- А затем, что я полагаю… нет, я уверен, что сейф - твоих рук дело. Это же "Мослер", понятно, не так-то просто с ним справиться, даже если у тебя неделя в запасе, а тут его вскрыли за пятнадцать минут! У тебя же к этому склонности, Берни, даже, я бы сказал, талант. Ведь дал же Господь! Не знаю, умеешь ли ты петь или чертить от руки прямые линии, но замки вскрывать - это у тебя от Бога. Вот поэтому ты и шатался неподалёку, весь на нервяке, как длиннохвостый котяра в комнате, полной кресел-качалок. - Он мельком оглянулся на Раффлса, который снова решил погреться на подоконнике. - Я не хочу никого обидеть, сам понимаешь! А кстати, как твой кот потерял хвост? Отдавили качалкой?
- Он с острова Мэн, - сказал я. - Порода такая. Родился бесхвостым.
- Ах, вот как! Ты, я полагаю, тоже родился таким? С талантом медвежатника, я имею в виду, не без хвоста. Впрочем, может быть, и у тебя хвоста нет, последнее время мне кажется… - Рэй! - Я начал терять терпение. - Я не врубаюсь. Какое отношение ты имеешь к моему хвосту? И с другой стороны, какое отношение я имею к этому делу? Ну да, ты сказал, что они привели меня, чтобы я открыл сейф. Но почему я?
- Ну как, они, должно быть, знали, что ты - настоящий профи по части взлома…
- Я сейчас не о них. Почему ты решил, что это был я?
- Я же говорил. Мы получили твой портрет.
- Портрет? Ты имеешь в виду… мою фотографию?
- Именно так.
- Но ты же сам сказал, что они забрали плёнку!
- Мальчик мой, они забрали плёнку из камер слежения внутри здания, это точно. Но сейчас в Нью-Йорке практически все здания оборудованы такими камерами. Просто так уже по улице не пройдёшь, можно на каждом шагу улыбаться и делать ручкой. Тебя засекли, приятель, сначала около банкомата на Тридцать четвёртой улице, потом у Чейз-банка на углу Тридцать четвёртой и Третьей авеню. Ты вообще-то засветился не менее чем на двадцати камерах. Наверное, целый час гулял, ожидая, когда они позовут тебя ломать сейф. Правильно я говорю?
- Ну, не знаю… - протянул я. - Все эти камеры дают такое расплывчатое изображение… ты уверен, что это был именно я?
- Хочешь, я опишу тебе, во что ты был одет? Слаксы и синий блейзер, да, ещё футболка, только не полосатая, как сегодня, а однотонная. Цвет не помню, не стану врать.
- Ну ладно, предположим даже, у тебя есть мои портреты, - сказал я, - но разве закон запрещает гражданам гулять по улицам? Фотки ничего не говорят о том, что я делал что-то противозаконное.
- Не говорили, - насмешливо обронил Рэй, - до тех пор, пока ты не раскрыл пасть и не начал врать мне как сивый мерин.
- То есть?
- То есть я спросил, где ты был вчера ночью, и ты, честно глядя мне в глаза, поведал, что писал в свой унитаз. И вообще спал как младенец в своей кроватке, не шелохнувшись, до самого утра. Припоминаешь?
- Ну, под присягу меня не подводили, - сказал я, - так что это не считается лжесвидетельством, сам знаешь. Но ты прав - я солгал.
- Ага, а теперь расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю.
- Ты точно не знаешь, почему я солгал, - на ходу придумывал я. - Мне было стыдно признаться… перед Кэролайн… - Я повернулся к ней. - Стыдно перед тобой.
Рэй выпучил глаза:
- А при чём тут Коротышка?
Кэролайн бросила на него испепеляющий взгляд. Я сказал:
- Вот чёрт, какая непруха. Ну ладно, придётся признаться. Короче, в том районе живёт одна моя знакомая… Наши отношения давно зашли в тупик, к тому же она прикладывается к бутылке… В общем, я дал Кэролайн обещание, что больше не буду с ней встречаться… Но видишь, вчера не смог с собой справиться и пошёл к ней.
- Что-то подсказывает мне, что эта загадочная особа живёт как раз около Мюррей-Хилл.
