24
Турецкий принял душ, побрился и надушился новым одеколоном, который Ирина Генриховна преподнесла ему в благодарность за "счастливое и, самое главное, своевременное освобождение". Шрамы и синяки Александра Борисовича еще не исчезли полностью, но пожелтели и поблекли и теперь выглядели не столь вызывающе, как пару дней назад.
- Ты мой спаситель! - торжественно изрекла Ирина Генриховна, когда Турецкий явился на кухню, и нежно поцеловала его в уголок губ.
- И это все, что я заслужил? - притворно обиделся Турецкий.
- Не в твоем состоянии желать большего, - улыбнулась жена. - Вот когда все твои раны и шрамы зарастут, тогда я тебя отблагодарю по полной программе.
Турецкий приобнял жену рукой за талию и притянул к себе.
- Ты меня недооцениваешь, жена! Чтоб сломить такого крутого парня, как я, потребуется человек десять, и чтоб у каждого в руках была бейсбольная бита. Да и в этом случае шансы будут - пятьдесят на пятьдесят.
- Что ж, - улыбнулась Ирина Генриховна, проводя ладонью по гладко выбритой щеке мужа, - то, что ты умеешь хвастать, я всегда знала. А как насчет более серьезных вещей?
- Каких, например?
Улыбка жены стали игривой.
- Догадайся, - томно прошептала она.
Турецкий придал своему лицу свирепо-мужественное выражение, затем поцеловал жену в губы и одним движением подхватил ее на руки.
- А как же кофе? - спросила Ирина Генриховна, с любовью глядя на израненное лицо мужа.
- Успеется, - ответил Турецкий и понес жену в спальню.
Через час Турецкий, благоухающий новым одеколоном, в новом халате (опять же подарок жены), сидел за ноутбуком с дымящейся сигаретой в смуглых пальцах и читал автомобильный гороскоп, составленный с учетом его личных астрологических особенностей. Каждое утро он получал по электронной почте очередной прогноз относительно предстоящей жизни на колесах.
Ирина Генриховна плескалась в душе, напевая какую-то незатейливую песенку. Турецкий прислушался к песне, улыбнулся и покачал головой. Затем вновь углубился в гороскоп.
"Вас ожидают большие изменения в вашей профессиональной жизни. Однако для того, чтобы эти изменения имели положительный характер, вам нужно быть сильным и стараться контролировать ситуацию самому, не доверяясь судьбе. Это, конечно же, не означает, что вам нужно проезжать на красный свет и не обращать внимания на дорожные знаки. Однако вы должны крепко держать руль в своих руках, не доверяя его никому - ни друзьям, ни тем более врагам. Возьмите карту и тщательно исследуйте маршрут, по которому вам предстоит ехать. И еще - старайтесь как можно меньше отвлекаться. Будьте предельно сконцентрированны и собранны".
Шум воды в душе стих. Турецкий закрыл просмотровую программу и выключил ноутбук.
Вскоре дверь ванной комнаты скрипнула, а еще мгновение спустя на пороге спальни показалась Ирина Генриховна, благоухающая, веселая, ослепительная, в розовом пушистом халатике, эффектно облегающем стройную фигуру.
- Почему так долго? - с напускной строгостью спросил Турецкий.
- Чтобы ты успел соскучиться, - ответила жена.
Она подошла к мужу и села ему на колени. Обняла его и с нежностью посмотрела ему в глаза:
- Ну так как, муженек? Ты успел соскучиться или нет?
- Я… - начал было Турецкий, но тут зазвонил телефон.
- Вот черти! - поморщился Турецкий. - Умеют же выбрать время!
Он протянул руку и снял трубку:
- Алло.
- Саня, - послышался в трубке бодрый голос Меркулова, - через полчаса за тобой придет машина. Форма одежды - парадная.
- Но…
- Возражения не принимаются, - отрезал Меркулов. - Жди! - И Меркулов положил трубку.
- Ну что? - спросила Ирина Генриховна, с усмешкой глядя на мужа.
- Через полчаса за мной придет машина, - с виноватой улыбкой ответил Турецкий. - Надо ехать.
