– Если эти деньги не идут на оплату долга, то они должны достаться мне.
– Меня мутит от людей, пытающихся мной манипулировать, – заявил Говри. – Ты будешь держаться от греха подальше, брат Стэг, не так ли? Тебе не следует хранить свои деньги в кинотеатре, переделанном под церковь.
Стэг промолчал.
– Но нет, – снова усмехнулся Говри. – Ты держишь чистые деньги в банке. Там нет грязи на отутюженных брюках служащих.
На экране мелькнул клетчатый флаг. Говри перемещал машину из стороны в сторону, дважды заставлял ее крутиться вокруг своей оси, повисать над всеми теми гоночными машинами, которые мчались к чарующему городу на горизонте. После третьего крушения сунул в потрескавшиеся губы сигарету и щелкнул зажигалкой "Зиппо", на которой был выгравирован череп с мятежным флагом конфедерации. На его затылке запеклась кровь, темное пятно распространялось на все плечо, обтянутое футболкой.
– Не ходи около той церкви, – сказал Стэг, держа руку поверх игрального автомата. – Сгинь.
– Как ты себе это представляешь, Джонни Стэг?
– Сам придумаешь.
Говри кивнул.
– Что станет с моими парнями, когда мы свернем лагерь? Где нам проходить подготовку? Как жить?
– Я достану деньги.
– Сколько? Ты компенсируешь все, что я потерял?
Стэг назвал сумму, и Говри разбил машину, врезавшись в тракторный прицеп и превратив их в большой столб дыма и огня.
– Как я и говорил, ничего бы не произошло, если бы ты не послал моих парней угонять скот.
– Это мой скот.
– Мне наплевать на него! – выкрикнул Говри, затем улыбнулся: – Ты заварил кашу, и если полагаешь, что можно бороться без риска, то ты круглый дурак. За что мы боремся, по-твоему? Ты должен был предоставить нам базовый лагерь, где мы могли бы проводить учения и тренироваться. Теперь ты обращаешься со мной как с каким-то преступником. А ведь только я стою между тобой и тем безумным солдатом.
– Исполняющий обязанности шерифа вызвал на помощь полицейских штата. Они придут за вами, – предупредил Стэг.
Он разглядывал запекшуюся кровь на футболке Говри. В крови запеклись волосы и частички плоти. Кровь была также на его руках и под ногтями. Говри заметил этот взгляд, усмехнулся и облизнул потрескавшиеся губы.
– Не возражаешь, если я тебя спрошу кое о чем? – спросил Стэг.
– Валяй.
– Зачем вы тренируетесь?
Говри сунул в рот новую сигарету и потянулся за кожаной курткой. Затем закурил сигарету и, пустив облако дыма, сказал:
– Я не возражаю, спрашивайте все, мистер Стэг.
Дым потянулся к потолку. Говри снова натянул куртку. Стэг сделал шаг назад и взглянул на две камеры наблюдения, расположенные за плечом Говри. Он все предусмотрел, четыре его парня были готовы вломиться через двери и отделать этого типа под орех.
Говри следил за его взглядом. Он осмотрел все углы, увидел камеры и снова уставился на Стэга. Усмехнулся.
– Когда ты с семейством насытишься яичницей с беконом и удобно устроишься в своем большом доме, – начал Говри, – возможно, начнешь обращать внимание на некоторые вещи в телевизоре. Сражение за Святую землю началось, и Зверь бродит среди нас. Когда начнут исчезать самолеты, а также люди, которых ты знал всю жизнь, больше не бегай к Чертовой речке и не проси у меня помощи. Нет, сэр!
– Мы договорились? – спросил Стэг.
– Между нами война. Разве ты не видишь?
Говри ухмыльнулся зловеще и вышел. Он поднял над плечом средний палец, когда хлопал дверью, и окунулся в багровую ночь.
