- Эко вспомнил! Когда мы там службу несли! Наверное, из молодых. А что у него?
- Да слышал он что-то про Грошева. Кажется, от своего шефа, начальника отдела. Будет возможность, не сочти за труд, поинтересуйся у Михалыча.
- А зачем тебе такой долгий путь? Свяжусь с кадрами, поди, не откажут, - Сева усмехнулся.
- Конечно, тебе не откажут. Но есть у меня, понимаешь, серьезное внутреннее подозрение, что крепко наследил он там. А знание его прошлого - не через кадры, а от сослуживцев - безусловно может дать нам возможность основательно взять его за жопу. Не так? - он говорил серьезно, без тени улыбки.
- Да, да, именно так… за жопу… - с максимальной вдумчивостью подтвердил Сева. - Что ж, я провентилирую. Ну, так в путь? О женщинах, как мне доложили, Филипп Кузьмич проявит заботу?
- Он предложил квартиру Щербака, а Николай, мол, пока у него перекантуется. Вообще-то, я подумал, что, переговорив с Костей, сумел бы их отправить в наш пансионат на Истре. Ну, ты знаешь, о чем речь. Так что пусть-ка пока Филипп не торопится их увозить. Об этом варианте я подумал вот только что. Верно, зачем мудрить? А там они будут под охраной. Бассейн есть, банька хорошая, бар. А Филипп подъедет где-то через двадцать минут. Словом, решим, а женщины пусть пока успокоятся, кофе попьют, а если у тебя в сейфе еще и рюмочка найдется, думаю, они совсем успокоятся. Ночь-то у них нынче была, мягко говоря, тревожная, не так? - он посмотрел на клиентов. - Просто мне нужна будет под нашей заявкой Костина подпись, а за этим дело, я уверен, не станет. Только уж вы, господа хорошие, будете посещать своих супруг под нашим контролем. Не в спальнях, а по дороге, - он рассмеялся и почувствовал, что и у тех, наконец, отлегло от сердца. - Все, закончили, в путь, господа… А я сейчас напишу нашу "просьбочку". Всеволод Михайлович, пожалуйте ваш директорский автограф!
- Сам, сам, тебе больше поверят. Видите ли, - обратился он к гостям, - в недавнем прошлом наш уважаемый Александр Борисович занимал должность первого помощника Генерального прокурора. Так чья, спрашивается, просьба солиднее?
Клиенты с нескрываемым уважением взглянули на Турецкого, а тот с присущей ему скромностью лишь развел руками: мол, что ж возражать-то, было, было… Прощаясь, Голованов спросил:
- А что, ваше предприятие без вашего присутствия не остановится?
- Не должно, - усмехнулся Уткин. - Я разговаривал сегодня с Николаем Петуховым. Его сегодня, - он посмотрел на свои часы, - вот через полчасика, зачем-то приглашает к себе сын Грошева, наш главный юрист.
- Такая же сволочь, как его папаша. Иезуит. Колька говорит, - сказал Гусев. - а я по делам с ним не сталкивался.
- Он откуда? - спросил Турецкий. Как-то мимо его внимания прошла эта фигура.
- Ну, сын начальника службы безопасности. А папашу его, Грошева-старшего, сам Ловков пригласил, когда завладел контрольным пакетом. Рассказывали, что в прошлом у них были какие-то общие дела. Может, и расследования. Мы решили не ссориться, дело дороже. А оказалось, это была обычная операция по внедрению. Точно так же появился и сынок. А потом там еще был у нас нотариус, я его в первый раз видел, - сказал Уткин.
- Эта фигура должна быть обязательно нам известна. Да, Сева? - Турецкий уже без шуток взглянул на Голованова, и тот сосредоточенно ответил кивком. - Может быть, Петухов его знает?
- Как-то мне в голову не приходило, - Гусев поморщился, очевидно, он еще не полностью отошел от вчерашних побоев. Да и голова наверняка кружилась, сотрясение мозга - не шутка. - Давайте, я позвоню ему… Я ведь тоже почему-то не обратил внимания на этого человека, хотя он показался мне знакомым. Нет, вряд ли. Эта же операция с нами была у них даже не на грани фола, а полностью за гранью, то есть уголовным преступлением. И какой же нормальный нотариус согласится участвовать в такой разборке?
