– Пойду в ванную, посмотрю в бельевую корзину, если она у него, конечно, есть. Такой тип может белье прямо с порога швырять в ванную.
– Хочешь посмотреть, не оставил ли он что-нибудь со следами крови?
– Ага… – пробурчал Володя и потопал в ванную.
– Ну и свинья! – послышался оттуда его голос.
– Что там?
– Мерзость запустения, – крикнул Демидов. – И как он моется в такой ванне? Похоже, он в ней чистит обувь.
Володя чем-то гремел, ворчал, потом появился с одеждой, которую с отвращением держал в вытянутых руках.
– Смотри, на рубашке следы крови, и на джинсах пятна. По-моему, тоже кровь.
– Обойдем соседей, потом поедем к экспертам, – скомандовал Турецкий, закрывая чемоданчик с препаратами. – Узнаем, кто отметился у Клесова и чья кровь на его одежде.
– Известно чья. Любимой бабушки.
Володя сложил одежду в пакет, и они пошли к выходу.
Выйдя на улицу, Демидов вдохнул полной грудью свежий воздух и с наслаждением произнес:
– Как же хорошо! Когда выбираешься из такого свинарника, начинаешь ценить скромные прелести окружающей жизни.
– Клади вещдоки в багажник. Надо еще по соседям походить, узнать, с кем водил дружбу Клесов.
Они еще минут сорок ходили по соседям, но информацию получили мизерную. Его мало кто знал из соседей, и никто не запомнил лица тех, с кем проводил время Клесов. В один голос соседи твердили, что опасались Клесова из-за его криминального прошлого. Похоже, и компанию он подобрал соответственно своим запросам. В четвертом подъезде из квартиры на первом этаже на их звонок вышла женщина таких габаритов, что даже Демидов – могучий мужчина – обалдел. Она была шире его едва ли не вдвое. Сыщики представились, и женщина, окинув их цепким взглядом, впустила в свою квартиру.
– А как вас звать-величать? – вежливо поинтересовался Турецкий.
– Мария Григорьевна я.
Женщина пригласила пройти в комнату.
– Давно уже хотела сообщить о Клесове и его дружке, – сказала она, грузно опускаясь на диван. – Но ходить мне тяжело, я даже в магазины не выхожу. Мне женщина из социальной службы носит продукты.
– А что вам известно о Клесове?
– Сначала я вам о своем соседе расскажу, с третьего этажа. Я люблю начинать с подробностей. Так вот, он тоже тот еще типчик. Нигде не работает, на что живет – непонятно. Думаю, приворовывает. Или торгует краденым. К нему какие-то подозрительные люди ходят.
– Раз вы любите начинать с подробностей, слушаем вас внимательно. Любые детали нам и нужны, и важны.
– Окно моей кухни рядом с дверью подъезда. Так что я вижу всех, кто подходит к двери. У нас подъезд приличный, все жильцы работают. Я здесь уже двадцать восемь лет живу, со всеми здороваюсь. Только этот Гринев – всегда хмурый, как сыч.
– Кто такой Гринев?
– Ну этот, с третьего этажа. Сроду не поздоровается, глазами зыркает, как бандюга. Что-то приносит домой, иногда приходит с каким-то мужиком. Потом тот от него что-то уносит. Как думаете, что? – уставилась она немигающим взглядом на сыщиков. И сама же ответила: – Известно что, ворованное.
– А почему вы о своих подозрениях не сообщили в милицию? Ведь можно было бы и позвонить.
– Чтобы они меня записали в свидетели? А Гринев тогда меня убил?
– А почему вы решили, что он убийца?
– Не знаю… – неохотно ответила женщина. – Но только к нему частенько приходит Клесов. А он же уголовник! И они частенько стоят у подъезда, курят.
Женщина презрительно скривила лицо.
– Дышат воздухом, понимаете?
– Нет, – честно признался Турецкий.
– Ну, они так говорят. Подходят к подъезду и говорят: "Давай подышим воздухом". А сами курят и разговаривают. У меня форточка всегда открыта, и я слышала обрывки их разговоров.
– И что ж они говорили?
– Клесов жаловался Гриневу, что его старики зажились. Родители, что ли?
