – С водой сейчас проблемы. Может быть, вечером дадут. Но это не наверняка. В Луанде с водопроводом давние закавыки, никак после португальцев отладить не могут.
– Жаль, – только и мог сказать Леня. Чистюля он был необычайный, хотя по необходимости безропотно мог не мыться неделями. Лежа в засаде, например.
– Вода – ладно, – беспечно махнул рукой массивный Толик Монастырев. – А вот как здесь кормят? По часам? И скоро ли обед?
– Обед вы пропустили, – "порадовал" его полковник. – Теперь придется ужина дожидаться.
– Тебе, Портос, только бы пожрать, – хмыкнул маленький смуглый Мишка Штефырца. – Ну хоть бы на миллиметр отклонялся от киношного образа!
– Война войной, Миша, – ласково ответствовал Толик, – а обед, как ты, надеюсь, помнишь, по распорядку. То есть, голодный солдат и воевать хуже сытого будет.
– Да не скули ты, – похлопал его по широкой груди Штефырца. – У меня пара банок консервов с собой имеется. Поделюсь.
– Мясных?
– Мясных, мясных.
– Другое дело, – улыбнулся Монастырев.
Толика Портосом прозвали, конечно же, не за его склонность много и хорошо поесть, а за совершенно невероятную физическую силу. При этом фигурой напоминал он не какого-нибудь штангиста Жаботинского, был очень хорошо сложен, почти как культурист. Но тех отличает только фигура, их физическая сила не выходит за грани человеческих возможностей. У Монастырева выходила. Арматурные пруты он мог вязать в узлы, словно итальянские макароны. Ну, и прочие фокусы вытворял играючи. Был мирен, добр, снисходителен. Единственным недостатком (или достоинством?) являлось полное неприятие его организмом спиртного. То есть, организм, конечно, мог принять чарку-другую. Но лучше бы этого не происходило. Потому что Толик становился сам не свой. То буйствовал безудержно, круша все и всех вокруг (это при его-то силище!), то рыдал, как младенец, вспоминая несуществующие свои грехи и каясь в них. Сам он о своей слабине знал прекрасно, стыдился ее, а потому влить ему в рот хоть каплю алкоголя можно было только полностью обездвижив лошадиной дозой транквилизатора. Ребята, естественно, никогда его не искушали.
Им отвели две небольшие комнатки в одном из домиков. Там как раз и стояло пять деревянных, застеленных коек. Имелась еще парочка расшатанных стульев и качающийся стол, весь в ожогах от окурков и пятнах от горячей посуды. Но им многого и не требовалось.
А с водой действительно было плоховато. Из кранов даже шипения не раздавалось. Но имелась в углу объемистая пластиковая бочка, и в ней вода была. Черпая ковшиком и по очереди сливая друг другу, они, как смогли, умылись. Затем сменили рубашки на свежие, причесались и готовы были предстать пред начальственным оком. Тут внезапно завопил Штефырца:
– В-вы только посмотрите!
Посмотреть было на что. По полу бежал таракан. Обычный такой, усатый, рыжего цвета. Но размеры! Примерно с указательный палец длиной и толщиной в сосиску. Бежал он нагло, никого не боясь, не прячась, показалось даже, что слышен отчетливый топот его лапок. Оруджев схватил чей-то валявшийся тут же тапочек и с хрустом пришлепнул нахала.
– Теперь я понимаю, почему в Африке слоны водятся, – глубокомысленно сказал Леня.
Они посмеялись и вышли из домика – покурить и осмотреться. Жара еще не спала, и даже в тени было душно и влажно. Народа на территории миссии почти не наблюдалось. Или спали, используя закон африканской сиесты, или же были на службе – у своих подсоветных.
– Закурить не найдется? – раздался чей-то голос.
На крылечке соседнего домика сидел мужчина в "камуфле" необычной раскраски, очевидно местной. Получив сигарету, он поинтересовался:
– Новенькие?
– Сегодня прилетели, – ответил Евгений.
– В бригады поедете, – с уверенностью в голосе сказал новый знакомец. – Проситесь в одиннадцатую, в Кувелай.
– И что там особенного? – заинтересовался Шишов.
– Рыбалка хорошая. Сомы – чуть не в человеческий рост. Да и вообще весело.
– А вы оттуда?
– Только что. В отпуск еду.
Группа заинтересованно сгрудилась вокруг старожила.
– Ну и как тут вообще?
Мужчина с удовольствием затянулся сигаретой, но тут же скривился.
– Нет, ребята, "Столичные" здесь не катят. То ли табак не подходящего сорта, то ли сразу отсыревает. Вот американские – подходят. Или местные, "SL", тоже неплохие, только достать трудно, анголане жмутся. Проще всего доставать у кубашей, "Популарес" есть такие, без фильтра. Но крепкие, заразы! А насчет того, как тут… вернее, там… Нормально, как на обычном фронте во время затишья. Боев нет, одна разведка, да и та не дальняя. Анголане, суки, совсем воевать не умеют и не хотят. Лишь бы пожрать побольше, да украсть чего. Да, вот еще. Старайтесь без особой нужды руки им не пожимать. Они ведь не моются ни хрена, а у каждого глисты, "бишу" называются. Оно вам надо подхватить? У кого-нибудь одеколон "Гвоздика" есть?