- Вопрос ставится не о преступлении, - возразил с кривой усмешкой Голованов, - а о больших деньгах, которые тот юрист определенно положил в свой карман. Именно этот акт весьма чреват для него. Но ничего, им я сам готов заняться, а вы езжайте, Меркулова задерживать негоже… А Петухову позвоните позже. Надо же ему дать возможность встретиться с юристом Грошевым? Или вы считаете иначе?
- Пусть встретятся, - с трудом, кривя лицо, кивнул Гусев.
Не опоздали ни на минуту, вошли в приемную буквально с последним ударом новых напольных часов - под старину. Клавдия Сергеевна, вечный секретарь Константина Дмитриевича, просияла, встретив Турецкого только что не страстными материнскими объятьями. И их помнил Александр Борисович, многое ведь случалось в прошлой жизни, когда все, без исключения, были молоды и беспечны в своей раскованной и бесшабашной безалаберности. Но это все хранилось глубоко-глубоко, в тайниках его усталой души, - так, вероятно, должна была бы понять Клавдия его мимолетную, задумчивую улыбку в свой адрес.
- Как жизнь, Санечка? - негромко, почти одними губами спросила она.
Он ответил философским покачиванием головы из стороны в сторону, которое можно было бы истолковать при желании и как непроизнесенную фразу: "С тобой было лучше". Женщина просияла. Ну, и достаточно, женщинам всегда надо делать приятное - таков закон истинного джентльмена, но и останавливать себя вовремя, чтобы не возбуждать у них "неавторизованной активности", как выражаются в спецслужбах…
Меркулов был деловит. Сразу взял заявление и стал читать. Гости осматривали кабинет, а Турецкий привычно развалился на стуле у окна, частенько тут восседал.
- Ну, что добавишь, Александр Борисович? - спросил он. - Есть мысли?
- Мысли-то есть. Но сначала я хотел попросить тебя о личном одолжении. Жены заявителей представляют великолепный образец для шантажа. Мы думали их засунуть к Щербаку или к Филе. Но я вспомнил вдруг, что, с твоей, разумеется, помощью, мы могли бы создать перепуганным женщинам куда более комфортные и, кстати, совсем уже безопасные условия у нас на Истре. У нас, в смысле, у вас, если я еще имею право так говорить.
- Нет, вы посмотрите, сколько скромности? Бумажка-то, поди, с собой?
- Ага. Там, в главном корпусе, есть прекрасные номера на двоих, вот я и подумал… Сделайте уж милость, господин государственный советник…
- Давай сюда, - Меркулов улыбнулся. - Смотри, совсем складно уже на вольных харчах-то писать научился? Ввиду… в связи… в соответствии… принимая во внимание… Очень грамотно выражено. - Он нажал на вызов: - Клавдия Сергеевна, загляните, пожалуйста… Вот, - он помахал бумажкой, - плач нашего друга. Сделайте одолжение, оформите, как он предлагает, в качестве свидетелей, потом мне на подпись и отдайте ему. Спасибо. А ты, уходя, забери, и действуйте.
- Слушаюсь, шеф, - привычно ответил Турецкий. - Извини, забылся. - Но Меркулов только шутливо отмахнулся от него.
- Итак, господа, у меня есть для вас еще двадцать минут, не более. Изложите кратко, но емко вашу историю. Чтобы я мог сказать, что в курсе этого дела… Александр Борисович, сделай личное одолжение, проследи, чтобы Клавдия Сергеевна быстренько сделала мне по паре копий этих заявлений и актов медицинского заключения. И чтоб там посторонних не было, ты понимаешь… И свою бумагу прихвати.