– Не помните, в каких выражениях он говорил о стариках?
– Как-то сказал: "Таскаю ему продукты, готовлю, а он жрет, как будто в последний раз. Сам на деньгах сидит, а мне хрена". А этот Гринев ему в ответ: "А ты чего ждешь? Сам возьми". Про старуху – это его мать, наверное. Потому что говорил, у нее какой-то хахаль. А она, дескать, у хахаля какие-то документы держит. А Гринев ему: "Надо забрать". Ну, в общем, все надо у стариков забрать. А ты сам заработал? – у женщины от возбуждения раскраснелись щеки. – Кстати, мне из окна и подъезд Клесова видно. Его ж дом напротив. Так что они то здесь околачиваются, то к Клесову ходят. И там соседям от них покоя нет, и здесь. Как напьются, горланят, спать не дают. К ним еще дружки приходят, все соседи от них стонут.
– С Гриневым мы разберемся. А с кем еще общался Клесов, видели?
– Ну, тоже с тем мужиком, который приходил к Гриневу. Который с сумками. Они все втроем хороводятся. Но того я не знаю. В лицо бы узнала, а как зовут или фамилия – черт его знает.
– А описать можете?
– Попробую… Высокий, ну как вы, – показала она пальцем на Турецкого. – Волосы черные, стрижка обычная, глаза узкие.
– Монголоидного типа?
– Нет, он не монгол. И не китаец. Он русский, просто брюнет с хитрыми глазами. Но лицо обычное. Уголовное. Губы… толстые у него губы. Кадык такой торчит здоровый, он еще сглатывает, как будто давится.
– И когда вы его успели так хорошо рассмотреть?
– Иногда тоже с Гриневым воздухом дышат у подъезда.
– Вы нам скажете номер квартиры Гринева?
– С радостью, – ответила женщина. – Только вы никому не говорите, что у меня были. А то еще отомстят. Я ведь одинокая, меня защитить некому.
– Не скажем, – пообещал Демидов.
На улице Турецкий и Демидов отошли подальше от окон бдительной соседки Гринева и устроили небольшой совет.
– Про какого хахаля говорил Клесов? Неужели у старушки еще и поклонник был? – удивленно проговорил Турецкий.
– Да нет, вряд ли. В ее-то годы? Думаю, нам нужно поговорить с участковым. Может, у них есть что-то на Гринева.
– Если он сидел, то в квартире Заботиной точно не был. "Пальчики" на месте преступления только одного судимого – Клесова.
– А если и не сидел, то как дружок Клесова мог подсобить ему избавиться от старушки. Впрочем, такой тип наверняка находится под наблюдением местных ментов. Ведь если жильцы на него жаловались, то участковый должен был реагировать.
Участкового пришлось искать по его номеру мобильного, который дал сыщикам дежурный из отделения милиции.
– Петраков сейчас в опорном пункте, ждет кого-то.
Участковый Петраков действительно находился в опорном пункте на соседней улице. Но поговорить с ним сразу не удалось – напротив него сидел взъерошенный мужчина и что-то писал под диктовку. Петраков – молоденький милиционер с симпатичным округлым лицом приветливо кивнул сыщикам и вежливо попросил:
– Подождите, пожалуйста, в коридоре. Мы скоро закончим.
Турецкий и Демидов сели на допотопные стулья, очень похожие на те, которые в дни их юности обычно стояли в кинотеатрах. По коридорам сновали люди, в основном молодежь, и весело обсуждали предстоящую сессию.
– Докатились, – взгрустнул Демидов. – Помещение для опорного пункта арендуют у института.
– Зато участковый какой воспитанный, давно таких не видел.
Дверь открылась, и взъерошенный мужчина быстрым шагом направился к выходу.
– Заходите, – услышали они голос Петракова.
Он указала им на два стула напротив себя.
– Что у вас?
На спинке его стула висел китель. Ворот голубой форменной сорочки Петраков расстегнул и галстук сдвинул на бок.
– Душно тут у нас, – пожаловался участковый и вытер лоб большим носовым платком, аккуратно сложенным вчетверо. – Заявление писать здесь будете или принесли с собой?
