Квин взял бутылку "Будвайзера" и пошел в клуб, стараясь держаться подальше от отца Говри и проповедника.
Большинство стриптиз-клубов не отличаются друг от друга, но этот клуб, можно было сказать с уверенностью, был еще хуже, чем те, которые располагались на бульваре Победы в Колумбусе, штат Джорджия. Квин потратил там невообразимо много денег, когда был юношей, восемь, может, девять лет назад.
Тот же самый антураж, огни на сцене, паршивая музыка и какой-нибудь придурок диджей, пытающийся казаться смешным и уверенный в том, что все посетители дают чаевые официанткам.
Отец Говри и брат Дэвис сели за столик у сцены, где под дрянную электронную музыку работала у шеста стриптизерша. У ног отца Говри стояла небольшая сумка, может, чуть больше, чем продуктовый пакет. Он время от времени трогал ее и затем клал руки на стол.
Брат Дэвис поднялся на сцену, держа в золотых зубах долларовый банкнот. Женщина обхватила банкнот своими грудями и вырвала у него. Отец Говри, наблюдавший эту сцену, захлопал в ладоши. Самодовольно улыбаясь и хлопнув руками по коленям, он заказал у официантки две порции спиртного и расплатился наличными.
Старик опрокинул в рот обе порции и поманил официантку, чтобы заказать еще пару.
В помещении было темно. Они не могли видеть Квина. Но даже если бы включили свет, все равно не заметили бы его, поскольку девушка на сцене сбросила бикини и обхватила шест.
К ней присоединились две другие девушки.
Старик выпил еще четыре порции спиртного. Брат Дэвис опустошил за пять минут три бутылки пива.
Прослушав несколько песен, отец Говри достал из кармана мобильник и набрал номер. Кивая, он слушал того, кому звонил. Затем встал, взял сумку и, пройдя в помещение за баром, постучал в металлическую дверь.
Дверь открылась, и он исчез за ней.
Квин заказал вторую бутылку "Будвайзера", но пить не стал.
На двери был номер 0101.
Интересно, не сбежал ли Шэкелфорд, подумал Квин.
Теперь ему было все равно. Он нашел то, что нужно. Теперь он должен подумать, как распорядиться полученной информацией.
Заиграла музыка группы Led Zeppelin. Высокая блондинка в полусапожках на меху последовала к центру эстрадной дорожки. Квин наблюдал за ней, пока в поле его зрения не попала еще одна пара девушек, сидевших за столом с двумя парнями-студентами колледжа. Одна из девиц схватила парня за руку и повела его в комнату для ВИП-персон. Другая девица в одежде болельщицы команды "Ковбои Далласа" болтала с парнем, оставшимся за столом. С нее Квин перевел взгляд на брата Дэвиса, который сильно опьянел и сидел, делая движения в такт музыке.
Квин повернул голову. Вспышки огней и свет ламп со сцены создавали причудливые узоры на стенах и лицах. Ему видна была только шея девушки и татуировка на ее лопатке.
Она повернулась в профиль, и Квин покачал головой.
Он в два глотка выпил пиво и встал. Девица в черных трусиках и бюстгальтере схватила его сзади за пояс и спросила, желает ли он, чтобы она исполнила танец. Он увернулся от нее и подошел к столу, глядя на болельщицу.
Девушка вытянула шею и посмотрела на него тусклым взглядом:
– Парнишка, ты похож на моего брата.
Кэдди согласилась пойти с ним к парковке, где закурила сигарету и оперлась на новехонький красный "мустанг", который, по ее словам, принадлежал ее любовнику. Она была одета в длинную шубу из искусственного меха, которую накинула на свою одежду болельщицы, и старалась сохранить равновесие, делая вид, что трезва и бодра.
– Интересно, сколько тебе потребовалось времени, чтобы добраться сюда.
– Я не тебя искал.
– Ты знаешь, что военные получают танцы на их коленях бесплатно, – сказала она. – Хочешь воспользоваться своим преимуществом?
– Тебе нужно позвонить маме.
