– Что это за взрыв? – повторила Лили.
– А ты как думаешь? – в свою очередь осведомился Кейт. – Масло загорелось? Черта с два. Когда я пришел, стал искать свои бриджи и ружье. Мне показалось, что я снова в Фаллудже. Ты понимаешь, о чем я, лейтенант?
– Сержант, – уточнил Квин. – Я начинал службу, как и ты.
Кейт на секунду встретился с ним взглядом, затем отвел глаза.
– На что, вы полагаете, Джетт Прайс жил? Он даже не закончил оформление документов на инвалидность. Этот тупой сукин сын готовил метамфетамин для всего округа Тиббеха. Он занимался этим после демобилизации, и я помогал ему. Взорвалась лаборатория, и сгорел трейлер. Дело не в чертовой сковороде. Понятно? Разве мы не рассчитались?
Квин наклонился и схватил Кейта за руку. Лицо Кейта исказилось от боли.
– С кем?
– Брось, парень.
Квин не отпускал руку Кейта и почувствовал, как его собственной руки коснулась Лили.
– С кем?
Квин сжимал руку Кейта до тех пор, пока тот не спросил:
– Ты когда-нибудь слышал имя Говри?
Квин бросил взгляд на Лили.
– У него был конфликт с шерифом Бекетом?
– Шериф Бекет пытался выдворить Говри из округа, когда тот стал своевольничать.
Лили кивнула, слушая, но не предлагая собственной версии.
– Говри угрожал убить его. Можно себе представить такую дерзость в отношении полицейского?
Глава 17
– Ну и чем все кончилось? – поинтересовался Квин. – Этот Говри в бегах?
– Мне хотелось бы домой, – сказал Шэкелфорд, сидя на заднем сиденье "чероки" Лили. Он выглянул из окна на шоссе 9W, когда проезжали дорожный знак, сообщавший, что до Иерихона восемнадцать миль. – Вам не следовало сажать меня в машину.
– Помощник шерифа Верджил просто подбросит нас в город.
– Говри заметит меня и убьет.
– Не заметит, – успокоил его Квин. – У нас машина без полицейских знаков.
– Вы не знаете Говри.
– Не бойся.
– Ты ведь не собираешься охранять меня следующие несколько лет, рейнджер? Я не хочу закончить свою жизнь как Джил Буллард. Разве не ты говорил, что ее достали эти бродяги?
– Просто сделай для меня кое-что.
– Не понимаю, чего ты хочешь.
– Он хочет знать о твоих делишках, говнюк, – отрезала Лили.
– Черт возьми, вот сука.
– Я оплачу время, которое ты потратил на нас, – пообещал Квин, повернувшись, чтобы увидеть костлявого безволосого человека. – Договорились?
– Меня точно не любят в округе Тиббеха, – признался Шэкелфорд, как бы говоря сам с собой. – Иначе как бы вы меня нашли? Раз нашли, то мне лучше свалить по этой дороге.
– Встретимся в офисе шерифа в десять часов, – сказала Лили, попрощавшись.
– У меня будет время поговорить с Уэсли.
Квин кивнул.
– Все еще не понимаю, зачем я вам нужен, – вмешался Шэкелфорд. – Вы получите удовольствие от того, что я обосрусь?
Квин молчал, ведя зеленый "бьюик" двенадцатилетней давности, который Лили позаимствовала со штрафной стоянки. Он высматривал объездную дорогу, о которой упоминал Шэкелфорд. Они проехали мимо старого сельского магазина, одинокого трейлера, наполненного ярким светом, и покосившихся сараев, которые утонут в зарослях кудзу с наступлением весны. Края дороги недавно были срезаны, обочин не осталось. Только крутой спуск в овраг, поросший кустарником.
– Ты неразговорчив, не так ли? – заметил Шэкелфорд.
– Да.
– Бьюсь об заклад, ты был хорошим солдатом. Сколько времени ты служил?
– Чуть больше десяти лет.
– Повидал дерьма?
Квин не ответил.
– Может, расскажешь о боевых операциях? – попросил Шэкелфорд.
– Где объезд?
