Роман Р. Самбука "Взрыв" - о работниках милиции и прокуратуры, которые раскрывают преступные действия шайки воров и убийц. В основе романа - расследование крупных уголовных преступлений в нашей стране…
Самбук Ростислав
Взрыв
1
Близилось отправление самолета в Одессу. Объявили посадку, а пассажиры, сдав багаж и зарегистрировав билеты, толпились в небольшом. узком помещении перед выходом на летное поле.
Девушка в ладно подогнанной аэрофлотовской форме, лавируя между пассажирами, направлялась к дверям. Шла она, слегка запрокинув голову, гордо и как-то отчужденно, будто и не улыбалась только что, регистрируя билеты: женщинам приветливо, с едва ощутимым превосходством, а мужчинам кокетливо и чуть вызывающе.
Парень в пестрой рубашке и полинялых джинсах попытался остановить девушку, но та не удостоила его даже взглядом, а он в восхищении бросил приятелю через плечо:
- Чертовка, стоит познакомиться.
Тот ответил рассудительно:
- Пустой номер. Через час будем в Одессе.
- Скоро вернемся…
- За месяц забудешь. На одесских пляжах знаешь сколько таких!
- Жаль пропускать… - Парень подтянул джинсы и поправил рубашку. У него был вид человека, не сомневающегося, что ему должно принадлежать все.
Пожилая женщина, стоящая перед молодыми людьми, недовольно обернулась, видно, хотела сказать что-то осуждающее, но только хмыкнула сердито.
- Осторожно, бабуля… - нагло хохотнул парень в джинсах, он явно хотел поддеть ее, однако женщина лишь вздохнула глубоко и сделала вид, что не заметила обидных слов.
Лысоватый человек, розовощекий и курносый, воровато скосил глаза на крутые девичьи бедра, он не осмелился глянуть выше, но даже этот робкий взгляд не остался без внимания его сухощавой, плоскогрудой и суровой супруги. Она крепко сжала локоть мужа и прошептала угрожающе:
- Куда пялишься?
- Я - ничего… - Он испуганно шмыгнул носом и заверил угодливо: - Ты же знаешь, кроме тебя, для меня никого не существует.
- Вот и смотри на меня! - отрезала супруга.
И муж, демонстрируя свою преданность, поспешил повернуться спиной к девушке.
Седая женщина с модной прической, в шерстяном костюме английского покроя и блузке с высоким воротником смерила девушку в форме внимательным холодным взглядом и, обратившись к соседке, тоже в летах, но полной и краснолицей, процедила сквозь зубы так, что трудно было понять, какой смысл вкладывает в слова:
- Красивая девица, не так ли?
Толстуха презрительно наморщила нос.
- А-а, - махнула рукой, - все мы в таком возрасте были красивыми. Однако не кичились этим.
Седая изучающе глянула на соседку, ироническая улыбка коснулась ее уст. Видно, она ни на секунду не поверила несколько смелому и чересчур категорическому утверждению полной женщины, но не возразила, лишь покачала головой и ответила как-то жалобно:
- Молодость так самоуверенна и так скоротечна. Кто из нас не верил в ее бесконечность?..
- Когда работаешь, да еще дети на руках, некогда о глупостях думать, - не совсем вежливо заметила краснолицая.
Женщина в строгом костюме, вероятно, не согласилась, но спорить не стала.
Девушка в форме исчезла в дверях, не подозревая, какое смятение посеяла в душах пассажиров. Возвратившись тотчас, остановилась на пороге и объявила:
- Граждане пассажиры! В связи с изменившимися метеоусловиями в Одессе вылет переносится на час позже. Прошу пройти в зал ожидания.
Толпа зашумела тревожно и возмущенно, девушка выдержала паузу и объяснила коротко и как-то совсем по- домашнему:
- Понимаете, с моря надвинулся туман, и Одесса не принимает.
Большинство пассажиров, умудренных опытом, уже привыкли к аэрофлотовским неожиданностям и потому быстро смирились с неприятным известием, лишь старушка в темном платке никак не могла успокоиться и причитала в отчаянии:
- Как же так? Меня должны встретить, дала телеграмму, что же будет?