Турецкий забрал документы и быстро вышел. А когда вернулся и положил оригиналы с копиями на стол Меркулова, услышал, как Уткин рассказывал уже о "методах убеждения", которые с большим успехом продемонстрировали им Ловков и Грошевым, ну, и подручными охранниками. Подтвердил сказанное медицинскими заключениями. Упомянул и о роли нотариуса.
Наблюдая за Уткиным, Турецкий задавал себе вопрос: что он за человек? Прост, вроде бы, судя по речи, достаточно интеллигентен для технаря-бизнесмена, но каждую фразу обставляет массой ненужных подробностей, боясь, очевидно, что будет неправильно понят. Это его многословие раздражает, вот и Костя знакомо морщит нос.
А жена Уткина - прехорошенькая, этакое воздушное создание. Кстати, вторая женщина, если говорить о внешней красоте, пожалуй, не идет в сравнение с первой, она более земная. И, определенно, верная супруга. И вот если бы он, Турецкий, встал перед выбором, то, несомненно, остановился бы на Ленке, как они ее все называют.
Молчаливый Гусев тоже Турецкому больше понравился, ему и досталось, видно, куда крепче, нежели Уткину. Потому, надо понимать, и "работал" с ним сам Грошев. Давил его физически. Значит, понимал, что этот парень более крепкий. Возможно, знает и дело основательнее, но пока отмалчивается. Вот с ним и надо бы подробно обговаривать все их производственные взаимоотношения. Чем, собственно, могло заинтересовать их производство именно Ловкова? Не просто же тот отнимает его, чтобы оставить одни стены, все разрушив, а потом эти стены продать втридорога? Хотя, глядя на сегодняшних "бизнесменов" подобного рода, приходится верить не только очевидному, но и невероятному. Генерация разрушителей. Убивают, грабят, воруют, набивают карманы, но для чего? Деньги для денег? Так ведь жить невозможно, однако все они живут и считают, что иначе и нельзя… А может, они устали от долгой и тяжкой необходимости соблюдать законность, и вырвавшись, даже частично, из объятий "системы", кинулись, наконец, во все тяжкие?..
Кстати, надо в обязательном порядке добиться разрешения на обыски у них. Но это уже будет поручено следственной группе, и в том случае, если Костя подпишет сам у городского судьи постановления на взятие конкретных участников избиения бизнесменов под стражу. Никому другому судья наверняка не подпишет, надо ему со спецслужбами пререкаться? А вот когда возьмут их, наконец, под жабры, тогда и вскроется бандитское нутро захватчиков.
А вот с задержанием Игоря Грошева, пожалуй, ничего не выйдет, никого он не бил. И шантаж с его стороны, судя по всему, недоказуем. Никакой нотариус не подтвердит этого, если его вызовут в качестве свидетеля.
Кстати, о нотариусе… У того это дело, разумеется, не первое, значит, есть такие факты, обнаружения которых он боится, должен бояться. И тут у Турецкого мелькнула совсем ясная мысль: надо первым делом найти того нотариуса. И срочно взять его в такую плотную разработку, чтобы тот опомниться не успел, как все его делишки вылезут наружу. А подскажет, где его найти, именно Игорь Грошев, который сам в тюрьму не захочет. И поручить поговорить потом с ними обоими надо Филе.
Он умеет убеждать без применения силы, и те не только ручонки, они даже и ножонки свои благоразумно протянут ему навстречу. Но только, чтоб без откровенного членовредительства, "Глория" все ж таки не милиция, и тогда тем нечем будет крыть…
Так о чем, бишь, речь-то у Кости? За раздумьями Турецкий пропустил, когда тот, выслушав обоих бизнесменов, заговорил сам.
Меркулов заявил, что намерен сегодня же обратится в следственную часть ГУВД Москвы с указанием немедленно произвести задержание всех подозреваемых в совершении тяжкого преступления и возбудить по фактам зверских избиений и вымогательств уголовное дело.
