Для сорока пяти лет - очень и очень: крепко сбитое тело, небольшая, но округлая грудь, Фатима вполне могла обходиться без бюстгальтера; втянутый, плоский живот, тонкая шея. Из зеркала на нее смотрели искрящиеся удовольствием от мышечной нагрузки черные, как маслины, глаза. Бровки без всякой краски, натурально черные, густые. Она так и не привыкла к европейской манере подбривать брови. Тонкий небольшой нос с нервными ноздрями. Алые, тоже без помады, натуральные губы...
- Хороша Маша, да не наша, как говорится... - усмехнулась Фатима.
Она нравилась себе. Ее бы воля, сама б себя только и любила.
Но приходится позволять делать это неблагодарным мужикам.
Она подержала минуту-другую каждую грудь ладонями, похлопала себя по ляжкам, по животу, помассировала шею и шагнула в душевую кабинку.
Сейчас она повернет вентиль и не взвизгнет то под горячей, то под холодной водой.
Фатима любила контрасты.
Но такого контраста не ожидала.
Горячая вода, смешавшись с порошком, с силой хлынула на ее красивое тело уже в виде концентрированной кислоты, сжигая кожу, мышцы, проникая до костей. Крик ее был слышен в двух кварталах от клуба...
20 МАРТА 1997 Г. КРОВЬ НА КАМНЕ.
ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО
Прокурор города Рудный, еще вчера - младший советник юстиции Александр Петрович Мищенко с утра был занят приятным делом: менял на синих погонах одну средней величины звезду, равносильную армейской майорской, на две такие же, но рядышком. Советник юстиции приравнивался к армейскому подполковнику. И чин этот был по его должности последним. Чтобы стать старшим советником юстиции, надо переходить в область. А переходить не хотелось. Худо-бедно, была все время работа у жены; а что зарплаты им по три месяца в школе не платили, так и областным учителям не платят. Речка Серебрянка в Рудном знатная, куда лучше по части рыбы, чем областная. Да и дети к товарищам привыкли. И он сам привык чувствовать себя, как говорится, на самостоятельной работе. Хотя, конечно, ответственности меньше, если, скажем, перейти, как зовут, в область начальником отдела по надзору за расследованием особо важных дел и оперативно-розыскной деятельностью следственного управления. У него и тут таких особо важных дел достаточно.
Взять хотя бы это убийство Людмилы Багучевой из городской типографии. Явно из корыстных побуждений убили девчушку. Перстни, судя по описаниям, дорогие: даже если стекляшки, золото подружка однозначно идентифицировала. А если не стекляшки, а большие брильянты?
Конечно, Мищенко себя экспертом по брильянтам не считал, но, тоже не лаптем щи хлебаем, книги читал, масштаб цен мог себе представить.
Тут и за меньшее убивают.
А что касается насилия, тоже, как говорится, факт для размышлений. И ведь не подумаешь, что ограбление с целью сокрытия преступления, когда речь идет о дорогих перстнях. И что изнасилование - маскировка преступника, тоже вопрос. Судя по фотографиям, девушка была очень хороша собой. Скорее всего мерзопакостник этот, совершивший и разбойное нападение, и надругательство, просто привык брать от жизни "все". И хрен его знает, что было в его тухлой башке из мыслей первичным: изнасиловать и, коли перстни сами шли в руки, ограбить или, наоборот, шел на ограбление, а когда затащил с освещенной улицы за каменный забор, стянул перстни, увидел, что перепуганная девчушка потеряла всякую волю к сопротивлению, родилась мысль об изнасиловании.
Он думал об этом деле, и когда ел овсянку с курагой на завтрак, и когда шел по обледенелой мартовской мостовой, балансируя, чтоб не поскользнуться и не сесть - уже подполковничьей задницей - на чуть присыпанный опилками ледок, и когда вошел в кабинет, - все думал об этом деле.
Хотя только тяжких преступлений на тот момент прокуратурой города расследовалось пять, убийство в условиях неочевидности было одно - Люды Багучевой, хорошенькой девушки из городской типографии, сироты. Сироты... А кто, собственно, были ее родители, предки, так сказать? Надо будет затребовать информацию. Может, род какой старинный, и перстни эти - вообще достояние республики, большая историческая ценность?
Тогда тут мог бы и гастролер по наводке поработать. А что следков не нашли, так ведь из города все же можно незаметно ускользнуть. На машине. Надо будет в область ориентировку дать по перстням. Может, и выплывут где.
- План расследования и план оперативных мероприятий составлены? - спросил Мищенко, понимая, что, конечно же, такие планы честолюбивым Деркачом давно составлены, что обязанности между участниками расследования четко распределены, намечены сроки выполнения конкретных следственных действий и поисковых мероприятий, даны конкретные задания оперативным работникам милиции.
- Конечно, товарищ советник юстиции, - со вкусом назвал прокурора новым чином Деркач и разложил перед Мищенко аккуратно напечатанные на машинке с западающей буквой "н" планы.
