Хотелось бы, конечно, до конца. Во всяком случае, как я понял, наши партнеры планируют в уже самое ближайшее время очень серьезно прихватить за жопу этого славного парня из "Интерхеалс иншуранс". И заставить "сливать" конфиденциальную информацию – судя по всему, степень допуска у него довольно высокая, знает он очень много. В том числе, вероятно, и про связи этой страховой компании с международными террористами.
Скажите, Иван Иванович... только честно. Вот вы лично, по доброй воле, стали бы на месте американцев делиться с нами такими сведениями?
– Не уверен.
И совершенно правильно. Значит, нам следует ждать от товарищей по оружию неприятностей и сюрпризов. Ну, меня ещё надо будет найти, а вот насчет вас... Кстати, что-нибудь удалось выяснить по поводу Германии?
– Нет, – вздохнул Иван Иванович.
В Бремене следили не за мной, – напомнил Тайсон. – Там был стационарный пост наблюдения. Прямо напротив тайника.
– Ты уверен?
Да, та девица со скрипочкой. Скорее всего, они очень хотели выяснить, кто именно придет забирать документы.
Не знаю. Вполне возможно, что... В следующую секунду фургончик остановился – да так резко и неожиданно, что огромного Тайсона по инерции проволокло вдоль скамейки, и с размаху впечатало в перегородку. Через мгновение, больно ударившись обо что-то плечом, рядом с ним оказался Иван Иванович:
– Ох, мать его так! Послушай, Тайсон, кажется я себе...
– Где эта чертова лампа?
Не вижу. Упала, наверное. Снаружи громко хлопнула дверь кабины.
– Не вставайте!
Но Иван Иванович уже приподнялся, кряхтя и ругаясь.
Приподнялся, чтобы шагнуть в полный рост прямо навстречу очереди из пулемета, распоровшей фургон вдоль бортов. Тайсон, который почувствовал опасность всего за какие-то доли секунды до этого, просто физически не успел бы его остановить: окружающая кромешная тьма вдруг наполнилась шумом и грохотом, а на металлический пол полетело отброшенное прямым попаданием тело. Тайсон сразу же втиснулся между Иваном Ивановичем и скамейкой, повинуясь звериным инстинктам и навыкам выживания, приобретенным в спецназе. Он уже снял свою "Астру" с предохранителя, хотя толку от пистолета в такой ситуации было немного – для чистой победы невидимому и недосягаемому противнику потребовалась бы теперь только ещё одна пулеметная очередь по фургону, немного пониже, осколочная граната под колесо, или, допустим, кусочек взрывчатки на развороченный бензобак.
Оставалось только молиться или ругаться.
Но тут он оторвал взгляд от пола, и неожиданно для себя увидел обычную пыль, клубящуюся в косых столбиках электрического света. Свет проникал внутрь через пулевые отверстия в стенках фургона, и человек по прозвищу Тайсон почему-то сразу поверил, что это ещё не конец...
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Вашингтон, федеральный округ Колумбия, в любое время года и при любых обстоятельствах выглядит респектабельно – все-таки, столица мировой державы. Здесь даже местные нищие и туристы со всех концов света ведут себя приличнее, чем в других городах.
Так уж вышло, что население Вашингтона состоит, в основном, из конгрессменов, высокопоставленных американских чиновников и иностранных дипломатов. А также из обслуживающего их персонала: продавцов и посольских секретарей, полицейских, охранников и официанток, дворников, проституток, юристов, врачей, парикмахеров, специальных корреспондентов и мелких клерков...
Как правило, эти люди больше всего озабочены тем, чтобы ни в коем случае не уронить в глазах окружающих свое мнимое или действительное достоинство. Поэтому-то, на здешних улицах почти невозможно встретить легкомысленно одетую женщину и мужчину без галстука, кожаной папки, или портфеля с кодовым замком...
Двое мужчин, вышедших из автомобиля неподалеку от вашингтонского пригорода Джорджтаун, вполне соответствовали принятому в американской столице стилю внешнего вида и поведения: на обоих были надеты очень дорогие, добротные темно-серые пальто, а безупречные стрелки на брюках касались начищенных до зеркального блеска ботинок.
Одним из этих джентльменов был господин Бургхоф. Его собеседник, выглядевший немного постарше, всю жизнь делал карьеру на политическом поприще. Однако после прихода во власть администрации президента Буша, он решил попробовать себя на государственной службе – и в настоящее время руководил так называемым Комитетом безопасности национальной территории.
Осторожнее, сэр, – профессиональный разведчик Бургхоф придержал своего начальника под локоток.
– Благодарю вас!
