Секретный рейд адмирала Брэда - Богдан Сушинский 36 стр.


Фройнштаг понимающе рассмеялась. Могла ли она догадываться, что еще несколько минут назад ее судьба и судьба экипажа зависела от настроения некоей, к счастью, не очень ревнивой, атлантки?!

– Вам стоило бы познакомить нас. Если, конечно, она не слишком ревнива.

– Во время следующего вашего рейда в Антарктиду.

– Нет уж, увольте. Отныне в Антарктиду – ни ногой. Лучше увидимся на Лазурном берегу Франции, где-нибудь в районе Фрежюса.

Только теперь она вспомнила о германском пилоте, который не может понять, кто и каким образом выбил его из эфира. Наверняка сейчас он нервничал и метался между своим командованием и попавшей в беду германкой. Но и прерывать связь с Консулом она тоже опасалась. Свяжусь с ним, как только это станет возможно, решила она.

– Может, нам сразу же лететь к эскадре, адмирал? – обратилась она к Брэду.

– Так будет правильнее, – недолго сомневался тот. – Самое время вернуться на "Флориду".

– В таком случае пусть ваши пилоты запускают двигатели, – сказал Посланник Шамбалы.

– Уже запускают, – молвил адмирал.

– Через десять минут, в районе базы "Адмирал-Форт", самолет освободят от захвата.

– Это будет – как сон в лунную ночь, – томно вздохнула Фройнштаг. – Не хотите погостить на авианосце, господин Консул? Или отправиться с нами в Штаты. Командующий эскадрой давно порывается пригласить вас, – подмигнула она Брэду.

– Остановимся на варианте с Лазурным берегом.

– Понимаю: зов приятных воспоминаний. Сожалею, что со мной они никак не связаны. Но с кем тогда?

– С женой. Ее зовут Аис. Это был ее первый выход в Континентальный Мир. Она чувствовала себя по-настоящему счастливой.

– Уже хотя бы потому, что всем остальным женщинам Страны Атлантов покидать ваш Внутренний Мир запрещено?

– Их… Внутренний Мир, – задумчиво уточнил Посланник Шамбалы. – Это их мир, вот в чем дело.

Фройнштаг вдруг показалось, что Посланник Шамбалы уже давно разочаровался в этом странном подземном мире, и подумывает о том, как бы с ним порвать. Непонятно было только, по какую сторону "потусторонней" трещины должна будет оказаться атлантка Аис. Впрочем, гауптштурмфюрер понимала, что вскоре она будет очень далека и от этого мира, и от шамбально-атлантической драмы Консула. И единственное, чего ей сейчас хотелось, – чтобы это "далеко" прояснилось перед ней как можно скорее.

47

Декабрь 1946 года. Антарктика.

Борт разведывательного самолета "Кобра"

Даже выпустив "Кобру" из своих небесных объятий, дисколет еще какое-то время сопровождал ее. И лишь когда на горизонте появились снежные стены с ледяными башенками континентальной базы "Адмирал-Форт", пилот дисколета сделал над ней и над медленно летящим самолетом прощальный круг, и в эфире вновь появился голос Консула, который попросил позвать к аппарату адмирала Брэда.

– Я не вправе давать вам советы, господин адмирал,

– Естественно.

– Тем не менее посоветовал бы разделить вашу эскадру и двумя отрядами обойти Антарктиду с разных сторон, чтобы затем встретиться в Южном океане. Это придаст экспедиции видимость сугубо научной и объяснит миру смысл ее появления в Антарктике. Насколько мне известно, до сих пор ни одна современная эскадра не совершала столь массированной экспедиции вокруг Антарктиды и не изучала ее берега, заливы, оголяющиеся в течение лета острова. Или, может быть, я ошибаюсь?

– Не совершала.

– Вы соберете очень полезный материал, который ляжет и в основу вашего доклада командованию и сенату, а также в основу вашей совместной с журналисткой Фройнштаг книги под заглавием "Вокруг Ледяного Континента". Вы ведь не против того, чтобы книга была совместной?

