Сербин снял с плеча помповик и, прицелившись в левый верхний угол шкафа, выстрелил. Картечь выбила огромную дыру в углу. Шкаф сильно качнуло, но он устоял. Передёрнув затвор, Сербин выстрелил в правый угол, и шкаф рухнул на пол, подняв с бетонного пола тучу пыли. Но даже через лежачий шкаф Сербин не мог ни переступить, ни перепрыгнуть… Для этого, как минимум, необходимо было иметь две ноги… Нужно было полностью развалить шкаф, если даже для этого придётся израсходовать все боеприпасы к ружью.
Сербин дважды выстрелил в дно, стараясь картечью разбить углы, где находились крепления. Корпус шкафа противно заскрипел… и стал крениться набок. Но верхние крепления удержали его от полного разрушения. Оставался один патрон… Егор выстрелил сквозь дно, думая, что картечь рассеется по верхней крышке шкафа, и этот выстрел ему ничего не даст. Но… картечь – есть картечь… Шкаф развалился, открывая проход…
И в тот же миг автоматная очередь разнесла мозаичное панно на стене прямо над головой Сербина. Он увидел тень, мелькнувшую за стеной у поверженного шкафа и, встав за угол, бросил на плечо ремень помповика и, вскинув автомат, прицелился… Томительно тянулись секунды, но стрелок не показывался… "Нужно было бросить ружьё на пол в тот момент, когда прозвучала очередь", - подумал Сербин. - "Тогда противник мог бы подумать, что ранил или убил меня, и высунулся"…
Он веером выпустил по холлу очередь, давая понять стрелку, что он не знает, где тот схоронился… И вызывая его на ответный огонь. Но этот приём не сработал…
Прошло несколько минут. Сербин стоял, обливаясь потом…
Наконец, из-за угла показался ствол автомата, и снова прогрохотала короткая очередь.
Сербин вскрикнул и с грохотом бросил ружьё в угол.
И только через пару минут из-за угла показалась голова Салеха.
Сербин увидел на миг как расширились от ужаса глаза врага, и нажал на спуск. Он видел, как брызнули в разные стороны осколки черепа Салеха. По ступенькам потекли ручейки крови…
Вазген не показывался и не принимал участия в их дуэли… И это тревожило Сербина.
Он вышел из-за угла и, встав на площадке, прислушался. Но кроме гулких ударов своего сердца, молотящего молотами в висках, не услышал ничего.
По спине медленно стекали струйки пота…
Он опустил ствол автомата и сделал шаг к ступенькам.
- Не оборачивайся, землячок! – вдруг услышал он знакомый голос за спиной.
Противно заныло под ложечкой…
Глава 5
Вазген выдернул тяжеленное, будто каменное тело Салеха в холл, как пушинку. И только оттащив на несколько шагов от лестницы, почувствовал его вес...
Кто-то шёл к выходу из столовой: в наступившей тишине громко звякнул ружейный ремень, что-то прокричал в глубине обеденного зала Сербин...
Вазген вскинул карабин, не понимая почему он не стрелял, и от ярости заскрипел зубами… В горячке он просто забыл снять его с предохранителя! Вот, что значит отсутствие навыков обращения с оружием!
Опустив скобу предохранителя, он тихо спустился на площадку перед столовой и едва не столкнулся со стариком.
Вазген нажал на спуск, и отдача крепко саданула его в плечо. С непривычки он чуть не выронил карабин. Выстрелом старика отбросило от двери, словно тряпичную куклу, и Вазген сразу же вернулся к Салеху.
Салех сидел, прислонившись к стене, зажимая рукой рану в боку, и глухо стонал.
- Бля, Вазген, ты чё не стрелял?! – прошипел Салех сквозь плотно стиснутые зубы.
- Боялся попасть в Рустама, - соврал Вазген.
- Я тебя спрашиваю, почему ты не стрелял в Сербина?! – глаза Салеха злобно сверкнули.
- Потому что тебя нужно было немедленно вытаскивать! – сказал Вазген. – Или нужно было подождать, пока он добьёт тебя?
!