– Чего, пить что ли? – недоверчиво протянул Штефырца.
– Да какой там пить! На ночь намазываться, чтобы москит малярийный не тяпнул. Репеллентов нет, приходится быть очень внимательным. Спать ложишься под москитную сетку – из марли обычной сделанной – залезаешь и, прежде чем свет потушить, все тщательно осматриваешь, каждый уголок. Малярия – штука не смертельная, но оч-чень неприятная. Можете поверить, у меня три раза была.
– Ну и в чем она проявляется?
– Когда как. В первый раз я чуть полные штаны не навалил, такой понос пробрал. Еле успел присесть.
– Так, может, это обычная дизентерия? – усомнился Шишов.
– Какой там! Малярия! Она, родимая! Ну, а в другие разы по всякому было. И температура, и озноб. Хреновое дело. К тому же, по печени сильно бьет, пить не рекомендуется. А мне ведь в отпуск ехать… Рассказывают, португальцы тут все время с собой фляжки носили с джином. Там ведь хина есть. Вот и не брала их малярия. Надо будет пойти, в местном магазинчике джину взять про запас. В Союзе, небось, не найдешь.
Его заверили, что есть в Советском Союзе джин. И румынский, и болгарский. По крайней мере в Москве точно продают.
Потом последовала парочка колоритных историй из местной жизни. О том, например, как несколько солдатиков отправилось поохотиться на слона с гранатометом. Выпалили, но не убили, а только подранили. Слон рассвирепел и кинулся на них. Им бы, балбесам, гранатомет перезарядить и добить громадную животину, а они принялись из автоматиков палить. Ну и получили. Из шестерых только двоим удалось убежать. Остальных потоптали.
Или о том, что все солдатики местные ходят с рогатками. Жрать хотят постоянно, а патронов жалко. Так вот они наловчились мелких птичек из рогаток стрелять, тут же обдирать и жарить.
Причем сколько бы они не ели, все равно трудно встретить упитанного анголанина. Все из-за тех же "бишу", которые водятся в теплом влажном климате в сумасшедшем изобилии. Тут нельзя пить воду из ручья или речки, даже из-под крана. Только из артезианских источников или водопроводную, но предварительно кинув в нее хлорные английские таблетки для дезинфекции. Немножко противно, но пить можно.
Евгений, до сих пор слушавший молча, решил наконец задать и свой вопрос.
– А наши здесь гибнут?
Ветеран помялся, усиленно затягиваясь.
– Бывает… Но в основном по глупости. Разве что, когда последняя агрессия была, в Анживе несколько советников погибло, а прапорщика Пестрецова в плен забрали. Пока еще у них сидит, не обменяли. А так… Полковник один на рыбалке шашку тротиловую передержал, она у него в руках и рванула. Самолет разбился – в гору врезался. Там наш замполит летел – из отпуска возвращался. Хороший мужик был…
Но это все, по разумению Евгения, были обычные происшествия, которые могли случиться и в Союзе. Да и случались, конечно же. И он уточнил свой вопрос.
– Нет, в боевых действиях наши гибнут?
Собеседник поднял на него удивленные глаза.
– В каких это боевых действиях? Мы же здесь не воюем! Просто оказываем советническую и техническую помощь. Те, кто из-под Анживы вырвался, добравшись кое-как до своих, еще и втык получили: дескать, вы обязаны были сидеть на веранде перед домиком и спокойно попивать пиво, мол, не наша это война, пусть разбираются сами. Анголане должны воевать! А в действительности воюют только кубинцы. Но, правда, здорово воюют. Если бы не они, нам бы здесь кисло было.
Довольно оптимистичное заявление. Но тогда за каким же чертом сюда прислали их группу? И ведь не объяснили ничего. Подняли по тревоге, за считанные часы все оформили, вкатили прививки от желтой лихорадки, сунули на рейс "Аэрофлота" и отправили с напутствиями: получить инструкции на месте и не подкачать. Ладно, их дело военное, они не подкачают. Остается ждать инструкций.
Спорым шагом подошел Головко, велел следовать за ним. Все подтянулись, посерьезнели лицами и проследовали.
Кабинет главного военного советника генерал-полковника Куропаткина находился на втором этаже административного здания. Вполне современный кабинет с рабочим столом и приставленным к нему ножкой буквы "Т" столом для совещаний. На стене висела большая подробная карта Анголы, не советского, похоже, производства. Работал мощный кондиционер "GE". Генерал-полковник, сухой, подтянутый, одетый в камуфлу местной расцветки с выглядывающей в расстегнутом вороте десантной тельняшкой, стоял за своим столом, внимательно разглядывая вошедших. Евгений доложил:
– Товарищ генерал! Спецгруппа прибыла в ваше распоряжение. Командир группы майор Миронов.