- Что ж, надо так надо. А пока… - Тонкие руки жены обвили смуглую шею Турецкого. - …У нас есть еще полчаса, не так ли? Как думаешь, чем бы нам заняться?
- Не знаю, как у тебя, а у меня есть одна неплохая идея, - сказал Турецкий и заключил жену в объятия.
25
Пока машина добиралась до конечного пункта в Кремле, у Турецкого проверили документы семь раз. Впрочем, процедура эта была для "важняка" вполне привычной.
Кабинет нисколько не изменился с тех пор, как Турецкий был здесь в последний раз. Средних размеров, мебели мало, но вся она - от большого стола до двух изящных стульев - из красного дерева.
- Подождите, пожалуйста, здесь, - с вежливой улыбкой сказал Турецкому сопровождающий его господин в строгом темно-синем костюме. Затем повернулся и оставил важняка в полном одиночестве. Однако не прошло и минуты, как открылась вторая дверь и в кабинет быстрой походкой вошел человек, которого каждый день показывают по телевизору.
- Здравствуйте, Александр Борисович! Давно не виделись.
- Здравствуйте, Вадим Вадимович!
Президент и "важняк обменялись рукопожатием.
- Ну, - улыбнулся Панин, - как жена, как дочь?
- Все в порядке, - вежливо ответил Турецкий. - А как ваши?
- Спасибо. Все живы, здоровы. - Панин сделал рукой широкий жест: - Садитесь, пожалуйста.
Турецкий сел на стул, хотел закинуть ногу на ногу, но передумал. Панин расположился напротив. Посмотрел на Турецкого и сдвинул белесые брови.
- Константин Дмитриевич Меркулов передал мне кассету, - сказал Президент. - И я ее прослушал. Признаюсь вам, я не был удивлен.
"Еще бы, - подумал Турецкий. - Тебе небось аналитики и советники все уши с этой кассетой прожужжали".
- Я знаю, о чем вы думаете, - прищурившись, сказал Президент. - Что советники давно уже предупреждали меня о чем-то подобном. Не скажу, чтобы я не прислушивался к их мнению. Однако человеку всегда свойственно надеяться на лучшее. Поэтому, скажу вам честно, я был огорчен.
Президент замолчал и уставился на Турецкого.
- Да уж, - кивнул Турецкий, понимая, что Президент ждет от него какой-то реплики. - Приятного здесь действительно мало.
Президент улыбнулся:
- Однако прежде чем приступить к серьезной беседе, Александр Борисович, я хотел бы поблагодарить вас за отличную работу. Вы сделали то, что не удалось сделать сотрудникам ФСБ, которые, собственно, и занимались этим делом.
- Вы имеете в виду убийство Матвея Кожухова? Или то, что… вернее, с чем связана эта кассета?
- Я имею в виду все, - с легкой усмешкой ответил Президент.
- Если бы между нашими ведомствами было больше доверия, мы бы распутали это дело гораздо быстрее.
- Не сомневаюсь, - кивнул Панин. - Однако… скажите мне, Александр Борисович, убийство Кожухова и впрямь организовали силы, стоящие за спиной премьер-министра?
"Силы, стоящие за спиной? - удивился Турецкий. - Он что, издевается, что ли?"
- Я не думаю, чтобы эти силы стояли за спиной Лобанова, - нахмурившись, сказал Турецкий. - Я думаю, они стоят с ним в одном ряду.
- Может быть, может быть… Ну, не будем спешить с выводами. - Президент довольно потер ладони. Видно было, что для себя-то он все выводы давно уже сделал.
"Лобанову теперь не позавидуешь", - подумал Турецкий.
- Однако прямых доказательств связи Лобанова и Полянина с организацией убийства Кожухова у вас все же нет? - вежливо поинтересовался Президент.
- Если федеральная служба безопасности пойдет нам навстречу и рассекретит материалы этого дела, то…
- Да, да, да, - поспешно закивал Панин. - Я постараюсь вам помочь. А пока… - Он придвинулся поближе, поднял руку и кашлянул в кулак. - Александр Борисович, я бы хотел, чтобы все, о чем мы с вами будем говорить, не вышло за пределы этих стен. Я могу на это рассчитывать?
