- Эх, молодежь, молодежь… Без нас, стариков, вы бы давно померли с голоду. - Меркулов сунул руку в другой карман плаща, извлек на свет божий несколько пакетиков с деликатесными нарезками и протянул их Ирине Генриховне. - Это в дополнение к коньяку, - радостно сообщил он.
Турецкий с чувством пожал руку Меркулову, затем обнял Ирину за талию и весело произнес:
- Ну что, жена, гуляем?
- А разве у вас есть выбор? - усмехнулся Меркулов.
Ирина Генриховна поцеловала мужа в щеку и приказала:
- Мужчины, марш в гостиную! Ждите меня минут через десять. Богатого стола не обещаю, но то, что все будет вкусно и питательно, - это я вам гарантирую.
- А можно мы пока по рюмочке? - жалобно попросил Турецкий.
- Ну, если только по рюмочке… Но больше - ни-ни.
Ирина Генриховна отправилась на кухню, а мужчины расположились в гостиной за небольшим журнальным столиком. Разлили коньяк.
- За окончание дела, - сказал Меркулов.
Мужчины чокнулись и пригубили из своих рюмок. Турецкий запыхтел сигаретой.
- Значит, дело можно считать закрытым? - поинтересовался он, щурясь от дыма.
- Да.
- И каков вердикт?
- Богачев - убийца. Мотив - месть. Возможно, в момент совершения убийства он был невменяем, но этого уважаемый суд уже никогда не узнает.
Турецкий понимающе кивнул.
- А все остальное? - помедлив, спросил он.
- Я говорил с Президентом по телефону. Он встретился с Лобановым и предъявил ему кассету… - Меркулов перевел дыхание.
- Ну? - поторопил его Турецкий.
- Что "ну"? Лобанову ничего не оставалось, как во всем сознаться и… покаяться.
- Вынужденное признание, - усмехнулся Турецкий.
Меркулов кивнул тяжелой головой:
- Угу. Чтобы добиться президентской милости, Лобанов заложил всех своих подельников. Так что часы Полянина в министерском кресле сочтены. Шаховскому теперь тоже сильно не поздоровится.
- А Лобанов?
Меркулов посмотрел на часы, потом на Турецкого:
- Ты не возражаешь, если я включу телевизор?
- Нет, - пожал плечами Турецкий.
Меркулов взял со столика пульт и включил телевизор. На экране появилось чуть ироничное, чуть строгое, но в целом очень симпатичное и "располагающее лицо Президента. Губы его беззвучно шевелились.
Меркулов поднял пульт и сделал звук громче.
"- … Такие факты, безусловно, заслуживают самого тщательного разбирательства, - вещал с экрана Президент. - В этом я поддерживаю выступление премьер-министра Лобанова. Я думаю, что у нашего правительства большое будущее, и у премьер-министра Лобанова - в особенности. А если говорить серьезно… - Президент улыбнулся, - я не вижу серьезных причин для того, чтобы отправлять кого-то в отставку. Правительство справляется с задачами даже лучше, чем можно ожидать. И в этом - я еще раз повторюсь - огромная заслуга Алексея Петровича Лобанова".
Картинка на экране сменилась.
"- …Еще одна сенсация дня, - забубнил ведущий. - Сегодня премьер-министр Лобанов официально объявил, что он не будет выставлять свою кандидатуру на президентских выборах. Все разговоры об этом он назвал необоснованными слухами и досужими вымыслами репортеров…"
Меркулов отключил звук. Положил пульт на столик и повернулся к Турецкому:
- Ну что, все понял?
- Да вроде все, - кивнул Турецкий, попыхивая сигаретой. - Стало быть, они пришли к консенсусу?
- А ты ожидал иного исхода?
Турецкий тихо покачал головой:
- Нет. Но все равно противно.
- А жизнь вообще довольно противная штука, - философски заметил Меркулов. - Но, слава богу, в ней есть и приятные моменты.
Меркулов вздохнул, взял рюмку с коньяком и одним глотком осушил ее.
- Ты прав, - кивнул Турецкий. - Только жаль, что этих моментов очень мало.
Он с усмешкой посмотрел на Меркулова, вмял окурок в пепельницу и вытряхнул из пачки новую сигарету.