- Ладно, спаситель, – с издёвкой произнёс Салех. Он думал, что Вазген просто струсил, побоялся стрелять в человека. – Может, и хорошо, что не стрелял… Сербин мой, понял?! Я его, суку, буду зубами рвать!
- Рви! – спокойно ответил Вазген. – Ты идти сможешь?
- Сейчас попробую. Только встать помоги!
Вазген с трудом помог подняться здоровяку-Салеху, удивляясь тому, что пару минут назад тот казался ему невесомым.
- Куда? - спросил Салех.
- На второй этаж! – ответил Вазген. – Будем ждать ментов, которые сейчас сбегутся на выстрелы.
- И что, будем отбиваться?! – Салех скривил губы в ухмылке.
- А что, есть варианты? Ты сможешь в таком состоянии уйти?
- Перевяжешь, смогу. Смотри, как из меня кровища хлещет! – Салех вдруг остановился. – Бля, ещё с ногой что-то…
Вазген наклонился и увидел дырочку на джинсах Салеха, вокруг которой медленно расплывалось пятно крови. А ниже – ещё одну.
- Он тебе ещё и в ногу попал! – сказал Вазген. – Дважды! Пошли! На втором этаже я тебя перевяжу. Нам быстрей нужно попасть туда, чтобы следить за подходами к "хибаре".
Они доковыляли до окон, и Вазген усадил Салеха на стул, который он принёс наверх ещё после первой стычки с Сербиным.
- Смотри здесь! – сказал Вазген. – Я сбегаю в комнату Сербина.
- Зачем?
- Когда потрошили его сумку, я видел там аптечку. Запасливый, сука, на все случаи жизни!
Салех отвернулся к окну. Он положил автомат на подоконник и оглядел лес. Никаких признаков жизни он не увидел…
Вазген вернулся быстро и хотел заняться ранами Салеха, предупредив того, чтоб не сводил глаз с леса.
Но Салех сразу увидел в руке Вазгена бутылку коньяка и уже не сводил глаз с неё, а не с леса.
- Это откуда? – он кивнул головой на бутылку.
- У него в сумке была, - ответил Вазген. – Раны тебе промою.
- Дай сюда! – Салех протянул руку к бутылке.
- Салех, давай по-серьёзному! – сказал Вазген. – Ты и так ослаблен ранами. Сейчас тебе пару глотков коньяку, и ты будешь в ауте.
- Давай! – голос Салеха не предвещал ничего хорошего, и Вазген вынужден был уступить.
Сорвав пробку, Салех жадно присосался к горлышку, выпив почти половину бутылки. И только после этого вернул бутылку Вазгену.
- Обезболивающее! – сказал он, добродушно ухмыльнувшись. – Теперь я буду в порядке!
Вазген стащил с широких плеч Салеха окровавленную майку и увидел маленькую дырочку в боку, из которой всё ещё вытекала кровь. Он заглянул за спину и такую же дырку, только размером побольше увидел на спине.
- Сквозняком прошла! – сказал Вазген и, намочив в коньяке кусок бинта, стал промакивать раны. Резко запахло спиртным… Салех зашипел от боли.
Вазген обработал кожу вокруг ран йодом и, наложив салфетки, закрепил их лейкопластырем.
- Теперь снимай штаны! – сказал Вазген.
- Чего-о? – глаза-буравчики уставились на Вазгена.
- Ну, а как я тебе перевяжу раны на ноге? – Вазген пытался оставаться невозмутимым. Салех был всё ещё нужен ему. До той поры, хотя бы, пока на землю не спустится ночь…
Салех легко встал – видимо, коньяк действительно взбодрил его, и приспустил джинсы. Противно пахнуло запахом давно нестираного белья. Вазген невольно сморщился от отвращения, но глядевший в окно Салех, этого не увидел.
Две раны на бедре тоже оказались сквозными, и Вазген присвистнул от удивления.
- Ты чё? – спросил Селех.
- Удивляюсь! - ответил Вазген. – Три ранения и все – навылет!
- А я вообще фартовый! – Салех засмеялся. – Меня пять раз били ножом в драках, и ни одного серьёзного ранения. Всё заживало, как на собаке. Один раз менты стреляли, - он показал круглый глубокий шрам на груди. – Алёна выходила. Чё ты её прогнал?
