– Кто же это сделал?
– Тот солдат. Говри говорит, что он ненавидит все, за что мы боремся.
– И за что же вы боретесь? – спросила Лена.
– Может, тебе спросить об этом Чарли Бута? – сказал Дитто, улыбаясь. – Его, кажется, волнует вся эта фигня.
– Зачем ты здесь? – опять спросила она.
– Хочешь есть?
– Я сыта, – отмахнулась она. – Так почему ты здесь?
– Я сам задаю себе этот вопрос каждый день.
– Тяжело, если не знаешь, как поступить.
– Тебе нужно немного поспать, – предложил Дитто, набрасывая ремень ружья на плечо. – Неизвестно, как сложатся дела с теми парнями. Может, тебе лучше подыскать другое место.
– Как только прибудет мой лимузин, я дам тебе знать.
– Но ты бы уехала, если б смогла?
Она кивнула.
– Без Чарли Бута?
Она пожала плечами:
– Я даже не знала, что это за сукин сын.
Дитто улыбнулся так широко, что его лицо было готово порваться. Он сунул замерзшие руки в карманы и потопал ногами по мерзлой земле.
– Тебе говорили, что ты похожа на Тэйлор Свифт?
Они прибыли рассчитаться с Квином на рассвете.
Он прождал последние четыре часа за деревьями у старой фермы и за это время немного успокоился, наблюдая, как первые проблески света освещают мерзлую землю его участка, пробиваются к подножию леса к корням деревьев и затем к его поношенным ботинкам. Квин ничего не взял с собой, кроме своего комбинированного лука, способного посылать одну стрелу в секунду на расстоянии трехсот пятидесяти футов. Он оделся с головы до ног в защитную одежду из камуфляжной ткани, спрятав часть лица под "балаклавой". Его радовал утренний свет. Несмотря на плотную одежду, в лесу было холодно. Хотелось что-нибудь сделать, хотя бы подвигаться.
Квин дышал глубоко и ровно. Пульс был нормальным, впрочем, как всегда.
Он услышал шум двигателей их машин и грузовиков за милю. Но они решили пройти от шоссе пешком примерно полмили, перебраться через несколько ручьев, а затем вступить на территорию фермы. Сначала они обыскали фермерский домик и нашли его пустым. Затем направились в просвет между деревьями мимо сожженного сарая в лес к многолетним дубам, где затаился Квин. Он натянул лук и приготовился. Они прошли близко к нему, следуя по оленьей тропе к холмам. Квин насчитал четырнадцать налетчиков.
Они с Бумом решили расколоть банду, заманив большинство налетчиков на узкую просеку, по краям которой росли толстые деревья и кусты шиповника. Просека круто спускалась к холмам. Она была идеальным местом для охоты на оленей. Налетчики дошли до нее и остановились, о чем-то разговаривая и на что-то указывая.
Квин улыбнулся, когда услышал, как завелся мотор, и увидел, как старый внедорожник его дяди мчится, виляя, вниз по тропе холма. Машина была без водителя, но наводила страх на парней Говри, которые стали палить ей вслед из дробовиков и автоматов Калашникова, купленных, вероятно, на оружейных выставках с черного хода.
Они сгрудились у опрокинувшегося внедорожника, который лежал на боку, пронзительно завывая мотором, извергая бензин и вращая колесами. Говри осматривал деревья. Он смотрел прямо на Квина, но не видел его. Вместо этого косил глазами на свет, сплевывал, указывая на вершину холма и подгоняя других парней. Великолепно, подумал Квин.
Два хлопка выстрелов. Крик человека.
Квин улыбнулся. У Бума было достаточно времени, чтобы зарядить охотничье ружье, установить на упор и нацелить прямо на тропу. Говри послал еще несколько парней вверх по холму. Большинство из них оказалось на открытом пространстве.
Квин глубоко вздохнул и напрягся, спустив с тетивы быструю стрелу прямо в лопатку Говри. Говри сначала подался вперед, затем завалился назад и упал. Автоматы дали очереди в переплетение ветвей над его головой.