- А ты прав, Рэй, именно там она и живёт. Её не было дома, и я пошёл шататься по округе, надеясь, что застану её в каком-нибудь баре.
- И что, нашёл?
- В конце концов да, но пришлось погулять.
- Берни, я не могу поверить своим ушам! - воскликнула Кэролайн, с ходу включаясь в игру. - Ты же дал мне клятву, что порвёшь с этой невротичной сучкой!
- Знаю, Кэр. Прости меня. Ничего не мог с собой поделать.
- Вам бы только в цирке выступать, - сказал Рэй. - Один врёт, а другая подхватывает. У этой фатальной дамочки, полагаю, есть имя?
- Да, конечно, Рэй. У неё есть имя.
- Ладно, не говори мне пока, не надо. Давайте проведём маленький эксперимент. - Рэй вытащил записную книжку, вырвал из неё листок, разорвал пополам и протянул нам с Кэролайн по половинке. - Поскольку вы оба знаете эту женщину, напишите-ка мне её имя.
Мы написали и протянули листки Рэю.
- Так, что у нас тут? Барбара, - прочитал он и перевёл взгляд на другой листок. - А тут что? Тоже Барбара. Не знаю, как вам удалось провернуть этот трюк, да только это не важно. Я всё равно не верю ни единому вашему слову.
- Прекрасно, - сказал я. - Как насчёт другого варианта? У тебя же есть моя фотография? Ну так покажи её тем людям.
- Каким людям?
- Ну этим, Рогиным, или как их там.
- Роговиным.
- Точно. Покажи мой портрет Роговиным и спроси, узнают ли они меня. А когда они не узнают, отправляйся мучить кого-нибудь другого.
- Не получится.
- Почему это?
- Потому что Роговины сейчас лежат в морге, Берни, с пулями в башке. По две пули на брата. Они никого уже не смогут опознать.
- Ёшкин кот!
- А ты не знал, что их грохнули? Я не удивлён. Ты обычно не участвуешь в мокрухе. Наверное, приятели отослали тебя на улицу до того, как прикончили их… - Рэй нахмурился. - Что-то ты побледнел, Берни. Ты ведь не станешь блевать прямо тут, да, Малыш?
Я отрицательно покачал головой.
- Да, я знаю, что это не твой стиль, - продолжал Рэй. - Мокруха - это не твоё, да ещё тройное убийство!
- Почему тройное? - смог прохрипеть я. - Ты же сказал, их было только двое!
- Видишь ли, они слишком уж усердно запечатали привратника в скотч. Он умер от удушья до того, как его нашли.
- Господи Исусе!
- Да уж, хуже не придумаешь! Не понимаю тебя, Берни! Как ты мог связаться с людьми, которые способны на такие зверства?
- Да ни с кем я не связывался!
- Обычно не связываешься, - снисходительно согласился Рэй. - И это - мудро, Берни, лучше всего работать в одиночку, по крайней мере, напарники не заложат тебя с потрохами, чтобы самим избежать тюряги. Ведь именно это ты сейчас и сделаешь.
- Я?
- Да, Малыш, ты сейчас мне расскажешь всё об этих ублюдках, что троих уложили за одну ночь. Мы их схватим, ты выступишь свидетелем обвинения и отделаешься тем, что судья погрозит тебе пальчиком, а прокурор пару раз ударит по рукам указкой. Ну как, неплохая сделка?
- Неплохая, но я…
- Кстати, - сказал Рэй, наклоняясь вперёд и понижая голос, - думаю, мальчик мой, ты вчера неплохо заработал. Я прав? А ты меня знаешь, Берни, мы с тобой и в прошлом делишки проворачивали. Так что колись, сколько кусков ты взял себе, старому Рэю тоже должно что-то перепасть.
Рэй всегда был до тошноты прямолинеен.
- Слушай, раз уж мы об этом заговорили, что они взяли из сейфа-то? - спросил я.
- Смешной Малыш! Это ты должен сказать мне, что вы взяли из сейфа. Ты был там, а не я.
- Да не было меня там!
- О Берни… - Рэй покачал головой. - Не разочаровывай меня, приятель.
- Мне очень жаль, Рэй, но правда…
- Ладно, тогда пошли.
- Куда?