- Она привлекала к нам внимание, - ответил Вазген. – Четверо молодых парней и взрослая баба, которая нам в матери годилась. На нас обращали внимание. Она же цепляла любого молодого парня, так ей хотелось секса. Нас ей уже не хватало…
- Ну да… - вдруг легко согласился Салех. – А ты знаешь, что у неё в любовниках ходил какой-то прокурор? Потом ещё этот,… как его? А, народный депутат! У неё несколько предприятий, знаешь? А она с нами болталась, сучка порочная… На своей машине нас катала по кабакам!
- Всё! – сказал Вазген, закончив перевязки. – Одевайся!
Пока Салех одевался, Вазген думал, как обезопасить себя от непрошеных гостей… Его взгляд упал на шкаф…
- Салех, мы сможем вдвоём передвинуть этот гроб и закрыть проход снизу?
- Зачем? – спросил Салех. – Менты его сшибут в момент!
- Менты, да! Но наш друг Сербин со своей одной ногой – нет! Меня, не поверишь, оторопь берёт, когда я думаю, что бы он с нами сделал, будь у него две ноги! Если он с одной ногой столько дел натворил!
- Да-а,… - протянул Салех. – Мужик серьёзный… Подготовочка у него, будь здоров. На двух ногах… Я думаю, мы все уже давно были бы трупами, если бы у него были целы обе ноги! Но я всё равно доберусь до него! Он мне ответит за всё!
"Вряд ли!" - подумал Вазген, собираясь подставить Салеха. Но вслух ничего не сказал… Поскольку всё ещё жива была надежда на то, что Салеху может просто снова подфартить, и он убьёт Сербина… Но лучше бы Сербин и Салех убили друг друга…А с бабами он сам как-нибудь разберётся.
Они с трудом подтащили шкаф к лестнице и установили его в проходе, оставив небольшую щель.
- Сейчас мы разделимся! – сказал Вазген. – Я уйду на первый этаж, чтобы контролировать вход и выход в гараж. Ты останешься здесь и будешь ждать Сербина.
- А лес?! – удивился Салех. – Если менты попрут?!
- А в лесу никто не слышал выстрелов! Ты же видишь – менты не появились, хотя прошло уже достаточно времени, чтобы отреагировать на стрельбу! До меня только сейчас дошло, что старики нас просто водили за нос. Кухня врыта в землю, которая глушит все звуки. Хозяин этого заведения – продуманный тип! Любитель природы! Даже если здесь будут происходить крутые пирушки, они не нарушат тишину леса… Вот так-то!
Вазген подхватил карабин и вскинул его на плечо.
- Я уйду, и сразу же закрой щель! – сказал он. – Сербин не должен сюда прорваться! Потому что, если он сделает пару выстрелов в сторону леса, то тогда менты уж точно нагрянут!
Вазген шагнул на лестницу.
Сзади противно завизжал передвигаемый по бетону шкаф...
Глава 6
Женщины сидели тихо, тесно прижавшись друг к другу. Настю била крупная дрожь. Дарья понимала, что нужно её как-то отвлечь, успокоить, но не знала как… Да, и сама она с ужасом ожидала выстрелов Сербина, не зная, хватит ли у неё решимости бежать через поляну к лесу, постоянно ожидая выстрела в спину.
- Настенька, - наконец, сказала Дарья. – Соберитесь с силами. Уже недолго осталось. Сербин победит, вот увидите!
- Знаете, Дарья, мне кажется, если Егор погибнет, я не смогу жить дальше с чувством вины за его гибель. И за гибель Виталия Ивановича.
- Виталий сделал свой выбор, который так долго не мог сделать. И я горжусь его поступком. Страх за мою жизнь просто убивал его! Наверно, так было предопределено свыше, что он должен был погибнуть…
- А я завидовала вам!
Дарья повернула к Насте удивлённое лицо.
- Вы завидовали?! Чему?!
- Вы так любили друг друга… Обменивались взглядами, полными нежности и сострадания. И не скрывали этого… Такое сейчас редко бывает.
- У тебя есть любимый, Настя? Ты встречаешься с молодым человеком?