– А мы не из вашего участка. Мы сыщики, – представились Турецкий и Демидов.
Милиционер оживился и улыбнулся мальчишеской улыбкой.
– Вот здорово! Хоть какое-то разнообразие в моей рутинной работе.
– Да какое тут разнообразие… – махнул рукой Демидов. – Нас интересуют уголовник Клесов и его кореш Гринев.
– Знаю обоих. – Петраков откинулся на спинку стула и расстегнул еще одну пуговицу. – Клесов отбывал срок за грабеж. Ныне, кроме участия в пьянках, за ним ничего не наблюдалось. Пару раз соседи жаловались – шумно у него. Ну, я и реагировал, но он обещал вести себя потише.
– А Гринев?
– И на него соседи жаловались. А чего ожидать, если он кореш Клесова? Тоже устраивал пьянки. Как-то соседей залил – забыл воду выключить в ванной. А потом отказался оплачивать ремонт нижним соседям. Вот они и пожаловались. Кстати, до недавних пор не работал. Но мы не можем его привлечь как тунеядца. Эх, жаль, прошли те времена, – с сожалением сказал Петраков.
– А на что же он живет?
– Говорил, пока ищет работу, ему сестра помогает. Хотя я сомневаюсь. Какая сестра захочет содержать здорового лба? Он же не инвалид. Но формально у нас на него ничего нет.
– Хорошо бы получить его отпечатки пальцев. Клесов, судя по уликам, убил своих деда с бабкой. И есть подозрение, что Гринев его соучастник.
– Да что вы? – расстроился Петраков. – Хотя бывшие уголовники редко становятся на путь исправления. Статистика подтверждает. Так вам нужны "пальчики" Гринева? Хорошо, давайте сразу и пойдем к нему.
Петраков, явно радуясь переменам в своей рутинной работе, с готовностью встал со стула.
– Скажу ему, что соседи жаловались. И поскольку это уже не в первый раз, придется ему писать объяснение. Заберем в отделение, а там уже откатаем "пальчики".
– Посадите его потом в "обезьянник", чтобы у нас было время сличить отпечатки с теми, что мы обнаружили на месте преступления.
– Да с удовольствием! Двадцать четыре часа вам хватит?
– С лихвой.
– Сейчас позвоню в отделение, попрошу машину.
– Не надо преждевременно привлекать его внимание милицейской машиной. У нас есть своя, вполне цивильная.
Петраков надел китель, застегнул его на все пуговицы, аккуратно одернул.
– Запаритесь… – посочувствовал ему Турецкий.
– Я же при исполнении, – браво ответил Петраков.
Когда они подошли к "джипу", участковый уважительно отметил:
– Классная тачка, я бы от такой не отказался.
– Да просто в другую наш сотрудник влезает с трудом, – усмехнулся Турецкий. Демидов состроил обиженное выражение.
– Я умею ужиматься, когда нужно.
– Охотно верю. Только случая как-то не было.
Петраков рассмеялся. Сыщики ему понравились. А от предстоящей операции по задержанию опасного преступника его распирало от гордости. До сих пор приходилось заниматься мелкими бумажными делами да разбирательством склок между жильцами района, а это кому угодно может приесться.
Машину поставили у самого подъезда. Из окна первого этажа на них уже смотрела Мария Григорьевна.
– Не соврала, – одобрил бдительность женщины Демидов, – находится на боевом посту безотлучно.
На площадку третьего этажа выходили три двери. Две металлические, обшитые дерматином, а третья, деревянная, в таком плачевном состоянии, будто ее иначе как пинком ноги не открывали. К тому же, очевидно, и не раз взламывали. Петраков нажал на кнопку звонка. За дверью было тихо. Он нажал еще раз и долго не отрывал палец от кнопки. Наконец за дверью послышались чьи-то шаги.
– Чего надо? – раздался сонный голос.
– Участковый, – ответил Петраков. – Гринев, открывай. Опять соседи жаловались. Ты что ж им спать по ночам не даешь?
– Я?! – послышался удивленный голос. – Да врут они все!
Дверь распахнулась. На пороге стоял лохматый мужик с такой опухшей рожей, словно он спал не менее недели.
