* * *
Гостиница находилась рядом с посольством около паромной переправы в соседний Заир. Мой номер выходил на реку. Небольшая кровать, стол и два стула. На одном лежал мой портфель. Я разделся, принял душ и сразу в кровать.
"Надо поставить будильник на четыре, а то проспишь до ночи, - думал я, засыпая.
Но ставить будильник оказалось излишним.
- Просыпайся, просыпайся!
Я открыл глаза. Передо мной стояла Галина.
8. Любезная Солоха
- Как ты сюда проникла?
- Для белой женщины в Африке закрытых дверей не существует.
"И закрытых платьев", - отметил я про себя. На Галине было нечто, что кофтой назвать было бы преувеличением.
Это черно-кружевное "нечто" без рукавов на двух расхлябанных пуговицах заканчивалось джинсами до колен, стянутыми широким кожаным ремнем с массивной металлической пряжкой. Выглядела она подтянутой и посвежевшей. Я одобрительно покачал головой:
- Хорошо выглядишь, птичка перелетная.
Я взял ее за руку, хотел подтянуть к себе, но она отстранила:
- Я не за этим. У меня дело.
- Слушаю. Садись.
Галина продолжала стоять.
"Считает, что стоя выглядит лучше, - решил я. - Впрочем, может быть, и права. Действительно лучше".
- Я тебе кое-что хочу рассказать. Но, разумеется, Борис об этом знать не должен. У кубинцев есть один такой Рамон.
Не буду тебе морочить голову, но мы с ним… Он хороший парень, красивый… Ты, Евгений, должен меня понять.
- Надеюсь, ты пришла не исповедоваться. Но, если хочешь, грехи могу отпустить.
- Не смейся. Это касается дела, за которым ты пришел к Филину.
Становилось интересным. Я скинул простыню, сел на кровать.
- Тебя не смущает?
Моя одежда, а точнее, ее отсутствие Галину не смутила:
- Не в первый раз. Но я пришла не за этим.
- Ты пришла покаяться, что была в интимных связях с Пичугиным.
- С этим козлом?! Ты с ума сошел! Я тебе начала рассказывать про Рамона.
- Этот грех я тебе уже отпустил.
- А вот тут не торопись. Мы с Рамоном иногда встречались в каморке Аэрофлота в аэропорту. Знаешь, в аэропорту много народу…
- Понятно, муж дома, а ты на его рабочем месте. Но причем здесь Пичугин?
- Однажды мы выходили из каморки, и я увидела Пичугина.
- Когда это было?
- Дня три назад.
- С этого момента поподробнее.
- Я увидала Пичугина и, конечно, испугалась. Он такой идейный, обязательно заложит.
- Ты заметила, что он там делал?
- Он просто стоял с двумя мужчинами и одной женщиной.
- Что за люди? Ты их знаешь? Наши?
- Нет, не русские. Скорее всего, французы. Рамон сказал, что они какие-то революционеры.
- И что еще?
- Все.
- Как они выглядели?
- Не успела рассмотреть.
- И все-таки.
- Мужчины среднего роста в светлых рубашках. Оба стояли ко мне спиной. У одного взлохмаченная грива. Другой прилизанный. Дива выше обоих, совершенно плоская, лицо длинное. И вообще, зачем я тебе все должна докладывать?! У Бориса ты даже не намекнул, что хочешь меня увидеть.
Она обиженно повертела головой.
- Дел много.
- Ясно. Много дел, много новых знакомых. Ну да ладно.
Она направилась к двери. Шла медленно. Я понял: она знает еще что-то, и начал выправлять положение:
- Старые знакомые всегда лучше новых.
- В это трудно поверить.
- Лучше. С новыми два часа говоришь о любви, и не остается времени заняться любовью. Зато со старыми два часа занимаешься любовью, и нет времени поговорить о любви.
- Понятно, - Галина вернулась и стала у окна. - Выходит, я сама напросилась, и меня можно сразу в кровать. И вообще мне пора.
Я знал, что Галина принадлежит к той часто встречающейся категории женщин, с которыми надо делать одно, а говорить совершенно о другом. В последние наши встречи мы как-то обходились без этого ритуала. Теперь она на меня обиделась, и надо было возвращаться к старой технике. Я взял ее за руки, отвел от двери в центр комнаты.
- Я тебе все рассказала. Почти.
- Почти?
- Понимаешь, какая странная штука… Почему-то Борис не пересказал тебе всё, что ему говорила жена Пичугина.
- И что она ему говорила?
- Оказывается, ее муж ездил в Намибию заказывать статуэтку из серого дерева.
- Дерево, наверное, очень дорогое.