Адмирал угрюмо взглянул на Фройнштаг, которая стояла рядом с ним и все слышала.

– Вообще-то, чье-либо соавторство в мои планы не входило, – проворковала она. – Но поскольку речь идет о руководителе экспедиции и командующем эскадрой…

– Мы с Фройнштаг не возражаем, – все так же угрюмо произнес адмирал. – В этом есть определенный смысл.

Советы Консула командующий эскадрой воспринимал сейчас, как откровенное издевательство, однако у него не хватало силы воли воспротивиться им. И потом, ему осточертела эта полярная одиссея, и сейчас он действительно хотел только одного: благополучно добраться до своей каюты на авианосце.

– Впрочем, заглавие может оказаться иным, важна тема. И важно то, что в глазах американцев и в глазах мировой общественности ваш рейд окажется вполне оправданным. И даже будет истолкован, как "значительный вклад американского правительства и лично адмирала Брэда в изучение Антарктики".

– А на что прикажете списать наши боевые потери?

– Кто сказал, что они боевые?! – почти искренне изумился Посланник Шамбалы. – Нет, в самом деле, кому пришла в голову такая мысль? Вы что, хотите поведать миру, что подо льдами Антарктики на вас напали какие-то субмарины, а с воздуха атаковали дисколеты? Кому они принадлежат? С кем вы воевали, адмирал Брэд? Нет, в самом деле, с кем это вы воевали там, во льдах Антарктики? С восставшими со дна океана атлантами? Оч-чень любопытно! С воздуха на вас нападали германские "мессершмитты-115" и "фокке-вульфы-190", которые взлетали прямо из ледовых трещин в континенте? Еще забавнее! Ах, кроме всего прочего, ваши самолеты были атакованы некими дисколетами инопланетян?! Окончательно заинтриговали, адмирал! Все о чем вы поведали в своем письменном докладе, крайне интересно, однако более основательными воспоминаниями, в том числе и подробностями переговоров с неким всесильным Повелителем Внутреннего Мира, вам посоветуют делиться с лучшими американскими психиатрами.

Весь ужас положения адмирала Брэда в том и заключался, что Посланник Шамбалы был прав. Вот только участи командующего Полярной эскадрой это не облегчало.

– Вы забыли, что у меня в кармане лежит текст меморандума Повелителя, – мрачно напомнил он Консулу, хотя и понимал всю ничтожность этого аргумента и этого свидетельства.

– Не возражаю: лежит. Но вы забудете о нем сразу же, как только передадите его президенту, и как только руководитель страны молчаливо выслушает в своем кабинете, тет-а-тет, ваш секретный доклад.

– Вы считаете, что Президент решит скрыть все те факты, который будут содержаться в моем докладе?

– Как я уже сказал, лично вас, адмирал, руководитель США выслушает молчаливо, и без каких-либо комментариев. Затем вас пригласят в Чепел-Хилл в Бэррвилле, где располагается офис Управления стратегических служб, и где с вами столь же конфиденциально побеседует генерал Уолш Даллес. После этого вам прикажут замолчать. Решительно и навсегда. И посоветую то же, что советую я: не нарушать этот запрет. Ни под каким предлогом, и ни при каких обстоятельствах – не нарушать!

– То, о чем вы сейчас говорите, является условием правительства Внутреннего Мира?

– Причем самым жестким условием. Впрочем, вся "прелесть" вашего положения в том и заключается, что правительство Страны Атлантов и правительство США в этом вопросе оказываются полными единомышленниками. Поэтому, совершая путешествие вокруг Антарктиды, вы, прежде всего, помогаете и себе, и правительству США скрыть истинные цели вашего рейда и истинное положение вещей после постигшей вас военной неудачи.

– В какой-то степени – да, помогаем.

