Мы усиленно работали челюстями, запивая сэндвичи газировкой, - действительно объедение. Вкусно до невозможности, хоть мне и не снились голодные сны. А мой Раффлс вообще обожает бастурму больше всего на свете - Кэролайн бросила несколько ломтиков бастурмы ему в миску, и сейчас он сидел перед ней, молитвенно сложив лапы, и то ли ел, то ли что-то шептал, непонятно. Такое он проделывает только с кошерной бастурмой, ни с чем больше. Вообще-то сиамские коты иногда разговаривают со своей едой, по крайней мере, так утверждает Кэролайн, но мой-то Раффлс - обыкновенный бесхвостый полосатый бродяга, возможно, бабушка его когда-то и согрешила с котом с острова Мэн, но у Раффлса нет той особой формы туловища и дёргающейся походки, которая отличает породистых бесхвостых котов Мэна. Вообще-то единственное сходство Раффлса с котами Мэна - отсутствие хвоста, и я не могу сказать, наследственная это черта или благоприобретённая. Он точно не сиамский кот, однако болтает со своей едой как заправский сиамец, так что если бы вы сидели под кроватью и слушали его, то вполне могли бы принять Раффлса за чистопородного котяру. Вот как опасно судить только по голосу.
Кэролайн задумчиво спросила:
- И что ты думаешь об этом типе? Мне совершенно ясно, что он ненавидит женщин, но всё же… зачем было усыплять её?
- Понятия не имею. Может, дамы в здравом рассудке пишут о нём плохие отзывы в Интернете?
- Бедная Барбара Крили не смогла бы сказать, хороший он любовник или плохой, поскольку она вообще не понимала, что с ней происходит. Но скажи мне, отчего же всё-таки ему нравятся сонные женщины? Может, его первая подружка была англичанкой?
- Полагаю, это возможно.
Кэролайн положила сэндвич обратно на тарелку.
- Я пошутила, Берн, ау! Помнишь тот старый анекдот про француза, который встретил девушку на пляже и начал трахаться с ней?
- Помню.
- А кто-то проходит мимо и говорит: "Что ты делаешь, она же мертва!" А француз ему на это: "Мерде, а я думал, она англичанка!"
- Да помню я этот анекдот. И французы говорят мерд, а не мерде!
- Всё равно, они ругаются постоянно. Ох уж эти французы! Могу себе представить, что это значит!
- Это значит - говно.
- Неужели? Берн, я хотела сказать, что с твоей стороны было очень благородно - прибрать у неё в квартире. Наверное, тебе не терпелось свалить оттуда поскорее.
- Да, но мне стало её жаль. Хотелось хоть чем-то помочь.
- Кажется, ты вымыл там всё, кроме разве что окон?
Я помотал головой:
- Нет, только немного прибрался. Я хотел и одежду её убрать в шкаф, но побоялся, что развешу её не так, как она привыкла. И потом, утром она всё равно наверняка поняла, что накануне была в беспамятстве и что её изнасиловали и ограбили. Но я не хотел оставлять одежду на полу, поэтому сложил на стул.
- И содержимое её сумочки ты тоже собрал. Берн, как ты думаешь, он не оставил ей кое-чего на память?
- Ты о чём?
- Ну, нежелательную беременность, например, или какую-нибудь венерическую дрянь.
- О! - сказал я. - Не волнуйся. Он использовал презерватив.
- Неужели? Не могу поверить, что он оказался таким предусмотрительным по отношению к своей жертве.
- Думаю, он проявлял предусмотрительность прежде всего по отношению к себе самому, - заметил я. - Ему тоже вряд ли хотелось заработать какой-нибудь триппер.
- А может, он просто уничтожал улики?
- Какие ещё улики?
- Ну, сейчас же делают анализ на ДНК. Она могла бы заявить в полицию, у неё бы взяли мазок и по ДНК разыскали бы этого ублюдка. Понимаешь?
- Ну, если бы это его беспокоило, - возразил я, - он забрал бы презерватив с собой.
- А он что, оставил его?
- Ага, на полу.
- Фу-у-у-у! А ты что?