Мимо них, по специальной велосипедной дорожке, проехала пара продрогших полицейских. Конечно, даже на католическое Рождество в Вашингтоне заметно теплее, чем, скажем, в Чикаго, но все-таки... не май месяц. Неторопливо накручивая педали под гору, полицейские добрались до следующего перекрестка – и свернули в сторону знаменитого на весь мир Джорджтаунского университета.
В отличие от всегда оживленного центра американской столицы, здесь, на окраине, народу было немного – туристы предпочитали проторенные, проверенные маршруты из путеводителей: Белый дом, Капитолий, музеи на площади перед холмом, парк с прудом, монументы в честь Линкольна и Вашингтона, а для представителей старшего поколения – Арлингтонское кладбище, да мемориалы героев Корейской войны и Вьетнама.
Как вам нравится этот район? – Спросил начальник Комитета безопасности национальной территории США. И, не дожидаясь ответа, похвастался:
По-моему, идеальное место. Никакой суеты, никакого народа... Я всегда провожу здесь ответственные и серьезные встречи.
Да, но... если не ошибаюсь, неподалеку, украинское посольство, напомнил шефу господин Бургхоф.
– Ерунда. Пойдемте!
Разведчик мысленно пожал плечами: начальству, конечно, виднее... После падения
"железного занавеса" и конца пресловутой "империи зла", ко многим писаным, а также – к неписаным правилам конспирации, новое поколение сотрудников американских спецслужб начало относиться без надлежащего уважения.
Спутник господина Бургхофа оставил водителя дожидаться в автомашине, после чего, проверившись для порядка, мужчины перешли дорогу и оказались под вывеской ресторана с дурацким названием "Балалайка":
– Прошу вас, заходите...
Как известно, за два коротких века своего существования Соединенные Штаты так и не создали собственной кулинарной школы – в этом отношении они мало чем обогатили мировую культуру. Если, конечно, не считать "Макдональдсы" и "Бургер Кинги", в которых воплотилась мечта человечества об интернациональной солдатской столовой.
Более того, практичные американцы умудрились унифицировать и обезличить даже то, чем их предки когда-то привыкли гордиться на исторической родине. Например, от Лос-Анджелеса на юго-западе и до Бостона на восточном побережье, почти все китайские ресторанчики одинаково дешевы, японские – одинаково дороги, а мексиканские отличаются друг от друга только количеством перца и пряностей в соусах. При этом, любой посетитель мог быть уверен, что хозяева-итальянцы обязательно предложат ему стандартную "домашнюю" пиццу и не очень хорошее красное вино из соседнего супермаркета, а у греков он будет накормлен прожаренным мясом с картошкой и сыром...
Что же касается точек общественного питания, собирательно и незаслуженно именуемых в Соединенных Штатах "русскими", то, как правило, это или безликая копия привокзального ресторана советских времен, или помесь шашлычной с буфетом в гостинице "Интурист". Так что, вашингтонская "Балалайка" ничем не отличалась от сотен других заведений подобного рода...
– Водка свежая?
– Да, сэр, конечно!
– Две порции водки "Смирнофф". И лед, как положено... вы меня понимаете?
Слушаюсь, сэр! Официанту, лысоватому еврею из Польши в косоворотке и джинсах, заправленных в ковбойские сапоги, можно было посочувствовать: посетители уже почти четверть часа изображали из себя знатоков русской кухни, неприлично коверкая при этом все буквы в названиях блюд, и для верности ползая пальцами по меню.
– Кофе и водку можно принести сразу. Остальное – попозже.
– Разумеется, сэр.
Докладывайте! – Последнее относилось уже к господину Бургхофу, так как измученный официант, наконец-то, побежал выполнять заказ:
– Как ведет себя наш новый агент?
– Активно сотрудничает. Повода для подозрений пока не давал.
– Что вы ему пообещали?
– Свободу и гарантии личной безопасности со стороны правительства США.
– Деньги?
– Нет, сэр, в этом не было необходимости. Он большой негодяй и продажная полицейская сволочь, однако, совсем не дурак. И прекрасно понимает, что одно дело – сесть в американскую тюрьму за мелкое страховое мошенничество с деньгами каких-то арабов, и совсем другое – по-настоящему задеть интересы национальной безопасности. Как только мы предъявили ему запись разговора с подставным русским гангстером и ещё кое-какие документы, он сразу же сделал правильный выбор.
– Шантаж? Он работает на нас из обычного чувства страха?
– Нет, сэр. Из чувства разумного патриотизма.
Господин Бургхоф хотел всего-навсего пошутить, но собеседник воспринял его слова вполне серьезно:
– Да, конечно, патриотизм... это великая вещь! Я всегда говорил господину
Президенту в частных беседах, что вербовки сотрудников на идейной основе значительно более надежны, чем использование продажных или трусливых агентов. И господин Президент со своей стороны...