Квин снова улыбнулся и достал другую стрелу. Люди Говри смотрели на этого говнюка, ожидая указаний. А тот только стонал и визжал.
Налетчики повернули назад, они шли по холму нетвердым, неуверенным шагом. Некоторые грохнулись на землю и прикрыли голову руками. Рука толстяка, потерявшего палец, все еще была перевязана окровавленным полотенцем, а рубашка прилегала к телу настолько тесно, что сквозь нее просвечивал его большой волосатый живот. Он двинулся в сторону Квина, указывая рукой:
– Вот он. Бейте его.
Дзинь.
Стрела Квина пронзила его в двух дюймах от паха. Толстяк взвыл от боли.
Бум выстрелил с холма еще три раза. Сообщники Говри открыли по нему бешеный огонь, но Бум находился в надежном укрытии, которое позволяло продолжать перестрелку, пока не подготовится Квин.
Около десятка парней стали уходить из зоны поражения, но затем повернули в ту сторону, в которую указывал толстяк. Говри встал на ноги, найдя укрытие за мощным дубом. Он поглаживал кровоточащее плечо и целился из автомата в скопление многолетних дубов, высматривая нужный участок земли. Квин видел, что Говри стреляет наугад, не зная, откуда прилетела стрела.
Он оставался в укрытии, все еще невидимый и безмолвный.
Половина банды ринулась с криками вверх по холму. Последовала дюжина громких выстрелов из браунинга 308-го калибра Бума. Черт, а не ружье!
– Ты, трусливый ублюдок! – взвизгнул Говри. – Поранил мне спину.
Три его сообщника поползли по опавшим листьям в холодной тишине. Квин мог видеть пар от их дыхания, поднимающийся снизу. Каждый из них был настолько легкой мишенью, что не заслуживал даже внимания. Его словно преподносили на блюде в зоне поражения. Еще два выстрела парней Говри – и над ухом Квина разлетелся в щепы большой дубовый сук, заставив рейнджера распластаться на земле и перекатываться. Последовали новые выстрелы. Говри хохотал и требовал от сообщников прикончить сукина сына.
– Выходи! – орал Говри.
Работая коленями и локтями, Квин заполз за кусты бирючины и пополз вверх в обход бандитов. Он продолжал ползти до тех пор, пока не вернулся к опушке леса. Отсюда Квин видел бритый затылок Говри. Тот понуждал своих парней двигаться по холму и убить подонка.
Свет проникал сквозь отмершие ветки к мерзлой земле.
Квин дышал свободно, тихо передвигаясь по веткам и листьям. Говри, поднявший шум, способствовал его маскировке. Квин подполз к Говри ярдов на двадцать, наблюдая, как тот указывает стволом автомата на холм и подгоняет сообщников, которые уже перебрались через гребень склона и попали под огонь Бума.
Один из них обернулся и крикнул, что стрелок не просматривается.
– Убитые есть? – спросил Говри.
– Ранен Джессап. Сильное кровотечение.
Внизу холма трое бандитов обнаружили большой дуб, откуда Квин наблюдал за ними. Подняв над головой автоматы, они окружили участок земли и высматривали его следы. Затем двинулись мимо старых дубов на поляну и к старой ферме. Говри вышел на поляну, полагая, что Квина спугнули. Когда он повернулся, Квин бросился на него, свалив на землю в грязь лицом. Зажав Говри рот, он надавил коленом на шею бандита и прошептал:
– Зачем ты убил моего дядю?
– Пошел к черту!
Квин нажал на шею Говри сильнее, ощущая растяжение и хруст его позвонков. Стрела вошла и застряла в плече Говри, почти у самой подмышки. Главарь бандитов не мог вытащить наконечник из своего тела.
Квин взялся за древко и повернул. Говри пронзительно взвизгнул. Квин зажал ему рот, глуша крики.
Снова задал свой вопрос.
Лицо Говри напряглось от боли, по нему потекли слезы.
– Я его не убивал.
– Ты работаешь на Стэга?
– На себя.
– У тебя общий бизнес со Стэгом?
Говри попытался сбросить Квина, но тот крепко удерживал противника за горло. Его колено все еще упиралось в спину бандита. Он использовал древко стрелы как рукоятку.