- Что! Выбросил.
- Как выбросил?
- А так, взял и смыл в унитаз.
- То есть ты его трогал? Боже, какая гадость! Как ты вообще смог дотронуться до него, Берн?
- Я же был в перчатках, дурочка!
- Ах да, забыла.
- Не мог же я оставить его там!
- Конечно нет. Знаешь, Берн, а ведь Барбаре Крили очень повезло, что ты там оказался.
- О да, конечно! - Я закатил глаза. - То была самая счастливая ночь в её жизни.
- Не скажи. Если бы тебя там не оказалось, подлец украл бы её самые драгоценные драгоценности.
- А так я их украл.
- Но ты же вернул их обратно!
- Мне просто стало жаль её, Кэр. Представляешь, проснуться утром и выяснить, что тебя не только опоили снотворным и изнасиловали, но ещё и ограбили в придачу!
- Нет, сначала ограбили.
- Ещё хуже! Так что, вернув на место раскиданные им безделушки, я вдруг решил положить всё обратно. Может быть, она вообще не поймёт, что её обокрали, - ну какой идиот возьмёт дешёвенькое школьное колечко и оставит браслет, с которого свисает дюжина золотых монет?
- Наверное, она подумает, что сама куда-то задевала кольцо.
- Если бы я мог выяснить, кто он такой, - мечтательно протянул я, - навестил бы его на днях и вернул ей кольцо.
- Ну, если он его ещё не продал.
- Да кому он его сможет продать? Во-первых, это не так просто, а во-вторых, я думаю, он оставит колечко себе на память. На память об этой ночи, грязный подонок.
- Да, было бы круто украсть кольцо у вора! Но как бы ты вернул его Барбаре? Послал по почте? Подкинул в почтовый ящик?
- Или пришёл бы опять в её квартиру и подложил в комод.
- Прекрасная мысль! Она бы подумала, что сама засунула его туда… или что становится слишком рассеянной… Но, по крайней мере, получила бы кольцо назад.
- Ты же знаешь, я всегда оставляю рабочее пространство в полном порядке, - сказал я, - хотя в случае с подонком, пожалуй, с удовольствием сделал бы исключение. Но это всё эмпирические рассуждения, я всё равно не знаю, кто он такой и где живёт.
- А ты к тому же избавился от единственной улики. - Когда я захлопал глазами, Кэролайн пояснила: - Смыл в туалет, помнишь?
- А, верно.
- Конечно, это нам не слишком бы помогло - не будет же полиция делать проверку на ДНК у всех типов с басовитым голосом! Берн, я знаю, что ты вломился к ней не для того, чтобы помочь бедной девушке, но всё же ей повезло, что ты там был. Ты вроде бы сказал мне, что даже деньги положил ей в бумажник?
- Да, немного положил.
- Ну сколько?
- Понимаешь, я не знал, сколько у неё там было изначально! Не думаю, что много… В общем, я засунул сто двадцать баксов ей в бумажник.
- Ха-ха-ха! Вор, который дарит подарки! Наверное, это был первый подобный случай в истории воровства.
- Думаешь?
- И это в дополнение к тому, что ты вернул назад её цацки - браслет, серьги и часы…
- Ага.
- А, я забыла про конверт из морозилки. Берн? А его ты тоже положил обратно?
- Э-э-э-э, - замялся я, - вообще-то нет.
- О…
- Я вынул из него сто двадцать баксов, - сказал я, - чтобы положить ей в бумажник. Остальное забрал.
- О…
- И не надо смотреть на меня так. Галантность тоже имеет свои пределы.
- О… Наверное, ты прав.
- Ты что так удивилась?
- Не знаю… Похоже, я уже начала представлять тебя этаким рыцарем без страха и упрёка…
- Да, страх и упрёк мне как раз свойственны. Ладно тебе, Кэролайн, я всё-таки пришёл туда, чтобы ограбить её, не мог же уйти вообще с пустыми руками!
- Так сколько же ты заработал за ночь?
- Тысячу сто двадцать долларов, - сказал я, - минус такси домой.
- Хм, всё равно больше, чем ты зарабатываешь на своих книжках.
