- В Алушту. До отсидки Зайцев имел автомобиль, у него были права на вождение.
- Значит, он мог наехать на Куроедову. Только зачем нам в Алушту?
- Маска волка. В компьютерной реальности тоже возможны неожиданные ходы для детектива.
Ну, волк, погоди!
Через полчаса Пилипенко и Жаров стояли у закрытой двери на веранде многоквартирного дома. Пилипенко достал из кармана набор ключей.
- В который раз ты нарушаешь закон? - спросил будничным тоном Жаров.
- Нет времени брать ордер, - ответил следователь. - Я уже сказал ему про маску. Он успеет от нее избавиться. Отпросится с работы и примчится домой.
В руках следователя, на кольце ключей болталась обыкновенная воровская отмычка. Через минуту дверь была открыта.
Квартира Зайцева представляла собой стандартную жилплощадь с набором дешевой неновой мебели. Пилипенко сориентировался довольно быстро: вытащил из шкафа нечто, упакованное в пластиковый пакет.
- А вот и она, - весело сказал следователь.
В его руках поворачивалась маскарадная морда волка. Просто большая волчья голова с вырезом внизу.
- Чуть было не перехитрил нас всех, - с удовлетворением сказал Пилипенко.
- Убивать жен некоего избранного человека, из года в год! - воскликнул Жарова. - Хотел бы я знать, каков у него был мотив?
Пилипенко насторожился, наклонил голову, прислушиваясь.
- А вот, мы сейчас у него и спросим, - сказал он, надевая на голову маску волка.
Раздался звук открываемой двери. На пороге стоял Зайцев. Он тяжело вздохнул. Пилипенко сделал к нему шаг и замер, возвышаясь над ним в маске волка.
- Не успел, - сказал Зайцев.
Внезапно он дернулся, рванулся обратно. Жаров в два прыжка достиг порога, выскочил на веранду, перемахнул через перила и свалился прямо на убегающего Зайцева. Быстрым, профессиональным жестом заломил ему руку за спину.
Допрос начался прямо на месте: Зайцев сидел на диванчике, напротив раскрытой дверцы шкафа, где лежала маска. Пилипенко устроился верхом на стуле напротив, как американский шериф из кино. Жаров, как обычно, стоял у окна, прислонившись к подоконнику. Зайцев видел Жарова два раза: в кабинете следователя и на винзаводе - со следователем вместе. Разумеется, у него сложилось впечатление, что Жаров работает в милиции.
- Зачем тебе все это было нужно, скажешь? - начал Пилипенко.
Он кивнул на маску волка, мирно лежащую на столе.
- Он убил женщину, с которой я… Которую я… И подставил меня же! И я восемь лет в лагере колбалсился, - скороговоркой ответил Зайцев.
- Почему ты думаешь, что именно Куроедов убил эту женщину?
- Да потому что я ее не убивал!
- Вот, логика! - вставил Жаров.
- Ты угнал машину, - продолжал следователь, - наехал на его жену, подбросил в салон банку с отпечатками бармена Куроедова.
- Да, признаюсь.
- Как ты раздобыл банку? Куроедов ведь должен был узнать тебя. Неужто и в бар ты пошел в маске волка?
- Нет, что вы! Я дождался, когда придет сменщик Куроедова. Зашел в бар и взял со стола пустую банку, которую точно держал в руках Куроедов.
- Ну, хорошо. С этим разобрались. А как насчет других жен Куроедова? Одна была отравлена в Днепропетровске, другую сбросили с лестницы в Харькове.
- Я никогда не был в этих городах!
- А в армии ты где служил? - спросил Жаров.
- В Николаеве.
- В какие годы?
- Девяносто третий - девяносто пятый.
- Понимаешь? - вдруг встрепенулся Жаров, обращаясь к Пилипенке.
- Что, собственно? - не понял тот.
- Первая жена Куроедова была отравлена в девяносто четвертом. Этот человек тут не при чем. Возможно, и ко второму случаю он не имеет никакого отношения.
- Похоже что так… - задумчиво проговорил Пилипенко. - Послушай, Зайцев! Зачем ты все-таки надевал маску волка?
Зайцев помялся, выдавил из себя слабую улыбку:
- Ну, так… Я - Зайцев, а маска - волка.
- Допустим. Но почему ты вообще надевал маску? Ты же не знаком с женой Куроедова.
- Не знаком. Но она меня видела.
- Где?
- На суде.
Пилипенко с удивлением поднял голову.
- Это на каком таком суде?
- В моей жизни был один лишь суд. За убийство, которое я не совершал.
- Так вот оно что! Вот ведь как просто всё объясняется.
И следователь щелкнул пальцами, что означало: он уже все до конца понял.
Больничный финал
Пилипенко и Жаров в больничных халатах шли по коридору. Следователь опять с отвращением поправлял свою одежду.
- Если твоя гипотеза верна, - сказал Жаров, - то я готов поставить памятник этой великой любви.
- Не ерничай, - огрызнулся Пилипенко. - Убийство есть убийство, и нет ему никакого оправдания.
- Согласись, это совсем не то, что убийство из-за денег.
- Нет. Не соглашусь.
Они были не прочь продолжить прения, но уже подошли к двери палаты.