– Сразу же после прибытия на авианосец свяжитесь с командиром поврежденной субмарины "Хардести" и под угрозой трибунала прикажите ему и всей команде молчать. Точно также обязаны будут молчать и все остальные участники экспедиции. Самолеты ваши столкнулись в воздухе из-за плохой видимости и царящих в Антарктиде магнитных бурь, а субмарину "Хардести" и линкор "Колорадо" постигла печальная судьба "Титаника", напоровшегося, как всем известно, на айсберг. Причем субмарина пострадала уже во время спасательной операции на месте крушения "Колорадо". Вам понятно, почему я столь подробно описываю историю вашей экспедиции, адмирал?

– У нас должна быть общая версия происходивших здесь событий.

– И только так, господин адмирал: общая, правдоподобная и непоколебимая! Да, какие-то нежелательные для нас предположения, несомненно, возникнут; что-то, конечно же, просочится в прессу. Однако и командование флота США, и наши секретные агенты влияния во всем мире тотчас же подготовят публикации именитых ученых и полярников, которые развенчают эти мифы. И вы, адмирал, а также вы, Фройнштаг, их поддержите.

– Вообще-то, я в этом не уверен, – сдавленным голосом возразил командующий эскадрой.

– Или, в худшем случае, загадочно промолчите. "Без комментариев" – тоже порой выглядит убедительно.

– Я много лет отдал изучению наших полярных областей и как серьезный ученый…

– Серьезный ученый, – резко перебил его Посланник Шамбалы – не надевает мундир адмирала и не собирает под своими знаменами огромную эскадру, единственной целью которой является уничтожение тех зародышей цивилизации, которые открываются ему в неизведанном Внутреннем Мире Антарктиды. Серьезные ученые так не ведут себя, доктор Брэд – вот в чем дело!

– Свой адмиральский мундир я надел в дни, когда моя родина и все человечество оказалось в опасности! – сорвался на яростное рычание командующий эскадрой. – В те дни, которые заставили облачиться в армейские мундиры сотни тысяч гражданских специалистов, в том числе и полярников! К тому же, снаряжая Полярную эскадру, я знал, точнее, предполагал, что в подземельях Антарктиды, под покровительством атлантов, формируется мощная военная группировка германских войск, которые не подчинились приказу своего командования о всеобщей капитуляции и нацелены на продолжение военных действий. Мощная, военная, которая, между прочим, создается при вашем, господин шамбалист, – это "шамбалист" адмирал Брэд произнес с каким-то особым сарказмом, – личном участии и личном покровительстве.

Консул Внутреннего Мира иронично хмыкнул, но благородно выдержал паузу, вполне достаточную, чтобы убедиться, что адмирал выговорился.

– Если вы все еще хотите поведать миру некую сагу о Стране Атлантов и германских городах подо льдами Антарктиды, то, очевидно, вы невнимательно слушали, что я вам чуть ранее говорил.

– Просто я не могу скрывать от общества то, что происходит сейчас в Антарктиду. Это несправедливо и нечестно по отношению ко всем жителям планеты.

– Вы будете скрывать все, что вам прикажут. В противном случае в этой же прессе появятся статьи, в коих адмирал Брэд будет именоваться вруном и шарлатаном, который, подобно барону Мюнхгаузену, пытается нажить себе скандальную славу путешественника. Ну а что именно станут говорить о сопровождавшей адмирала во время этого рейда журналистке – уточнять мы пока что не станем.

Фройнштаг фыркнула, выругалась про себя, однако встревать в разговор мужчин не стала. Тем более что Консул прав: говорить будут, и ей прекрасно известно, что именно они будут говорить.

– Но замечу, что высшим руководителям США давно известно и о существовании Страны Атлантов, и о регулярных полетах над землей дисколетов Космического Патруля.

– Вы в этом уверены? – сменил адмирал гнев на удивление.