– Ну и видок у тебя! – неодобрительно заметил Петраков и первый шагнул в комнату. Гринев с изумлением посмотрел на Турецкого и внушительную фигуру Демидова.
– Эти соседи? Да врут! Они здесь не живут. Кого ты мне привел, Петраков? Это же бандюги! – сонное выражение разом сошло с лица Гринева. Он попятился от Демидова, который надвигался на него, как гора. Худой и нескладный Гринев испуганно отступал в комнату, одновременно подтягивая трусы.
– А кто сказал, что мы соседи? – миролюбиво спросил Демидов. – Соседи жаловались, а мы за тобой приехали, чтобы написал объяснение. На тебя в отделении уже куча заявлений.
– Это с каких пор по таким пустякам целый наряд выезжает? – подозрительно спросил Гринев и, споткнувшись об порожек, едва не упал.
– Осторожно, – подхватил его Петраков. – Упадешь, потом скажешь, что мы тебя били. Что это у тебя на роже? С бабой какой поцапался?
На щеке Гринева красовались длинные глубокие царапины.
– Задел где-то по пьяни, – пробурчал Гринев и сел на диван, положив ногу на ногу. Одну руку он закинул на спинку дивана, второй ожесточенно почесал затылок.
– Ну, умывайся, одевайся и поедем.
– А тут нельзя написать? Зачем мне ехать? У меня башка раскалывается.
Гринев с надеждой посмотрел на Петракова.
– Нельзя, гражданин Гринев. Достал ты всех. В этот раз тебе еще и лекцию прочитают о твоем нехорошем поведении, – на ходу импровизировал Петраков. – У нас задуман цикл профилактических лекций. Вот свозим таких, как ты, и сажаем.
Гринев вздрогнул.
– …На два часа в лекционный зал, – продолжил как ни в чем не бывало Петраков.
Гринев бросил тоскливый взгляд на Демидова. Видимо, пришел к неутешительным выводам и, шаркая подошвами драных тапочек, направился в ванную.
– Побреюсь, раз лекция… – хмуро бросил на ходу.
– Да не обязательно. Лекция исключительно для мужчин, – вдохновенно сочинял Петраков.
Из ванной донесся жужжащий звук электробритвы.
Турецкий и Демидов расхаживали по комнате, изучая ее небогатый интерьер. Петраков пошел на кухню.
Появился умытый и побритый Гринев. Он привычно подтянул трусы и подошел к шкафу. Приоткрыл дверцу ровно настолько, чтобы вытащить вешалку с брюками и снять чистую сорочку.
– Да ты особо не наряжайся, – из кухни вышел Петраков и с веселым любопытством наблюдал за сборами Гринева. – У нас там не слишком чисто.
– Да? – сварливо спросил Гринев. – А сами-то в чистом.
Когда на улице его подвели к "джипу", он встревоженно спросил:
– А точно в ментуру едем? Что-то таких крутых тачек я у вас не видал.
– Думаешь, я с бандитами якшаюсь? – усмехнулся участковый. – Не волнуйся, привезем точно по адресу.
Когда через несколько минут машина притормозила у отделения милиции, Гринев вздохнул с облегчением.
– Ну как, не обманул я тебя? – спросил у него с издевкой Петраков. – Только рано радуешься.
Гринев уже вылезал из машины и непонимающе взглянул на участкового. Но успокоенный его безмятежным видом, послушно направился к входной двери.
Турецкий остался в машине, а Демидов зашел следом за участковым в отделение. Вскоре он вышел с файлом в руке.
– "Пальчики" Гринева откатали. Теперь едем к экспертам, отвезем одежду Клесова и отпечатки пальцев Гринева.
Результаты экспертизы показали, что в квартире Заботиной Гринев был, и недавно. Отпечатки пальцев свежие. На следующий день, после получения санкции на обыск в квартире Гринева, Турецкий позвонил Петракову и попросил его присутствовать при обыске.
– Сейчас начальство предупрежу, – радостно откликнулся участковый, предвкушая новое приключение. С появлением сыщиков его жизнь стала заметно интереснее.
– Я уже позвонил, тебя отпускают. Так что через полчасика подходи.