- Нет, - ответила девушка, опустив голову. – Мой муж погиб в Чечне. А я была на пятом месяце беременности. На похоронах, говорят, я была как каменная статуя. Я ничего не чувствовала… Мне казалось, что я умерла вместе с ним… Потом у меня случился выкидыш. И это ещё больше подкосило меня. Я не хотела жить! Но меня поддержали друзья мужа. Каждую неделю кто-то приезжал из его отряда проведать меня. Они буквально заставили меня заняться делом. Узнав, что я по образованию фармацевт, ребята собрали деньги и на первом этаже нашего с мамой дома оборудовали аптеку. Мне все шли навстречу – и милиция, и администрация, и лицензирующие органы. Я получила все необходимые лицензии и начала работать. И тут слегла мама. У неё рак лёгкого… Словом, за всё хорошее, что я получала от жизни, тут же следовал новый, ещё более жестокий удар судьбы…
- У вас всё наладится, Настя, вот увидите! – Дарья легонько прикоснулась к руке девушки.
- Нет, Дарья! – по щекам Насти потекли слёзы. – Как только маме стало чуть получше: она начала садиться в постели, разговаривать со мной, тут же последовала расплата в лице этих подонков, которые выдернули меня через окно, как куклу и утащили в лес. И этот гадкий Гено… Я до сих пор вздрагиваю от отвращения, вспоминая, как он лапал меня своими потными руками! Теперь вот, Егор! Он пошёл умирать, чтобы спасти нас с вами! Он погибнет ради нас, и я всё думаю, какая расплата последует после его гибели? Что ещё я должна буду пережить?
- Настя, Сербин – человек чести! Он единственный из нас не смирился ни на миг! И я видела, как они начинают бояться его. Отняв у него один костыль, они не рискнули отнять у него второй, зная, что он тут же начнёт сражаться с ними. Он побеждал их уже одним своим присутствием. И мы не должны сделать его гибель бессмысленной! Понимаете?! Даже если ему судьбой уготовано погибнуть сегодня! Мы просто обязаны выжить, и тем самым выполнить его последнюю волю! Вы согласны?!
Анастасия кивнула головой, утирая слёзы, и в тот же миг громкий выстрел разорвал тишину, заставив обеих женщин вздрогнуть.
Они вскочили на ноги, сразу напрочь позабыв о том, что они должны сейчас делать…
И только второй выстрел пробудил их от шока.
- В гараж! – крикнула Дарья и, схватив Настю за руку, потащила к двери.
Дарья быстро справилась с засовами и распахнула одну створку широких ворот, сбитых из массива дуба.
Прямо перед ними была свобода! Свобода от гнусного, липкого страха за свою жизнь, от унижений и издевательств подонков, от подавляющего чувства стыда за полное своё бессилие перед ними…
- Сейчас, сейчас, сейчас,… - как заведённая бормотала Дарья, ожидая начала перестрелки.
И как только громко простучала автоматная очередь, женщины стремглав бросились к лесу.
Они уже не боялись выстрелов в спину. Они настолько уверовали в Сербина, что подспудно чувствовали его превосходство над подонками.
Вломившись в кусты сирени на опушке, они, обдирая колени, прорвались сквозь заросли и, наконец, упали в траву, не в силах отдышаться…
Настя перевернулась на спину и увидела над головой ослепительно синее небо с легкой рябью облаков, дрожащие от лёгкого ветерка резные листья дубов, кувыркающегося в вышине жаворонка… и заплакала. Это были лёгкие и чистые слёзы… Слёзы счастья…
Настя плакала, уже твёрдо уверовав в то, что скоро увидит Егора и сможет сказать ему всё, что накопилось в её душе. Она уже знала, что не сможет прожить и дня без него, его твёрдого взгляда, его жёстких рук, его непримиримого характера… Она любила его…
Дарья села, охватив колени руками, и всё ещё тяжело дыша…
- Ну, вот и всё, девонька! – сказала она. – Всё произошло именно так, как планировал Сербин. Мы живы! И мы свободны! Вот же железный характер! Поражаюсь, сколько мужества у этого человека!