Квин услышал позади себя шаги, но даже не повернулся и сказал:
– Ты убил его?
– Он не убит, – пояснил Бум. – Я попал ему в ногу.
– Мы не хотим убивать вас, говнюки, – продолжил Квин. – Хотим, чтобы вы убрались. Уходите – и я не буду вас преследовать. А будете слоняться у города – я вас достану. Мне без разницы.
Говри хрипел от боли, и Квин боялся, как бы тот не отбросил коньки. Он слегка повернул стрелу просто для того, чтобы убедиться, что его слушают.
– Думаю, что Стэг дает тебе работу на паевых началах, – сказал Квин. – Твои парни пришли по приглашению людей из Мемфиса. Разве это не так? Ты мог действовать, как хотел, в округе Тиббеха, и никто тебе не препятствовал. Вот почему ты убил моего дядю и Джил Буллард.
– Слезь с меня, – простонал Говри. – Это шериф убил дочку Булларда.
Квин и Бум переглянулись.
– Повтори!
– Он застрелил ее, чтобы она заткнулась.
– Врешь.
– Тогда убей меня, – предложил Говри. – Ты такой же, как он.
– У тебя есть две минуты, чтобы собрать своих людей и убраться, – предупредил Квин.
Он встал, восстанавливая дыхание, и смотрел, как Говри поднимается на ноги, покачиваясь и сплевывая. Куртка на нем сбилась мешком. Он свистнул своим парням.
– Стэг заключил сделку с самим дьяволом, – сказал Говри. – Его ожидает ад.
Бум взял голову Говри на прицел своего револьвера 44-го калибра.
– Иди и будь благоразумным, – посоветовал он.
Говри взглянул на Бума и ухмыльнулся:
– У тебя в команде всего лишь лесбиянка и однорукий ниггер? Спокойной ночи.
Говри собрал парней, и они уехали по проселочной дороге.
Бум поднял брови и опустил свою пушку, когда они пересекли мост через ручей.
– Кого этот парень имел в виду под лесбиянкой? – удивился он.
Глава 27
Квин был у здания суда к девяти часам, как только оно открылось. Он отправился в цокольный этаж к канцелярскому клерку, который вел поземельную книгу. Ее первые записи относились к тому времени, когда округ был выкуплен в 1823 году у вождя индейского племени чокто Иссатиббехаха. С тех пор как Квин спускался по этим ступеням в последний раз, администрация суда купила два компьютера, стараясь соответствовать XXI веку. Но здесь по-прежнему хранились на бесконечных полках толстые тома в старых кожаных переплетах с написанными от руки чернилами документами с записями о залогах, банкротствах, разводах, невыплаченных налогах. В цокольном этаже постоянно пахло плесенью, свет из узких окон на уровне земли высвечивал висящую в воздухе пыль.
Работа была выборная, но если вы не убегали с бюджетом на пол-округа или не совершали половой акт на публике, то могли сохранять за собой должность столько времени, сколько хотели. Сэм Бишоп руководил учреждением благодаря своей активности в ряде сфер помимо церковной, рыбной ловли и командования бойскаутами. Как раз он исключил Квина из организации бойскаутов в двенадцатилетнем возрасте за то, что тот организовал в Натчез-Трейс дождливым вечером игру в покер, подогреваемую виски.
– Вот этот документ, – сказал Сэм, передавая через письменный стол два листа. – В нем перечислены люди или компании, владеющие соседними землями. Конечно, я сожалею о кончине твоего дяди.
– Я знаю этих людей, – откликнулся Квин. – Признаю все границы, за исключением той, что на западе.
Сэм взял список, просмотрел его через очки-лекторы и кивнул:
– Лесозаготовительная компания Брюса. Польза есть?
– Не знаю, – усомнился Квин. – Не возражаете, если я задам личный вопрос?
– Ты все еще обижаешься из-за скаутов?