- Подождут, - успокоила ее девушка. - Теперь лето, туманы не застаиваются… - Едва уловимая улыбка мелькнула на ее лице, по-видимому, она не очень-то верила самой себе, как не поверили и бывалые пассажиры. Однако, вопреки логике, они успокоились и вереницей потянулись назад, в аэропортовский зал.
Молодой человек в полинялых джинсах задержался, ожидая приглянувшуюся ему сотрудницу Аэрофлота, но у нее появились провожатые, два пилота, девушка и не посмотрела в его сторону, и парень скривился, будто глотнул чего-то кислого.
В зале аэропорта каждый устроился как мог.
Старушка, тревожившаяся, что ее не встретят, заняла место на скамье у самого выхода - сидела, вскидываясь при каждом объявлении по радио, вероятно, все еще надеялась, что задержка окажется кратковременной.
Высокий мужчина в хорошо сшитом пиджаке и белых, отстроченных, как джинсы, модных брюках коснулся локтем соседа - полного, с большим животом, в вышитой рубашке и нейлоновой шляпе.
- Может?.. - предложил, выразительно щелкнув пальцами. - Составите компанию?
Толстяк заерзал нерешительно.
- В ресторане рассиживаться некогда, - возразил, - а в буфете разве дают?
Высокий похлопал по кожаной сумке, висевшей через плечо:
- Найдем.
- Моя закуска, - охотно согласился толстяк, и они дружно направились к стойке, где вкусно пахло, кофе.
Седая женщина в английском костюме накупила в киоске газет и журналов, нашла свободное кресло под окном, отгородилась от аэрофлотовской суеты газетой, видно, не, думала ни о вынужденной задержке, ни об одесском тумане: счастливая человеческая черта - уметь углубиться в себя, забыв о житейских невзгодах.
Пожилой человек в больших дымчатых очках и с папкой из черной кожи постоял посредине зала, он явно не знал, как и где пристроиться, наконец тоже выбрал кресло у окна, наверно, не терпел безделья - вынул из папки, украшенной бронзовой монограммой, обычную ученическую тетрадь в клеточку и принялся что-то быстро писать в ней, совсем как школьник, не выполнивший домашнего задания и спешащий в последнюю минуту наверстать упущенное.
Парень в полинялых джинсах, окончательно потерявший надежду познакомиться с сотрудницей Аэрофлота, осмотрелся и потянул своего товарища к креслу, где расположилась молодая женщина в таких же поношенных джинсах и полосатой блузке. Он устроился напротив, нагло уставившись на женщину - очевидно, не привык церемониться в таких случаях - и попытался. завести разговор:
- Где-то я вас видел…
Женщина, смерив его презрительным взглядом, отвернулась, однако это совсем не обескуражило парня, он продолжал вкрадчиво:
- Точно, я знаю вас… - Задумался на секунду, вдруг счастливая улыбка озарила его лицо, и он заявил уверенно: - В "Метро", да, встречал в ресторане "Метро", вы там официантка.
- Ну и что?
- Приятно встретить знакомую.
- Нас не знакомили…
- Давайте без церемоний. - Парень протянул руку: - Андрей.
Женщина не подала ему руки, но, чуть запнувшись, назвалась:
- Надя.
Он сразу же пересел в соседнее с ней кресло, видно, не привык терять время, заглянул Наде в глаза и хотел одарить ее одним из банальных комплиментов, которые почему-то благосклонно воспринимают даже умные женщины, но не успел: совсем близко громыхнуло, будто что- то взорвалось или в землю ударила молния. Надя испуганно отшатнулась, и молодой человек, воспользовавшись секундной растерянностью, схватил ее за руку.
- Гроза, - успокоил, - и нечего бояться. - Наклонился к ее уху и зашептал что-то.
Мужчина в сером пиджаке, отгородившись от стойки сумкой, достал еще не начатую бутылку.