Турецкий кивнул:
- Разумеется, Вадим Вадимович. Даю вам стопроцентную гарантию.
Панин улыбнулся:
- Я рад. Что ж, тогда я прямо возьму быка за рога. Что вы думаете об обстановке в стране?
- Если вы имеете в виду криминальную обстановку, Вадим Вадимович, то я считаю, что она просто взрывоопасная. Если такие дела творятся на самых верхах, среди таких людей, то чего же ждать от остальных?
Панин махнул рукой:
- Знаю, знаю… Рыба гниет с головы. Однако, уверяю вас, все не так плохо, как вам кажется. Конечно, политика не делается в белых перчатках. Главное для политика - уметь влиять на умы людей. А влиять можно разными способами, в том числе и откровенной ложью. Конечно, народ всегда разберется, кто говорит правду, а кто врет, но вы знаете, что это происходит не сразу. - Панин нахмурился: - И тем не менее на это можно взглянуть и под другим углом. Черный пиар неизбежен при… - Президент нахмурился еще больше, - …свободных выборах. Каждый кандидат использует те ресурсы, какие у него имеются. Но если дать этому волю, Александр Борисович, страна будет ввергнута в хаос. Конечно же, в данном вопросе нужна большая гибкость, но вместе с тем мы обязаны поставить работу властных структур в предвыборный период под максимально жесткий контроль. Вы согласны с этим?
- В общем, да, - кивнул Турецкий.
- Нужно создавать специальные контролирующие структуры, чтобы история с Лобановым не повторилась впредь. Можете вы что-нибудь предложить, Александр Борисович?
Турецкий пожал плечами:
- Почему нет? Конечно, с кондачка эту проблему не решить, нужно много думать, но… - Турецкий сдвинул брови и почесал пальцем переносицу. - В качестве первой, предварительной, что ли, меры я бы предложил создать специальную группу при президенте, состоящую из сотрудников Генпрокуратуры, Министерства внутренних дел и Федеральной службы безопасности.
Панин кивнул.
- Какова будет основная функция этой группы? - спросил он.
- Борьба с коррупцией в верхнем… - Турецкий замялся, - …и в самом верхнем эшелонах власти. Я читал, что сумма взяток дошла в этой сфере до десяти миллиардов долларов. Я, конечно, не социолог и не политолог, но я вижу, что творится вокруг, и эта цифра представляется мне вполне правдоподобной.
Президент задумался. Наконец кивнул:
- Ваше предложение кажется мне интересным, Александр Борисович. Я подумаю над ним. - Лицо его вновь стало открытым и приветливым. - Я давно наблюдаю за вашей работой, Александр Борисович. Мне кажется, что мы не используем ваш потенциал в полной мере. Что вы скажете, если я предложу вам сменить оперативную работу на работу государственного чиновника? Причем чрезвычайно высокого ранга?
Взгляд Турецкого охладел, лицо приобрело упрямое выражение.
- Моя работа - расследовать правонарушения, - холодно сказал он. - А в политесы я не играю. Вы уж не обижайтесь на меня, господин Президент, но это так.
Президент внимательно посмотрел на Турецкого и вздохнул.
- Жаль, - сказал он. - Мне бы очень хотелось выдвинуть вас на руководящий пост. Ввиду ближайших выборов мне нужны честные и преданные люди. Да вот, кстати, вы наверняка знаете следователя Черкасова. Не далее как вчера утром я выдвинул его на должность председателя комитета по борьбе с наркотиками.
Панин улыбнулся, ожидая положительной реакции со стороны важняка, однако Турецкий остался серьезен.
- Я не Черкасов, - медленно и тяжело произнес он. - У меня неплохая память, Вадим Вадимович, и я помню, как в свое время "честный чекист" Черкасов гонялся за правозащитниками. Все пытался их в тюрьму упрятать. Кстати, тот же Кожухов постоянно был под прицелом команды Черкасова. Нет, Вадим Вадимович, уж лучше я буду заниматься своим делом. По крайней мере, от этого есть хоть какая-то польза.
