Квин перебросил ружье через плечо и выхватил револьвер 45-го калибра, прежде чем открыл ногой входную дверь и обшарил глазами все углы. Рваный диван и стулья, мешки для мусора и мягкие игрушки. Никого.
Он прошел по узкому коридору и пнул ногой другую дверь, за которой обнаружил Люка Стивенса в сорочке, запачканной кровью. Люк увидел его и улыбнулся.
– Ты ранен?
Люк покачал головой.
– Анна Ли позвонила мне.
Люк кивнул. Не дожидаясь благодарности, Квин широко раскрыл двери и увидел, что на кровати, покрытой окровавленными простынями, лежит девушка. На вид ей было около двадцати лет, вокруг бледного лица сбились волосы. Она держала новорожденного младенца.
Лицо было бесцветным. Глаза остекленели.
Люк вытер руки полотенцем.
– Ты можешь нас спасти? Мне в лицо тыкали стволом пистолета. Проклятый пистолет.
– Ей можно передвигаться?
– У нас нет выбора.
– Идем. Бум нас прикрывает.
– Квин! – позвал Люк, коснувшись его руки.
Квин взглянул на него.
– Нам не дадут уйти.
– У них будет много неприятностей.
– Где твоя машина?
– В миле отсюда, у дороги, – ответил Квин. – Ты неси младенца, я – девушку.
Глава 22
– Ты тащил ее всю дорогу? – спросила Лили.
– Без младенца внутри девчонка не весила и ста фунтов, – пояснил Квин. – Когда тащишь на себе несколько миль взрослого детину, тогда другое дело.
– Тебе приходилось это делать?
– Еще бы.
– Под огнем?
– Вроде того.
– Мне приходилось много раз по ночам таскать из бара к машине своего бывшего мужа.
– Не знал, что ты была замужем.
– Ты не спрашивал.
– Я знаю его?
– Боже, надеюсь, что нет.
Они сидели напротив друг друга в заднем отделении привокзальной столовой Филлина. Квин пил черный кофе и курил сигару. Приятно находиться в городе, где курение не запрещено законом, подумал Квин. Он завтракал, все еще оставаясь в охотничьем камуфляже, который надел несколько часов назад. Конечно, в понедельник утром, часов в девять, не он один сидел в охотничьей робе в столовой Филлина. Целая семья – мать, отец, маленький сын, – одетая в такой же камуфляж, завтракала за столом у входной двери. Охота выше работы или школы.
– Почему ты не убил его? – поинтересовалась Лили.
– Говри не достоин этого.
– Когда нам сообщили о том, что случилось, я думала, придется производить зачистку.
– Обстановка к этому располагала.
– Мы ездили туда этим утром с двумя помощниками шерифа. Арестовали Говри за то, что он наставлял пистолет на Люка.
– Он еще в тюрьме?
– Его выпустят к полудню, – сказала Лили. – Адвокат отмазал его.
– Что ты говоришь?
– Люк Стивенс, очевидно, видит события иначе, чем ты.
Подошла официантка Мэри, наполнила их чашки и спросила, хорошо ли они провели дни уик-энда. Лили с Квином взглянули на нее, улыбнулись и ответили, что все было чудесно. Лили коснулась Квина обветренной рукой, слегка сжала его плечо и сказала:
– Мы благодарны тебе. Наверное, хочешь спать? – спросила она, когда Мэри отошла.
– Я не устал.
– Ты бодрствовал всю ночь.
Квин пожал плечами:
– Что именно сказал Люк?
– Он не помнил, чтобы на него наставляли пистолет.
– Я видел это, – возмутился Квин. – Говри тыкал стволом "глока" в переносицу Люка, чтобы заставить его слушать.
– У адвоката есть письменное свидетельство Люка.
– Каким образом у такого типа, как Говри, имеется адвокат?
– Нанять адвоката может каждый клиент с деньгами. А это высокооплачиваемый адвокат. Прибыл из Мемфиса.
– Высокооплачиваемого доверенного из Мемфиса нанял Джонни Стэг, – вспомнил Квин. – Как зовут адвоката Люка?