- "Арарат", - сказал не без гордости, - видите, коньяк высшего сорта. Нюхали?
Но его партнера в нейлоновой шляпе не обидело это пренебрежительное "нюхали". Спокойно осушил стакан, тыльной стороной ладони вытер губы и изрек:
- Вполне может быть…
Мужчина в сером пиджаке не стерпел такого.
- Оценить вкус этого коньяка может не каждый… - начал поучительно и не без раздражения, но собутыльник прервал его весьма бесцеремонно:
- Согласен. Я говорил то же самое в Марселе, когда французы уверяли нас, что нет лучшего коньяка, чем высокосортный "Мартель".
- В Марселе?.. - не поверил высокий. - Вы?
- Да, мы ездили туда на несколько дней из Парижа.
Владелец коньяка вытаращил глаза; вероятно, не собирался больше угощать этого увальня в нейлоновой шляпе, какие еще носили разве только в отдаленных селах, но невольно проникся уважением, услышав о Марселе, и налил ему снова.
Толстяк взял стакан, понюхал коньяк и сказал вроде бы не по делу:
- Никак, истребитель преодолел звуковой барьер.
Он воспринял взрыв абсолютно безразлично, как и все
пассажиры. Седая женщина не оторвалась от газеты, мужчина в дымчатых очках, увлекшись расчетами, даже и не услышал его, только старуха у выхода тревожно перекрестилась, но сразу же успокоилась и подошла к служащему в аэрофлотовской форме, надеясь, что тот наконец сообщит время вылета в Одессу…
И ни у кого из них - пассажиров самолета, который несколько минут назад должен был взять курс на Одессу - ни на мгновение не возникло и мысли, что этот взрыв касался их всех.
А жизнь в зале ожидания шла своим чередом - молодой человек в джинсах ухаживал за официанткой Надей, двое в буфете закусывали, мужчина в дымчатых очках довольно улыбался, терзая шершавую бумагу ученической тетради золотым пером паркеровской ручки, седая женщина листала "Огонек", - видно, никто, кроме старушки, и не услышал тревожного воя сирены, последовавшего за взрывом.
2
Хаблаку изрядно надоели не очень вкусные борщи и стандартные бифштексы в управленческой столовой, и он решил перекусить в кафе, помещавшемся в подвале одного из соседних домов. Ему нравилось, что к сосискам тут всегда была свежая и; крепкая горчица, а кофе буфетчица Клава - полная, неповоротливая, с грустными и добрыми глазами - варила по- настоящему ароматный. Зная вкус Хаблака, она, не спрашивая, сделала двойной, положила на тарелку сдобную булочку и кекс, улыбнулась ласково, пожелав приятного аппетита. Хаблак подумал, что, вероятно, успех многих дел, изобретений, расчетов зависит и от благожелательного слова, и от улыбки какой-нибудь тети Клавы.
Покончив с сосисками и потянувшись за кофе, он увидел на крутых подвальных ступеньках Леню Кобыша. Лейтенант явно разыскивал его, а увидев, счастливо улыбнулся, но Хаблак сделал вид, что не заметил Кобыша, глотнул кофе и откусил сразу чуть ли не половину кекса, лишь потом поднял глаза на лейтенанта, подвинулся, освобождая место у высокого столика. Но Кобыш энергично махнул рукой и выдохнул ему в самое ухо:
- Сергей, к полковнику. Аллюр - три креста!
