– Это уже многое объясняет, – признал адмирал. Наблюдая за ним, Крафт видела, как по ходу ее рассказа лицо командующего все больше проясняется. – Кстати, если позволите, я по-прежнему буду воспринимать вас как Лилию Фройнштаг.
– Но только при нашем с вами общении наедине, дабы не вызывать излишнего любопытства у посторонних.
– Естественно, только при личном общении.
– Несмотря на то, – продолжила свой рассказ Фройнштаг, – что к моменту оккупации Германии войсками союзников я уже была гражданкой нейтральной Швейцарии, я все же добровольно прибыла в Нюрнберг и ответила на все вопросы Международной следственной комиссии. Как вы понимаете, я сделала это с дальним прицелом, дабы впредь никто не смог упрекнуть ни меня, ни моего супруга в тех преступлениях против человечества, которых мы не совершали.
– Это не требует особых объяснений, – великодушно согласился адмирал.
– Что и говорить, члены комиссии были беспредельно придирчивы к каждому, кто в свое время был связан с СС, а особенно со службой безопасности войск СС, то есть с СД. Придирчивыми, а в каких-то моментах и предвзятыми, оставались они и по отношению ко мне – что было, то было.
– Это были люди, которые, прежде чем допрашивать многих высокопоставленных чиновников и военных рейха, лично побывали на местах гитлеровских концлагерей и лагерных крематориев; они ознакомились с тоннами всевозможных документов и выслушали сотни свидетельских показаний очевидцев, – напомнил ей доктор Брэд. В эти минуты в нем закипало сознание военного моряка, который сам принимал участие в боевых действиях против германского флота и в высадке морского десанта на юге Италии, а затем в Нормандии.
– Мне понятны ваши чувства, контр-адмирал Брэд. Но мы все же вернемся к моему сотрудничеству с международной комиссией. В конечном итоге она так и не нашла в моих служебных деяниях ничего такого, что достойно было бы внимания Международного трибунала. Тем более что из состава СС я вышла еще до окончания войны, а, следовательно, до того, как СС была признана преступной организацией. Кстати, нетрудно заметить, что тысячи бывших членов СС, в том числе и сотрудников СД, занимают достаточно высокие посты в различных сферах в самой Западной Германии, не говоря уже о других странах.
– Простите за любопытство, но… До какого чина вы дослужились в своем СС? На "Саксонии", вы, помнится, были фельдфебелем.
– Обижаете, мой адмирал, обер-фельдфебелем – гауптшарфюрером СС. Но потом меня все же произвели в офицеры.
– Учитывая заслуги в операции по заманиванию в рейх некоего полярника-американца?
– И их тоже, – мило улыбаясь, подтвердила Фройнштаг. – Хотя после вашего побега с борта "Швабенланда", а затем и из Германии мне здорово досталось от начальства.
– Но ведь вы же сами помогали мне в этом бегстве.
– В гестапо об этом так и не узнали. Никто, кроме очень узкого круга сотрудников СД, о моем участии в вашей судьбе не догадывался. А что касается гестапо, то от меня потребовали… Однако это уже не важно.
– Договаривайте, Фройнштаг, договаривайте.
– Это уже детали, которые вам знать необязательно.
– От вас потребовали соблазнить меня еще раз и под любым предлогом вернуть на "Швабенланд"?
Фройнштаг взглянула на командующего эскадрой, как на городского юродивого, и не было в этом взгляде ничего, кроме сочувствия, замешанного на великосветской брезгливости. Но вслух произнесла:
– Потрясающая прозорливость, адмирал. В сугубо американском стиле.
– Любой ценой найти и убить?
– …Ну а дослужилась я всего лишь до гауптштурмфюрера СС, то есть до капитана, – ушла Фройнштаг от ответа на этот вопрос. – Хотелось, конечно, до генерала войск СС, но почему-то не получилось.
Брэд кисловато улыбнулся, однако возвращаться к теме гестаповской мести не решился.
– Действительно, стремились дослужиться до генерала? – спросил только для того, чтобы продолжить разговор.
– Иначе зачем бы я служила? Я человек самолюбивый и амбициозный. Причем в моих устах самокритичностью это не выглядит.
– Учту на будущее.
– Ну а мотивы, которые побудили меня принять участие в подготовке этой экспедиции, я вам уже, кажется, изложила.
– Все… мотивы?
– Кроме одного. Когда я узнала, что вы являетесь одним из претендентов на пост командующего эскадрой и руководителя экспедиции, я сказала себе, что сделаю все возможное, чтобы на этом посту оказались именно вы.
– Почему вдруг?
Лилия Фройнштаг пожала плечиками и посмотрела на доктора Брэда невинными глазами наивной гимназистки.