– Вот как? Разговора не будет?
– Брось, Кэдди. Тебе действительно нужен человек, который избавил бы тебя от работы у шеста?
– Знаешь, сколько денег я зарабатываю?
– Я видел Джейсона.
Сестра сделала затяжку и выпустила длинную струю дыма. Встретив взгляд Квина, она задрала голову вверх, глядя, как набирает высоту над бетонным клубом с неоновой рекламой большой авиалайнер.
– Как он?
– Почему бы тебе не отправиться домой и не узнать?
– Ты хочешь, чтобы я кормила сына, работая контролером в супермаркете?
– Не думаю, чтобы ты послала домой хотя бы цент.
– Это мама тебе сказала? Бессовестная ложь.
– Я здесь не потому, что искал тебя.
– Не верю.
– Ты должна была прийти на похороны дяди.
Кэдди поискала в кармане другую сигарету. Обнаружив, что пачка пуста, смяла ее и бросила на землю. Уставилась тусклым взглядом в лицо Квина, а затем пробормотала что-то, чего Квин не разобрал.
– Что?
– Не обращай внимания.
– Я приехал сюда из округа Тиббеха вслед за стариком, – объяснил Квин. – Он привез сумку метамфетамина или денег и отнес ее в комнату с металлической дверью позади бара. Тебе это о чем-нибудь говорит?
Она рассмеялась:
– Как забавно.
– О чем ты сейчас?
Квин взял сестру за руку. Он смотрел ей в лицо и видел перед собой ту девчонку, какой она была во время Хеллоуина, когда, нанеся грим, играла роль принцессы или ведьмы.
– Он хороший мальчонка, Квин? – спросила Кэдди.
Квин кивнул:
– Ты взвалила заботу о нем на мать. Не пытайся играть в благородство сейчас.
– Пошел ты…
– Кто находится за железной дверью?
– Большие деньги.
– У них есть имя?
Сестра плотнее запахнула шубу, прикрыв все, кроме белых кожаных сапог по колено.
– Хочу дать тебе совет, дорогой братец. Не вмешивайся. Ты не можешь себе представить, что за люди заправляют этим шоу.
– Хочу узнать.
– Зачем тебе это?
– Они убили дядю Хэмпа.
– Чепуха.
– Кто здесь верховодит?
– Прощай, Квин.
Кэдди повернулась и, опустив плечи, пошла в направлении музыки и огней. Квин остался на месте, наблюдая за ней. Ему хотелось схватить ее, затащить в свою машину, заставить вернуться в Иерихон и стать хорошей дочерью и хорошей матерью.
– До Рождества! – крикнул он ей вслед.
Она продолжала идти, показав ему фигу.
Человека нельзя переделать по своему желанию. Кэдди сломалась, когда ей было двенадцать лет. У Квина были соображения о причинах этого, но их невозможно было обсуждать. Нельзя обсуждать столь ужасные вещи в таком благословенном месте, как округ Тиббеха.
Глава 19
– Нашел, что искал? – спросил Шэкелфорд Квина, перед тем как они достигли деловой части Мемфиса.
Квин не вымолвил ни слова, с тех пор как завел старый "бьюик" у стриптиз-клуба и направился в город. Он сбавил скорость у автостанции на проспекте Юнион, где ранним утром все еще горел свет и сновали прохожие. Квин тормознул под уличным фонарем и въехал на стоянку. Достал бумажник.
– Вернусь в Юпору, – сказал Шэкелфорд.
– И никуда больше?
Шэкелфорд покачал головой.
– Я отлучусь из города на несколько недель, – предупредил Квин.
– Готовишь операцию по захвату?
Квин не ответил. Он передал Кейту четыреста долларов и лишь спросил, поедет ли тот куда-нибудь.
– В Атланте у меня есть армейский приятель, – признался Шэкелфорд. – Думаю, он не будет воротить лицо при виде моей прекрасной внешности.
Квин кивнул. Шэкелфорд пошелестел деньгами в руке и сунул их в карман футболки под кожаную куртку.