– Уверен, поскольку сам подбрасывал дозированную информацию разведке, правительству и некоторым газетчикам США через наших агентов влияния. Мы делали это, чтобы постепенно готовить американцев и другие нации к восприятию Страны Атлантов и возможному выходу атлантов из Внутреннего Мира.

– Значит, подобный "выход атлантов на свет божий" не исключается? – все же не удержалась Фройнштаг.

– Их ученые опасаются природных катаклизмов, которые могут нарушить и размеры Внутреннего Мира, и его климатические условия. Однако главная опасность видится им в глобальном потеплении на Земле, которое, по многим предсказаниям, начнется уже в конце нынешнего столетия и может привести к таянию льдов на полюсах и очередному потопу.

– Но это всего лишь предположения, – вернул себе инициативу адмирал. – Стоит ли обсуждать их сейчас? – с укоризной взглянул он на Фройнштаг.

– …Вот я и спрашиваю: – вернулся к основной теме их разговора Посланник Шамбалы, – не знаете ли вы, почему, сменяя друг друга, правителя Америки так упорно скрывают от своих граждан и всего мира истинную правду о том, что же происходит и в подземных мирах, и в Космосе? Значит, в этом есть некий высший смысл: не сеять панику, выдавать информацию дозировано…

– Очевидно, вы правы, – примирительно вздохнул адмирал.

– На этом совместном вздохе мы и завершим наш разговор, – молвил Посланник Шамбалы. – Повелитель официально заверяет вас, адмирал, что впредь эскадре опасаться нечего. Ни один самолет, ни одна субмарина Рейх-Атлантиды на вас не нападет. Соответствующий приказ адмиралу фон Готту уже отдан. Базу вы можете частично эвакуировать уже сейчас, но небольшой гарнизон оставьте уже в виде группы исследователей. Наблюдение метеорологов, описание летнего состояния скал, образцы породы с ближайшей горной гряды – все это пригодится при составлении вами отчета. Разве не так?

– Вы правы.

– Снимете эту группу, отправляясь обратно в США. Все, адмирал, и вы, Фройнштаг, до встречи, когда бы она в конечном итоге ни произошла.

Дисколет вновь описал круг почета над "Коброй" и исчез. Почти в ту же минуту пилот разведывательного самолета заложил вираж, примеряясь к посадке на авианосец, и Фройнштаг увидела слева по борту огромную, окаймленную льдами бухту, по периметру которой были разбросаны черные "айсберги" кораблей Полярной эскадры.

48

Декабрь 1946 года. Антарктика.

Борт флагманского авианосца "Флорида"

На авианосце появления адмирала Брэда ожидали, как явления Христа народу.

Фройнштаг сразу же отправилась в свою каюту, "принимать душ и отсыпаться", командующий, хотя и выглядел крайне уставшим, все же нашел в себе силы отправиться на командный пункт, приказав своему адъютанту лейтенант-коммандеру Шербруку позаботиться о "приличествующих случаю порциях кофе и коньяку". Вновь обретший своего хозяина, адъютант выглядел счастливым человеком, очевидно единственным из всего более семитысячного состава эскадренной команды. И теперь он лично колдовал над кофе.

– Должен вам прямо заявить, что команды кораблей и экипажи самолетов настроены на возвращение в США, – завершил свой доклад о событиях, происходивших в отсутствие командующего эскадрой и ее потерях, командир "Флориды" Николас Вордан. – Им не понятно, с какими силами мы здесь столкнулись, почему не получаем поддержки других воинских соединений США, и вообще, есть ли у нас разрешение Сената на ведение боевых действий в этой далекой от американских берегов точке земного шара.

– Не такой уж далекой, как вам кажется, кэптен, – ответил командующий эскадрой. Он уже приходил в себя, голос его приобретал знакомые всем холодность и властность. – Да и здесь, в Антарктиде, все намного серьезнее, нежели нам доселе представлялось.

– Это уже не вызывает сомнения, сэр, – подтвердил капитан первого ранга.