- Тебе что, зачитать твои права? Вы имеете право хранить молчание, бла-бла, бла-бла, бла-бла. Достаточно, или повторить слово в слово?
- Достаточно! Ты серьёзно, Рэй? Ты что, арестовываешь меня?
- Именно это я и делаю. Убили троих горожан, и ты замешан в это дело по самые свои густые брови! Конечно, я тебя забираю. Ну что, теперь вспомнил что-нибудь интересное?
- Пожалуй, воспользуюсь правом хранить молчание. - Я повернулся к Кэролайн. - Позвони Уолли Хемфиллу, - сказал я, - пусть подключается. И, Кэр, можно попросить тебя ещё об одном одолжении? Засунь мой сэндвич куда-нибудь поглубже - так, чтобы Раффлс до него не добрался. Не знаю, сколько времени я проторчу в тюрьме, пока Уолли не вытащит меня, но уверен, что вернусь домой голодным как волк.
Глава 12
Я познакомился с Уолли Хемфиллом, когда как-то раз сидел под арестом по одному неприятному делу и мне отчаянно был нужен хороший адвокат. Вначале я попытался дозвониться до Кляйна - с ним мы много лет продуктивно работали, - однако с огорчением узнал, что за время моего пребывания на свободе Кляйн успел помереть. Если честно, такой подлянки я от него не ожидал и жутко расстроился, но тут судьба свела меня с Уолли, он в то время тренировался для участия в Нью-Йоркском марафоне. Надо сказать, я был рад, что мой новый адвокат способен бегать на длинные дистанции, это означало, что он не наберёт лишний вес и что у него всё в порядке с сердечно-сосудистой системой. Согласитесь, преступнику требуется немало времени для того, чтобы привыкнуть к своему адвокату, а в идеале и подружиться с ним, поэтому хочется выбрать здорового юриста. У вора переживаний и так хватает, зачем ещё беспокоиться, как бы твой защитник не сыграл в ящик в самый неподходящий момент.
Уолли продолжал бегать довольно долго, пока не повредил себе колено. Как раз в этот момент он встретил симпатичную девушку, женился, и они родили ребёнка. А потом то ли он понял, что она не такая уж и симпатичная, то ли она поняла, что он - совсем не симпатичный, то ли оба поняли это одновременно, но, так или иначе, они развелись. Жена собрала вещи, и вместе с ребёнком махнула в Аризону, и там поступила ученицей к горшечнику.
- Она теперь занимается тем, что целыми днями зашвыривает глину на гончарный круг, - пожимая плечами, рассказывал Уолли. - Что ж, пускай лепит свои горшки, до тех пор пока она не швыряет их мне в голову, я - за! - обеими руками.
После развода Уолли начал заниматься боевыми искусствами и даже достиг определённых успехов. Больному колену это вроде бы не мешало, к тому же Уолли приобрёл уверенность в себе, что было удобно при общении с некоторыми особо сложными клиентами. Однако самое главное, как убеждал меня Уолли, состояло в духовном очищении.
- Попробуй сам, - говорил он мне, - займись делом! Ты можешь кардинально изменить свою жизнь.
Вначале я попробовал бегать, и, как ни странно, мне понравилось. Конечно, до уровня марафона я не поднялся, но бег действительно изменил мою жизнь. Я чувствовал себя прекрасно и несколько лет активно занимался бегом, а когда бросил, почувствовал себя ещё лучше.
- Займусь твоим махачем, когда времени больше будет, - отвечал я Уолли, и он улыбался мне всезнающей улыбкой духовно возрождённого существа.
- Ты ещё просто не готов, Берни, - говорил он ласково. - Когда созреешь, дай мне знать.
И вот мой Уолли приехал в департамент полиции на Полис-плаза, 1 (куда меня забрал Рэй), и к четырём часам уже выдернул меня на свободу. Мы пошли выпить чая в чайный домик над магазином, где продавалась китайская лакированная мебель. Усевшись за низкий столик, с трудом разместили ноги в углублении под столом и заказали чай. Чайник принесла крошечная девушка в облегающем шёлковом платье, она присела на корточки около стола и принялась учить нас заваривать чай. Раньше мне в голову не приходило, что заваривание чая - такая сложная процедура, я просто бросал пакетик в чашку и заливал кипятком, но не тут-то было. Стеклянный чайник кипел над спиртовкой, каждый раз в чашку размером с напёрсток мы должны были кидать несколько чаинок, а потом смаковать то, что получилось.