Сэм сильно поседел с тех пор, как Квин видел его в последний раз. Он показался ему меньше ростом, похудевшим. Квин заметил, что он хромает. Рейнджер помнил его сильным и энергичным, возглавляющим путешествия на дальние расстояния. Но Сэм постарел, и это было непривычно для Квина. Раньше казалось, что этот человек не имеет возраста.
– Нет, сэр.
– Тогда валяй.
– Что вы думаете о Джонни Стэге?
Сэм Бишоп снял очки, устремив взгляд на Квина и переместив его на клетчатую рубашку собеседника. Квин был уверен, что он носит пристегивающийся галстук. Сэм кивнул и сказал:
– Ну, раз он глава административного совета, то полагаю, я бы сказал, что он мой босс.
– Вы друзья?
Бишоп вернулся к дальней стене и закрыл дверь с легким щелчком. Вернулся и, наклонившись через стол, понизил голос:
– С какой стати?
– Меня интересует только то, почему Джонни Стэг так заинтересован в приобретении земли дяди.
– Квин, я могу нажить много неприятностей, обсуждая вопросы земельных сделок.
– Он сказал, что собирается подать иск на залоговое удержание.
– Еще не подал, – заметил Сэм, добавив шепотом: – Если это что-нибудь значит.
– Не могу себе представить, какую пользу могла бы принести ему эта земля, – сказал Квин.
Бишоп взял два листка бумаги, вновь надел очки и, проводя тупым концом карандаша с ластиком вдоль каждой строчки, сказал:
– Это видишь? Вот земля, о которой ты говоришь. Первая полоса принадлежит твоему дяде. Не хочешь взглянуть на другие участки, которыми он мог бы владеть?
– Сколько их?
– По памяти могу сказать, три. Если хочешь, я с удовольствием разыщу тебе документы на них. Если мистер Стэг собрался подавать иск на залоговое удержание, то он включит в него все активы и землю Хэмпа. Ты это должен понимать.
– Боюсь спрашивать, – отказался Квин, – но уверен, что вы знаете все участки.
– На самом деле не знаю, – ответил Бишоп. – Могу только удовлетворять требования налогоплательщиков здесь, в округе Тиббеха. Эту головоломку придется решать тебе.
Едва Квин удалился на два шага от здания суда, как перед ним остановился внедорожник шерифа, из которого выбрался Уэсли Рут и свистнул.
– Как насчет того, чтобы проехаться? – предложил он.
– Нет, спасибо, – сказал Квин – У меня грузовик.
– Это не просьба.
Квин кивнул. Он подошел к пассажирскому месту и взобрался на него.
– Куда?
– Просто поедем и поговорим.
– Не возражаешь против остановки, чтобы попить кофе?
– Нет, Квин, – ответил Уэсли. – Нисколько.
– Так бывает, когда ты хочешь, чтобы я задержался, – предположил Квин.
– Чаще всего.
– Что я сделал не так?
– Прошлой ночью произошла серьезная перестрелка на земле твоего дяди, – начал Уэсли. – Служба рыболовства и охоты на диких животных пожаловалась на то, что кто-то охотился на оленей с автоматическим оружием. Они хотели встретиться с тобой, но не застали, поэтому позвонили мне. Ты можешь сказать, что происходило прошлой ночью?
Квин пожал плечами:
– Разве истек срок действия моей охотничьей лицензии?
– Мы получили пять разных донесений о перестрелке в округе, – добавил Уэсли. – Видели однорукого черного парня и его белого сообщника. Угадай, кого я арестовал?
– Понятия не имею.
– Он не признается, – продолжил Рут. – Делает вид, что никогда не слышал имени Квин Колсон. Похоже, что все жертвы перестрелки гребаные наркодельцы, трое из них имеют водительские удостоверения из другого штата. Все они входят в банду Говри. Ни один не сознается ни в чем. Послушай, приятель, мне жаль твоего сарая и скота. Мы поймаем сукина сына, который это сделал. Поверь, никто не желает поймать негодяя больше, чем я. Но ты мог убить человека. Этим утром я говорил с одним парнем, который восхищался жизнью, в то время как его утраченный палец лежал в холодильнике.
– Ты хочешь обыскать мой дом?
– Когда тебя вызовут на службу?