Хаблак догадался: случилось что-то серьезное и неотложное. Он допил кофе, аккуратно вытер губы бумажной салфеткой и только тогда направился к выходу, не забыв посоветовать лейтенанту:
- Бери, Леня, две порции сосисок. Чудо: свежие, вкусные…
Вышел степенно, и лейтенант проводил Хаблака затяжным взглядом - он, услышав, что сам полковник Каштанов разыскивает его во время обеденного перерыва, конечно, помчался бы стремглав, а майор Хаблак (майор в тридцать два года, много ли таких?), видно, знал себе цену. И лейтенант с уважением смотрел ему вслед…
Каштанов взглянул на часы, покачал головой и сказал:
- Немедленно в Бориспольский аэропорт…
Хаблак догадывался, что его нашли в кафе не для душеспасительной беседы с полковником, однако попробовал разыграть недоумение:
- Неужели, кроме Хаблака, во всем управлении…
Каштанов предостерегающе поднял руку:
- Нет времени, Сергей. Дробаха уже выехал. Там произошел взрыв. Вероятно, кто-то подложил взрывчатку в багаж, а рейс задержался, вот служба контроля и замешкалась с проверкой багажа. Какой-то мерзавец хотел уничтожить самолет в воздухе, наверно, подсунул в чемодан мину с часовым механизмом. Конечно, - добавил полковник, - эту мину обнаружили бы перед взлетом, если бы не отложили контроль багажа. Короче, кроме Дробахи в Борисполь уже выехал прокурор города. Просил подключить с расследованию именно тебя. Машина внизу.
Собственно, полковник сказал все, и Хаблак понял: нет ни минуты, чтобы позвонить жене и отменить запланированный на вечер поход в кино.
Дробаха уже ожидал его возле выхода из аэровокзала. Увидев майора, он замахал руками, даже поднялся на цыпочки. Это имело бы смысл в толпе, подумал Хаблак, а возле турникетов стояли лишь двое пассажиров, один из них насмешливо посмотрел на Дробаху и сказал, вероятно, что-то колкое. Конечно же, этот тип в черном кожаном пиджаке не знал, что возле него суетится следователь по особо важным делам, да и мог ли он догадаться, что низенький толстяк в поношенном костюме тянет по условной иерархии не ниже, чем на полковника, а может, и выше. Правда, уже через минуту Хаблак понял, что попал впросак, так как, поздоровавшись, Дробаха представил ему мужчину в черном пиджаке:
- Павел Сергеевич Деркач. Вижу, вы незнакомы. Павел Сергеевич из научно-исследовательского института криминалистики. Он - наш эксперт.
Честно говоря, Хаблаку не очень нравились мужи, подвизающиеся в криминалистике, особенно если от них так и веяло самоуверенностью, однако ничем не выказал своего отношения к Деркачу, справедливо рассудив, что внешность и первое впечатление бывают обманчивы.
- Кого ждем? - спросил Хаблак.
- Прокурора, - ответил Дробаха.
Прокурор появился в сопровождении высокого пожилого человека в форме - как выяснилось, начальника аэропорта, - и все направились к площадке, где складывали багаж для контроля перед загрузкой в самолет.
- Сколько пассажиров должно было лететь этим рейсом? - спросил Хаблак у Дробахи.
- Сорок четыре. И учтите, мину подложили в чемодан кому-то из пассажиров. Одному из сорока четырех.
- Конечно, - согласился Хаблак, - какой же дурак сам возьмет ее с собой? Для самоубийства - слишком шикарно. А о том, что контролируется не только ручная кладь, а и весь багаж, преступник не знал.
- Несомненно.
- А значит, был замысел уничтожить кого-то из сорока четырех, - задумчиво произнес Хаблак.
- Да, - кивнул Дробаха.
- Пассажиров задержали?
- Все ждут нас.
Хаблак представил себе нетерпеливых и раздраженных пассажиров в аэропорту; в центре большого пустого зала собрались совсем разные люди и смотрели на них с Дробахой - одни с надеждой, другие подозрительно и да гневно, просительно, заискивающе, угодливо, иронически, - что ни человек, то свое, особое выражение лица и особое настроение, но за всем этим угадывалась уверенность, будто они с Дробахой виноваты в чем-то и достаточно одного их слова, чтобы все волнения и переживания закончились, чтобы наконец подали самолет и доставили всех в столь желанную Одессу.
На площадке, где произошел взрыв, прибывших встретили начальник службы контроля и высокий сутуловатый человек в милицейской форме. Хаблак немного знал его - подполковник Устименко, встречались на каком-то республиканском совещании, запомнил не так самого Устименко, как копну его жестких волос, казалось, дотронься - и оцарапаешься.