Вскоре после четырех часов утра Квин и Лили поехали на юг, на двадцать миль по шоссе № 45, в округ Лоундес. Какой-то парень позвонил Квину по мобильнику, сообщив, что Кейт Шэкелфорд в беде, и Квин был уверен, что это ловушка, пока не вышла на связь Лена. Но даже теперь, когда они въехали на заправку, светившую, как маяк, посреди многих акров мертвых хлопковых полей, на всякий случай поставил на боевой заряд свой револьвер 45-го калибра, Лили же вылезла из машины с полицейским револьвером. Квин осмотрел парковку, заметив служащего, который отпускал сигареты за кассовым аппаратом, а также водителя грузовика, заправлявшего машину дизельным топливом. У воздушного и водяного насосов, позади мусорных контейнеров, он увидел лопоухого парня и Лену, сидевших на краю тротуара.
Парень поднялся, дав Лили повод взять оружие обеими руками и сделать поворот на триста шестьдесят градусов. Квин медленно шел к парню непринужденной походкой, с револьвером в руке, пока не приблизился к нему и не спросил, чего ему нужно в такую рань.
– Кейт Шэкелфорд называл ваше имя.
– Где он?
– Мертв.
– Что случилось?
Парень рассказал. Квин взглянул на Лену, та плакала. Она спрятала ребенка под пальто, тесно прижав к груди. От ее дыхания исходил пар.
– Надо поместить ребенка в тепло, – озаботилась Лили. – Сейчас ноль градусов.
– У нас топливо на нуле, – пожаловался парень.
– Куда вы ехали? – спросил Квин.
Парень пожал плечами.
– Где тело?
– В уборной.
– То есть?
– Я пытался привести его в порядок, но он умер у меня на руках, – объяснил парень. – Пришлось просто усадить его на стульчак. Я не хотел здесь оставаться, но машина заглохла.
– Отнеси ребенка в помещение.
– Тот служащий сказал, чтобы мы не ошивались здесь. Он думал, что мы стащим что-нибудь, пока он смотрит телевизор.
– Отнеси ребенка в помещение, – повторил Квин, прибавив металла в голосе. – Мы вызовем сюда полицию.
– О нет! – воскликнул парень. – Полиция в Тиббехе – сплошные жулики.
– А ты кто такой? – спросила Лили.
– Меня называют Дитто.
– Каково твое настоящее имя?
Парень назвал, и Лили взяла его за руку и оттащила в сторону, сообщив ему условия, при которых он сможет избежать полицейского преследования. Тот кивал в знак согласия, пока она не отпустила его руку. Тогда он снова побрел к Квину.
– Хотите взглянуть на него?
– Ты видел все это или он рассказал тебе?
– Видел собственными глазами.
– Тоже бил его?
– О нет, сэр! – воскликнул Дитто. – Нет, сэр. Я пытался выручить его. В больницу он не хотел, говорил, что чувствует себя хорошо.
Квин последовал за парнем за ограду автозаправки, за штабеля пластмассовых ящиков и кучи мешков с мусором, подлежавших вывозу. Парень открыл ногой дверь в уборную и зажег свет. Они увидели Кейта Шэкелфорда сидевшим на унитазе с открытым ртом. Его рубашка и брюки были в крови. Припухлые глаза закрыты. В знак уважения Дитто надел на голову Шэкелфорда бейсболку с изображением Дейла Эрнхардта.
– Он даже не похож на человека.
Квин оглядел покойника в грязной кабине, пол, залитый мочой, и слегка прикрыл дверь уборной.
– Никого не пускай сюда, пока я не вернусь. Слышишь?
– Хотите оставить меня в сортире вместе с покойником?
– Оставайся здесь, пока я не вернусь.
Квин выбежал наружу. Лили шла из помещения автозаправки, покачивая головой и называя служащего патентованным идиотом.
– Боже мой, у нее на руках ребенок!
– Звонила Уэсли?
Она кивнула:
– Мне жаль, Квин, ей-богу.
– Если бы Говри был в тюрьме, ничего бы не случилось.
– Ты ведь считал, что Шэкелфорд покинул штат.
– Тот парень сказал, что он поехал навестить бывшую любовницу, которая сообщила об этом Говри. Что за глупость!
– В ноль градусов с ребенком на улице, – причитала Лили. – Такие девчонки не должны рожать.
Квин кивнул:
– Я вовлек Кейта в это.