– Не так уж и "вдруг". На такой вопрос имеет право полковник разведки Ричмонд или кто-либо иной, но только не вы, мой адмирал.
– Неужели и в вашу грудь "постучался пепел" воспоминаний о днях, проведенных на "Саксонии"?
– Скорее о ночах, проведенных на "Саксонии" – так будет точнее. Хотя и дни тоже случались. Не спорьте, случались, мой адмирал.
Последние слова ее командующий эскадрой выслушал, держа на весу бутылку с коньяком, из которой только что наполнил рюмку немки. Оставив в покое бутылку, он откинулся на спинку кресла, и какое-то время сидел так, закрыв лицо руками, в каком-то странном, умиротворенном бездумии.
– Я рад, что Эльзой Крафт оказались именно вы, Фройнштаг, – произнес он, открывая лицо и решительно наклоняясь к женщине через стол. – И что вам удалось убедить меня…
– В чем, позвольте спросить?
– Вы знаете, в чем, Фройнштаг.
Она отпила немножко коньяку, с наслаждением подержала его во рту, наслаждаясь то ли букетом, то ли легким пламенем напитка.
– Знаю, конечно, мой адмирал. Правда, в глазах полковника разведки я выгляжу не столь убедительной рассказчицей, но меня это не волнует.
– Эскадрой и экспедицией командую я.
– А вот это меня и волнует и даже утешает.
– Антарктика, айсберги, исследования – для вас все это серьезно или просто цепь мимолетных приключений сытой, ухоженной, но истосковавшейся по романтике леди?
– Теперь уже – очень серьезно.
– Но почему Антарктика? Благоденствуя в центре Европы, в сытой, ухоженной, не знавшей войны Швейцарии… К тому же владелица большого пакета акций, жена банкира, и вдруг – Антарктика!
– Я могла бы по-разному объяснять вам причину столь необычного – особенно для женщины – увлечения. Но объясню словами одной моей подруги, которой я, по молодости своей, не называя вашего имени, поведала о трансатлантическом романе с неким Полярным Паломником. Знаете, как она это прокомментировала? Она сказала: "После подобных приключений порядочные женщины или счастливо заражаются гонореей, или безнадежно беременеют. А тебе удалось одновременно: и заразиться, и забеременеть. Правда, всего лишь Антарктидой"! – вдруг взорвалась хохотом Фройнштаг. – Извините, мой адмирал, но, сколько раз вспоминаю, столько и хохочу.
– Зато как образно и убедительно, – рассмеялся адмирал.
– Более чем убедительно! – мотала головой Фройнштаг, все еще хохоча. – Но если говорить серьезно, то каждый человек имеет право на исполнение своей мечты. Сколь бредовой она ни была бы. Там, на палубе "Саксонии", я вбила себе в голову, что должна побывать в Антарктиде вместе с вами. Ясное дело, речь шла об экспедиции на "Швабенланде".
– А мне казалось, что ваши полномочия ограничивались моей доставкой в Гамбург. Что-то я не заметил, чтобы вы интересовались моими предыдущими полярными экспедициями.
– Все правильно, именно этим мое задание и ограничивалось. Однако, появившись в Гамбурге, я тотчас же начала атаковать свое начальство просьбой отправиться на авианосце "Швабенланд" вместе с вами.
– Для меня это было тайной.
– Естественно.
– Почему же вы скрывали это?
– Хотелось, чтобы мое появление на "Швабенланде" оказалось для вас такой же неожиданностью, как и нынешнее появление на авианосце "Флорида". Характер у меня такой, мой адмирал: я привыкла внезапно появляться и с грохотом уходить.
Вновь ожил телефон, и вахтенный офицер сообщил, что на горизонте появились два судна из отряда коммодора Бертолда.
– Значит, будем считать, что эскадра в сборе, – без особого вдохновения молвил адмирал, и Фройнштаг почувствовала, что что-то гложет командующего. Скорее всего, на него все еще тягостно действовало появление вблизи его кораблей судна-айсберга. – Ледоколы теперь нам очень понадобятся, – а выдержав небольшую паузу, добавил: – да и субмарина "Хардести" не помешает.
Положив трубку на рычаг, Брэд с минуту сидел, глядя куда-то в сторону, совершенно потеряв нить своего разговора с Фройнштаг.
– По-моему, даже добилась такого решения. Правда, у меня создалось впечатление, что мой шеф узрел в этом капризе лишь желание продолжить с вами любовные игры, но остановить меня это не могло. Так что все разрушилось только из-за вас. Из-за вашего бегства.
– Это сама судьба давала отсрочку, чтобы вы одумались и нашли себе какое-то иное увлечение.
– На моем месте любая другая женщина действительно успокоилась бы и выбросила эти антарктические бредни из головы. Я же, как видите, не угомонилась. Прошли годы, отполыхала война, но, вопреки всему, мы с вами, мой адмирал, приближаемся к Антарктиде.