За годы, что они не виделись, Устименко поседел, стал как-то солиднее, но волосы, как и раньше, беспорядочно торчали из-под фуражки.
От чемоданов, сложенных на площадке, мало что уцелело. Эксперт стал фотографировать место происшествия, Хаблак с Дробахой начали внимательно осматривать остатки вещей.
Устименко подошел к Хаблаку и констатировал, сокрушенно покачав головой:
- Тут все разнесло в клочья. И никто не скажет, какой именно чемодан взорвался.
Начальник аэропорта, услышав эти слова, развел руками и произнес возмущенно:
- Мы-то знаем, что мину все равно нашли бы и обезвредили. Но каковы мерзавцы: задумали свести счеты с кем-то из пассажиров и сознательно шли на то, чтобы уничтожить десятки людей!
- Где пассажиры? - хмуро спросил Хаблак.
- Мы пригласили всех в гостиницу. Попросили подождать два-три часа. Все согласились, ведь пришлось рассказать, из-за чего произошла задержка.
Пошли, - предложил Дробаха, - тут разберутся и без нас. А пассажиры и так перенервничали. Кстати, - поинтересовался, - самолет ждет их?
- А как же! - ответил начальник аэропорта. - Теперь все зависит от вас.
Тем более, - засуетился Дробаха и направился к гостинице, глубоко засунул руки в карманы пиджака.
Старушка, с которой Хаблак начал вести разговор, смотрела на него испуганно, отвечала невпопад, наконец спросила:
- Подожди, что ты про чемодан? При чем тут мой чемодан? Ты скажи, почему такое… Почему пустили этих самых?.. Говорят, напали на самолет?
Хаблак едва спрятал улыбку: надо же! Правда, и бабка старая-престарая. Такая что ни придумает, сразу и разнесет по белу свету…
- Что вы, бабушка, говорите, - успокоил он, - обычная авария.
Однако старуха оказалась не такой уж простой.
- Ежели обычная, зачем тебе знать про мой чемодан? - возразила весьма резонно.
- Авария произошла перед загрузкой багажа в самолет, - не очень конкретно объяснил майор, - может, что- то случайно попало в вещи пассажиров…
- Нет, - отрезала бабка твердо, - я хоть и старая, а чемодан сама паковала.
- А потом? - поинтересовался Хаблак. - Вы нигде его не оставляли? В чужие руки не попадал?
- Нет.
- Большой чемодан имели?
- Зачем большой! Гостила в Киеве у дочки, ну и дома, в Одессе, тоже внуки, гостинцев им купила, дочь кое- что дала: конфет, куклу, курточку.
- И дочь отвезла вас в аэропорт?
- Она сама, зять на работе.
- Автобусом?
- Такси вызвала, я говорила, не нужно, но разве ее переупрямишь? Почитай, денег много, она учительница, а муж ученый, в институте работает.
- Итак, - на всякий случай уточнил Хаблак, - чемодан вы сдали в аэропорту, когда регистрировали билет? А до того все время видели его?
- Глаз не спускала, - подтвердила бабка, - как можно, не ровен час украдут… Там, на аэродроме, столько народа, и все глазами так и стреляют…
- Ну знаете!.. - обиделся за пассажиров Хаблак.
- Так зачем спрашиваете? - не без ехидства заметила старуха.
Логика у нее была, что называется, железная, и майору ничего не оставалось, как только проводить ее до дверей, извинившись за беспокойство и объяснив, что не позже чем через два-три часа она будет в Одессе.
От следующего собеседника пахло хорошим одеколоном и коньяком. Он расположился на стуле перед столом дежурного по гостинице, за которым сидел Хаблак. Закинул нога за ногу, и майор немного позавидовал его белым брюкам, действительно красивым и модным. Хаблак слышал, что у перекупщиков такие стоили чуть ли не больше чем половина его месячной зарплаты, значит, сидел перед ним человек явно с достатком, о чем свидетельствовал и пиджак из мягкой серой шерсти, не стандартный, купленный в магазине, а явно сшитый у дорогого портного.