- Это точно.
- Но если учесть все риски…
Я отрицательно покачал головой:
- Лучше даже не начинай. Во-первых, я не хотел выходить из дома… Такие ночные вылазки - чистой воды безумие, надеюсь, после этого раза мне ещё долго не захочется играть с огнём. И знаешь, что самое смешное? Я прекрасно представлял себе, насколько это опасно и насколько… неразумно.
- Безумно, ты хочешь сказать! И всё-таки ты на это пошёл.
- Да. Я ничего не мог с собой поделать, так же как не мог оставить конверт с деньгами в морозилке. Можно повторять себе с утра до вечера, что я - образованный и даже достаточно порядочный человек. Я не стремлюсь никого унизить или обидеть другим способом, мне в голову не придёт подсыпать даме в напиток снотворное, чтобы потом воспользоваться ею. Но не будем обманывать себя - я вор, целиком и полностью вор по натуре и призванию.
В этот момент звонок на двери деликатно сообщил нам, что в магазин зашёл посетитель. Я как раз заканчивал предложение, когда прозвенел звонок, и мог бы проглотить последние слова, но почему-то не стал.
- О, похоже, сегодня день откровений, - заметил мой посетитель, входя. - И воистину, не было сказано ранее более правдивых слов, чем эти, по крайней мере Бернардом, сыном госпожи Роденбарр. "Вор по натуре и призванию", так, мой мальчик? Даже если ты проживёшь дольше Мафусаила, лучше тебе уже не сказать.
Я внезапно почувствовал ледяной холод в ногах, как будто действительно догнал по возрасту Мафусаила, но сумел беспечно улыбнуться.
- Привет, Рэй, - поздоровался я. - И что происходит в преступном мире?
Он вздохнул, покачал головой, и улыбка моментально слетела с его губ.
- Как будто ты сам не знаешь. На этот раз, Берни, ты действительно влип. Влип как кур в ощип, мой мальчик, и тебе не просто будет отмазаться.
Глава 11
- Какой хороший костюм, - сказал я. - Армани?
- Почти. - Рэй отогнул лацкан, чтобы показать мне ярлык. - Каналетто, Малыш. Ещё один проклятый макаронник. Надо отдать им должное, знают, канальи, толк в шитье.
Кто бы из знаменитых дизайнеров ни был автором этого костюма, на зарплату полицейского его всё равно не купить. Впрочем, Рэй Киршман никогда и не пытался прожить лишь на то, что выделял ему городской бюджет. А с другой стороны, он мог и не волноваться, что люди будут смотреть на него косо: никто всё равно не заподозрил бы, сколько стоит его костюм, поскольку он перестал выглядеть элегантно в ту самую минуту, как Рэй повесил его себе на плечи. Любой, даже самый дорогой и шикарный пиджак смотрелся на нём так, будто его шили на человека с совершенно другими пропорциями тела. Сегодняшний костюм, например, тёмно-синий в тонкую полоску стального цвета, казался слишком широким в плечах и узким в талии, а расползшееся на рукаве бурое пятно не улучшало впечатления. Похоже на томатный соус для пиццы, итальянцы умеют делать соусы так, что их потом практически невозможно вывести.
- Тебе, мальчик мой, страшно идёт полоска. - Рэй гадко улыбнулся. На мне в тот день была полосатая футболка из "Лэндз энд" - красные полосы перемежались с синими. Согласен, гамме немного не хватало вкуса, но я купил эту футболку на прошлогодней распродаже за копейки, так что мне грех было жаловаться. - Как печально, - продолжал Рэй с противной усмешкой, - что тюремные робы больше не шьют из полосатой ткани. В такой ты бы выглядел на все сто.
- В мультиках тюремная одежда всё ещё полосатая, - сказал я ободряюще. - Когда по ходу дела в мультике появляется преступник, его всегда одевают в полосатую робу.
- Правда? Смешно, Малыш, но тебе скоро станет не до шуток. Как наденешь оранжевый костюмчик, смеяться сразу расхочется. Да, Кэролайн, слушаю тебя внимательно. Ты-то что лыбишься? Может, поделишься шуткой со стариком?