– И как тут не вспомнить о путях господних? – поддержал ее доктор Брэд.
В это мгновение днище судна заскрежетало, и по всему корпусу прошла такая вибрация, словно огромное судно вспахало подводную скалу. Заметив, как побледнело лицо Лилии Фройнштаг, адмирал успокаивающе улыбнулся.
– У полярных моряков это называется "крещение льдами". Мы напоролись на подводную часть небольшого полурастаявшего айсберга, и при этом авианосец уподобился ледоколу. Надо бы впредь таких столкновений избегать, хотя в этих широтах они практически неизбежны.
– Постараюсь привыкнуть к подобным "крещениям льдом", мой адмирал.
– Кстати, – сразу же попытался уйти от этой темы доктор Брэд, – если при написании докторской диссертации вам понадобится консультант по проблемам Арктики и Антарктики…
– Понадобится, доктор Брэд, можете не сомневаться.
– Даже готов предоставить часть исследовательского и статистического материала, связанного с дрейфом айсбергов, их численностью и характеристиками. У меня есть результаты многолетних наблюдений, которыми я могу поделиться с вами как с коллегой.
– Что было бы великодушно с вашей стороны.
– И отныне вы будете получать сведения обо всем, что происходит в составе экспедиции и вокруг нее. Мало того, вы сможете получать даже ту информацию, которая окажется недоступной для ваших коллег.
– Слишком уверенно говорите об этом, мой адмирал.
Брэд удивленно уставился на журналистку.
– Что вас смущает, Фройнштаг?
– Когда вам удастся разгадать тайну преследовавшего вас судна-айсберга, которое, под видом учебных стрельб, ваши артиллеристы пытались разнести в осколки, – вы тоже поделитесь со мной этой секретной информацией?
Понадобилось несколько секунд, чтобы, придя в себя после этого заявления, доктор Брэд мог сказать:
– Насколько я понимаю, вы и сами научились добывать нужную вам информацию.
– Научилась, как видите, мой адмирал.
– Причем делаете это профессионально.
– Иначе я бы не стала журналисткой.
– И журналисткой – тоже, – многозначительно молвил адмирал Брэд, имея в виду все же профессиональные навыки Фройнштаг как сотрудницы СД. Вот только высказать это вслух не решился.
– Вы ушли от прямого ответа, мой адмирал, – неожиданно сухо напомнила она ему, поскольку была не столь щепетильной, как Роберт Брэд.
– Вы сможете получать у меня любую информацию, которую командование эскадры и ее служба безопасности не отнесут к разряду государственных тайн.
– Вот теперь все прояснилось, мой таинственный адмирал, – вновь беззаботно улыбнулась ему Фройнштаг и впервые не смогла скрыть откровенной фальши этой своей улыбки.
Еще несколько минут, проведенных ими в каюте в неловком молчании, лишь подтвердили, что визит дамы исчерпал себя, и Брэд был признателен Лилии, что она первой поняла это и поднялась.
– Я признателен вам за этот визит, госпожа Фройнштаг, – командующий тоже встал, чтобы проводить гостью.
– Умение вовремя и красиво оставить мужчину в покое – такое же искусство, как и умение ненавязчиво и элегантно свалиться ему на голову.
– Сегодня вам удалось продемонстрировать то и другое, – вежливо заверил ее адмирал.
– Провожать меня не нужно, появляться на палубе в сопровождении женщины в этом заповеднике мужчин равносильно вызову на дуэль половины команды, прежде всего, ее офицерской половины.
– Вы правы, Фройнштаг, – согласился Брэд, прощаясь с ней в миниатюрной приемной, вмещавшей стул и крохотный столик с телефоном для адъютанта, которого сейчас не было.
– А вот вы будете не правы, если не пригласите меня к себе на вечернюю чашку кофе. Ясное дело, что явлюсь я, соблюдая все меры конспирации.
– Буду рад видеть вас, госпожа Фройнштаг, у себя за чашкой кофе.
– Приглашение могло быть составлено и в более нежной форме, – заверила его Лилия, – но спишем это на вашу армейскую неуклюжесть.
16
Декабрь 1946 года. Антарктика.
Море Уэдделла.Полярная эскадра адмирала Брэда.
Борт флагманского авианосца "Флорида"
Адмирал поднялся на закрытую вахтенную площадку, которая по старой традиции называлась "марсовой бочкой" или "гнездом впередсмотрящего", и оттуда окинул взором огромный авианосец.
Это был настоящий плавучий город – со своим аэродромом, электростанцией, пунктом связи и оборонными редутами в виде мощных орудийно-пулеметных башен. Окруженный судами-"предместьями", он казался затерянным между волнистой бесконечностью океана и окаймленной разноликими айсбергами ледовой пустыней.