- Молчим, - сказал следователь и открыл дверь - без стука, как это принято в больницах.
Девочка с шеей читала вслух книжку старушке с руками, меж тем, как на ушах у нее висел неизменный плеер, и она кивала в такт своей музыке. Обе подняли головы. Вера Куроедова полулежала на кровати. Напротив, на стуле - сидел Куроедов. Он с недоумением оглянулся.
- Разве у вас могут быть к нам еще какие-то вопросы?
- В самом деле! - с возмущением воскликнула Вера. - Арестовали моего мужа. Держали его три дня. Что вам еще от нас нужно?
Пилипенко прошел на середину комнаты, отодвинул пустой стул и сел на него верхом.
- Вот как вы гостей встречаете. А мы вам, между прочим, хорошую весть принесли.
- Неужели? - спросил Куроедов.
- Час назад задержали того человека, который принес вам несчастье.
Пилипенко указал ладонью на загипсованную ногу потерпевшей.
- А того, кто велосипед изобрел, не задержали? - съязвила девочка.
Она указала на свою шею.
- Не волнуйся, - ободрил ее Жаров. - И до него доберемся.
- А того… Того, кто… - начала было старушка, шаря в воздухе забинтованными руками, пытаясь определить виновного в своей травме, но Жаров успокаивающе положил ей руку на плечо, склонился и даже ласково поцеловал в седую макушку.
- И кто же этот… Человек? - проговорила Вера.
- Зайцев, - спокойно сказал Пилипенко.
Куроедов вздрогнул.
- Он был в маске волка, - продолжал следователь.
- Но почему Зайцев? - спросил Куроедов. - Тот самый, из Алушты?
- Именно. Зайцев, который отсидел за убийство вашей третьей жены.
- Зачем ему это нужно?
- Потому что он не убивал вашу третью жену.
- А кто же ее убил?
- И не только ее, но и всех предыдущих, - вставил Жаров.
Пилипенко поднял палец и проговорил весомо:
- Покрывало вдовы.
- Да, точно, - встряла старушка. - Есть такое покрывало. Это когда одна жена умирает. Потом другая. Потом третья. Вот, у меня сосед, старичок один. Так у него жен умерло штук… Даже и не упомню.
- Обязательно дайте мне адрес этого старичка, - тихо сказал Пилипенко и повернулся к чете Куроедовых.
- Так что, насчет покушений можете теперь спать спокойно. Больше никаких покушений не будет. Только один к вам вопрос. Для отчета. Если это не тайна, конечно. Мне очень важно знать, как вы познакомились?
Куроедов и его жена переглянулись. Куроедов рассмеялся.
- На этот вопрос мы никак не сможем ответить, - сказала Вера, также хохотнув.
- Потому что мы никогда не знакомились, - сказал Куроедов.
- Как? Вы не знакомы?! - с возмущением воскликнула старушка.
- Не волнуйтесь, бабушка! Такое бывает, - успокоила ее девочка.
- Просто мы знаем друг друга всю жизнь, - торжественно объявила Вера.
- С детского сада, - подтвердил Куроедов.
- Или даже с яслей, - добавила его жена.
- Значит, вы родились в одном городе? Выросли вместе… - проговорил Пилипенко вроде простые слова, но в голосе его прозвучало нечто зловещее.
- В Днепропетровске, - сказал Куроедов.
- Я в этого мужчину с детства была влюблена, - заявила Вера с гордостью.
Пилипенко и Жаров переглянулись. Все было уже ясно, и правда эта казалась чудовищной, хотя где-то на горизонте маячило слабое желание оправдать, по крайней мере - понять…
- А когда он в Харьков жить переехал, вы за ним отправились, - полуспросил, полуутвердил Пилипенко.
- Точно! - сказала Вера. - Работу хорошую бросила, квартиру продала.
Пилипенко смотрел на нее с грустью. Жаров отвернулся, глядя в окно, где ветер волновал ветки пальмы.
- А не страшно было тебе всех этих женщин убивать? - тихо спросил Пилипенко.
В палате установилось молчание. Девочка с шеей уронила на пол книжку. Все обернулись на стук. Жаров разглядел ее название: "Жертва роковой страсти".
Финал у камина
Тем же вечером, трое старых друзей сидели у камина в редакции. Жаров ворошил кочергой угли, искры втягивались в трубу. Пилипенко сидел в кресле, дожидаясь пока он отойдет, чтобы водрузить ноги на каминный экран. В соседнем кресле, также со стаканом в руке, сидел Минин.
- Вот и закончилась история с покрывалом вдовы, - сказал он.
- Она, наконец, призналась? - спросил Жаров.
- Куда бы она делась? - сказал Пилипенко. - Первую жену подстерегла на улице в Днепропетровске, познакомилась, предложила вместе выпить. Остальное - дело техники. Вторую столкнула в лестничный пролет в Харькове. Как появилась предсмертная записка, мы знаем. А с третьей расправилась уже в наших краях, на квартире у Зайцева.
- И отсидел человек ни за что, - вставил Минин.
- Да уж, - пробурчал Пилипенко. - Совсем невинный человек. Просто воспылал любовью к замужней женщине - только и всего.