- О, какое наслаждение, - закатывая от удовольствия глаза, промурлыкал Уолли, одним глотком выпивая чашку прозрачной, практически бесцветной жидкости. - Попробуй, Берни!
Я попробовал и оценил необыкновенную тонкость и прозрачность вкуса. По мне, этот чай больше всего напоминал водопроводную воду.
- Потрясающе, правда? Такого чая здесь больше нигде не найдёшь - по крайней мере, по эту сторону от Гонконга.
- А мне казалось, здесь полно чайных - по дюжине на квартал.
- В этом-то всё и дело, - сказал Уолли. - Какая разница, есть они или нет, если о них всё равно никто не знает? Ну ладно, к делу. Что ж, Берни, на сегодняшний день у них на тебя ничего нет, поэтому тебя и отпустили без особой борьбы. Они, конечно, могут доказать, что ты находился в нескольких кварталах от места, где грабили и убивали людей. Ну и что? По крайней мере несколько тысяч горожан гуляли в том же районе в то же самое время. У них нет доказательств того, что ты входил в здание, не говоря уже о самой квартире. Не понимаю, на что рассчитывал Киршман? Если только…
- Если что?
- Если только они не найдут какие-нибудь улики во время обыска.
- Они что, обыскивают мою квартиру?
- Боюсь, что так, Берни. Рэй получил ордер под тем соусом, что ты, мол, главный подозреваемый. Эй, ты чего-то приуныл. Не хочешь сказать мне, что они могут у тебя найти?
- Да ничего незаконного, - пробурчал я. - У меня есть подлинник Мондриана, но все думают, что это обычная репродукция. Сто лет уже висит на стене в гостиной.
Я спрятал инструменты в тайник, туда, где лежали два паспорта, перчатки и вся наличка на чёрный день. Если копы обнаружат тайник, придётся попотеть, чтобы объяснить, зачем мне нужны инструменты, но я не думал, что они докопаются до тайника. По крайней мере, раньше у них ума не хватало.
- Надеюсь, ничего со вчерашнего ограбления? - продолжал Уолли.
- Меня там не было, Уолли!
- На всякий случай. И, надеюсь, ничего с… другого места, которое ты вчера посетил?
Уолли не спросил, что я делал в районе Мюррей-Хилл вчера вечером, но он не дурак и, наверное, давно уже сделал свои выводы. Всё чисто, заверил я его. Уолли откинулся на спинку с удовлетворённым вздохом.
- Ещё чаю, Берни?
- Э-э-э, конечно.
- Когда я думаю о том, сколько кофе раньше хлестал, - сказал Уолли, - меня начинает мутить. Чай настолько полезнее для организма!
- Не сомневаюсь.
- В нём есть эти, как их… микроэлементы, забыл, как они называются, но учёные каждый день обнаруживают новые полезные свойства. Я-то в этом ничего не понимаю. Знаю только, что чай бодрит, и мне довольно. А ты, Берни?
- О, он меня страшно бодрит, - заверил я.
- И меня тоже, приятель. Ну а как твоя личная жизнь, Берни? Встретил кого-нибудь или так и живёшь бобылём?
Я отрицательно покачал головой.
- А как ты, Уолли?
- Пусто. Да у меня времени нет на поиски: днём работаю как сумасшедший, вечером - занятия в додзё. Но, чёрт возьми, либидо-то, либидо-то куда девать? Понимаешь, о чём я?
- Прекрасно понимаю.
- Знаешь, чего бы мне действительно хотелось? Приударить за нашей официанткой. Ты заметил её?
- Не обратил внимания.
- По-моему, она очень красива. Ну, загадочная восточная красота и всё такое прочее. А это шёлковое платье? Я от него с ума схожу. Мне кажется, оно называется "чеонгсам".
- Неужели?
- Как бы я хотел залезть под этот шёлковый подол! Я бы пригласил её поужинать со мной, но не могу!
- Почему?
- Потому что она не говорит по-английски. Возможно, я сумел бы объяснить ей на пальцах, что хочу пригласить её в ресторан, но… даже если бы она согласилась просидеть весь вечер напротив лупоглазого белого дьявола, на что бы это было похоже?