- О, просто я представила тебя в оранжевом костюме, - стараясь не расхохотаться, сказала Кэролайн. - Думаю, ты бы заткнул за пояс любую зрелую тыкву!
- А ты бы выглядела как волейбольный мячик, - парировал Рэй. - Впрочем, ты всегда так выглядишь.
- Как приятно с тобой общаться, Рэй!
- Взаимно. Кстати, хорошо, что ты здесь оказалась. Закроешь тут всё, когда я повезу твоего дружка в кутузку.
- Эй, минуточку! - вмешался я. - Что происходит? Рэй, ты серьёзно пришёл за мной?
- Не менее серьёзно, чем положительный ответ на анализ биопсии, мой мальчик. Ты достаточно долго срывался с крючка, но в этот раз, похоже, засел крепко.
- Ну, тогда помоги мне, старый друг, - сказал я. - Для начала намекни хотя бы, в каком именно тонком месте я преступил наш закон?
- У меня есть идея получше. Давай-ка я начну задавать вопросы, а ты постараешься ответить на них честно и откровенно?
- Что ж, можно попробовать и так.
- Для начала, где ты был вчера вечером?
- Как где? Дома. Смотрел "Закон и порядок".
- Я сам не смотрю эту чепуху, но могу и так предположить, в чём там было дело: небось на копов навесили "глухарь", они в ответ придумали чёткую, стройную версию, а потом в течение часа доказывали её. Так всегда бывает, и в жизни, и в кино. Значит, ты был дома, Малыш?
- Весь вечер, Рэй. - Я решил провести небольшую разведку. - Конечно, когда я вернулся домой, "Закон и порядок" уже начался, так что выходит, вернулся я где-то около десяти.
- Что ты делал до десяти вечера, меня не волнует, Берни.
- Ну, в таком случае не понимаю, почему тебя должно волновать, что я делал после десяти. Но могу сказать напрямик: я досмотрел сериал, поужинал и лёг спать. Наверное, в двенадцать был уже в постели.
- И спал до утра?
- Как ребёнок. Ой, нет, вру, вставал пописать, только не скажу точно когда, на часы не смотрел. Полагаю, я должен всегда быть готов к тому, что служители закона нагрянут ко мне с вопросами… Виноват, в следующий раз обязательно засеку время!
- Вопрос не в том, когда ты писал, Малыш, - угрожающе протянул Рэй. - Вопрос в том, где ты писал.
Кэролайн бросила на него недоумённый взгляд:
- Ты что, Берни, не попал в унитаз? Гадость какая. Но я где-то слышала, что большинство мужчин страдает подобным отсутствием меткости - это расплата за ваш… э-э-э… первичный половой признак, позволяющий вам делать это стоя. Но оказывается, мочиться на пол теперь стало подсудным делом!
Рэй не удостоил её взглядом. Он пристально смотрел на меня в ожидании ответа.
- Не волнуйся, я писал в унитаз, - примирительно сказал я.
- В какой унитаз? В тот, что стоит в твоей квартире?
- Ты не поверишь, но именно туда я обычно писаю по ночам.
- Странно… - Рэй покачал головой и пожал плечами. - Тогда, может, потрудишься объяснить, что ты делал вчера ночью в Ист-Сайде, в районе тридцатых улиц?
Должен признаться, я с трудом сохранил самообладание. Сначала я решил, что, вероятно, кого-то ограбили в Ривердейле и случайный свидетель, рассматривая полицейские альбомы с фотографиями закоренелых домушников, опознал мою физиономию. Но я-то был в Ривердейле довольно рано, а Рэй сказал, что его интересует поздний вечер, уже после того, как закончился сериал! Я решил, что мне не о чем волноваться. Даже если меня заметили в районе Ривердейла в тот день - ну и что, я ведь ничего противозаконного не делал. К тому же я не оставил отпечатков пальцев, нигде не наследил. Так что я отшучивался, уверенный в том, что у него на меня ничего нет. Но тут он назвал совершенно другой район - Восточный Манхэттен!