Закончив, Константин Дмитриевич в упор взглянул на Саню: понял, мол? Я пошел навстречу, но больше ничего сделать не могу. Оно и ясно: при нынешней ситуации в Генеральной прокуратуре, в руководстве которой сейчас много новых людей, в том числе и в Следственном комитете, они постараются спустить дело на тормозах. Или, во всяком случае, не сделать его "громким": как-никак один из фигурантов - далеко не рядовой "конторский" товарищ. Говорят, бывший протеже одного из заместителей Директора, страстного коллекционера старинного оружия. Эти сведения уже из Меркуловских источников. Успел Костя разузнать после вчерашнего позднего разговора с Саней, вот молодец… Интересно, а по какой причине? "А вот это уже, Турецкий, твое дело выяснять…".
А в ГУВД есть толковые ребята, особенно в оперативно-розыскном отделе. Кстати, надо бы узнать побольше об этом Иване Рогожине… А может, и встретиться с ним. Александр Борисович, приняв для себя такое решение, ни на миг не задумался, какие последствия могут проявиться в результате такого его шага. Но… кто из ныне сущих способен внимательно прочитать книгу судеб? Да еще и понять прочитанное?..
Ну, что ж, вот и программа действий на ближайшие часы. А еще надо "прекрасных дам" отправить на Истру. Турецкий сам с удовольствием принял бы эту почетную миссию на себя, но… как говорится в старом анекдоте, "мама, не отвлекайтесь"… А Уткину с Гусевым тоже лучше всего сегодня ночевать снова вместе, чтобы не распылять силы охраны. Все равно конец дня уйдет на разговоры, уговоры и прочие разборки, а за полковников возьмутся, скорее всего, только завтра. Главное, чтоб им не "слили" информацию из Генеральной прокуратуры каким-то случайным, или, что гораздо хуже, далеко не случайным, образом. Вот тоже задачка…
Из Генеральной прокуратуры они вернулись в "Глорию", благо было недалеко. А потом мужья хотели увидеться со своими женами - может, у них свои проблемы какие-то.
Решение о пансионате на Истре было встречено с удовлетворением буквально всеми. И минут десять спустя Агеев вывел женщин через служебный выход, усадил в джип и укатил в направлении Ново-Рижского шоссе. Дороги туда и обратно было часа на два, не больше. И теперь, когда у мужчин руки, по существу, были развязаны, все уселись в кабинете Голованова, чтобы обсудить ближайшие действия.
Заменять собой работу оперативно-следственной группы, когда таковая будет сформирована в ГУВД, подменять собой никто из сыщиков агентства не собирался. Их дело - организовать защиту пострадавших. Но пока они заседали у Меркулова, Всеволод Михайлович успел навести необходимые справки по всем пунктам, оставленным перед отъездом Турецким. И вот какая стала складываться картина.
Алексей Петрович Кротов, который официально числился в списках сотрудников "Глории", но, являясь давно уже внештатным специальным советником в ряде силовых структур, время от времени выполнял задания этих организаций и был, естественно, вхож в их святая святых, то есть в кадры.
Но был а агентстве и еще один человек, который мог бы и соперничать с отставным полковником Кротовым, это - Максим, или Бродяга Макс, компьютерный бог и хакер-ас, для которого еще не создали пароля, который он не смог бы взломать. Случалось, что даже коллеги из МВД, стыдливо пряча глаза, просили Голованова посодействовать в добыче тех или иных сведений. Чекисты знали, естественно, о феномене из "Глории", но что они могли поделать с истинным талантом? Ничего противозаконного Макс не совершал. А если даже и влезал туда, куда никому не положено, так кто это видел? Или, может, ловил за руку?..
Сева поставил задачу перед обоими. Кротав обещал уже к вечеру доставить более или менее подробное досье на полковника Ловкова. А Бродяга ничего конкретного не обещал, но молча кивнул, махнул нечесаной своей бородой, за которую и имел прозвище Бродяга, потом распечатал новую пачку чипсов и заварил кофе, что говорило о серьезности его ближайших намерений. Вот, что имелось пока по первому вопросу - по Ловкову.