– Ты собираешься прикончить Говри?
– Благодарю за помощь, – сказал Квин, вместо ответа. – Ты смелый парень.
Кейт взглянул на него, кивнул и протянул руку. Квин пожал ее. Рука была костлявой и вялой.
– Я ничего не сделал, черт возьми.
– Говри поставил тебя на колени, но ты снова поднялся. Это я называю смелостью.
Шэкелфорд немного подождал, набрал воздуха в легкие и кивнул, перед тем как открыть дверцу, выбраться из машины и отправиться на автостанцию.
Квин стоял на месте, когда захлопнулась дверца машины, вдыхая пары бензина. Он подождал, пока Шэкелфорд скроется из вида, затем направился к югу.
На полпути к Иерихону подал сигнал мобильник Квина. Звонила Анна Ли.
– Ты спишь?
– Возвращаюсь из Мемфиса.
– Квин, ты давал какой-то девушке номер телефона Люка?
– Она беременна и нуждается во враче.
– Эта девушка позвонила во время ужина, и Люк отправился на ее поиски. Его телефон молчит уже девять часов.
– Похоже, у нее роды.
– Он находится не в больнице.
– Позвони Уэсли.
– Звонила, – сказала она. – Он не обеспокоился.
– Уверен, что с Люком все в порядке.
– Он поехал в лагерь на холмах.
– Ты хочешь, чтобы я позвонил Уэсли?
– На кой черт ты навязал Люку этих людей?
– Прости, я считал Люка врачом.
– Эти люди непредсказуемы. Боже, зачем ты его подставил?
Говри удалился, когда пронзительный крик стал невыносимым. Лена находилась в грязной маленькой комнате вместе с четырьмя окаменевшими женщинами, которые лишь повторяли, что с ней все будет хорошо. Это был кошмар. Лена набирала номер мобильника, тот, что ей дали на стоянке грузовиков, чувствуя, что это единственная возможность избавиться от боли. Женщины, которые были ненамного старше, пытались ее утешить. Они принесли ей таблетки, которые она выплюнула на пол, и порцию виски, которую выпила. Время, казалось, остановилось. Лена швырнула мобильник на пол и стала бегать по скрипучему полу трейлера. Женщины, окружив ее, просили успокоиться. Успокоиться? Девушка ходила и задыхалась, эти проклятые девицы лишали ее свободного пространства. Она поддерживала свой большой живот и думала о Джоди. О Джоди Чарле Буте, который внедрил в нее свое семя. Она спрашивала его тогда, не завяжет ли он с ней. Но он поклялся жизнью своей мамы, что нет. И она поверила ему.
Не потому, что доверяла, но потому, что хотела верить. Если же Чарли Бут не откажется от нее, они будут жить вместе. Он позаботится о них обоих. И она больше никогда не ступит на землю Алабамы.
– Хочешь еще виски?
– Дьявол, я не хочу никакого виски.
Лена согнулась вдвое. Боль периодически усиливалась, становясь нестерпимой. Младенец толкался внутри и хотел выбраться наружу. Лена встала на постели на четвереньки, а женщины принесли ей влажную тряпку, охладить шею. Она была напугана до крайности. Что, если она слишком мала? Что, если младенец не сможет выйти? Нет, ей не стоит и заикаться об этом. Лена вообразила, что, если Говри узнает, он войдет и разрежет ее надвое охотничьим ножом. Это ему не труднее, чем потрошить рыбу. Она – рыба для Говри. Вот что с ней может случиться.
В комнате появились мужчины. Лена почуяла их. Она обоняла и чувствовала сейчас острее, чем когда-либо. Если бы в данный момент ее чувства не были так чертовски обострены! Мужчины вытянули шеи и глазели на ее голые ноги. Женщины пытались выставить вон ухмылявшихся подонков.
– Она выглядит неважно, – заметил Говри.
До нее дотронулась рука. Лена повернулась, схватила ее и вцепилась зубами, насколько позволяли силы, ощущая волосы, кровь и кость. Мужчина взвыл и отпрянул. Она перевернулась на спину и откатилась к стене, ощущая спиной холодный металл и требуя от мужчины убраться отсюда.