– Точно так же не должна вызывать сомнения обязательность моих приказов, кэптен.

– Что тоже не подлежит обсуждению. Но позволю себе заметить, сэр, настроение корабельных команд таково, что…

– Вы что, всерьез верите, что Ганнибала, Наполеона, Нельсона или кого-то там еще из полководцев и адмиралов, интересовало настроение их войск и корабельных команд? Что Александр Македонский интересовался у каждого из своих солдат, есть ли у него желания отправляться в Индию, в поисках "последнего моря" и "края света"? Тогда почему, якорь мне в глотку, это должно интересовать меня, кэптен?!

– Видите ли, сэр…

– "Канцеляристику" вашу, Вордан, я способен терпеть только в тех случаях, когда она касается свидетельских показания наших моряков и пилотов. Только в этих.

– Видите ли, сэр… – задели слова контр-адмирала гордыню капитана первого ранга, но и на сей раз командующий не дал ему договорить:

– Нет, я вас спрашиваю, кэптен, почему вы все время толкуете мне о каких-то там настроениях, якобы царящих на подчиненных мне кораблях? Кто-то из моряков успел забыть, что такое повешение на рее? Так и скажите. Назовите имена. Я могу ему напомнить, как подавлялись бунты на судах наших предков.

Кэптен удивленно уставился на контр-адмирала; таким резким и воинственным он его еще не знал. Вордан, понятное дело, списал это на истрепанность нервов командующего, и на страхи, которые тот пережил, пребывая в руках антарктических германцев, атлантов или кого-то там еще.

Мало того, командир авианосца не сомневался, что в своем "благородном пиратском гневе" адмирал явно играет на публику и бессовестно переигрывает. Тем не менее решил быть поосторожнее. Николас Вордан ожидал, что после возвращения в Штаты ему будет присвоен чин коммодора, поэтому в его планы никак не входило обретение порядкового номера в адмиральском списке бунтовщиком, неблагонадежных и просто психологически неуравновешенных членов эскадры.

Однако сам адмирал не придал никакого значения его реакции. Взяв в руки бинокль, он вышел на открытую часть командного пункта и долго, внимательно осматривал каждое судно, выясняя, в каком состоянии оно пребывает.

– Германские субмарины и воздушные суда все еще где-то рядом с эскадрой? – спросил он Вордана, особенно внимательно осматривая ледоколы "Принц Эдуард" и "Сент-Джон", которым надлежало пребывать в авангарде будущих походов.

– Германские штурмовики в последний раз появлялись около шести часов назад.

– Опять атаковали? – как можно равнодушнее поинтересовался Брэд.

– Без каких-либо проявлений агрессии. На судах, конечно, была объявлена воздушная тревога, но огня не открывали.

– Почему? – неожиданно спросил адмирал.

– Простите, сэр?

– Я спрашиваю вас, Вордан, почему наши самолеты не атаковали?

Этот вопрос явно загонял кэптена в тупик. Уж он-то хорошо помнил, что адмирал пытался всячески избегать столкновений с силами подземных германцев, дабы не спровоцировать полномасштабной войны на истребление. Но, видимо, в настроениях и психике командующего произошло нечто такое, что порождает теперь его воинственность и агрессивность.

– Потому что сами германские пилоты не проявляли никакой агрессивности, сэр, – как можно вежливее объяснил он. – С момента своего появления в зоне видимости, они давали понять, что полет их – сугубо разведывательный, патрульный.

– А вся их предыдущая агрессивность? А четыре потерянных нами самолета, субмарина и, по существу, два корабля?

И тут кэптен вежливо, холодно сорвался:

– Только потому, что в пяти или шести случаях появления вражеской авиации я воздерживался от нападения не нее, наши потери остались минимальными, сэр. Подчеркиваю, минимальными. Хотя в штабе ВМС они будут казаться недопустимо, а главное, необъяснимо большими.

Назад Дальше