- Жаль, очень жаль, - явно смутившись, ответил на это Панин. - Я считаю, из вас получился бы неплохой руководитель антикоррупционного ведомства. Честные и умные люди мне сейчас нужны как никогда. Вам не кажется, что вы слишком… принципиальны в своих мнениях и суждениях?
Турецкий покачал головой:
- Нет, Вадим Вадимович. Я считаю, что невозможно быть "слишком принципиальным". Так же, как невозможно быть "слишком честным". Слава богу, моя должность позволяет мне не вступать в сделку с собственной совестью. - Турецкий дернул плечом. - И знаете, Вадим Вадимович, меня это вполне устраивает.
Президент молча выслушал слова Турецкого, и его узкое лицо потеряло большую часть доброжелательности.
- Хорошо, - сказал Панин и резко поднялся со стула. - Еще раз спасибо вам за хорошую работу. А с делом Лобанова-Шаховского я разберусь. Обещаю вам. И помните - я не забываю друзей.
- Я об этом слышал, - кивнул Турецкий, пожимая протянутую Президентом руку.
- Не смею вас больше задерживать.
Панин повернулся и быстрой походкой вышел из кабинета.
26
Меркулов позвонил, когда Турецкий стоял в пробке и раздумывал, куда бы бросить кости. Домой? Или в ближайший бар - пропустить рюмочку-дру-гую? А может, двинуть отсюда прямиком к Славке Грязнову? С ним можно поговорить по душам, он поймет. Взять бутылку водки, каких-нибудь консервов, маринованных огурчиков… Трель телефона вывела его из задумчивости.
- Ну как прошла встреча? - бодро спросил Меркулов.
"Как прошла встреча?" - повторил про себя Александр Борисович. А действительно, как она прошла? Все, что должен был узнать Президент, он узнал. Больше от Турецкого ничего не зависело. Захочет Панин, чтобы делу дали ход, - это будет сделано. А не захочет - тут уж ничего не поделаешь, останется смириться, стиснуть зубы и продолжать работу. Слава богу, работы в этой стране много.
- Нормально, - сказал Турецкий. - Нормально прошла.
- Он был доволен?
- А ты как думаешь?
- Думаю, что я бы на его месте был доволен. Все-таки ты помог ему свалить единственного конкурента. А тем более перед самыми выборами. Это, Александр Борисович, дорогого стоит.
Турецкий посмотрел в окно. По тротуару шли люди - молодые, старые, разные. У каждого из них были свои проблемы, и никто из них не знал, даже не подозревал о существовании следователя Генеральной прокуратуры Александра Борисовича Турецкого. "Вот разве что какой-нибудь борзописец напишет мою биографию, а какой-нибудь киношник снимет по ней сериал… Но это уже буду не я. Совсем не я". Мысль о том, что кто-нибудь когда-нибудь снимет о нем сериал, рассмешила Турецкого.
- Чего молчишь, Александр Борисович? - окликнул его Меркулов.
- А чего тут говорить? "Питерское братство" торжествует. "Московское братство", если все пойдет так, как я рассчитываю, окажется в глубокой заднице.
Но изменит ли это что-нибудь в стране? И если изменит - то в какую сторону?
- Что это за разговоры? - удивился Меркулов. - У тебя что, депрессия?
- Не знаю, вправе ли я был лезть в эти дебри…
- Что значит - вправе или нет? - с возмущением воскликнул Меркулов. - Ты делал свою работу!
- Делал, Костя, делал… Но, как тебе, должно быть, известно, благими намерениями вымощена дорога в ад.
- Глупости. Ты, Александр Борисович, вот что… Езжай домой и ни о чем не думай. А по пути заскочи в супермаркет, что у вас на углу, и купи бутылку коньяку. Разопьем вместе.
- Хорошо. До встречи. - Турецкий отключил телефон и сунул его в карман.
"Черт бы их всех побрал, этих политиков", - со злостью подумал Турецкий, но тут зажегся зеленый свет и Александр Борисович поехал домой.
Эпилог
- Ну что, предки, скучали без меня?
Нинка стояла перед родителями в красных джинсах и коричневой замшевой куртке с какой-то чудовищной индейской бахромой. Взгляд - нагловато-меланхоличный, в ушах - наушники, челюсти мерно двигаются, перемалывая жевательную резинку.