Откуда у него эта информация? Единственный грабёж со взломом, к которому я имел отношение, произошёл в квартире Барбары Крили, но она, скорее всего, до сих пор находилась в колючих объятиях похмелья вперемешку со снотворным и вряд ли заметила, что её школьное кольцо пропало, не говоря уж о замороженном запасе денежных средств, которые я изъял. Ну а когда она выяснит, что денежки пропали, естественно, подумает на того негодяя, что привёл её домой. Даже если она заявит в полицию - а я понимал, почему ей может быть неловко сделать это, - и даже если у неё сохранятся обрывки воспоминаний о вечере накануне, она в любом случае даст копам описание насильника, а не моё. Меня-то она в глаза не видела!
Но перед Рэем я стушевался, не знал, что сказать, мычал и тянул время.
- Э-э-э… Район Тридцатых, говоришь? Это где, на Манхэттене?
- Нет, придурок, в пустыне Сахара!
- Ах да! Тридцатые… Это около Ист-ривер?
- С географией у тебя слабовато, - сказал Рэй с издёвкой. - Бери севернее, понял? Недалеко от Мюррей-Хилл.
- Мюррей-Хилл? Мюррей-Хилл! Я ходил в один класс с мальчиком по имени Мюррей, а фамилия его была Хилман, но…
- Мы знаем, что ты был там, Берни!
- В таком случае полагаю, что у вас есть свидетели.
Рэй торжествующе затряс головой:
- У нас есть кое-что получше! Фотографическое подтверждение. Ты слышал о камерах слежения?
А кто о них не слышал? Поэтому я так не люблю грабить многоквартирные дома. Но на доме Фельдмауса-Крили не было камер, я первым делом проверил, уж будьте уверены, я бы засёк их раньше, чем они засекли бы меня.
- Не надо блефовать, Рэй, - сказал я спокойно. - Я вообще не понимаю, чего ты ко мне прицепился? Что произошло? Если ты подозреваешь меня в чём-то, то хотя бы расскажи, в чём именно.
- А почему я должен тебе рассказывать?
- Потому что иначе у нас разговора не получится.
- Ну ладно, твоя взяла. В общем, так, в начале первого ночи парочка бандюганов вошла в фойе одного из белых кирпичных домов на углу Третьей авеню и Тридцать седьмой улицы. Они повалили привратника, связали ему скотчем руки и ноги и заклеили рот, а затем заперли его в чулане. Потом они прошлись по всем камерам слежения, вскрыли их и вытащили плёнку.
- Бедняги, - сказал я. - Столько трудов, и всё для того, чтобы стащить пару мотков фотоплёнки.
- Давай, давай, умник, смейся, пока на воле, недолго тебе осталось! Потом они поднялись на самый верх, в пентхаус.
- Ага!
- Они выломали дверь и связали мужчину и женщину, снимавших пентхаус, - мистера и миссис Лайл Роговин; кстати, не уверен, что это их настоящее имя. Бандиты связали супругов тем же скотчем, что и привратника, прикрутили к креслам и принялись за работу. В квартире Роговиных есть сейф - чудовище, а не сейф, я таких ещё не видел, - так они его открыли, забрали содержимое и слиняли.
- И что, ты думаешь, я имею к этому какое-то отношение?
- Ты сам знаешь это, Берни!
- Полагаю, ты так думаешь, потому что мы с тобой давно знакомы и тебе известны мои методы работы, - сказал я. - У меня огромный опыт по сваливанию на пол противников и прикручиванию их к стульям скотчем. И ещё я просто обожаю вламываться в квартиры, когда их обитатели ужинают.
- Нет, такого в твоём досье ещё не встречалось.
- Конечно нет! - воскликнул я возмущённо. - Так чего ты припёрся сюда? Чего зря тратишь моё время?
- И моё! - вмешалась Кэролайн.
- А тебе, кстати, давно пора обратно - поливать из душа ротвейлеров, - огрызнулся Рэй. - Давай вали отсюда! Нет, Берни, это совсем не твой стиль, и я ни минуты не думал, что ты лично боролся с привратником или затыкал кляпом рты этим, как их там…
- Тогда зачем…