Вот уже третьи сутки эскадра шла вдоль этой антарктической пустыни, выискивая огромные полыньи и все приближаясь и приближаясь к скованному вечной мерзлотой таинственному материку в районе берега Принцессы Марты, являвшегося северо-западной оконечностью Новой Швабии.
– Оттуда уже виден полюс, сэр?! – спросил медленно поднимавшийся вслед за адмиралом его адъютант.
Он и не скрывал, что побаивается высоты, однако считал, что по долгу службы ему полагается находиться сейчас рядом с командующим. Когда в воздух взлетала авиация, на вахтенной площадке обычно находился кто-то из уоррент-офицеров, который затем помогал пилотам наводить машины на посадочную полосу.
– Отсюда хорошо видна та ледовая бездна, над которой мы оказались! – мрачновато ответил Брэд, отпивая из фляги немного душеспасительного коньяку и берясь за бинокль.
– Но ведь вы так молили Бога, чтобы помог вам оказаться в центре этого, душу и тело леденящего, ада!
– Так всегда бывает: сначала полярники молят Господа, чтобы помог им забраться в его полярную преисподнюю, а затем – чтобы помог выбраться из нее.
– Тогда в чем смысл этих арктических порывов?
– В самом смысле нашего бытия. Между этими, как когда-то говорил мой германский коллега барон фон Готт, "молитвами идиотов, не умеющих ценить привычный земной рай", мы пытаемся проложить для человечества путь к полюсам планеты, к ее куполам.
– В таком случае весь наш антарктический рейд следует воспринимать как очередную "молитву идиотов".
Доктор Брэд снисходительно улыбнулся. Предыдущие полярные экспедиции приучили его ко всепрощающему терпению, поскольку приходилось выслушивать и не такие исповеди. Не говоря уже об истериках людей, готовящих себя к бегству через самоубийство.
– Это еще не раскаяние, лейтенант-коммандер, а всего лишь легкое брюзжание. Истинное раскаяние приходит потом, со временем, когда полярник покидает борт уютного судна или самолета и оказывается наедине с Антарктидой или Северным Ледовитым океаном.
– Но ведь вам, командующему эскадрой, нет особой нужды оставлять флагманский авианосец? – с надеждой спросил адъютант, с ужасом представивший себя бредущим по ледовой пустыне Антарктиды. – На борту эскадры находится целая группа исследователей, и вообще, более семи тысяч ваших подчиненных.
Над Антарктикой уже воцарился неугасающий летний день. Вот и сейчас солнце зависало в низком голубом поднебесье огромным огненным шаром, пламя которого, однако, не выдерживало испытания космическим холодом, царящим на этой непознанной планете.
Зато айсберги представали перед адмиралом в виде огромных бриллиантовых светильников, расставленных Господом на подходах к просыпающемуся материку. Когда-то они восхищали Брэда, потому что казались какими-то ритуальными святынями Космоса, но, похоже, что время увлечений прошло. Он вел к этому континенту не исследовательские суда, а боевую эскадру, готовую принять бой. Вот только странность этого рейда заключалась в том, что как командующий он все еще не имел ни малейшего представления о том, кто именно ему противостоит, какими техническими и людскими силами этот противник располагает, и каковы его стратегические намерения.
– Как считаете, господин контр-адмирал, – спросил Шербрук, – там, в глубинах Антарктиды, они уже знают о нашем появлении у своих берегов?
Брэд с удивлением взглянул на него и растерянно покряхтел. До сих пор они ни разу не говорили между собой о предполагаемом "полярном противнике", делая вид, что речь идет всего лишь об очередной антарктической экспедиции. Но теперь Шербрук напомнил ему как адмиралу, что в лице своего адъютанта он должен видеть еще и боевого морского офицера, имеющего три награды за операции в Атлантике, в Средиземном море и в Тихоокеанском бассейне.
– Конечно, знают. Иначе, чего бы стоило их военное командование, и о каких мерах защиты своих рубежей они могли бы говорить?
– Тогда чего они ждут? Хотят видеть, как у нас получится отыскать-обнаружить их?
– К счастью, они неагрессивны и не заражены бредовым вирусом мирового господства. Им хватает своего Внутреннего Мира. По крайней мере, так было до сих пор.
– Вот именно: так было. Из тех сведений, которыми мы располагаем, вытекает, что арий-атланты прожили в полной безопасности несколько столетий и до сих пор они оставались недосягаемыми для нашей, наземной цивилизации. Вряд ли их командование имеет полное представление о нашей военной мощи, а главное, вряд ли их генералы и адмиралы, если таковые вообще существуют, знают, каким образом следует вести боевые действия с нами.