- Дорогое, но его можно купить и здесь.
- А Борис видел эту статуэтку?
- В том-то и дело, что видел.
- Ну и что?
- Наверное, не хотел тебе про нее рассказывать. Боялся, что ты будешь держать его за идиота.
- Галя, не томи!
- Дело в том, что это… это… бюст Гоголя.
Я замер.
- Ну разве ты поверил бы, что он ездил в Намибию за бюстом Гоголя?
А Валера не удивился:
- Гоголь, говоришь? Я видел эту статуэтку. Он ее держал в сейфе. Но то, что это Гоголь, не говорил. Хотя, теперь вспоминаю, вроде похож. Нос длинный, волосы до плеч.
- И где сейчас эта статуэтка?
- Нет ее. Мы все осмотрели. В сейфе ничего, кроме партийных бумаг. Дома - только казенная мебель. Стало быть, статуэтку прихватил с собой. Сдался ему Гоголь!
Он взял трубку, набрал три цифры.
- Светочка, проверь, какие книги брал в библиотеке Пичугин. Посмотри, не брал он, случаем, Гоголя. "Мертвые души". "Тарас Бульба".
- "Вий", - подсказал я.
Валерка хмыкнул, но повторил:
- "Вий".
Гоголя в библиотеке Пичугин не брал. Зато брал книги по философии.
- Философ! - резидент разозлился. - Надо писать в Москву.
Я согласился. Валерка немного помялся:
- А что, если не будем их путать? Напишем, будто все данные ты получил от Галины.
Ясно. Не хочет подставлять Филина. Я не возражал:
- Только вот в отношении этих революционеров… Разве поспрошать кубинцев…
Раньше можно было в случае чего просто позвонить в кубинское посольство. Нынче время другое, отношения другие.
- Как у вас отношения с кубинцами?
- Как у Кастро с Горбачевым. Хреновые.
- Кто-нибудь из старых у них в посольстве остался?
- Мой тезка. Валеро. Ты его знаешь?
- Еще бы.
С Валеро я знаком уже лет пятнадцать, и теперь стоит попытаться получить от него информацию по старой дружбе.
- И как вы с ним?
- А никак.
- Может, я попробую.
- Обяжешь.
9. Валеро
- Мне компаньеро Валеро.
- Кто спрашивает синьора Валеро?
- Синьора Валеро спрашивает компаньеро Лонов. Через минуту в трубке послышался хриплый голос Валеро:
- Лонов? Живой! Надолго?
- На неделю. Прилетел сегодня.
- Что-нибудь надо?
- Да. Нужно тебя увидеть.
- Сегодня ночью, подойдет?
- Что значит ночью?
- Сейчас еду на прием. Вернусь к десяти. Пару часов буду писать. В двенадцать, годится?
Я молчал.
- Что молчишь? Полночь - это еще рано, Лонов. Рано. Девочек не обещаю. Ром будет.
- А если мы разделим нашу встречу на две части? Сейчас я к тебе подскочу и задам пару вопросов. И договоримся о второй встрече, с ромом и воспоминаниями.
- Где ты находишься?
- У себя в посольстве.
- Не успеешь. Я через пять минут выезжаю.
- Почему прием так рано?
- Я тебе дам телефон посла Индонезии, позвони и спроси, почему он, старый осел, назначил прием в такое время. Может быть, у него молодая жена. Если бы у тебя была молодая жена, Лонов, ты вообще бы не проводил приемов. - Он помолчал. - Слушай, Лонов. Стой на площади у телеграфа. И жди меня. Я по дороге заскочу. А теперь не отвлекай.
Валеро повесил трубку.
К удивлению, Валеро не заставил себя ждать. Через пять минут черный "Мерседес" с кубинским флагом остановился около телеграфа.
- Садись.
Валеро не изменился. Невысокий, ладно сбитый, юркий, с темно-синими мешками под хитрыми глазками, он удобно развалился на заднем сиденье и размахивал большущей сигарой.
Я сел рядом. Машина плавно отрулила.
- На "Мерседесах" разъезжаешь.
- Возраст пришел. Это тебе не васильковый "Фольксваген".
Когда лет десять назад в Алжире я разбил свою машину, а у резидента не нашлось для меня запасной, Валеро, который тогда оказался поверенным в делах, щедро отдал мне на пару месяцев "Фольксваген" с номерами кубинского посольства. Резидент морщился, но резервной машины не было, и он терпел.
- Ты в отношении Пичугина?
- Не ошибся. Он показывался вместе с какими-то леваками. Меня интересует, кто они такие и как на них выйти.
- Как зовут любовницу руководителя группы, не интересуешься?
- Нет.