– Мы оба виноваты.
– Они сделали из него котлету, – сказал Квин. – Парень рассказывал, что Шэкелфорда избивали, пока Говри не устал. Его лицо выглядит как кровавый бифштекс. Человека пропускают через ад, выводят из него и снова погружают туда.
– Как ты думаешь, они дадут показания?
– Они оба запуганы до смерти.
Через некоторое время побитый пикап Квина завелся и сделал поворот по широкой дуге, направляясь к шоссе № 45 на юг на бешеной скорости. Квин едва успел отскочить на обочину. Он видел силуэты Дитто и Лены в машине, следил за тем, как задние фонари его грузовика исчезают в ранней утренней дымке.
Глава 30
Через несколько часов Квин сидел вместе с матерью за обильным завтраком в привокзальной столовой Филлина. На стол подали деревенскую ветчину, яйца, овсяную кашу, черный кофе, апельсиновый сок и печенье в придачу. Впрочем, Джин Колсон к еде не прикасалась. Она пила кофе и вертела в руках яйцо. Передала Квину печенье и, раскачиваясь взад и вперед, спрашивала:
– Как ты можешь сейчас есть? После того, как обнаружил покойника на стульчаке?
– Ем, когда хочется есть.
– Меня бы стошнило, – прошептала она.
– Я видел и не такое, – ответил Квин. – Ну, закончили на этом?
Квин ломал печенье на кусочки, добавляя к ним ветчину, пил кофе, подавая официантке знаки налить еще. Он долго не спал, но недостаток сна не ощущал. Почти неделю он прожил без регулярного сна, когда они брали в Ираке плотину Хадиса в 2003 году. Почти четыре дня их обстреливали минометы, чуть не сведя с ума всю его роту. Они запросили авиационную поддержку и ждали подкрепления.
– Как насчет загородной поездки на небольшое время? – спросил Квин. – Всего на пару дней.
– Лучше побеспокойся о себе! – ответила мать.
– Те помощники шерифа еще следят за домом?
– Только Джордж и Леонард, – уточнила она. – Прошлым вечером Леонард зашел в дом и смотрел вместе с нами телевизор. Он замечательный парень. Женится в будущем году. Невеста действительно красива, она из Колумбуса, владеет салоном-парикмахерской.
– Значит, смотрел с вами телевизор?
– Поздним вечером повторяют "Главную больницу".
Над дверью в столовую звякнул колокольчик, и вошел Уэсли Рут. Небритый, он выглядел на десять лет старше и был одет в официальную форму шерифа и бейсболку, на которой значилось "Офис окружного шерифа Тиббехи". Он без приглашения сел за стол и заказал кофе еще до того, как приблизилась Мэри.
– Как дела?
– Черт ногу сломает, когда место преступления находится почти за сорок миль.
– Но ведь он умер на автозаправке.
– Кажется, мне нужно вывести Джейсона погулять, – сказала Джин.
Она взяла Джейсона из высокого кресла и, отвернувшись от мужчин, стала ходить по помещению, показывая мальчугану большие настенные фото Квина в детском возрасте и фото его деда, малоизвестного каскадера.
– Твой отец действительно играл в "Билли Джеке"? – спросил Уэсли.
– Был одним из плохих парней.
– Мне очень нравится этот фильм, – заметил Уэсли Рут. – Понимаешь, старина Том Лофлин учился хапкидо у самого Хан Бон-Су. Ты знаешь отца хапкидо?
Квин кивнул.
– Не делай вид, что не знаешь этих людей, – продолжил Рут. – Вас же учили этому боевому искусству, так?
– Главным образом джиу-джитсу.
– Это фиксирование сустава, броски и все такое? Покажешь мне приемы как-нибудь?
– Уэсли, нужно усилить охрану дома моей матери.
– Этим утром там был Джордж.
– Был и Леонард, прошлым вечером он поместил свою толстую задницу на диван и смотрел с матерью и Джейсоном мыльные оперы. Это беспокоит меня.
Рут кивнул:
– У нас недостаточно кадров.
– Я слышал, к тебе прибывает подмога.