Второй касался ОРБ и роли в той организации Григория Грошева. Начальник МУРа Яковлев, не прекращая разговора с Головановым, по внутренней связи дал задание срочно найти ему информацию по вышедшему в отставку полковнику Грошеву. Об эфэсбэшнике Ловкове Сева не стал подробно информировать Владимира Михайловича, лишь упомянул о возможных контактах обоих полковников. Но генерал ответил, что такие связи прослеживать он не может, нет лишних сотрудников. "Вы уж сами как-нибудь, ребятки", - посоветовал он.
Третий вопрос - с нотариусом - пока завис. Неизвестна фамилия. Голованов разговаривал с Петуховым, и тот сказал, что, вероятно, от полной растерянности, даже не взглянул на подпись нотариуса. Или взглянул, но не успел запомнить. Что-то вроде фамилии известного композитора на букву "С"… Сарафанов, вроде, но точно не эта, хотя и похожа. Тут уже все агентство полтора часа головы ломает, разгадывая кроссворд.
- Не Игорь Саруханов? - небрежно бросил Турецкий.
Все уставились на него, как на небожителя.
- Ну, ты даешь! - воскликнул Сева. - Слушайте, господа, срочно звоните вашему Петухову и уточняйте фамилию. Если это тот самый, мы его немедленно найдем. Макс обнаружит голубчика. И тогда уже пойдет ниточка раскручиваться… Звоните по тому, который мы вам выдали! - строго напомнил он Уткину, который взялся было за трубку городского телефона. - И заодно спросите, что там у вас, на фирме, происходит, и имеются ли хотя бы копии тех документов, что вы вчера втроем так дружно подписывали? И не обижайтесь, - добавил он, заметив, как нахмурились оба клиента, - я не с целью оскорбить вас, а просто констатирую факт. Трое ведь подписали, да и не один, видимо, документ, но никто ничего не запомнил. Как же так? Нет, физическое состояние, да и моральное, тоже можно понять. Но нам необходимы конкретные факты. Когда следственная группа начнет работать, мы ей, естественно, передадим все материалы, поскольку в нашем с вами договоре сказано, что агентство не только обеспечивает вашу охрану, но и безопасность, как вы изволите помнить, вашего бизнеса. И это обстоятельство дает нам право изучать материалы и документы, которые имеют незаконный характер. Это понятно?.. А если все ясно, работайте… - И он поднялся. - Сан Борисыч, сегодня в наличии, на случай острой необходимости, Щербак с Демидычем, можешь ими полностью располагать по своему усмотрению. А я - в финорганы, будь они неладны…
- Я думаю, мы сейчас кое-что подберем, а потом подъедем на фирму… Да, кстати, Сева, извини, задержись на минутку. Мне такая мысль пришла… Слушайте, Павел Степанович, вы же, как генеральный директор производственного объединения, от должности которого вас никто не отстранял, имеете полное право отдавать необходимые распоряжения, не согласовывая их ни с фиктивным владельцем предприятия, ни с советом директоров. Я имею в виду кадровые вопросы. Разве не так? Или вы вчера подписали также и свой смертный приговор?
- Нет, ну что вы! - воскликнул Уткин.
- Хорошо. Но если это так, то вы имеете полное право прямо сегодня, приехав в свой офис, написать приказ об отстранении от должности начальника отдела безопасности господина Грошева. Причем немедленного, с изъятием у последнего удостоверения и права прохода на территорию предприятия. Не так?
- А, в самом деле! - воскликнул и Гусев, болезненно поморщившись при этом.
- Хорошая идея, - похвалил Голованов. - Ты представляешь, что будет? Приказ по объединению… Основание: уголовное преступление, совершенное по признакам статей Уголовного кодекса: 111-й - умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, 163-й вымогательство и 286-й - превышение должностных полномочий. Хороший букет. И добавить, что материалы по делу переданы в следственные органы. Отличная идея! Молодец, Саня. Нечего с ним церемониться.
- Вот и я тоже так думаю, - сказал Турецкий.
- Что он может предпринять в этих обстоятельствах? - спросил Голованов, и сам же ответил: - Кинуться за помощью к Ловкову. А что может Лов-ков?