- Ты бы хоть наушники вынула, когда с отцом разговариваешь, - попробовал построжиться Турецкий.
В ответ Нинка выдула огромный пузырь.
- И эта вечная жвачка, - поморщился Турецкий.
Пузырь лопнул с сухим щелчком.
- Да ладно тебе хмуриться, - усмехнулась Нинка. - Скучно небось было без меня-то?
- О да! - засмеялась Ирина Генриховна, покосившись на мужа. - Без тебя у нас здесь болото и тоска зеленая. Ходили из угла в угол и не знали, чем заняться.
- Ну вот, - кивнула Нинка. - А теперь я внесу свежую струю в это ваше старческое однообразие. Со мной не соскучитесь. Ой! - Лицо Нинки вытянулось. - Пап, а что это у тебя с лицом?
- Бандитская пуля, - неловко пошутил Турецкий.
- От пуль нужно уклоняться, - назидательно сказала Нинка. - Не маленький ведь уже, надо понимать! Ох, и когда ты только наиграешься. Скоро полвека мужику, а он все как мальчишка.
- Уж больно ты активная приехала, - усмехнулся Турецкий. - Наверное, слишком долго лежала на солнце и перебрала с энергией?
- Я всегда была такая! - отрезала дочь. - Вы просто забыли. Ладно, предки, пойду распакую сумку. Потом все расскажете.
Нинка ушла к себе в комнату.
- Слыхал? - улыбнулась Ирина Генриховна. - "Внесет свежую струю в наше старческое однообразие". Как тебе это нравится? Погоди, скоро она нас с тобой в дом престарелых отправит, чтобы под ногами не путались.
В дверь позвонили. Турецкий начал было вставать, но жена положила ему руку на колено:
- Сиди уж. Я сама открою.
- Ну уж нет! Хватит с тебя похищений! - сурово возразил Турецкий.
Ирина улыбнулась:
- Ты что же, всю жизнь теперь будешь меня охранять?
- Понадобится - буду.
Турецкий убрал руку жены с колена и пошел открывать.
…Может быть, впервые в жизни Турецкий, перед тем как отомкнуть замок, глянул в дверной глазок. Поймав себя на этом, он невесело усмехнулся. "Старею я, что ли? Или нервы расшатались?" - подумал он.
На пороге стоял Меркулов с букетом алых роз в руке.
- Как и обещал, - сказал он. - Пустишь?
Меркулов был одет в светлый легкий плащ, темно-синий стильный костюм, белоснежную рубашку, а его плотную шею стягивал шикарный шелковый галстук. Выглядел он торжественно. Турецкий аж присвистнул от восхищения:
- Вот это да! Да ты прямо Кларк Гейбл! Ну, заходи уж, раз пришел. Не выгонять же.
Турецкий потеснился, пропуская шикарного гостя в прихожую. Меркулов вошел, дождался, пока Турецкий закроет дверь, и вежливо поинтересовался:
- В этом доме коньяк-то хоть имеется?
Турецкий растерянно поскреб в затылке:
- Точно утверждать не берусь, но, по-моему, нет.
- Вот что значит не слушаться советов старших по званию, - вздохнул Меркулов. - Ладно, важняк, тебе повезло, что у тебя умные друзья. - Меркулов усмехнулся и широким жестом фокусника достал из кармана плаща бутылку: - Вуаля!
- Ох, ты! - Турецкий взял бутылку и, прищурившись, посмотрел на этикетку. - Французский?
- Фигни не держим, - сообщил Меркулов с самодовольной улыбкой.
- А цветы кому?
- Спасенной красавице. А, вот и она сама!
Ирина Генриховна застыла на пороге прихожей.
На ее красивом строгом лице отобразилось удивление.
- Ва-а-у! - негромко и восхищенно выдохнула она, подражая известной рекламе.
- Спасенной красавице! - повторил Меркулов торжественным голосом и протянул розы Ирине Генриховне.
- Оказывается, даже в похищении есть приятные моменты, - улыбнулась она, прижимая розы к груди. - О, и коньяк! А у меня и на стол-то ничего нет.