– Как раз за этим поворотом, – сказал Кейт, скрипнув на своем пассажирском сиденье и съежившись, чтобы быть незамеченным. Бейсболка с изображением Дейла Эрнхардта закрывала половину его обезображенного лица. – Черт.
– Тебя никто не увидит, если я не зажгу свет.
– Не хочу рисковать.
– Сколько лабораторий готовят наркоту для Говри?
– Самое большее – тринадцать, самое меньшее – пять или шесть.
– Как он платит?
– Нам с Джеттом он платил за пачку, – пояснил Кейт. – Не знаю, за сколько он сам продавал.
– Сколько он платил за пачку?
– Приблизительно пятьсот долларов. Я не вел точный учет.
– Где он сбывает наркоту?
– Не знаю. Не спрашивал.
– Кто собирал продукцию?
– Он и его отец. Ты бы видел отца Говри. Это полное дерьмо. Хуже собаки. Однажды пытался ограбить банк при помощи вилки для салата и загремел на десять лет в тюрьму Браши-Маунтин.
Квин взглянул на Шэкелфорда, притаившегося на полу машины. Затем перевел взгляд на дорожный знак с указателем на проселочную дорогу. Они ехали среди покатых холмов в долину, где раньше располагались фермы, а потом эту землю расчистили, засадили деревьями, а затем вырубили почти под ноль, оставив унылый ландшафт.
– Понимаешь, эти штуки передвигаются, – продолжал Шэкелфорд. – Ну, те, в которых производят наркоту. Говри меняет их расположение через несколько недель, чтобы полиция не накрыла.
– В самом деле?
Квин указал на почтовый ящик в виде лошади, с головой, повернутой в сторону от прорези для писем.
– Здесь это место.
Квин заглушил мотор и взялся за ручку.
– А что, если я сбегу?
– Разве ты под арестом?
– Не знаю.
– Я не полицейский.
– Ты ощущаешь себя полицейским.
– Заткнись и сиди смирно.
Квин прошел четверть мили до поляны, где расположились два передвижных дома на бетонных блоках. Он дважды обошел место, пока не убедился, что внутри трейлеров никого нет. Проверил двери. Одну обнаружил незапертой, другая была раскрыта нараспашку.
Квин вернулся к "бьюику" и обнаружил Шэкелфорда, стоящего у оврага и справляющего малую нужду.
– Ты не можешь отвезти меня обратно, в Юпору?
– Ты показал мне всего два места.
– Ну?
Квин залез в бардачок, взял купленную ранее карту округа Тиббеха и обвел кружками места, где они побывали.
– Ты говорил, что знаешь по крайней мере тринадцать таких мест.
– Я говорил, что знаю, где они когда-то были, – возразил Кейт, застегивая молнию на ширинке и поворачиваясь к Квину. – Я ничего не обещал.
Квин почесал шею.
– Чего ты хочешь?
– Ничего не хочу.
– Он убил моего дядю.
– Возможно, – согласился Кейт. – Он и Джил убил. Но мне какое дело?
– Где другое место?
– Понимаешь, когда-то я шикарно выглядел, – сказал Шэкелфорд. – Поверь, я был первым парнем в школе. Играл в футбол. Занимался бегом. У меня было столько девочек, сколько тебе не снилось.
– Где другое место? – повторил Квин.
– Ты можешь предсказать свою судьбу?
Квин обвел кружком деревню на карте, сел в машину. Двигатель дважды чихнул, прежде чем завестись. Он миновал холм и выехал на дорогу, откуда выбрался на шоссе № 9.
– Это Лютеция сообщила, где меня найти? – спросил Шэкелфорд, удобнее устраиваясь на сиденье и опуская стекло дверцы. Свежий воздух распространился по салону, разгоняя неприятный запах от тела Шэкелфорда. – Верно?
Квин не ответил.
– Если бы Говри узнал, что мне нравятся черные женщины, он пришел бы в бешенство. Лютеция была цветной. Горячая как черт. Думаю, между ними нет разницы.
– Что тебе известно о нем?
– Он чокнутый, ненавидит ниггеров, – пояснил Кейт, прочистив горло и сплюнув в окно. – Что еще сказать? Он любит стрелять, совершать чудачества и рассуждать о конце света, как бродячий проповедник. Я имел с ним дело. Но не сказал бы, что его понимал.