- Я никогда не задумывалась, что такое мужество, - Настя лежала, глядя в небо. – Как-то само собой подразумевалось, что хорошие люди – мужественные, а плохие – нет. Теперь я знаю, что такое мужество!
- Ну, вставай, Настя! – Дарья легко поднялась с земли. – Не забывай, нам ещё нужно найти ближайшую к нам поисковую группу и привести помощь Егору!
Они вдруг снова услышали автоматные очереди, долетающие из окон "Замка"…
И побежали вниз.
Навстречу им, ломая своими железными телами кусты, поднимались крепкие ребята в чёрной униформе без нашивок и знаков различия, в чёрных масках, с короткими автоматами в руках. Чем-то, то ли силой, исходящей от их литых тел, то ли стальным блеском глаз в прорезях масок, то ли спокойной уверенностью они так живо напомнили Насте Сербина, что она без чувств рухнула на землю.
Когда она пришла в себя, Дарья что-то, торопясь и сбиваясь, рассказывала им.
- Если это тот Сербин, который был моим командиром и учителем в Чечне, - сказал широкоплечий человек, стоящий чуть впереди остальных, - то нам останется только трупы вынести из "Замка".
Услышав эти слова, Настя снова провалилась в глубокий обморок…
Глава 7
Давно отгремели залпы войны.
Мы теперь уже не солдаты...
Но терзает, терзает чувство вины
За тех, кто погиб когда-то!
И теперь, спустя много лет,
Снятся нам бои, перевалы,
Пот и кровь, и Отчизне обет,
И друзья - полегло их немало...
И от ран умирая сегодня,
Когда битвы уже миновали,
Мы не просим у Бога ни дня,
И пощады попросим едва ли...
Сербин подумал, что жить ему осталось совсем мало. Он не успеет мгновенно развернуться на одной ноге, одновременно уходя с линии огня броском в сторону, и выстрелить в Вазгена. В который раз он пожалел о том, что по воле вот таких же нелюдей, как стоящий позади него подонок, он лишился ноги. В другое время он бы без труда вышел из создавшейся ситуации победителем, но с одной ногой он был лишён этой возможности…
Не хотелось думать, что никогда больше он не увидит чистого весеннего неба над головой, не вдохнёт полной грудью морской бриз, не обнимет хрупкие женские плечи.
"И что теперь?" - подумал он. – "Подводить итоги? Вспоминать удачи и неудачи. А нужно ли это?"
Он нажал на курок, надеясь отвлечь выстрелом Вазгена и всё-таки попытаться развернуться на одной ноге, бросив костыль. Но выстрела не последовало. Боёк щёлкнул вхолостую… Он не рассчитал точно свои выстрелы и расстрелял все патроны. Но почувствовал, как вздрогнул Вазген.
- Что, землячок? – голос Вазгена не излучал былой уверенности. – Патрончики кончились? Ну, брось автомат! Зачем он теперь тебе?
- И что дальше? – Сербин не оборачивался.
- А дальше, землячок, костылик свой тоже брось! И скачи наверх, к окошку! Мне нужно видеть, когда появится команда спасения! Я ведь так полагаю, женщины уже ушли?
Сербин не ответил. Он аккуратно прислонил костыль к стене и, встав к лестнице боком, запрыгал на одной ноге по ступенькам. Добравшись до стены, он встал и, развернувшись лицом к Вазгену, прижался к холодной штукатурке спиной.
- Не стой, землячок! Присаживайся. Ты, наверно, устал?
- Да! – невольно вырвалось у Сербина. Он действительно чувствовал себя на пределе сил и нервов.
Вазген мельком взглянул на тело Салеха, лежащее в луже крови.
- Вот, что бывает с человеком, если его поступками движет жажда мести, а не элементарная логика… А ведь стоило ему запустить тебя наверх, коль уж ты нашёл способ развалить преграду в виде шкафа, и он мог спокойно завалить тебя из засады одним выстрелом!
- Это вряд ли! – сказал Сербин и полез в карман за сигаретами. – Я ещё не разучился стрелять!
- Руки на колени! – заорал Вазген, отскакивая, хотя и так стоял в пяти шагах от Сербина. Ствол в его руках заходил ходуном. – И чтоб я их постоянно видел!