– Бюро расследований присылает сегодня полдюжины людей, – сообщил Уэсли, оборачиваясь в поисках Мэри и кофе. – После полудня мы собираемся арестовать Говри.
– Даже без Лены и того парня в качестве свидетелей?
– От них мало толку.
– Я тоже хочу участвовать.
– Ни в коем случае, – замотал головой Уэсли. – Это федералы, и надо придерживаться буквы закона, иначе какой-нибудь либеральный адвокат устроит нам массу неприятностей. Этот парень Говри совсем слетел с катушек, и, если будет недостаточно осторожен, я его пришью.
– Сколько ты выделяешь людей?
– Шесть человек, – ответил Рут. – Плюс Джордж и Леонард. Может, я отправлю Лили смотреть за твоей матерью и этим мальчуганом.
– Моим племянником, – пояснил Квин. – Я возьмусь за это сам.
Мэри принесла Уэсли кофе. Тот дул в чашку, округлив губы, делал глоток и обтирал рот.
– Эта девчонка и парень далеко не уедут. Не обижайся, но я сомневаюсь, чтобы твой старый грузовик был способен на что-либо серьезное. Между прочим, парня зовут Питер Фрэнсис. Как ты его кличешь? Дитто?
– Говри не простая штучка.
– Они все такие.
– Сколько раз, Уэсли, ты участвовал в операциях?
– Силы правопорядка – это не то, что армия, Квин, – ответил Рут. – Вы косите без разбора чалмоносцев своими М-4. У нас должны быть законные основания. Ты собираешься отведать ветчины с галетой?
– Сам ешь.
Квин встал и достал деньги для расчета. Уэсли набил рот печеньем и сделал глоток кофе, перед тем как спросить:
– Куда ты идешь?
– Посижу со своим семейством.
– Вам было нелегко, правда? Вы с Бумом сумели справиться с ними со всеми.
– Откуда ты знаешь?
– В Иерихоне все знают, что происходит вокруг. Труднее всего доказать это.
– Позвони, если найдешь девчонку, – попросил Квин. – И мой пикап.
– На чем ты ездишь сейчас?
– На довольно приличном черном "камаро".
Уэсли кивнул – его рот был слишком плотно набит пищей, чтобы говорить.
Дитто вернулся в мотель, пересчитывая шестьдесят долларов, которые выручил от продажи охотничьих ружей Квина тем черным у продовольственного склада. Он подумал было сбросить грузовик в овраг или речку, но не решился. Вместо этого нашел старый сарай, почти развалившийся от ветхости, и поставил грузовик туда, даже не вынув ключи из замка зажигания. Дорога в мотель составила три мили. Они отправились на юг вместо запланированного ранее севера. Застряли в небольшом городке округа Ялобуша, который назывался Уотер-Вэлли.
Лена, задернув занавески, лежала в постели вместе с дочерью. Нехорошо, что малышка спустя несколько дней после рождения все еще не имела имени, но Дитто размышлял об этом недолго. Его больше занимала мысль о том, насколько хватит этих шестидесяти долларов.
Он мог бы продать грузовик, но только в том случае, если бы покупатель не был заинтересован в регистрации и прочих формальностях. Понадобился бы человек, которому можно было бы доверять, который не был бы добропорядочным гражданином и не уважал закон.
Дитто сел за небольшой столик в темноте. Обогреватель подавал теплый воздух, который имел запах плесени и сигаретного дыма. Дитто доедал банановый пудинг с цыпленком, купленный ими в городском магазине.
Пока он сможет уберечься от Говри, все будет хорошо.
Он найдет работу, какой бы она ни была. Единственное, что его связывало с парнями Говри, было отбывание срока в тюрьме Парчмана за ограбление магазина в окрестностях Тупело. Он пытался тогда обуть свой грузовик новым комплектом зимних шин и попал через два месяца к судье округа Ли, отправившего его туда, где приходилось беречь свою задницу от этих черных. Нет, у него не было серьезных проблем с ниггерами, он прожил среди них целую жизнь. Но человек, которому не приходилось отбывать срок в государственной тюрьме, не мог сразу осознать, как себя вести. И если вы просто томились в ожидании, то могли получить ножевую рану в бок или погибнуть вовсе. Братство было семьей. Входя в него, вы огораживались забором из колючей проволоки, через которую пущен электрический ток. Тот, кто осудил бы его, был бы просто невеждой.