- Не понимаю. Ты что, не умеешь есть палочками?
- Ну, ты даёшь, Берни! Я имею в виду, о чём бы мы стали с ней разговаривать? Может, мне следует взять несколько уроков китайского?
- Шутишь?
- А что, китайский язык очень пригодился бы в адвокатской практике. Посмотри вокруг - китайцы скоро наводнят весь мир, наверняка многим из них требуются адвокаты. Полагаю, им приятнее иметь дело с юристом, который умеет болтать по-китайски.
- Знаешь ли, им приятнее всего иметь дело с юристом-китайцем, если на то пошло.
- Чёрт, и правда! Получается, что китайский мне нужен только для того, чтобы пообщаться с официанткой. Мне кажется, я ей нравлюсь.
- Серьёзно?
- Каждый раз, когда я прихожу сюда, - мечтательно сказал Уолли, - она показывает мне, как заваривать чай. А я ведь захожу три, а то и четыре раза в неделю. Так зачем это надо? Мне кажется, ей просто нравится проводить со мной время.
- Возможно.
- Что значит "возможно"? А как ещё это объяснить?
- Ну, может быть, она просто не помнит тебя и все белые дьяволы для неё - на одно лицо.
- Да ты что!
- И возможно, - безжалостно продолжал я, - она думает, что ты настолько туп, что забываешь, как правильно заваривать чай, как только выходишь из чайной.
- Спасибо, Берни, - с чувством проговорил Уолли. - Ты умеешь подбодрить человека в трудную минуту. Ладно, забудь, я хотел спросить о другом. Понимаю, что вчера на месте преступления тебя не было, но, может быть, ты что-то знаешь об этом деле? Что-нибудь слышал?
- Только то, что мне сообщил Рэй.
- И что, с тобой никто не связывался? Никто не предлагал работу, и ты не отказывался от неё? Не обещал никому не рассказывать об этом?
- Почему ты спрашиваешь?
- Ну, это могло бы объяснить, зачем ты болтался в том районе и почему не мог признаться Киршману. Может, ты хотел посмотреть, как всё пройдёт.
Я замотал головой:
- Ничего подобного. Скажу тебе одно: у меня была причина находиться в Мюррей-Хилл, хотя признаю, не очень хорошая. Мне не хотелось бы рассказывать о ней Рею Киршману, да и тебе лучше об этом не знать.
- Понял.
- Но если бы я был хоть как-то связан с ограблением Роговиных… кстати, может, не стоит называть это славным словом "ограбление"? Это же зверское убийство, я в таких делах в жизни замешан не был…
- Именно это я и сказал в полицейском участке: "Если вы хоть когда-нибудь имели дело с Бернардом, вы должны знать, что в таких делах он никогда не участвовал…"
- …и никто со мной не связывался и ничего мне не предлагал. Я узнал обо всём от Рэя, когда он решил повесить на меня это дело. Но если бы кто-нибудь действительно хотел меня нанять, я послал бы их куда подальше…
- …мои слова, слово в слово…
- …и ты думаешь, что в этом случае я поехал бы в Мюррей-Хилл? Я что, выгляжу как полный идиот? Да я бы отправился на другой конец Нью-Йорка и провёл весь вечер в самом шумном баре, предпочтительно в компании двух судей и кардинала.
- Ну да, чтобы иметь крепкое алиби. Я понял, Берни, но сейчас я говорю немного о другом. Ты вращаешься в определённых кругах. Ты слышишь, что говорят.
- Я стараюсь не дружить с преступниками, Уолли.
- Я тоже, Берни. Конечно, за исключением присутствующих. Но, понимаешь, мне очень сложно самому разведать, что происходит в преступных кругах. Поэтому если ты что-нибудь узнаешь…
- Хочешь, чтобы я передал тебе то, что узнаю?
- Именно! Понимаю, это может идти вразрез с твоими моральными убеждениями. Ты ведь не стукач…
Я решительно поднялся.
- Знаешь, Уолли, эти мерзавцы заслуживают электрического стула. Я сделаю всё, чтобы помочь следствию найти их, и не только для того, чтобы с меня сняли подозрения. Они же замочили троих, чёрт подери! Такие люди - позор для нашей профессии.