Гостя в тот вечер инвалид так и не встретил. Вместо него раздался звонок по телефону: укоризненный голос спросил, понравился ли ребенку подарок. Посоветовал не обращать внимания на некоторую необычность игрушки: просто злые люди отрезали ей когда-то плюшевое ушко за неискренность... Такое иногда случается, и не только с медвежатами. Понятно?
Отец семейства все понял и покрылся холодным потом. Стало ясно, что звонок от приятеля-сослуживца о Тайсоне был простой провокацией, ловушкой, в которую он угодил. Поэтому, не дожидаясь расспросов, инвалид торопливо и сбивчиво передал своему "куратору" содержание недавнего телефонного разговора.
Собеседник поблагодарил – не столько за информацию, сколько за понимание. Посоветовал вести себя впредь благоразумно, пожелал здоровья жене и сыну. Напомнил номер для экстренной связи, и повесил трубку.
– Когда вы пришли... Я не хотел звонить, но поймите! – Хозяин квартиры вцепился побелевшими руками в край стола.
– Понимаю, – кивнул человек по прозвищу Тайсон.
Только их не надо убивать... Пожалуйста, – инвалид мотнул головой в сторону комнаты, где за стенкой спали его жена и сын.
Гость поджал губы. Встал, подхватил сумку. Качнул вороненым стволом ТТ:
– Иди вперед! Откроешь дверь.
На следующий день Тайсон уже селился в гостинице напротив УВД.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Во всех современных детективах герои много и с удовольствием ездят на автомобилях. Причем водят они машину безупречно, но позволяют себе такое расширенное толкование правил дорожного движения, за которое в реальности первый же встречный инспектор ГИБДД оставил бы их без водительского удостоверения.
Впрочем, героям отечественных триллеров бояться нечего: денег у них полные карманы. А если вдруг не удается откупиться от назойливого мента, у автора всегда припасен какой-нибудь оригинальный сюжетный ход типа удара представителю власти коленом в пах или очереди из припрятанного под плащом автомата.
Кроме того, никто и никогда не пишет о том,, как бесчисленные российские Бешеные, Седые и Слепые доливают масло, моют двигатель, ругаются с пьяными мастерами на станции, проходят ежегодную процедуру техосмотра или мотаются на автомобильный рынок в поисках уже дешевой, но ещё приличной импортной "резины". Да что там говорить! Такое впечатление, что эти ребята про автозаправочные станции и бензин только что-то слышали, а проколотое колесо вообще не меняли ни разу в жизни...
У оперативного сотрудника Управления, которому поручили опекать прилетевших в Москву американцев, и у его служебной "волги" с самого начала установились отношения, полные взаимной подозрительности и опасливого уважения. Характер у обоих был капризный и обидчивый, к тому же они оказались друг у друга уже не первыми – оперативник успел до этого покататься и на "уазиках", и на иномарках, а машина также сменила за несколько лет и зим примерно такое же количество водителей.
К тому же, "волга" вплотную приблизилась к критическому для служебных автомобилей возрасту. Наверное, основную часть того, что называется мелким ремонтом и техническим обслуживанием "волги", нормальные водители-профессионалы без особых трудов и расходов делают сами. Но оперативник давно уже смирился с тем, что даже банальный электрочайник норовил вести себя в его присутствии кое-как. Не говоря уж про любую технику посложнее, которая, видимо, непонятно за что испытывала к нему лично и к сотрудникам спецслужб в целом стойкую и давнюю неприязнь.
Вот и сейчас, припарковавшись под запрещающим знаком, прямо напротив здания американского посольства, офицер повернул ключ в замке и от души чертыхнулся:
– Опять?
Вместо ответа машина несколько раз обиженно дернулась и тряханула двигателем. Так называемое "калильное" зажигание... Оперативник представил себе наглую рожу мастера из автохозяйства Управления, который совсем недавно делал ему диагностику и регулировал карбюратор.
– Сволочь! Ничего, Земля круглая... – офицер с трудом вытянул ключ из замка зажигания, скинул ремень безопасности и вылез наружу.
Наружу... Прямо в лужу!
День вообще начинался не так, как хотелось бы. Поэтому грязную воду в ботинке следовало воспринимать философски.
Господина Черненко у главного выхода не было. Неужели, все-таки, опоздал? Стараясь не обращать внимания на приближающегося милиционера в форме ДПС, на заинтересованные взгляды российских граждан из очереди перед консульским отделом и даже на телекамеры, которые постоянно отслеживают потенциальных террористов, оперативник выругался про себя – и протянул руку за мобильным телефоном.
Однако, в следующее мгновение, к нему навстречу, мимо охранника, почти выбежал Питер Черненко:
– Ради Бога, простите за опоздание! Мне очень неудобно.
– Ерунда. Не стоит об этом... Я, честно говоря, сам только что приехал.
– Действительно?
Распознав иностранца, инспектор дорожно-патрульной службы из специального батальона ГИБДД даже не стал подходить. Для него, в прямом и в переносном смысле, время было – деньги, поэтому тратить время на бесполезные разбирательства было экономически не выгодно.
Поэтому, Питер Черненко и его российский коллега спокойно уселись в машину. На этот раз "волга" даже не стала капризничать – завелась с пол оборота, и без проблем влилась в плотный поток проезжающих мимо автомобилей.
– Очень сильное движение. Здесь всегда так?
– Почти всегда, – кивнул оперативник. – Ну, Питер, и как вам Москва?
– Очень изменилась. Похорошела.
– Вы ведь и раньше бывали в России?
Да, приходилось бывать. Много раз. И почти в каждый приезд чувствуются какие-то перемены, свежий воздух, что ли... В отличие, например, от Парижа.
– А что – Париж?
Американец задумался:
– Знаете, когда я первый раз попал во Францию... Нет, все и тогда там было великолепно: гостиница на бульваре, номер с видом на Эйфелеву башню. Представляете? Сидя в сортире, открываешь окно, и любуешься прямо на неё а она на тебя. Кстати, как любая стареющая красавица, Эйфелева башня ночью выглядит намного лучше, чем при естественном освещении.
– Отлично сказано, Питер.
Да, так вот. Конечно же, полная туристическая программа: ночная Сена, пароходики, Люксембургский сад, "Мулен Руж"... но, думаю, что вы со мной согласитесь: Париж – это не тот город, который может заставить любить себя с первого взгляда. Там нужно пожить, чтобы почувствовать его по-настоящему. А я в Париже пробыл ровно столько, чтобы при словах "Сен-Мишель, Сите, Пляс-Пигаль..." хотя бы в общих чертах представлять, о чем идет речь. И чтобы в крайнем случае суметь отличить Монпарнас от Монмартра. "Волга" с трудом увернулась из-под колес какого-то черного джипа-внедорожника с номерами Государственной думы, решившего перестроится сразу же через три ряда. После этого американец продолжил:
– Да, все было красиво, величественно – но слишком уж неизменно, знакомо по фильмам, по книгам, по фотографиям. А церковь Сакре-Кер – вообще не в парижском стиле. Больше всего она похожа на мечеть, выстроенную в каком-нибудь мусульманском штате Индии.
– Дорогой город? – Чтобы поддержать разговор, поинтересовался оперативник. – Ну, в смысле выпивки, например...
– Да, – вздохнул пассажир. – Между прочим, эти хитрые французы на своих знаменитых парижских бульварах не установили ни одной скамейки посидеть можно только в бистро или в ресторанах.
– У нас то же самое начинается.
– В общем, Париж меня, скорее, разочаровал.
– А Москва?
Наоборот. Оперативник родился и вырос в российской столице:
– Спасибо, приятно слышать. Ну, а я лично самое серьезное разочарование в жизни испытал, узнав, что анчоусы – это всего-навсего маринованная килька.
– Соленая килька, – автоматически поправил собеседника Питер Черненко.
– Какая разница...
Основную, серьезную часть разговора коллеги продолжили только добравшись до специально предназначенного для этого места. Первым перешел к делу американец:
– Итак? Кто начнет?
Наверное, все-таки, я. Самое главное. Больше нет необходимости проверять данные по нелегальным пересечениям границы. Мы уже отработали больше половины всех сомнительных случаев, но теперь...
– Почему?
Потому что и ваши, и наши аналитики на этот раз оказались правы. Человек по прозвищу Тайсон уже находится здесь, в России. Вчера он вышел на контакт с одним из своих бывших сослуживцев.
Когда? С кем? Где именно? – Американский разведчик Питер Черненко даже не попытался изобразить профессиональное хладнокровие.
Вот, пожалуйста... прочитайте. Можете сейчас, а можете потом – это все равно будет ваша копия.
Но Черненко уже торопливо скользил глазами по строчкам секретного документа:
– Так... так... этот город называется Тепловодск?
– Да. Районный центр. Вот, Питер, посмотрите по карте.
Спасибо, – американец ещё несколько минут перелистывал страницы. Потом закрыл папку и спросил тоном недовольного экзаменатора:
– Как получилось, что он опять ушел?
Ну, от вас он ведь тоже ушел, – справедливо парировал русский коллега. – Даже, по-моему, два раза? Или больше? Мистер Черненко какое-то время раздумывал, не пора ли обидеться. Но, в конце концов, решил не валять дурака – и расплылся в ухмылке:
– Ладно! Я думаю, этот парень ещё сумеет сравнять наш с вами счет.
– Посмотрим... Питер, есть ли какие-нибудь новости из Вашингтона?
– Ничего особенного. Так, очередная информация к размышлению.
В течение следующего часа мистер Питер Черненко, полномочный представитель Комитета безопасности национальной территории США, пытался убедить своего русского собеседника, что операции по хирургическому воздействию на потенциальных самоубийц – ни что иное, как полный бред с технической, с медицинской и с экономической точек зрения. Он вполне аргументировано, со ссылками на специалистов из Гарварда и Ричмонда, уверял, что для подготовки "шахидов", стремящихся к смерти, достаточно элементарной социально-психологической мотивации. И что пример любой, самой нищей, арабской семьи, сказочно и внезапно разбогатевшей после того, как мучеником за веру стал один из множества её детей, привлечет в ряды фанатиков-террористов столько мусульманских бедняков, сколько потребуется для выполнения любой задачи. А для того, чтобы купить дом и землю семье "шахида", обеспечить его родителям сытую старость, почет, уважение соседей, а братьям и сестрам – дать образование и возможность создать свои семьи, необходимо не так уж много денег. Во всяком случае, затрат на это потребуется куда меньше, чем на исследования в области нейрохирургии и на сложнейшие операции в секретных медицинских центрах.
Что же касается материалов по "Интерхеалс Иншуранс", подброшенных русским через сомнительные источники, то якобы, это была провокация политического и религиозного авантюриста, бандита Эль Малума.
– Зачем?
Пока не известно. Возможно, для того, чтобы выявить таким образом наши и ваши источники информации, заставить действовать агентуру, подобравшуюся вплотную к руководителям исламского международного терроризма.
Собеседник Питера Черненко пожал плечами:
– Ну, не знаю...
То, что этот ваш Тайсон утащил из офиса страховой компании, вряд ли может иметь хоть какое-нибудь значение для нашего общего дела. Скорее всего, там есть кое – какая конфиденциальная информация о клиентах, о сделках... но это не серьезно. Может пригодиться, разве что, для мелкого шантажа.