– Не пытайся разделать меня. Я не рыба. Черт тебя побери!
Мужчина коснулся своей руки в месте укуса и опустился на колени рядом с Лениной постелью. Поправил волосы, которые в беспорядке рассыпались по ее лицу. При слабом свете лампы все представлялось ему через очки странным. Он накрыл ладонью ее лоб и попросил потерпеть, говоря, что боль ее скоро отпустит.
Она отключилась на мгновение, а потом увидела мужчину, который держал ее руку. Он прекрасно выглядел. Зелеными глазами и каштановыми волосами он напоминал ей врача из "Дней нашей жизни".
– Позвоните 911, – сказал мужчина.
– Нет, – возразил Говри. – Разве мы не привели тебя сюда?
– Она не может рожать в этой грязной комнате.
– Она звала врача. Полиция мне не нужна.
В этот момент Лену пронзила такая боль, что ее спина приподнялась над постелью. Она впилась ногтями в руки мужчины и сказала:
– Будь проклят, Джоди. Будь проклят. Ты убил меня.
Врач просто сказал ей:
– Держись.
Глава 20
Уэсли Рут встретил Квина на границе округа Тиббеха. Его полицейская машина стояла на грязной обочине дороги, передом на север, посылая выхлопные газы в холодное ночное небо. Квин, направлявшийся в Иерихон, остановился напротив него, и Уэсли, держа в руке пластмассовую пепельницу, опустил стекло дверцы и сказал:
– Ты опять будишь меня ночью. Решил превратить это в практику?
– Анна Ли беспокоится.
– Может, ты считаешь, что у нее есть причина? – спросил Уэсли. – Я предпочитаю не лезть в это дерьмо.
– Ты не хочешь туда съездить и найти его?
– Лучше скажи, где ты достал эту рухлядь? – спросил Уэсли. – Где твоя машина?
– Взял напрокат.
– На прошлой неделе мы держали на штрафплощадке как раз такую старую машину.
– Шутишь?
Уэсли смерил его долгим взглядом и сплюнул в пепельницу жеваный табак. Затем кивнул и сказал:
– Ладно, я еду туда. Но думаю, что Анна Ли напрасно тебя беспокоит.
– Ты говорил Лили о пожаре?
– Да.
– Поразительный факт!
Уэсли кивнул в знак согласия, пощупал козырек своей бейсболки и снова сплюнул.
– Квин, что тебе известно о Кейте Шэкелфорде?
– Знаю, что он служил в четвертой пехотной бригаде.
– Ты знаешь, что он наркоман и профессиональный мошенник?
– Он сказал, что чист.
– Это урод, – продолжил Уэсли. – Он деградировал, как только демобилизовался из армии. Я думал, его нет в живых, и меня не греет то, что им приходится снова заниматься благодаря тебе.
– Тебя не беспокоит то, что установлен факт поджога?
– Кейт Шэкелфорд живет за счет доносов федеральным властям, – пояснил Уэсли. – Он работает на две стороны. Связался с несколькими черными в Мемфисе, а затем сдал их Управлению по борьбе с наркотиками. Приехал сюда и хочет проделать то же самое с компанией Говри.
– А ты на чьей стороне?
– Ты заплатил ему?
Квин не ответил.
– Он скажет тебе то, что ты хочешь услышать: о заговорах и прочей чепухе, касающейся твоего дяди, – возмутился Уэсли, устало потирая виски. – Но ведь бывает, что подобные ублюдки оставляют масло на плите, а старики суют стволы в рот в состоянии депрессии.
– Кейт Шэкелфорд готовил метамфетамин для Говри.
– Не сомневаюсь в этом, – согласился Уэсли. – Но я бы не доверял рассказам такого отморозка без проверки.
– Ты будешь проверять?
– Черт возьми, Колсон. Конечно, буду.
– Не возражаешь, если я поеду с тобой на поиски Люка?
– Позволь мне самому разворошить этот муравейник, приятель.