- Стареешь, Лонов. Надо всегда начинать с любовниц.
- Стало быть, не знаешь.
- Не знаю.
- Ты стал дипломатом.
- А ты не разглядел флаг на машине? Я - поверенный в делах.
- Тем хуже для дел. А вот твой Рамон их знает.
- Это тебе Галина донесла?
Машина остановилась.
- Пошли! - скомандовал Валеро.
- Куда?
- Здесь есть бар, очень недорогой ром. Большего предложить не могу. Только быстрее, Лонов. Ты у меня отнимаешь драгоценное время.
Заведение, куда мы зашли, оказалось препаршивым. Три обшарпанных столика и бар, за которым восседал черный громила. Пахло черт знает чем.
Валеро здесь знали. Он кивнул громиле:
- Два.
Мы сели за стойку бара.
- Из "Мерседеса" да сюда! Не вяжется.
- Ты обуржуазился, Лонов.
- А ты нет? Вон какой костюм! - Костюм на Валеро был из дорогой ткани и хорошо пошит.
- С нашим, - Валеро показал бороду, имитируя Кастро, - хрен обуржуазишься. - Значит, Галина донесла.
- У нее были дружеские встречи с твоим Рамоном.
- А у нас это не запрещено. А вот у вас… - Валеро захихикал. - И у тебя с ней были дружеские встречи. И не так давно. Ладно, узнаю. Позвони в посольство завтра утром.
- А раньше?
- Абсолютно исключено.
Бармен налил в пластиковые стаканы отвратительную на вид жидкость. Потом в такие же стаканы - лимонад.
- За твой приезд, Лонов.
Последний раз подобное я пивал лет пять назад на какой-то свадьбе в подмосковной деревне, где случайно оказался после рыбалки.
- Пей, Лонов, пей.
Я с трудом допил стакан и взялся за лимонад.
- А ваш Пичугин - неплохой парень. Марксист.
- Что это значит?
- Не любит богатых, симпатизирует бедным. У вас таких уже не осталось.
Бармен подставил под нос тарелку с чеком. Я вынул бумажник.
- Хочешь заплатить, - прокомментировал Валеро.
- Я знаю, как у вас с финансами!
- Сейчас еще хуже, чем раньше, - вздохнул Валеро.
- Во всем мире инфляция, цены растут у-у как! А у нас те же ресурсы, зарплата не меняется. Наш посол получает меньше, чем секретарша в местном банке. А он - не на общем котле. Он как-то в Гаване сказал одному нашему начальнику: "Я получаю в месяц меньше, чем местная проститутка за один сеанс". И что ты думаешь, Лонов? Подействовало! Через полгода нам прислали десять практиканток в местную клинику под личное руководство посла.
- Ого-го!
- Не радуйся, Лонов. То, о чем ты подумал, действительно - "ого-го!" Но мы-то должны у этого "ого-го!" лечить зубы! Денег на местных врачей нам не дают! Так она мне такое с зубом вытворила!
- Но зато… "ого-го!"?
- Не болтай, Лонов. Лучше приезжай завтра в посольство. С зубом расстанешься без сожаления.
Подошли к машине. Я начал прощаться. Валеро обиделся:
- Я довезу тебя до вашего посольства.
- Ты и так опаздываешь.
- То, что я должен был выпить за первые полчаса приема, я уже выпил. Садись, Лонов. Не играй в приличного человека. Я тебя знаю.
Подъехали к посольству. Я открыл дверцу. Валеро, размахивая сигарой, с деланной серьезностью напутствовал:
- К местным женщинам не ходи. А то расскажу генералу.
Это тоже имело историю. Как-то через месяца два после нашего знакомства Валеро меня удивил. "Я, Лонов, знаю, ты - из ГРУ". И хотя моя "ведомственная принадлежность" не была для кубинцев секретом, Валеро, сам, кстати, военный разведчик, по-прежнему звал меня "товарищем полковником" и грозился "пожаловаться военному атташе". А однажды после приема с обильным количеством спиртного Валеро признался мне: есть у них в посольстве специальный человек, он снимает на кинопленку дипломатов из всех посольств и потом по походке определяет, не военные ли они. У меня действительно походка военного; я начинал с военной академии.
На мое удивление Валеро тоже вышел из машины. Мы подошли к ограде посольства. Валеро обнял меня:
- Знаешь, Лонов… По-моему, мы с тобой видимся в последний раз.
- Что за ребята, с которыми имел дело Пичугин? Ты их знаешь?
- Марксисты-нонконформисты.
- Что за группа? Откуда?
- Французы. Очень хорошие ребята.
- Как они себя называют?