– С кем еще он работал?
– Не знаю.
– Он продавал все, что вы производили, в округе?
– Думаю, часть этого, – предположил Шэкелфорд. – Он говорил, что не будет рисковать там, где живет.
– Я уже слышал это. – Делая плавный поворот, Квин искоса взглянул на Шэкелфорда. – Талибы говорят, что они продают опиум только неверным. Их политики оправдывают наркоторговлю тем, что желают помочь крестьянам выжить.
Кейт снял бейсболку и поправил козырек.
– В день выборов я сплю. Никогда не думал, чтобы хотя бы один политик чего-то стоит.
– Говри говорил что-нибудь о Джонни Стэге? – спросил Квин.
– Окружном инспекторе?
Квин кивнул.
– Не припоминаю.
– Стэг послал людей Говри угнать часть скота моего дяди.
– Знаешь, большинство этих парней верят Говри, как какому-нибудь пророку. Он говорил, что если мы не объединимся в борьбе против смешения рас, то превратимся в новых ниггеров.
Они ехали на север, затем повернули к району округа, расположенному на другом берегу Большой Черной реки. Полная луна отражалась в затопленной территории, как в зеркале. Пересекли старый металлический мост, который напомнил Квину детский конструктор.
– Ты возвращаешься? – спросил Шэкелфорд.
– Ты должен еще показать мне новые места.
– Я имел в виду, возвратишься ли ты в Афганистан?
– Возвращусь в форт Беннинг.
– Ты знаешь свою будущую военную специальность?
– Рейнджер-инструктор.
– Больше не будешь сам штурмовать крепости?
– Почему бы тебе не заткнуться?
Квин плохо различал дорогу, не видя ничего за светом передних фар. Чтобы не заснуть, включил радио. Пел Джордж Джоунс. Но сегодня Квину хотелось слушать это пение.
Около полуночи Квин заметил "шевроле-эль-камино" вишневого цвета. Машина съезжала с грунтовой дороги, которая, по словам Шэкелфорда, вела в лагерь Говри. Свет передних фар скользнул по лицу Квина, прежде чем "эль-камино" направился на юг. Он включил зажигание и последовал за ним. Рядом с ним копошился Шэкелфорд, проснувшийся после часового сна, последовавшего после продолжительной похвальбы своими подвигами в школе и приема метамфетамина, который вверг его в невменяемое состояние.
– Где мы?
– Тот грузовик впереди только что выехал.
– Заметил, кто там был?
– Нет.
– Что за машина?
– Вишневый "эль-камино".
– Черт, это же отец Говри, если, конечно, его машиной не воспользовался кто-то другой. Видишь, сколько человек вместе с ним?
– Еще человек на пассажирском сиденье.
Шэкелфорд заерзал, заскрипел на сиденье, доставая из кожаной куртки пачку сигарет, опустил стекло и закурил.
– Как бы мне хотелось выпить банку пива именно сейчас. Нет ничего лучше, чтобы погреть задницу в холодный день. Понимаешь?
– Понимаю.
– До каких пор мы будем следовать за ними?
– До того места, куда они едут.
Шэкелфорд выкурил сигарету и выбросил окурок во тьму. Иногда на его обезображенное лицо падала тень, и Квин мог представить себе, как Кейт выглядел раньше. Когда же они приблизились к стоянке, где уличное освещение проникало сквозь стекла "бьюика", Кейт вновь обрел прежний уродливый облик. Его лицо менялось, как мягкий воск.
– Значит, досюда, – сказал Шэкелфорд, указывая на въезд на стоянку грузовиков, где припарковался "эль-камино".
Квин остановился, не выключая двигателя, у ряда бензоколонок, и наблюдал, как внутрь помещения вошел, а потом вышел старик в поношенной голубой джинсовой куртке и лыжной шапочке с пачкой сигарет и бутылкой кока-колы в руках. Вспыхнули задние фары "эль-камино", и машина сдала назад, открыв для обзора человека на пассажирском сиденье. Потом она развернулась и направилась к дороге на юг.
Квин покачал головой, когда увидел лицо этого человека. Он переключил передачу старого "бьюика" и последовал за "шевроле", снизив скорость перед спуском на шоссе № 45.
– Он едет в Мемфис, – предположил Шэкелфорд.
– Разве можно попасть отсюда куда-нибудь еще?
– Узнаёшь типа, который вместе с ним?
– Да.
– Брат Дэвис, – пояснил Шэкелфорд. – У него церковь в старом кинотеатре.
– Встречался со Стэгом.
– Вот видишь.
– Почему он якшается с отцом Говри? – спросил Квин. – Получает свою долю?
– Церковь, конечно, подходящее место, где можно оставить наличность, особенно после по-настоящему хорошей проповеди.
– Ты шутишь?
– Не стал бы шутить с рейнджером, – возразил Шэкелфорд.
– А как насчет банка?
– Там они хранят деньги.
– Ты говорил, что имел дело только с Говри и его отцом.
– Верно. Пожертвования делали другие. Неплохой бизнес, сказать по правде.
"Эль-камино" вишневого цвета свернул к шоссе № 78, проехал по округу Юнион и вырулил к выезду из Нью-Олбани, объезжая город по узкой проселочной дороге, затем по другой, и скрылся наконец из вида на грунтовке.
– Они нас видят?
Квин свернул на обочину и остановился, не выключая двигателя.
– Узнаем.
Через двадцать минут "эль-камино" выехал на хорошей скорости с грунтовой дороги, проехал в сторону шоссе, на севере повернув к Мемфису. Квин держался позади в доброй сотне ярдов.
– Эх, будь у нас одно из средств слежения, как в криминальном телесериале, – вздохнул Кейт. – Мы бы сделали остановку у пивбара, а потом нашли их снова.
– Ты помешан на пиве.
– Черт, ты не дал мне уйти в запой, позвонил и назвался проповедником. Затем увез меня с этой бабой, помощником шерифа. Мне давно не приходилось совершать такие путешествия. – Шэкелфорд рассмеялся.
Квин тоже улыбнулся:
– Я закажу тебе шесть бутылок пива, когда остановимся.
– Ты говорил что-то и о деньгах?
– Сколько тебе нужно, чтобы убраться из города?
– Ты имеешь в виду штат Миссисипи?
– Да.
– Несколько сотен долларов.
– Ладно.
– В самом деле?
– Я же сказал, – подтвердил Квин, держа в поле зрения задние огни машины отца Говри. Он видел, как она прячется между фурами и автомобилями, пока не достигла границ штата Теннесси и окраины Мемфиса.
Глава 18
Коротышка Дитто искал Лену. Она не могла сделать и двух шагов из трейлера без того, чтобы он не поспешил за ней, дабы удостовериться, что она вернется в сарай, где ее ждут бутерброды с арахисовым маслом или джемом, плитки шоколада Херши и, возможно, бутылка лимонада. Он старался не быть слишком болтливым, но, очевидно, сдержанность не была присуща его натуре, особенно когда он принимал от Лены тарелку или приносил свежее белье. Сначала Дитто раздражал девушку. Ее утомляли его глупые вопросы. Возможно, ей не следовало находиться рядом с ним, раз она ожидает здесь встречи с Чарли Бутом, думала она.
Но этот нервный парень с поросячьим лицом знал, как уберечь ее от приставаний. А ведь уже не раз один из этих уголовников – тот костлявый парень Джессап, который пресмыкался перед Говри, или толстый, как боров, Том, или Хогзила – ухмылялись при виде ее, словно она ходила голой. Вероятно, они полагали, что раз Чарли ее парень, то и у них есть шанс ее поиметь.
– Тебе не нужны витамины или что-нибудь подобное? – спросил Дитто, несколько заикаясь, не зная точно, как завязать разговор. – Я мог бы сбегать в долларовый магазин. Видел, что там продают пол-литровые бутылки жевательных таблеток за пять долларов.
– Я в порядке.
– Моя сестра тоже забеременела и всегда принимала витамины, которые прописал ей врач, – сказал Дитто, смущенно улыбаясь. – У тебя есть врач?
Она покачала головой.
– Когда тебе рожать?
– Ребенок шевелится во мне с марта. У меня такое чувство, что я скоро рожу.
– Я отведу тебя к врачу.
– Один парень дал мне вот это, – сказала Лена, достав из кармана старого пальто визитную карточку. – Если со мной что-нибудь произойдет, ты позвонишь ему? В случае если я буду сходить с ума от боли.
Дитто кивнул в знак согласия.
– Что ты делаешь здесь, черт возьми? – спросила Лена, присаживаясь на крыльце старого трейлера. Хуже всего то, что эта дыра воспринималась как дом, подобно другим местам, где она побывала. Она не задерживалась в одном месте больше шести месяцев.
– Тренируюсь, – ответил Дитто.
– Для чего?
– Говри говорит, что скоро война, – пояснил Дитто. – Не знаю когда, но он платит нам за исполнение поручений, за упражнения и так далее. У него есть канатная дорога, которая расположена на вершине того холма. Оттуда мы спускаемся вниз, где занимаемся стрельбой.
– Для чего это?
– Для полной готовности.
– К войне?
– Очевидно, – согласился Дитто. – Черт, я не знаю.
– Очень рада, – заметила Лена, наклоняясь к нему и полагая, что ей доставит удовольствие запах его сигареты.
Парень не двинулся с места, словно не желая ее спугнуть, он сидел окаменевший и молчаливый.
– Я хотел бы, чтобы Чарли Бут оставил тебя в покое, – вымолвил наконец Дитто. – У него не все в порядке с головой. Ты ведь и сама знаешь.
– Что ты имеешь в виду? – уточнила Лена. Но, ощутив резкий толчок внутри себя, вскочила, ухватившись за перила, и почувствовала, как теплая влага закапала на деревянные доски.
– Ты описалась? – спросил Дитто.
– Рожаю, – сказала Лена.
Шоссе в Южный Мемфис было обустроено на приличном уровне. Вдоль него имелись заправки и автостоянки, дешевые мотели, несколько мексиканских базаров и баров Техано. Квин хорошо знал этот город. Мемфис был желанной целью для ребятишек северного Миссисипи, которым хотелось как следует оттянуться. Дорожные знаки указывали на Грейсленд, дом-музей Элвиса Пресли и аэропорт, небо над головой было усеяно мелькающими огоньками. Недалеко от дороги на Винчестер "эль-камино" сбавил скорость и въехал в изогнутую аллею. Квин не хотел показать, что замедляет ход, но понимал, что если его заметили, то тут уже ничем не поможешь. Поэтому последовал за машиной, совершающей поворот.
– Он едет в аэропорт.
– Сомневаюсь, чтобы отец Говри когда-либо летал в самолете, – заметил Шэкелфорд. – Его смущал даже домашний туалет.
Примерно после мили езды показались огни и неоновая реклама ночного клуба. "ДИКСИ БЕЛЛЕС" рекламировал сотни КРАСИВЕЙШИХ ЖЕНЩИН ЮГА, ЛЮБИТЕЛЬСКИЕ КОНКУРСЫ и СТРИПТИЗ ЗА ПОЛЦЕНЫ. Отец Говри повернул к захудалой парковке, и Квин въехал туда прямо за ним, скользнув взглядом по седому коротышке, вылезшему из машины и расчесывающему в мелькающем свете редкие, сальные волосы карманной расческой.
За ним последовал брат Дэвис. Он растянул губы в улыбке, и в свете неоновой рекламы блеснули золотые зубы. Проповедник позаимствовал расческу у отца Говри и стал расчесывать свой хохолок.
– Отец Говри тебя знает?
– Разве забудешь мое лицо? – спросил Шэкелфорд, закурив другую сигарету, и кивнул. – Еще бы. Даже до того, как я стал незабываем, мне пришлось надрать ему задницу за кражу моей бутылки виски.
Квин кивнул.
– Ясно, – сказал Кейт, разгоняя рукой дым перед лицом. – Остаюсь здесь. Но расскажешь мне, по крайней мере, о бабьих титьках?
Квин подождал пять минут, прежде чем последовать за пассажирами "шевроле" внутрь бара, заплатив пять долларов за вход и десять долларов за первую порцию выпивки. Девушки за кассой были милы, но язвительны, комментируя его стрижку "под ежик".