В течение следующих пяти минут кадровому разведчику Бургхофу пришлось выслушивать разглагольствования шефа, как две капли воды похожие на выступления советских партийных "выдвиженцев", в недавнем прошлом попадавших по разнарядке на руководящие должности КГБ. Только на этот раз вместо коммунистических идеалов, пролетарского интернационализма, классовой солидарности к месту, а чаще – не к месту упоминались общечеловеческие ценности и достижения американской демократии.
– Так вот, некоторые напрасно недооценивают... Спасибо, можете идти!
Господин Бургхоф порадовался, что у собеседника все-таки хватило ума прервать монолог при появлении официанта с подносом.
– На здоровье! – Высокопоставленный вашингтонский чиновник, считавшийся специалистом в области национальных культур и международных отношений опрокинул в себя наперсток водки, лизнул кусок льда, и тут же запил его горячим кофе. Очевидно, он видел нечто подобное в каком-нибудь кинобоевике про казаков.
Господин Бургхоф поморщился, но вынужден был последовать примеру босса.
– Да, кстати, по поводу наших русских партнеров. Нашли вы этого... Тайсона?
– Нет.
– Почему же, мистер Бургхоф?
Вопрос был, в общем-то, риторический. С одной стороны, после атаки пилотов "Аль-Кайды" на Всемирный торговый центр, с демократией в Соединенных Штатах было покончено, и прятаться от полиции стало намного труднее. С другой стороны, к заметному снижению уровня преступности это не привело, и серьезный профессионал, решивший перейти на нелегальное положение, испытывал в новых условиях куда меньшие неудобства, чем законопослушные американские граждане.
– Мы делаем все возможное, сэр.
– А что по этому поводу говорит их официальный представитель?
– Он пытается нам помочь, сэр. Но, пока безуспешно.
Собеседник господина Бургхофа допил кофе и покачал головой:
Это очень, очень плохо. Вам бы надо вести себя с ним пожестче насколько я знаю русских, они постоянно хитрят и уважают только большую дубинку. Понимаете?
– Понимаю, сэр.
Предусмотрительный Бургхоф до сих пор так и не доложил своему шефу о том, что полковник российской военной разведки, о котором идет речь, тоже куда-то внезапно исчез со вчерашнего вечера, ускользнув от охраны и из-под наружного наблюдения. Он решил пока не поднимать шум по этому поводу – в настоящее время оперативники чикагского отделения, во главе с Питером Черненко, пытались прояснить ситуацию собственными силами.
– От русских можно ожидать чего угодно.
Следует признать, что они сыграли очень важную роль в подготовке и проведении операции, – осторожно заметил господин Бургхоф.
– Ну, и великолепно... В чем дело?
Подошедший без приглашения официант по-английски, но с ярко выраженным русско-еврейским акцентом, сообщил, что заказ готов.
– Ладно, несите... я слушаю, мистер Бургхоф.
– Источник в "Интернейшнл Хеалс Иншуранс" уже сообщил нам достаточно ценную информацию о системе безопасности центрального офиса. Теперь у нас есть план
всех его помещений, включая зоны ограниченного доступа. Имеются также: подробная схема дислокации постов вооруженной охраны, таблица радиочастот, позывные на каждый день недели, коды некоторых замков и несколько идентификационных карточек для технического персонала. Более того, мы получили возможность снять копию с одного из электронных ключей.
– И это все?
– Это главное, – честно говоря, разведчик ожидал от своего начальства несколько иной реакции. – Остальные сведения пока носят второстепенный характер, хотя тоже могут очень пригодиться.
– Что вы имеете в виду?
– Например, установочные данные и психологические портреты сотрудников компании, включая иностранцев и американских граждан арабского происхождения, их приметы, номера используемых и резервных мобильных телефонов, служебный транспорт, личные машины, домашние адреса...
Господин Бургхоф прервал себя на полуслове, увидев, что к столику возвращается официант. В тишине, нарушаемой только звяканьем посуды и приборов, мужчины принялись наблюдать, как он расставляет на скатерти пресловутые "блины с икрой", две порции шашлыка "по-грузински" и холодный мясной суп со свеклой, обозначенный в меню, почему-то, как "борщ". Когда все, что нужно, было расставлено, разложено и разлито, председатель Комитета безопасности национальной территории США кивком отпустил официанта и вновь обратился к подчиненному:
– Сюда следует добавлять вот это... белое, в баночке.
– А что это такое?
– Русский йогурт.
– А в меню написано – "смье-та-на".
Некоторое время американцы приобщались к таинствам чужой кухни. Наконец, непосредственный начальник Бургхофа вытер губы салфеткой и отодвинул прибор:
– Знаете, мне кажется, этого не достаточно.
– Вы имеете в виду сегодняшний обед?
Но собеседник, кажется, даже не почувствовал иронии:
– Нет. Я имею в виду результаты работы агента.