Ему не хотелось бы вернуться к Говри. Но когда вы направляетесь к границе штата в машине, едущей на одних парах бензина, иногда не мешало бы помолиться.
Он нырнул в постель, еще раз на всякий случай пересчитав деньги. Затем повернулся к Лене и спящей малышке, подумав, что ее следует назвать Джой, поскольку это имя пришло ему в голову.
Поцеловал в лоб сначала девушку, потом малышку, от которой исходил такой сладкий запах, какого он еще не вдыхал. Интересно, не в этом ли заключается смысл его жизни, подумал он.
В четыре часа после полудня в офис шерифа Тиббехи прибыли полицейские из Джексона. У всех были новехонькие машины, а пистолеты и ружья блестели от свежей смазки. Казалось, они взяли их прямо из фабричных упаковок. Гости носили гражданскую одежду. Следователи – костюмы, специалисты по борьбе с наркотиками – джинсы. На всех были тяжелые охотничьи куртки, надетые на бронежилеты. Уэсли Рут провел гостей внутрь помещения, где они поговорили в комнате для допросов, в которой было выставлено кофе и открытые коробки с пончиками. Вдоль стен стояли старые шкафы с деловыми папками, стопка нераспроданных календарей. Их продавали в целях сбора средств на местную добровольную пожарную дружину.
– Сколько всего бандитов? – спросил седовласый полицейский.
– Не больше двадцати, – ответил Уэсли. – Скорее меньше.
– Все вооружены? – поинтересовался молодой полицейский из ведомства по борьбе с наркотиками, щеголявший усами и жевавший резинку.
– У них несколько обрезов и ружей, – пояснил Рут. – Кажется, есть пара автоматов. Имеется два подхода к месту, где они обитают. Это несколько трейлеров у Чертовой речки. Я покажу их на карте. Одни из нас пойдут по проселочной дороге ко входу, другие – по лесной просеке к выходу. Чтобы они не вырвались, мы должны зажать их с двух сторон.
Рут расстелил топографическую карту, и гости ознакомились с ней, прежде чем выработали план штурма. Потом все разошлись по своим машинам и направились на север округа, лавируя между молодыми соснами, растущими на территории, где поселился Говри. Некоторые полицейские из команды по борьбе с наркотиками ехали на квадроциклах.
Полицейские из бюро по борьбе с наркотиками следовали за четырьмя патрульными машинами округа Тиббеха, каждый в составе своего подразделения, куда были подключены также Лили, Леонард и Джордж. Они тряслись по извилистой проселочной дороге, поднимаясь на холмы и спускаясь по их крутым склонам, направляясь к месту, которое двадцать лет назад было охотничьим лагерем. Этот участок территории еще был отмечен знаками с именем его бывшего владельца Т. С. Маккейна.
Лили вела департаментский джип. Рядом с ней сидел Уэсли Рут, держа между ног помповое ружье "винчестер" и жуя резинку. Он не надел бронежилет, и Лили упрекнула его в том, что он ведет себя легкомысленно. Рут ответил, что эта штука мешает ему дышать.
"Конский хвост" выбивался из-под бейсболки Лили, ее бронежилет топорщился на груди. Она пожала плечами и сказала:
– Твое дело, босс.
– С каких это пор ты стала называть меня боссом?
– С тех пор, как ты стал исполнять его обязанности.
Холодный дождь барабанил по ветровому стеклу, когда они отъехали под уклон холма и остановились у трейлеров и большого выгоревшего сарая. Лили выехала на свободное место, отстоявшее на приличном расстоянии от первого трейлера, вылезла из машины и схватила винтовку 12-го калибра. Ее карманы раздулись, набитые патронами, в висящем на боку "глоке" было еще семнадцать патронов.
– Неудивительно, что ты отпугиваешь мужчин, – заметил, смеясь, Уэсли.
– Только робких, – усмехнулась она.