- Я тебе сказал: марксисты-нонконформисты. Понимаешь, Лонов, марксисты-нонконформисты. У вас таких не осталось. Только Маркс на площади да Ленин в мавзолее.
- Они купили ему билеты?
- Да.
- Где они сейчас?
- Улетели вместе с ним.
- Он им платил?
- Ну ты, Лонов, совсем обуржуазился. Есть еще такие вещи, которые не покупаются. И люди есть, которые не покупаются. Они ему помогли по идейным соображениям. Очень уж им ваш Горбачев не нравится. И не только им.
10. Гоголь
Мы сочиняли телеграмму в Москву.
"По сведениям, полученным от жены представителя Аэрофлота Г. Скакуновой, она видела Пичугина за день до его отлета в компании двоих мужчин и одной женщины, предположительно французов. По сведениям, полученным Лоновым на основе личных контактов от советника посольства Кубы В. Родригеса, эти люди принадлежат к левацкой французской группировке марксистов-нонконформистов, и якобы именно они организовали, а также оплатили полет Пичугина и его жены во Францию. О каких-либо других контактах Пичугина с членами этой группировки неизвестно. По словам того же В. Родригеса, члены группировки вылетели во Францию вместе с Пичугиными. Информация, полученная от кубинца, нуждается в проверке".
- Будем писать о Гоголе? - спросил резидент. - Не сочтут за идиотов?
- Могут. Но не писать нельзя. У меня какое-то чувство, будто именно этого Гоголя я и должен был везти в Женеву.
- Я тоже об этом подумал.
- Абсурд.
- Абсурд.
- Может, порода дерева какая-то особо ценная?
- Вряд ли. Обыкновенное серое дерево. Оно, конечно, дорогое, но не настолько.
- Наверное, оно трудно поддается обработке. И важно искусство мастера.
- Но не до такой степени, чтобы прятать статуэтку в женевском банке.
- Ты держал ее в руках?
- Держал. Маленькая, но тяжелая.
- Спасибо, Пичугин взял ее с собой, а то бы мне пришлось таскать. Постой… А не было там чего-то внутри? Какого-нибудь алмаза, например.
- Конечно, тайник мог быть. Иначе зачем он прятал статуэтку в сейфе? Но мы этого не знаем.
- Верно, не знаем, - согласился я. - Но про статуэтку писать надо.
- Про статуэтку надо. А вот про Гоголя… Давай напишем про статуэтку, но не упомянем Гоголя. А то подумают, что от африканской жары у меня мозг начал плавиться.
- А ты не сам придумал. Источник сообщил: "Гоголь", ты и написал "Гоголь". Сообщил бы: "Тургенев", написал бы "Тургенев". Хоть Миклухо-Маклай. Главное, правдивость передачи информации. Вот если бы сообщил "Карл Маркс", тут не до правдивости. Тут политическая близорукость. Про Гоголя написать надо.
- Думаешь, Гоголь неспроста? А может, просто Чичиков его любимый герой.
- Или кузнец Вакула. Пусть в Москве разбираются.
И резидент начал писать:
"За последние два месяца Пичугин дважды летал в Виндхук (Намибия). По словам Г.Скакуновой, жена Пичугина рассказывала ей, что во время первой поездки он заказал у местного мастера, специалиста по обработке особо ценных пород древесины, статуэтку из серого дерева, якобы писателя Гоголя. Из второй поездки он привез статуэтку и показывал ее сотрудникам посольства. После отъезда Пичугина статуэтка исчезла".
- Послу будешь показывать телеграмму?
- Нет. Мы упомянули источники.
- Ты когда к нему?
Резидент посмотрел на часы:
- Через двадцать минут. Будем сочинять общую посольскую депешу.
- Нашу пошлешь после беседы с послом?
- Пошлю сейчас. Если что новое узнаю, пошлю еще одну. Кашу маслом не испортишь. В моем положении чем больше телеграмм, тем лучше.
- Узнай у посла, кто дал разрешение на поездку Пичугина в Виндхук, это все-таки другая страна, и без разрешения лететь он не мог. Спроси, знает ли он что-нибудь про статуэтку. Но про Гоголя не говори. И про этих нонконформистов тоже.
Валерка подписал телеграмму, протянул мне. Я тоже расписался. Он вызвал шифровальщика:
- Вне очереди.
Шифровальщик взял телеграмму, вышел.
- Теперь так, - Валерка встал. - Я сейчас к послу. Сколько пробуду, не знаю. Потом домой и сразу за тобой машину. Обедаешь у меня.
- Договорились.
- Если посол про тебя спросит, пригласит принять участие в составлении депеши…
- Скажи, что я на выполнении оперативного поручения.
- Не в первый раз.