Турецкий с Демидовым направились по знакомому уже адресу. Петраков нетерпеливо поджидал их у подъезда. Мария Григорьевна увидела блюстителей закона из окна и приветливо помахала рукой. Пришлось ответить. Похоже, свой боевой пост она покидала крайне редко.
– Вот это я понимаю – бдительность. Побольше бы нам таких соседей, – одобрительно сказал Демидов.
При обыске у Гринева в шкафу обнаружили шкатулку с золотыми изделиями и несколько сумок с вещами, которые ему явно не принадлежали.
– Мария Григорьевна права – он сбывает краденое, – заключил Турецкий. – А золотишко нужно будет показать соседке Заботиной. Она говорила, что старушка ей демонстрировала. Возможно, и узнает. Сейчас составим опись. Поможешь, Костя?
Петраков довольно улыбнулся. Такие люди держатся с ним на равных! Почему не помочь?
Демидов собрал все ножи на кухне Гринева.
– Отдадим на экспертизу, – пояснил Петракову, пряча их в пакет. – Может, на одном из них следы крови Заботиной.
– А когда будут допрашивать Гринева? – поинтересовался Петраков.
– Да хорошо бы уже сейчас. Он в "обезьяннике" насиделся, это поинтереснее всякой лекции. Во всяком случае, свежих впечатлений набрался. Поедем в ваше отделение, я поговорю с начальством, хочу присутствовать при допросе. Надеюсь, дознаватель тоже не станет возражать.
– А кто ж станет, если ему начальство прикажет? – удивился Петраков. Но увидел на лице Демидова улыбку и хихикнул.
– А-а, понял, шутите! Вы же начали расследовать дело, так что им и в голову не пришло бы возражать.
Турецкий высадил Демидова и Петракова у отделения, а сам поехал отвозить вещдоки экспертам.
9
Дружить – значит помогать. Эту истину Ирина Турецкая усвоила еще в детстве. Даже если ее стремление помочь отвергалось, не обижалась. Знала, что всякое добро есть благо. И если человек сейчас не понимает своего счастья, все равно потом оценит ее порыв и даже скажет спасибо.
И сегодня, когда позвонила лучшая подруга Катя и в чувствительное музыкальное ухо Ирины ворвался не просто ее рев, а нечеловеческий вой, Ирина испугалась и поняла, что подруга нуждается в немедленной помощи.
– Боже мой, Катя, что случилось?
– Он меня бросил! – рыдала Катя, и ее голос достиг крещендо такой мощности, что у Ирины заложило ухо. Пришлось даже потрясти головой.
– Спокойно! – попыталась она успокоить Катю. Но та рыдала навзрыд, шумно шмыгая носом и глотая слова.
– Он мне позвонил и сказал: "Мы расстаемся!" Ты представляешь?! Через две недели свадьба. Разосланы приглашения, внесен задаток в ресторан. А этот упырь дает отбой на ровном месте!
– Ну почему "упырь"? Обыкновенная мужская трусость. Многие мужчины боятся брачных отношений, как черт ладана. Им в самый кайф гражданский брак. А еще лучше, чтобы жена была приходящая. Пришла, приготовила жратву, помыла полы, обстирала, приняла ароматическую ванну и вознаградила качественным сексом.
– Упырь! – заупрямилась Катя, и ее крещендо стало постепенно переходить в пиано. – Он всю мою кровь выпил! Я ему угождала, вознаграждала качественным сексом, приходила к нему как настоящая домработница, а он мне вдруг "Мы расстаемся"!
Катя опять разрыдалась, но желание пожаловаться на бывшего жениха вынудило ее вскоре перейти на подвывание, а потом и вовсе замолкнуть. Она ждала профессионального совета подруги. Не зря же та психолог и умеет разрулить даже собственные довольно запутанные и нестабильные семейные отношения. А это уже было высшим пилотажем. С Турецким тоже далеко не каждая могла бы прожить десятилетия и не тронуться умом от ревности. А неадекватные выходки супруга? Ирина, несомненно, герой своего времени!
– А он объяснил причину? – осторожно спросила Ирина, опасаясь нового взрыва эмоций подруги.