– Кажется, его имя Ламар, – ответила Лили. – Его костюм стоит больше моего месячного жалованья.
– Понятно.
– У него со Стэгом один адвокат?
Квин кивнул. Он пил кофе, курил сигару и наблюдал, как семья в охотничьем камуфляже встает из-за стола. Отец семейства дал несколько долларов Мэри и направился к выходу.
– Хотелось бы поговорить с девчонкой, – выразил пожелание Квин. – У нее другая история.
– Ее зовут Лена, – уточнила Лили. – Обнаружен отец новорожденной. Это парень, которого мы содержим на казенном обеспечении в окружной тюрьме. Его имя Чарли Бут.
– Вы спрашивали его о Говри?
– Он ничего не скажет, даже если переполнен информацией.
– Что ему инкриминируется?
– Хранение метамфетамина. Намерение продать его.
– Ты думаешь, Лена вернется в их лагерь?
Лили медленно откинулась назад и оперлась рукой о край сиденья стула.
– Думаю, это зависит от поведения Бута.
– Что он собой представляет?
– Настоящая находка. Классный парень.
На краю городской площади, рядом с памятником ветеранам, Квин заметил пятерых парней, слонявшихся вокруг старого пикапа. Это был грузовик, на заднем стекле которого красовалось лицо злобного клоуна с зелеными волосами и налитыми кровью глазами. Из кабины неслись пронзительные звуки стереомузыки в стиле "дэт-метал".
Лили с Квином направились к ее "чероки". Квин видел, как Говри обогнул старый пикап и по-братски обнял за шею лопоухого, костлявого парня. Говри был одет в голубые джинсы до щиколоток. С пояса свисала цепь. На голове – бейсболка.
– Чарли Бут, – пояснила Лили.
Говри обнимал парня и похлопывал его по спине.
Лили села в "чероки", накинула ремень безопасности и завела мотор. Еще раньше в машину, выбросив сигару, сел Квин. Лили включила обогреватель. Утро было пасмурным и холодным. Они медленно проехались вокруг площади мимо Говри, сидевшего на заднем откидном сиденье пикапа.
– Гордость Юга, – заметила Лили.
– Еще бы.
– Клоун изображен замечательно.
Говри улыбнулся Квину, обнажив черные гнилые зубы, и помахал рукой, как старому знакомому. У него было обветренное красное лицо, бритая голова обвязана банданой с изображением флага Конфедерации южных штатов.
– Ты хотела бы спустить этих подонков в унитаз? – осведомился Квин.
– Я бы предпочла веревку.
– В самом деле?
– Мне нравился твой дядя. На остальное мне наплевать.
– На что?
– На закон.
– Правосудие тяжело на подъем, подруга, – заметил Квин.
– А как у рейнджеров?
– Несется как ошпаренное.
– Бьюсь об заклад, у тебя кипит кровь.
– Хочу добраться до Стэга.
– Ты говорил с Уэсли?
Квин кивнул. Джип Лили поехал на север, в Мэн, мимо старого магазина, клуба членов тайного братства, магазина скобяных товаров и баптистской церкви. Все другие предприятия, учреждения и заведения были заколочены. На окнах висели или были прибиты на фанере к дверям вывески: "Продается". На двери старого супермаркета повесили на какое-то время замок.
– Он сделал мне утром втык за встречу с Шэкелфордом, – призналась Лили. – Говорил, что Шэкелфорд профессиональный доносчик и лжец. Я сказала ему, что иногда лжецы выбалтывают правду ненароком. Может, его не надо выставлять в качестве свидетеля, но надо выслушать то, что он нам говорит.
– Мы могли бы воспользоваться помощью Уэсли прошлым вечером.
– Он съездил в лагерь, но не заметил машины Люка, – сообщила Лили. – Без ордера он мало что мог сделать.
– Ты на службе?
– Конечно, – ответила Лили, плавно поворачивая руль, жуя резинку и постукивая пальцами по приборной панели. – Я на службе. А в чем дело?
– Едем на встречу с девчонкой.
Лена отдыхала, когда вошли мужчины. Трое мужчин, которых она никогда не видела. Один был сухопарым, с резкими чертами лица. Он носил голубой костюм и светло-желтый галстук. Выглядел фермером, участвующим в демонстрации мод. У другого волосы тронула седина. На нем был костюм в тонкую полоску и красный галстук. Его серебряные часы были размером с кулак, всем своим видом мужчина выражал преуспеяние. Третий посетитель кивнул ей, блеснув парой золотых зубов. На нем не было цивильного костюма, он просто носил блестящие брюки цвета хаки и золотистую рубашку. На его груди висел крестик. Логотип на рубашке гласил: "Поборники Христа".
– Мэм, – обратился к ней человек с резкими чертами лица, – я Джонни Стэг. Это мистер Ламар, адвокат. И я привел с собой брата Дэвиса. Он пастор церкви Животворящих Вод здесь, в городе.
Лена продолжала лежать на боку. Стэг без приглашения сел. Лощеный адвокат и пастор встали у окна, глядя в небольшой сад, где, как она наблюдала прежде, кардиналы и зяблики все утро боролись за доступ к поилке. В комнате стоял свежий резкий запах: полы, покрытые линолеумом, отмыли при помощи очистителя.
Девушка заметила, что все мужчины громко дышали, и подождала, когда в комнате установится тишина.
– Что вам нужно? – спросила она.
Девушка была истощена и не пыталась встать с постели. Нянечки принесли ей гамбургер, кусок вишневого пирога, и она жадно поглощала их.
– Нам сказали, что у тебя была тяжелая ночь, – сказал Стэг, приветливо улыбаясь, как старый друг семьи. – Слава богу, что ты родила такого славного младенца.
Лена молча смотрела на посетителей.
– Мы просто хотели удостовериться, что вы не считаете мистера Говри ответственным за проблемы с вашим здоровьем, – сказал лощеный адвокат.
– Он пытался удержать меня там, – возразила Лена. – Если бы мне не помогли, я могла бы умереть.
– Он хотел как лучше, – предположил Стэг.
По лицу Лены пробежала тень, она смотрела прямо в лицо Ламара. Он обнадеживающе улыбнулся ей и спросил:
– Вы говорили с полицией?
– Нет.
– Собираетесь? – поинтересовался судебный исполнитель. Блеск от стекла на его больших часах ослепил девушку и заставил на мгновение отвести взгляд.
– Что вам от меня нужно?
– Вы собираетесь заявить в полицию на мистера Говри?
– Нет, то есть я не знаю, – ответила Лена. – Скоро принесут ребенка, мне нужно его кормить.
– Утро чудес, – произнес брат Дэвис, сложив руки вместе. – Может, помолимся?
– Доктор сказал, что я бы умерла, если бы там осталась.
– Доктор Стивенс говорил, что все испытали большой стресс во время родов, – продолжил Ламар. – Это так?
Лена взглянула на него. Адвокат стоял над ней, раскачиваясь на каблуках и улыбаясь.
– Мистер Ламар приготовил заявление, – сказал Стэг. – Нам хотелось бы, чтобы ты его прочла и подписала. В нем указано, что ты ничего не имеешь против мистера Говри.
– Какое мне дело до этого?
Ламар бросил взгляд на Стэга и улыбнулся. Стэг кивнул брату Дэвису.
Проповедник с золотыми зубами сел на край кровати Лены и улыбнулся. Он выглядел довольным и одновременно смущенным. Пастор взял тарелку, с которой Лена только что ела, провел пальцем по остаткам взбитых сливок и облизал его.
– Мы создали специальный фонд для девушек, попавших в твое положение. Он выдает деньги на одежду, на правильное питание младенца.
Лена перевернулась на спину и попыталась найти рычаг подъема кровати.
– У вас все? – спросила она.
– Девочка премиленькая, – заметил брат Дэвис. – Я только что видел ее в детском отделении. Подержал ее. Этакое маленькое милое создание.
Лена попыталась выбраться из кровати, но, как только попробовала встать, ноги ее подкосились, и она упала прямо на колени Стэга. Он помог ей подняться, сохранить равновесие и снова сесть. Он держал и поглаживал ее руки.
– Ты не в себе. Роды для женщины тяжелое испытание.
Лена поджала ноги и изо всех сил пнула брата Дэвиса, спихнув его на пол.
– Убирайтесь отсюда. Ей-богу, я убью вас, если вы ступите ногой в эту комнату еще раз или приблизитесь к моему ребенку.
– Какая картина! – воскликнул Квин, наблюдая за выходом из больницы с пассажирского места джипа Лили.
– Не сомневалась, что Джонни мерзавец, – сказала Лили, – но показываться в больнице…
– Они охотятся за девушкой, – сделал вывод Квин после длинной паузы. – Почему Стэг так дружен с Говри? Зачем он ему?
– Деньги.
– Он не нуждается в деньгах.
– Хочешь пари?
– Я думал, Джонни больше заинтересован в продвижении по карьерной лестнице.
– Он заинтересован. И ввязался в некоторые проекты, в которых поиздержался.
– Каким образом?
– У меня мало сведений об этом, – призналась Лили. – Знаю только, что он поднял на дыбы весь город, чтобы навязать нам свой бизнес.
– Какой бизнес?
– Стэг говорит, что проект еще в работе. Знаю только, что участок для застройки все еще пуст, и ни одна крупная компания не проявила интерес к округу Тиббеха.
– Кто может рассказать больше?
– Старуха, – сказала Лили. – Помнишь миз Майз?
Глава 23
Насколько помнил Квин, Бетти Джо Майз была владельцем, издателем, главным редактором, а также ведущим репортером "Тиббеха каунти монитор". Малоформатная газета выходила дважды в неделю. Ее редакционная колонка занимала большую часть первой страницы, когда же Майз была в ударе, текст переходил на другую страницу, где помещались реклама супермаркета "Пигли-Вигли", церковные известия и юридическая информация. Она печатала на страницах газеты меню церковного ужина в складчину, рождественские истории и бесчисленные рассказы о том времени, когда Иерихон был процветающим городом. Квин читал ее колонку много раз. Бетти все еще называла его сыном Джейсона и Джин Колсон, хотя родители были в разводе уже пятнадцать лет.
Старушка была маленькой, хрупкой и седой, ее рост превышал пять футов всего на несколько дюймов. Ходили слухи, будто в 1986 году она находилась на пороге смерти. Майз связывала свое лучшее будущее с христианской верой и молитвенным собранием. Регулярно посещала Первую баптистскую церковь, была членом женских клубов Тиббехи и двух соседних округов. Прабабушка, заядлая садовница и ужасная сплетница, она питала склонность к виски "Джек Дэниелс", сигаретам и сальным анекдотам.
Квин обожал ее.
– Рада видеть тебя живым и здоровым, Квин.
– Спасибо, миз Майз.
– Ты видел своего папу в последнее время?
– Нет, мэм. Не видел уже несколько лет.
– Понятно, – сказала она. – Он прекрасно выглядел.
– Да, мэм.
Квин кивнул. За окном он видел ряд заколоченных витрин, старый магазин спортивных товаров и пункт размена чеков под вывеской: "СРОЧНЫЕ КРЕДИТЫ "ДО ПОЛУЧКИ".
– Квин, ты знаешь три способа секса?
– Нет, мэм.
– Мужчина твоего возраста должен знать это. Первый способ – это секс дома.
– Ясно.
– Понимаешь, когда женишься, сексом занимаешься по всему дому.
– Конечно.
– Затем наступает секс в спальне. Вы с женой занимаетесь сексом при погашенном свете и под одеялом.
– Да, мэм.
– Потом наступает секс в холле.
Квин кивнул и замер в ожидании.
– Это когда вы проходите в холле мимо друг друга и говорите: "Иди к гребаной матери".
Квин улыбнулся. Бетти Джо откинулась в своем офисном кресле среди всякого рода грамот газете штата Миссисипи, рамных стоек, фотографий детей, внуков и правнуков. Здесь была целая коллекция керамических статуэток молящихся детей, много погибших комнатных растений и кофейных кружек, две из которых провозглашали ее величайшей в мире.
Бетти Джо схватила две эти кружки и обошла стол, чтобы налить кофе.
– У твоей матери новый мужик.
– Знаю.
– Хочешь узнать больше?
– Нет.
– С ним все в порядке, Квин. В самом деле. Дважды был женат, не очень яркий, но не урод.
– Уверен, что он хороший человек.
Бетти Джо снова села в кресло и передала чашку с кофе Квину. Прикурила сигарету от маленькой золотистой зажигалки.
– Тебя заметили с Лили Верджил во время отпуска.
– Да, мэм.
– Она мне нравится.
Квин промолчал. Бетти Джо затянулась и подмигнула ему:
– Ты слышал об итальянской паре, проводившей медовый месяц?
– Та пара с невестой по имени Вирджиния?
– Тьфу ты, черт, – выругалась Бетти Джо.
Квин улыбнулся и подался вперед на своем стуле. Он заметил старые панельные стены и резкий флуоресцентный свет, много пыли и безделушек, кипы газет. Комнату заполнил запах кофе и никотина.
– Я хочу больше узнать о Джонни Стэге.
– Боже правый, Квин. Я только что пообедала.
– Вы что-нибудь знаете о его совместном бизнесе с человеком по имени Говри?
– Я знаю, о ком ты говоришь. Его арестовали этим утром за то, что он наставлял пистолет на доктора Стивенса.
Квин кивнул.
– Вы еще что-нибудь знаете о Говри?
– Парень появился пару лет назад. Не уверена, унаследовал или купил здесь землю. Но он не здешний, и если земля получена по наследству, то это было какое-то дальнее родство.
– О наркотиках знаете?
– Конечно. Об этом каждый знает в городе.
– Вы писали об этом?
– До этого утра он не подвергался аресту. Я не могу печатать слухи.
– А сейчас его выпускают.
– Ты шутишь.
– Люк не настаивает на обвинении.
– Почему?
– Надеюсь выяснить.
– Это неразумно, черт возьми.
– Они что, друзья со Стэгом?
– Стэг входит в правление больницы.
– Как это допустили?
– Он обещал построить больницу больше и лучше. – Бетти Джо взглянула на Квина так, словно он был недоумком. – Стэг уже получил сертификат на строительство от властей штата. Без этого нельзя построить новую больницу. Квин, ты слышал когда-нибудь о Чуде Тиббехи?
– Кое-что мне рассказала Лили.
– Он составил план строительства производственного комплекса, который, как полагают, спасет этот округ. Частью плана являются школа и местная больница.
– Что уже сделано?
– Они очистили землю Маккибена, поставили запретные знаки, но там ничего не появилось, кроме сорняков.
– Банкротство?
– Джонни утверждает, что все идет по плану. Во всяком случае, говорил так на прошлой неделе инспекторам округа.
– Кто ему покровительствует?
– Узнай об этом и сообщи мне.
Чарли Бут пришел в больницу к Лене с букетом маргариток, одетый в свежую футболку и черные джинсы. Его волосы были зачесаны назад. Он подошел к Лене, когда она держала младенца, и улыбнулся ей той самой полусладкой улыбкой, с какой встретил ее впервые.
– Можно подержать его?
– Ее.
Лена не видела в этом вреда. В конце концов, ребенок – она еще не подобрала девочке имя – наполовину принадлежит Чарли Буту. Теперь забота о младенце целиком ляжет на Чарли Бута. И это хорошо, поскольку предстоит бумажная волокита с документами. Дородная чернокожая няня уже приставала к ней по этому поводу. Девчушка была крохотной, но ей следовало дать достойное имя.
– Как ты ее назвала?
– Я еще не решила.
– Как насчет Ванды?
– Ужасное имя.
– Это имя моей мамы.
Он погладил лицо малышки, заглянул в глаза Лены и сказал:
– Мы стали семьей.
– Ты сказал, чтобы я убиралась к черту, когда был в тюрьме.
– Сейчас я не в тюрьме.