– Завтра.
– Ты не обидишься, если я предложу тебе уехать раньше?
– Могу обидеться.
Уэсли покачал головой. Он снял бейсболку и выдохнул, перед тем как найти место парковки, а затем повернуть обратно в город.
– Ты, конечно, знаешь, как отфутболить друга.
– Ты обещал сделать остановку, чтобы попить кофе, – напомнил Квин.
– Полагаю, бесполезно спрашивать тебя, о чем вы говорили с Сэмом Бишопом?
– Думаю, ты можешь справиться об этом у него, когда меня высадишь.
– Мне кажется, ты склонен видеть во мне плохого парня, – сказал Уэсли с легкой усмешкой. – Тебе приходило когда-нибудь в голову, что я хочу дружить и одновременно делать свою работу? Ты ставишь меня в адское положение.
Когда появился Квин, большая часть участников званого обеда в магазине Варнера уже разошлась. Старый мистер Варнер работал за кассовым аппаратом, продавая сигареты, кока-колу и бензин, в то время как судья Блэнтон заканчивал поглощать барбекю с бобами и читал "Тиббеха монитор". Он отвлекся от чтения и предложил Квину сесть, но Квин снял шапку и встал у стола, накрытого красно-белой клеенкой.
– Полагаю, с тебя сегодня хватит. Садись.
– Я был в офисе Сэма Бишопа, – сказал Квин. – Вы мне расскажете что-нибудь еще о других владениях моего дяди?
– Я не знаю, что Джонни включил в иск о залоговом удержании, – ответил Блэнтон, пережевывая во рту бобы. – Дам тебе знать, когда что-нибудь выясню.
– А вы? Вы собираетесь продать участок?
– У меня много земли, Квин.
– Но продаете лишь участок, примыкающий к шоссе номер 45, – заметил Квин. – Без него Стэг окажется блокированным.
– Сейчас это не имеет значения, – возразил Блэнтон. – Проект Стэга сорвался. Участок будет сдан в аренду лишь в том случае, если начнется строительство.
– Что гарантировало бы вам место за общим столом. Полное партнерство со Стэгом.
– Ему нужны наши участки. Было бы глупо отказываться от сотрудничества с ним.
– Не верю, что вы бросите вызов этому говнюку.
Блэнтон отодвинул тарелку и откинулся в своем кресле. Он глубоко вздохнул, словно для успокоения, и кивнул.
– Ты считаешь меня и дядю продажными из-за того, что мы инвестировали в проект? Я не знаю, кто бы в округе отказался принять участие в проекте. Мы увидели в нем возможность заработать деньги и дать толчок развитию всего округа. Это вовсе не означает, что я попал в зависимость к Стэгу или к кому-нибудь еще.
– Вам следовало с ним поговорить.
– Стэг хотел все целиком, – продолжил Блэнтон. – Дом. Ферму. Я старался соблюсти твои интересы.
– Вы должны были сообщить мне о том, что у дяди и Стэга был общий бизнес.
– Я тебя никогда не обманывал.
– Как это назвать?
– Стэг вправе взять себе все, – заявил Блэнтон. – Хэмп был должен ему длительное время большую сумму денег. У твоего дяди были определенные недостатки.
– Стэг лгал, когда говорил, что владеет всем оборудованием, – сказал Квин. – Почему он не признался, что финансировал все эти поездки в Тунику?
– Сядь, Квин, и успокойся, – снова предложил Блэнтон, наблюдая через плечо за Варнером, который стоял за кассовым аппаратом.
Тот прислушался и резким движением задвинул ящик с деньгами. Затем встретил взгляд Квина и стал смотреть на судью Блэнтона.
– Джонни не хотел, чтобы твой дядя предстал в неприглядном виде. Если бы люди узнали о его неудачной игре и долгах, половина его дел была бы поставлена под сомнение. Это нечто от эпитафии.
– Вы со Стэгом, должно быть, выработали план перед моим приездом, – предположил Квин. – Вы пытаетесь играть роль моего доброжелателя, в то время как Стэг кидает меня. Почему сперва не обменяться рукопожатиями?