Анна Ли подъехала к ферме в четыре часа утра.
Квин не мог уснуть, думая о Кэдди. Он сидел на веранде во вращающемся кресле в холодной тишине, укрывшись конскими попонами и куря сигару. Хондо сначала бегал на заднем поле, а сейчас, вздыбив шерсть, облаивал машину Анны Ли. В небе висела яркая огромная луна, освещавшая все пастбища и металлическую крышу сарая.
Анна Ли вышла из машины, одетая в джинсы и спортивный свитер, в вязаной шапочке и перчатках. Она направилась к двери, заметив Квина, сидящего в темноте. Он слегка вздрогнул, когда она села на стул перед ним.
– Ты узнала что-нибудь о Люке?
Анна вздохнула и покачала головой. Квину показалось, что она плачет. Хондо обнюхал ее и сел в стороне.
– Я звонила Уэсли. Он сказал, что ездил в этот лагерь или черт знает куда и там его не нашел. Сказал, что девушки там тоже не было.
– Ты связывалась с сотрудниками больницы?
Анна вытерла глаза тыльной стороной ладони.
– Конечно, Квин. Неужели я бы не подумала об этом? Черт, я звонила каждые полчаса.
– Прости, – произнес Квин. – Девушка нуждалась во враче. Я не видел ничего дурного в том, что дал ей телефон Люка.
– Я не хотела тебя обвинять.
– По старой привычке, – улыбнулся он ей.
Анна сняла шапочку и подалась вперед в своем кресле.
– Если она стала рожать, Люк должен был вызвать санитарную машину.
– Может, у него не было времени.
– Тем более, если роды оказались трудными, он нуждался в помощи.
– Знаешь, я как-то застрял в афганской деревушке с двумя беременными женщинами. Обе они разродились из-за стресса, опасаясь, что солдаты перестреляют всю деревню. Никогда в жизни не слышал такого жуткого, нечеловеческого крика от боли. Мы взрывали массу взрывчатки, запасенной талибами, и все равно слышали крики этих женщин.
– Люк вызвал бы подмогу.
Квин кивнул:
– Черт, конечно.
Анна вытерла шапочкой лицо и нос. Убрав с больших карих глаз волосы, она сказала:
– Ты поможешь?
Квин коснулся рукой ее колена и улыбнулся:
– Я найду его.
Квин подошел к задней двери материнского дома, отпер ее и проник внутрь, совсем как в детстве. Мать спала на диване. Пустой стакан из-под вина стоял рядом с пультом, по телевизору показывали фильм "Хупер". В этом фильме снимался его отец, перепрыгивавший на машине через автомобильную пробку. За несколько лет до рождения Квина он дублировал Берта Рейнольдса в роли водителя-аса. Квин видел этот фильм, а также "Билли Джека" и массу других фильмов с гонками и погонями, отец играл в этих фильмах контрабандистов и дебоширов. Это было лучшее время в убогой жизни Джейсона Колсона.
Квин оставил телевизор работающим и прошмыгнул в свою прежнюю спальню. Там он обнаружил сундук, которым пользовался еще мальчишкой. Сундук времен Второй мировой войны принадлежал его деду. Ключ хранился за старым фото Анны Ли.
Квин повернул ключ в замке и нашел в сундуке все, что оставил здесь шесть лет назад: стираный-перестираный охотничий камуфляж, настолько изношенный, что казался мягким на ощупь, и пару ботинок. Он вытащил экипировку вместе с двумя обоюдоострыми ножами, затем прощупал стенки сундука в поисках доски, которую приспособил для двойного дна, обнаружил под ней охотничье ружье отца. Ружье было на ремне, при нем четыре упаковки по двенадцать патронов. Квин высыпал их из пенопластовых коробок и, переодевшись в свою охотничью куртку, пересыпал в карманы.
Он снова проделал путь, которым пришел, и направился по дороге на Итаку к своему грузовику. Время приближалось к пяти утра, когда Квин включил зажигание.
Еще раз позвонил Анне Ли.