Во-первых, – теперь обидеться решил уже русский оперативник, во-первых, этот Тайсон с некоторых пор такой же наш, как и ваш... Он уже давно сам по себе. А во – вторых, насколько я понял, он ведь только сервер утащил, то есть, главный компьютер? А информация на других компьютерах сети все равно досталась вам? И, наверное, все, что было на бумажных носителях?
– Да, – вынужден был признать американец. – Это так.
Значит, все, или почти все, что записано на украденном Тайсоном жестком диске можно восстановить и без него?
– Да, наши специалисты сейчас этим занимаются.
– И каковы результаты?
– Ничего важного.
– Собеседник понял, что правду американец все равно не скажет: Вот и отлично! Только тогда непонятно, зачем его вообще ищут.
– Вместо ответа, Питер Черненко пожал плечами: Наше дело маленькое.
– Он поспешил сменить тему: А вы не думали, почему этот человек появился именно там, в Тепловодске? Судя по карте, он пересек почти весь юг России... зачем? Неужели, больше негде было отсидеться? Отсидеться... но он ведь не для этого сюда пробирался. Верно? А для чего? Все-таки, пластическая хирургия?
Собеседник посмотрел на американца: Кажется, вы опять угадали. Да, в Тепловодске находится один из ведущих в Советском Союзе, самый крупный в России, всемирно известный Центр пластической и косметической хирургии так называемая, клиника профессора Барашкова. Мистер Черненко вскочил и зашагал из угла в угол:
– Надеюсь, вы приняли меры?
– Безусловно.
– Нет, все равно... все равно! Надо вылетать самим. Там есть аэропорт?
– Но вы ещё должны согласовать это с американским посольством, с нашим Министерством иностранных дел, с Управлением... К черту, к дьяволу! Бюрократы... Что сидите? Поехали. Когда самолет?
– Уже в машине, Питер вдруг внимательно посмотрел на своего российского коллегу: Знаете, говорят, один маленький американский мальчик спросил у своей мамы в день воздушной атаки на Всемирный торговый центр: "Мама, что же мы сделали такого, что все эти люди так разозлились на нас?" Понятно, – кивнул собеседник. Я теперь очень часто об этом думаю...
* * *
Судя по красочным стендам, вывешенным в коридоре, Тепловодский Центр пластической хирургии работал по двум основным направлениям – эстетическому и реконструктивному.
Для начала Тайсон узнал много поучительного и интересного про ринопластику, заключавшуюся в изменении ноздри изнутри, без рубцов. Если верить рекламе, желающие по каким-то причинам изменить форму носа, должны быть готовы к некоторому беспокойству, проистекающему из-за закупорки ноздрей дренажем, и к незначительным кровоподтекам на уровне век, однако боли бояться им не следует. Гораздо важнее обдумать мотивы своего решения, и, прежде чем идти на операцию, посетить психолога Центра или психотерапевта. Единственное существенное неудобство при этом ожидает только близоруких и дальнозорких пациентов: в течение полутора месяцев им нельзя будет пользоваться очками.
Губы и носогубные складки желающим здесь корректировали уникальным биополимерным гелем, не вызывающим рубцевания и аллергии. Но эта операция, по сложности и стоимости, не шла ни в какое сравнение с блефаропластикой, которой было посвящено сразу четыре стенда. Изменение формы нижних и верхних век за счет удаления жировых отложений, "мешков", под глазами и избыточной кожи над верхними веками, иллюстрировалось множеством снимков и диаграмм. Особое место было выделено для так называемой "пластики восточных глаз" – хирургической процедуры, весьма популярной у азиатских женщин, стремящихся приблизиться к европейскому идеалу красоты.
Потом внимание Тайсона привлекли фотографии мальчика лет десяти. На левой он был изображен с неприлично торчащими в разные стороны лопухами ушей, а на правой выглядел уже вполне пристойно. Оказывается, всего за четыре дня здесь под общей или местной анестезией можно было сделать ребенку "нормальный загиб уха", и навсегда избавить свое чадо от насмешек и издевательств со стороны одноклассников. При этом, Центр гарантировал абсолютное сохранение слуха и отсутствие болевых ощущений уже на следующие сутки после операции.