Господин Бургхоф сразу настроился на продолжение серьезного разговора:
– К сожалению, возможности этого человека очень ограничены его служебным положением. Например, наш агент отвечает только за охрану центрального офиса фирмы "Интерхеалс" в Чикаго. К электронным носителям информации и к документам архива компании, так же, как и ко многому другому, он не допущен.
– Есть реальные перспективы в этом направлении?
– Не знаю. Вряд ли... Система безопасности "Интерхеалс иншуранс" построена таким образом, что попытка выхода любого её сотрудника за пределы своей компетенции будет сразу замечена. И вызовет вполне обоснованные подозрения. Во всяком случае, на более глубокое проникновение понадобится время. А также, немного удачи.
– Сколько вам нужно времени? Месяц, два? Три?
– Не знаю. Возможно, годы, сэр.
Это совершенно исключено. – Председатель Комитета безопасности национальной территории даже прихлопнул ладонью пятно на скатерти:
– Мы не имеем права столько ждать.
– Но послушайте, сэр...
Можете называть меня просто Тэд. Кстати, не выпить ли нам еще? Как вам понравилась русская водка?
– Великолепно. Хотя я лично все-таки предпочитаю что-нибудь...
– Тогда закажем армянского коньяка. И кофе! Здесь варят изумительный кофе.
Господин Бургхоф насторожился сразу же, как только почувствовал внезапную перемену в настроении собеседника – уж он-то на собственном опыте убедился, что профессиональные политики никогда ничего не делают искренне, без задней мысли. Значит, надо держать ухо востро.
– Видите ли, мистер Бургхоф...
– Тони. Зовите меня Тони.
– Отлично, старина! Договорились... – очевидно, последовавшее за этим крепкое дружеское рукопожатие должно было обозначить переход на более доверительные отношения, чем принято государственной на службе между начальником и подчиненным:
Нам надо действовать быстро и очень решительно. Политическая ситуация после выборов складывается таким образом, что...
Некоторое время собеседник господина Бургхофа распинался на тему нового курса администрации Президента в сфере национальной безопасности – и только после того, как подали кофе с коньяком, перешел ближе к делу:
Вы меня понимаете, старина – ни для кого не секрет, что на борьбу с этим чертовым международным терроризмом уже потрачены колоссальные суммы. Время идет, а кроме "удара возмездия" по Афганистану нам практически нечем отчитываться перед налогоплательщиками. Да и то, не понятно, как там все дальше пойдет... Сами знаете, Тони, мы до сих пор не можем разобраться со спорами сибирской язвы. И насчет идиота, который попытался захватить самолет, размахивая ботинками из пластиковой взрывчатки, тоже пока ничего не понятно... Вашингтонский чиновник придвинулся ближе и положил соседу руку на плечо:
В общем, старина, необходима показательная акция. Избирателям надо продемонстрировать наглядные результаты нашей работы. Нашей с вами работы, Тони...
Но разведчика не обмануло профессиональное дружелюбие шефа:
– Что вы хотите?
Собеседник придвинулся ещё ближе и зашептал – во весь голос:
– Силовая акция! Молниеносный захват штаб-квартиры, изъятие документов, оружия, базы компьютерных данных. Аресты, допросы, разоблачения... Вы меня слышите, старина?
– Да, сэр, конечно, я вас слышу.
Ну, в самом деле, сколько ещё мы позволим действовать безнаказанно этому, если можно так выразиться, мозговому центру международного терроризма? Да ещё прямо у нас под носом, в самом центре Чикаго? Вы говорили, что этот ваш человек работает в службе безопасности "Интернатионал хеалс иншуранс"? Значит, он может на какое-то время отвлечь охранников и вывести из строя системы сигнализации в здании?
– Да, но... – разговор с начальником нравился господину Бургхофу все меньше.
– Вот и прекрасно, Тони! Значит, готовьте операцию. – Председатель Комитета безопасности национальной территории одарил подчиненного белозубой улыбкой, отогнул край манжеты и посмотрел на циферблат:
Через полтора часа в Чикаго вертолетами будет отправлено специальное подразделение по борьбе с терроризмом. На время операции оно поступает в ваше полное распоряжение. Кстати, можете вылететь из Вашингтона вместе с этими ребятами – заодно, познакомитесь. Я прикажу отвезти вас отсюда прямо на военный аэродром.
– Послушайте, сэр, но ведь...
– И никаких возражений! Считайте, что это приказ. Послезавтра господин
Президент встречается с иностранными дипломатами на конференции по Ближнему Востоку. И нам надо, чтобы он мог в своем выступлении оперировать хоть какими-то новыми фактами. Надеюсь, вам все понятно?
– Да, сэр. Разумеется.
Голос чиновника опять потеплел: