Считалка для утопленниц - Фридрих Незнанский 7 стр.


Каждый день Люба ходила купаться на пляж и только на четвертый день дошла до лодочной станции соседней базы отдыха. Вот тут-то у нее глаза разбежались. Мужчины! Как много! Разного возраста и стати – она даже рот открыла от изумления. Их что здесь, разводят? И никому не показывают? Потому что женщин было совсем мало, и ходили они с каким-то кислым выражением лица. Мужчины не обращали на них никакого внимания. Они прибыли сюда с другой целью. Люба прислушалась к их оживленным разговорам и чуть не взвыла от тоски. Все дружно обсуждали, какой нынче на рассвете был классный клев. Мужики делились информацией, кто на что ловил и сколько поймал. Полдня они потрошили свой улов, и когда Любе вздумалось прогуляться по улочке между коттеджами, под навесом каждого домика висели связки мертвых тусклых тушек рыбок. Жалко до слез… По пути она узнала полезную информацию: обсуждали новые рецепты засолки рыбки, кто-то спрашивал, можно ли пробиться в коптильню и сколько нужно стоять в очереди, чтобы занять место. Ладно, – утешила она себя, – у всех мужчин свои странности. Кто-то получает удовольствие, напиваясь до посинения, кто-то любит валяться под машиной. Кто-то читает книги по эзотерике. Эти – рыбаки. Не худшее, прямо скажем, хобби. С рыбаками от голода точно не помрешь. И ведь из чужого увлечения можно извлечь пользу и для себя. Главное, найти общий язык с заядлым рыболовом. Конечно, процентов 80 из них женаты, но сюда приехали без жен – оторваться по полной программе. Уделить главному своему увлечению не крохи свободного времени, а весь свой отпуск. Имеют право.

Люба мысленно оправдала всех рыболовов сразу и рванула на свою территорию. Предстояло знакомство с библиотекарем – юным парнишкой лет семнадцати, о котором уже все знали – в институт провалился. Ждет призыва в армию и решил летом подработать. Благородное желание.

Ванюша находился на своем рабочем месте – лежал животом на столе и с увлечением читал какую-то книгу. Увидел посетительницу и с ловкостью акробата очутился на стуле.

– Что желаем? Про любовь или детектив? Только про любовь уже все романы разобрали.

– Мне бы про рыбаков… То есть про рыбалку. Ну, правила, как рыбу ловить.

Ванюша хихикнул, но удивления не показал. Наоборот, с готовностью ринулся к книжной полке.

– Вот есть одна. "Справочник рыболова". Совсем новенькая, – он любовно погладил глянцевую обложку, которую украшал не сказать бы, чтобы оригинальный рисунок – крупная рыбина и всякие рыбные снасти. Люба узнала крючок и блесну. Присмотрелась – а вот и поплавок. И воспряла духом – вон сколько она уже знает!

– С две тысячи первого года никто не брал, – с сожалением продолжил Ванюша, явно жалея, что такая красивая и полезная книга простаивает без дела.

– А до две тысячи первого? – уточнила дотошная Люба.

– Так она в том году только вышла…

В своем номере Люба прочитала оглавление и слегка заскучала. Аннотация навеяла на нее тоску. "Выбор снасти в зависимости от способов ловли. Монтаж и усовершенствование снастей. Техника лова. Приманки и наживки". Не слишком ли много информации для поимки одного-единственного рыболова?

Она наморщила свой лоб и взглянула в зеркало. Нет, мыслительные усилия ей абсолютно не к лицу. Но хочешь не хочешь, а прежде всего нужно продумать тактику. Нужен ли ей мужчина? Нужен. И ради этого платить такую цену – читать тягомотину и даже кое-что попытаться запомнить? И Люба сама себе ответила: мы за ценой не постоим. Потому что нас возраст подпирает. Нам уже тридцать один, – думала Люба о себе в множественном числе, так как себя уважала. Нужно ли ради такой высокой цели проштудировать всю книгу? Не нужно. Потому что никто не собирается устраивать ей экзамен. Люба успокоилась и уже без опасения открыла книгу. Предисловие. Уже первая фраза привела ее в восторг своей многозначительностью. "Рыболовные хитрости бесценны". Вскоре она уже отчеркивала особо важные места. Оказалось, школьные учителя были правы – знания лишними не бывают. Если в связи с экономическим кризисом в их и так не слишком процветающей фирме пойдут сокращения и ее уволят, она сможет читать лекции на тему выживания. То есть как человеку использовать подножный корм, чтобы пережить это тяжелое время.

Утром за завтраком Люба с чувством превосходства окинула взглядом женщин, не охваченных мужским вниманием. Не там ищете, родные, – хотелось сказать всем, у кого во взгляде читался хищный интерес к свежему мужскому пополнению. Но делиться с кем-либо информацией о заповеднике, где водятся мужчины, было бы глупо. Дело, на которое она собралась, не терпело конкуренции.

Люба прикинула, когда можно отправляться на свой первый улов. Самое время – после обеда, когда рыболовы заняты обработкой рыбы. Нужно ли чепуриться или важнее вовремя ввернуть мудрую фразу? Одно другому не мешает. Сначала скажет мудрое. Мужик обалдеет и поднимет на нее свои замыленные рыбой глаза. И увидит молодую женщину во всей красе.

Казалось, на соседней базе отдыха мужчин сильно прибавилось. Правда, при ближайшем рассмотрении Любу поразили не только их количество, но и непотребный вид, в котором они разгуливали по своей территории. Сразу видно – без женского пригляда. Щетинистые рожи, лохматые головы, на их фоне лысые выглядели верхом элегантности. Одеты кто во что горазд – мятые шорты, растянутые на коленях и обвисшие на задах треники, старые застиранные футболки, на ногах сплошные опорки. Наверное, жены, собирая на отдых своих мужей, с мстительным удовольствием отбирали что поплоше. В таком виде ни один уважающий себя мужчина на свидание не отправится. И ни одной женщине не пришло бы в голову ревновать мужа, взгляни она на него сейчас.

Люба зорким глазом окинула улочку. Жизнь кипела. Почти возле каждого коттеджа копошились мужики. Она определила первую жертву. Конечно, взлохмаченный, лица не видно, потому что занят важным делом – чистит рыбу. Зато хорошо видна голая загорелая спина, слегка обросшая черной растительностью. А вот это Любе понравилось. Волосатые мужчины самые страстные. Жертва Любиного выбора боролась с рыбой, пытаясь удержать ее в руках. Рыбина выскальзывала, и мужик тихо матерился. Люба бесшумно подошла поближе.

– Я, когда чищу рыбу, держу ее за хвостовой плавник сеточкой для мытья посуды. Тогда она не выскальзывает.

Мужик от неожиданности вздрогнул, вскинул на нее злые глаза.

– Со своими советами своего мужа доставай! – рявкнул он.

Люба опешила. Она к нему с добром, а он ей отлуп! Ну и дурак. И морда у него мохнорылая. Люба отошла на несколько шагов и мстительно заявила:

– А вот мой муж при помощи этой сеточки по тонне в день чистит!

– На зоне? – огрызнулся дядька.

– Почему на зоне? – удивилась Люба. И поняла: наверное, этот нервный подумал, что ее несуществующий муж тюремный повар. Там же едоков тыщи…

Да, дебют провалился. Но Люба не отчаивалась. На берегу суетились рыбаки, которые только сейчас вернулись с рыбалки. Наверное, самые неудачливые. Тогда им будет каждое доброе слово приятно, – с женской логикой у Любы было все в порядке. Два рыбака у лодки жаловались на неудачный день.

– Забрасываю лесу, а она в водорослях зацепляется. Несколько раз обрывалась. Прямо намучился с ней.

– А у меня леса скручивается и тормозит при сбеге с катушки.

Наверняка начинающие. Стоит рискнуть и поделиться знаниями из справочника.

Люба подошла, деликатно прокашлялась и ангельским голоском попыталась утешить горемычных.

– А вы пробовали затормозить приманку? Чтобы она не летела дальше цели. Ведь очень важно точное забрасывание. А это так просто! Нужно положить подушечку указательного пальца на край барабана. Таким образом можно затормозить лесу.

Оба рыболова одновременно оглянулись и изумленно уставились на нее, как на привидение. Загорелый здоровяк в сползающих с пивного живота шортах спросил у длинного и тощего в драной панаме:

– А это кто такая?

Тощий секунду смотрел на Любу, но рыбная замыленность мешала ему разглядеть неземную красоту женщины. Он махнул рукой.

– Наверное, жена кого-то из наших. Напросилась… На фига он ее брал?

– Я ничья! – горячо запротестовала Люба.

– Врешь! – отмахнулся здоровяк. – Слишком много знаешь. Иди-ка подобру-поздорову, не трепи нам нервы.

Люба, уничтоженная и разобиженная, пошла к воде, потом вдоль берега и в тени деревьев увидела его. Аккуратного, в чистых джинсах и модной сорочке, в новых кроссовках. Его серые улыбающиеся глаза смотрели на нее приветливо, а в загорелых крепких руках он держал не удочку, а гитару. Любу не удивило, что такой красавец стоял в одиночестве в кустах. Ее не удивило, что он ей улыбался. Наконец-то нашелся хоть один нормальный, который адекватно отреагировал на ее появление в мужском царстве.

– Что же вы гуляете одна? – спросил он хрипловатым приятным голосом. – Как вас муж отпустил – такую красавицу?

Люба изящным движением поправила заколку в волосах и грустно пожаловалась:

– Здесь собрались одни рыболовы. Никому нет дела до моего одиночества. Даже моему мужу… Правда, и мужа у меня нет.

– А поедем, красавица, кататься! – неожиданно предложил незнакомец.

– На чем? – не удержалась от любопытства Люба.

– В лодке… На чем же здесь можно кататься? – усмехнулся он и представился: – Юрий.

– А я Люба.

– "Любовь нечаянно нагрянет", – неоригинально пошутил Юрий и улыбнулся.

Его улыбка очень нравилась Любе. Ее немножко портили два железных зуба с левой стороны. Но они обнажались только тогда, когда он улыбался слишком широко.

– Я плавать не умею… – призналась Люба. Приглашение было хоть и приятным, но неожиданным. Как бы ни хотелось незамужней женщине завести роман, но осторожность все-таки взяла верх над безрассудством.

– А мы плавать не будем. Возьмем на лодочной станции лодку на часок, я вас покатаю. Кстати, вы умеете грести?

– Да… – опешила Люба.

Интересно, он ее собирается катать или посадить на весла?

– Тогда нет базара. Сначала я вас покатаю, потом вы погребете, а я вам сбацаю на гитаре. Вы любите шансон?

Люба посмотрела в его серые глаза и подумала, что, может, и полюбит. До сих пор шансон ей не нравился вообще.

– Тогда потопали за лодкой.

На лодочной станции было полно народу. Ничего удивительного – время отпусков. Сюда стекаются со всей округи – приезжают на машинах семьями, приходят из домов отдыха и баз типа "Золотая рыбка".

Люба стояла у края деревянного настила, который заменял причал. Юрий первый запрыгнул в лодку, и она сильно качнулась.

– Вашу руку, Любочка! – широко улыбнулся он.

Люба посмотрела в его глаза. Улыбчивые и шальные. Нерешительно сделала шаг к лодке. Подумала, что слишком стремительно развиваются события. Решила: а пропади все пропадом. Может, так и нужно – рубить с плеча, а не раздумывать над каждым шагом и сидеть в девках до седых волос.

Юрий подбадривающе улыбнулся и перешел по-свойски на "ты".

– Ну что ты телишься? Смелее…

Лодка закачалась сильнее, и она, ойкнув, с размаху села на скамеечку. Юрий заботливо спросил:

– Ничего себе не отбила? – и рассмеялся. Положил гитару на корму, оттолкнул лодку веслом от берега. Вокруг шумели и смеялись отдыхающие. Слышался плеск воды, весла в чьих-то неумелых руках звучно шлепали по воде. Солнце уже клонилось к закату, и голос лодочника через рупор разнесся эхом над водой.

– Граждане отдыхающие, станция проката закрывается через полтора часа. Просим вовремя возвращать лодки. – И сварливым голосом добавил: – А то в другой раз не дам. Занесу в черный список. Я всех помню!

8

Агеев знал, что на многих людей вокзальная суета действовала расслабляюще. Человек терялся в толпе, и ему казалось, что раз он никого не знает, то и до него никому нет дела. Но Филипп, лавируя в толпе, профессиональным взглядом отмечал подозрительных личностей и их особый интерес к имуществу беспечных граждан. Линейная милиция тоже не бездействовала, патрулируя огромный зал и наблюдая за порядком. У Филиппа было совсем другое задание – найти проводников восьмого вагона поезда номер сто тридцать шесть, который четырнадцатого июня отправился в город Липецк, и выяснить, находился ли в нем Клесов Дмитрий.

Состав уже стоял на третьем пути, но двери вагонов, как и предполагал Филипп, были еще закрыты. Проводники неторопливо готовились к отправлению, Агеев видел их в окнах. Кто-то пересчитывал комплекты с постельным бельем, кто-то проходил по вагону и хозяйским глазом озирал купе. У восьмого вагона проводница разговаривала с бригадиром поезда. Агеев вычислил должность мужчины в форме железнодорожника по его начальственному тону.

Агеев подошел, и они разом прервали разговор.

– Гражданин, до отправления еще час и десять минут. Что вам нужно?

Проводница окинула его подозрительным взглядом. Через плечо у Агеева болталась тощая сумка, и она-то, наверное, и вызвала у нее подозрение. Пассажиры без багажа не ездят.

– А я по другому делу, – улыбнулся ей приветливо Агеев. Тетка не отреагировала на его улыбку и выжидающе смотрела на него.

– Слушайте, гражданин, не мешайте, – строго сказал бригадир. – Какие такие у вас дела? Если у вас нет билета, то ждите другой рейс. А нам неприятности не нужны.

– А у меня к вам серьезное дело. Я – сыщик. И в вашем вагоне четыре дня назад должен был ехать некий Клесов Дмитрий. Так вот, вы нам очень поможете, если вспомните его.

– Да я что, фамилии всех пассажиров обязана запоминать? – удивилась наивности незнакомца проводница. – У меня их столько мелькает перед глазами, вы даже представить не можете. Я их фамилии вижу ровно две секунды, когда билеты проверяю.

– Представляю, что пассажиров много. Но я вам сейчас фотографию покажу.

Теперь уже и проводница, и бригадир с любопытством наблюдали, как Агеев рылся в сумке, пока доставал фотографию.

– Точно, был такой, – тут же подтвердила проводница, взглянув на фотографию.

– Так это тот придурок, который тебе нервы трепал, – бригадир сурово сдвинул брови. – В следующий раз алкашей в вагон не пускай.

– Да ведь он на посадке прикинулся вежливым: за каждым словом "спасибо" да "пожалуйста", – проводница виновато взглянула на бригадира. – Пока паспорт и билет показывал, на ногах держался нормально.

– А потом? – Агеев заинтересованно слушал женщину, которая, судя по всему, нагоняй от бригадира уже за что-то получила и теперь, рассказывая о Клесове, осторожно подбирала слова.

– В общем так, Романова, я тебя предупредил. У нас нет незаменимых. Поняла? Еще одно замечание – и вылетишь. На твое место очередь выстроилась. А с сыщиком разбирайся сама.

Бригадир удалился и пошел вдоль состава, заложив руки за спину, словно полководец, проводящий смотр своей армии.

– Да подавись ты… – едва слышно проговорила вслед ему Романова.

– Начальники все такие, – попытался утешить ее Агеев. – За редким исключением. Даже не думайте о нем, пугает.

– Да мне еще тогда влетело из-за вашего урода, – сердито объяснила проводница.

– Да он не мой, мы сами его ищем, потому что натворил дел. Так что если вы мне подробно все расскажете, я и за вас отомщу.

– Да? – недоверчиво посмотрела на него Романова. – Ну, тогда ладно. Я ведь сразу почувствовала – несет от него спиртным. Ну, уж закрыла на это глаза. Думаю: черт с ним. Билет купил, деньги заплатил, так и быть, впущу его в вагон. Должно же быть у человека понятие. В смысле – у него. Вот поезд тронется, он завалится и спать будет. А он, паразит, спать и не собирался! У него самое время гульбы пошло. Как начал по вагону шляться да ко всем приставать, ужас просто! И носится из конца в конец, и носится, прямо как заведенный. Да все бормочет что-то, чушь разную. То про какую-то кашу, то про лекарства от сердца. Пристал к одному парню, предлагал выпить. Говорит – выпьем за тех, кто ушел. Кто ушел? Куда ушел? Парень его гонит, уже из себя вышел. Люди спать хотят, а этот алкаш весь вагон взбудоражил. Пришлось бригадира вызывать.

– А что ж милицию не вызвали?

– Да не могли мы, – с досадой махнула рукой проводница. – Бригадир в моем вагоне свой товар разместил, а вдруг бы проверять начали? Этот скупердяй норовит бабки наварить за чужой счет. Если бы действительно проверка, отвечать-то мне пришлось бы.

– Подлец ваш начальник, – согласился с ней Агеев. – Ну так что этот алкаш? Надеюсь, вы его не ссадили? А то это сильно усложнило бы наши розыски.

– Нет, мы его дуриком снотворным накормили. Бригадир сказал: или спать ложись, или ментов вызовем. А тот весь взбудораженный, и ему в ответ, что рад бы, да не уснет. Потому что у него был тяжелый день. Вот если бы ему что-то дали, чтобы он забалдел… Представляете? Наркоту хотел, что ли? Еще не хватало! Ну, ему кто-то из пассажиров таблетку дал, снотворное, тот и проспал до самого обеда. А встал тихий, никто его и не слышал. Молчал всю дорогу, пока мы в Липецк не приехали. Там и вышел.

– Ни с кем не разговаривал?

– Вроде нет. Я его голос не слышала. А когда проходила мимо его купе – он все в окно глазел. Какой-то смурной, как с бодуна. Может, таблетка на него так подействовала.

– Вы не заметили, его кто-нибудь встречал?

– Не видела. Не до него было. У меня своих хлопот полон рот. Он даже попрощался, когда выходил. Какие-то остатки совести у него есть. А я следила, чтобы все пассажиры вышли, потом постельное белье сортировала. Вагон убирать нужно было.

Агеев поехал домой, раздумывая, достаточно ли будет завтра связаться с липецкой милицией на предмет поиска Клесова или придется ехать кому-то из сыскарей?

В квартире Клесова у сыщиков возникло ощущение, что хозяин покинул ее в спешке. Прямо посреди комнаты валялась стремянка, дверцы антресолей он даже не закрыл. В комнате, наверное, давно не проветривали, поэтому их встретил устойчивый запах дешевых сигарет и спиртного. Дверцы в шкафу тоже были распахнуты, но вещей у Клесова было немного. Часть висела на вешалках, а часть комом лежала на дне шкафа. На кухне в раковине громоздилась гора немытой посуды. Стол покрывала выцветшая клеенка, изрезанная ножом во многих местах.

– Ну и ну! – подивился Демидов. – Он все режет прямо на клеенке. Фу, свинья! Он когда-нибудь подметает? – добавил Володя, потому что наступил на яичную скорлупу, и она захрустела у него под ногами. На полу валялись колбасные обрезки и шелуха от семечек.

– Давай сейчас снимем отпечатки пальцев и пошлем на экспертизу. Нужно, чтобы их сличили с отпечатками из квартиры Заботиной. Чтобы хоть знать, эти же люди навещали ее или нет.

– А посуду он не помыл, наверное, специально для нас, – хмыкнул Демидов и показал на жирные пятна на захватанных стаканах с остатками какой-то жидкости. – Решил облегчить нам работу.

Демидов пошел в туалет и через несколько секунд появился с комом туалетной бумаги.

– Приберусь на столе, – сказал он и с отвращением стал протирать стол. – Нужно же подготовить рабочее место.

Турецкий приступил к изучению отпечатков следов на полу. Когда все отпечатки сняли, Демидов приставил стремянку к антресолям.

– Саша, придется тебе залезать. А то она меня не выдержит.

Турецкий взобрался по стремянке и заглянул на антресоли.

– У него здесь все пылью заросло. Если что и брал, то только с краю.

– А что он мог там держать?

– Может, как раз сумку и доставал.

Назад Дальше