Оставалось надеяться, что качество работы здесь соответствует ценам, которые колебались в диапазоне от ста долларов за удаление простых рубцов, до двух тысяч долларов за протезирование груди.
– Доктор Полищук?
Да, – тот, кого Тайсон ждал уже почти четверть часа, остановился у своего кабинета и скорее с недоумением, чем с тревогой, посмотрел на окликнувшего его человека. Судя по светло-зеленому хирургическому балахону и маске, закрывавшей почти половину лица, этот огромный мужчина имел какое-то отношение к Центру. Однако марлевая повязка на голове свидетельствовала о том, что он здесь, скорее всего, пациент, а не представитель медицинского персонала.
– Доктор, вы можете уделить мне несколько минут?
– Нет. Я уже закончил прием. Запишитесь в регистра...
Но чужая, могучая сила уже перенесла его через порог, оставив один на один со странным посетителем за плотно прикрытой дверью кабинета.
– Простите, доктор. Извините. Я ничего плохого вам не сделаю.
Практикующему хирургу Антону Полищуку, несмотря на относительную молодость, пришлось уже поработать и в районной поликлинике, и на станции "скорой помощи". Так что, психов разнообразных, бандитов и наркоманов он повидал в своей жизни достаточно, представляя, чего можно от них ожидать.
Поэтому, главное сейчас было – не обострять ситуацию.
– Чего вы хотите?
– Доктор, а вы ведь совсем не похожи на свою сестру.
На кого? – Удивился Антон. С точки зрения Тайсона это был самый рискованный момент разговора. Действительно, многие русские проститутки, работавшие у Мухтара, любили со скуки пооткровенничать с одноухим охранником. И на самом деле, одна из них, – та самая, что привела в заведение американцев, – когда-то рассказывала ему о своем родном брате, любимом и честном, выучившемся на пластического хирурга в Тепловодске. Но девочки очень любили приврать, поэтому заранее просчитать реакцию собеседника Тайсон не мог.
– На сестру. Наташа просила меня зайти к вам, если в этих краях окажусь.
– Где вы её видели? – Доктор все ещё был насторожен.
В Египте. Примерно два месяца назад. Кстати, Наташа просила вам кое-что передать... – Тайсон достал продолговатый конверт и протянул его Антону:
– Здесь тысяча двести долларов. Пересчитайте.
Однако молодой доктор вовсе не торопился взять из рук Тайсона деньги:
– Странно... А когда она сама приедет?
– Никогда.
– Почему?
– Потому что её убили.
Как это произошло? Да садитесь вы... чего уж теперь. – Врач прошел на свое рабочее место и опустился в кресло. – Садитесь! Я не буду вызывать охрану.
– Простите, вы знали, чем она занималась?
– Да, – кивнул хозяин кабинета.
Стараясь по возможности выбирать выражения, Тайсон рассказал брату очень близкую к истине версию гибели его сестры.
– Эх, Наташка...
– Мне нужна помощь.
– Какая помощь? – Антон Полищук не так уж плохо владел собой.
– Доктор, меня ищут те, кто убил вашу сестру.
– Знаю, – кивнул неожиданно врач. – Снимите маску. Спасибо, так я и думал...
И прежде чем Тайсон задал вопрос, он продолжил:
На сегодняшней утренней конференции медицинскому персоналу показывали фотографию человека, о появлении которого следует сразу же сообщить охране. Говорят, это вооруженный маньяк, особо опасный рецидивист... В общем, вы там очень похоже получились.
Тайсон выругался.
А вот мама наша тут не при чем, – справедливо заметил Антон. – Почему они вас тут поджидают? Из-за меня, что ли?