- С милицией в контакте работаете?
- Как учили, Александр Петрович.
- Со Скобко не надо созваниваться?
- Справимся.
- Валентин Степанович еще поработает у нас? - спросил прокурор Емельянова, опытнейшего криминалиста из облпрокуратуры, суховатого на первый взгляд человека с большой лысиной во всю голову и седыми, как у одуванчика на ветру, букольками за ушами.
- Вообще-то по этому делу я работу закончил. Ну, может быть, до вечера еще задержусь. Хочу еще одну идейку проверить.
- А раньше и нет смысла уезжать. На вечернем поезде быстрее, чем дневным автобусом. Да и случится, может, что до вечера.
Словно накаркал.
Случилось.
Днем 19 марта во время очистки территории замороженного строительства универмага на улице Атамана Платова, в двух кварталах от места убийства Людмилы Багучевой, под рулонами толя был обнаружен еще один труп женщины. Она была также ограблена и изнасилована.
Прокурор города немедленно выехал на место преступления.
22 МАРТА 1997 Г.
ЧЕРНЫЙ МАГ МАРТА УУСМЯГИ
- У двух умных женщин всегда найдется о чем поболтать, - стараясь казаться приветливой и милой, кивнула Ирина Юрьевна Бугрова, откладывая в сторону отчеты заведующих отделами о работе в первом квартале. - Садитесь поудобнее. Чай, кофе?
- Если можно, чай, пожалуйста.
- Почему нельзя? У нас все можно. Ксюша, - небрежнобарственно бросила она в "матюгальник", соединяющий ее по прямой с секретарем-референтом. - Нам два чая. С лимоном.
- А у вас тут уютно, - призналась Марта, осматривая обставленный современной роскошной офисной мебелью кабинет.
- Да. И дизайнер хороший был, и денег не пожалели.
- Это уметь надо. Все ж таки научное учреждение. А наука сейчас прямо-таки в ужасном состоянии.
- Это вы мне рассказываете? - иронично прищурилась Бугрова.
- Ну, я в смысле...
- Да, все верно. В ужасном состоянии. Особенно, если институтами мужики руководят. А там, где во главе женщины, порядка больше. Женская голова так уж устроена, что всегда найдет выход из самой сложной ситуации, не правда ли?
- Абсолютно с вами согласна. Мужики только на одно и годятся...
- Ну, что ж, вы первая затронули интересующую меня тему. Что делать, если молодой, здоровый мужик на это самое "одно" и не годится?
- Имеете в виду конкретного человека?
- Естественно. Мне глубоко плевать на остальное мужское поголовье. Интересует меня совершенно конкретный человек.
- Это может быть болезнь. Разные там, знаете ли, нарушения мочеполового тракта, аденома.
- А... Бросьте. Какая аденома простаты у сорокалетнего мужика? И с трактом у него все в порядке. Да вот я затребовала из санчасти его медицинскую карту. Сами посмотрите: здоров, как бык.
Марта взяла в руки завернутую в полиэтиленовую пленку медицинскую карту. "Касатонов Виктор Ильич. Место работы - НИИ. Отдел регионального культурного развития Сибири и Дальнего Востока. Должность - ведущий научный сотрудник. Ученые степени и звания - кандидат исторических наук". Она внимательно и с неподдельным интересом пролистала карту. Слава Богу, у ее Витюши действительно все было в порядке. Правда, УЗИ выявило какие-то "хлопья" в желчном пузыре и небольшую кисту в левой почке. Но это были такие пустяки на фоне миллионов серьезно больных мужиков в родном Отечестве, что врачи даже не акцентировали на этом внимания.
- Отчего же он так сильно потеет? - невольно вырвалось у Марты.
Сказала и с ужасом замерла, поняв, что выдала себя. Но Бугрова, к счастью, не обратила внимания на тот факт, что сия интимная подробность не может быть зафиксирована в медицинской карте.
- Вот и я думаю, с чего? - участливо задумалась она. - Может, это как-то связано? С другой стороны, он и раньше потел. А вот эрекция стала слабнуть у него только последние полгода.
"Как раз те полгода, что мы встречаемся ежедневно", - на этот раз не вслух, а про себя констатировала Марта. Вслух же сказала совсем другое:
- Чрезмерная потливость у больного может проистекать из тонкой нервной организации. Может быть, он сильно волнуется перед встречей с вами?
- Ну, немного, может, и волнуется. Я все-таки директор. Да и женщина, надеюсь, интересная.
- Это уж поверьте мне. Просто чудо, какая интересная! А с другой стороны, чисто гормонально (тут Марта, сама понимая риск, стала нести полную с медицинской точки зрения чушь) больной может потеть из-за гиперфункции желчного пузыря. Вот видите, УЗИ выявило патологию.
- Возможно, возможно, - задумчиво, с возросшим интересом к собеседнице, процедила Ирина Юрьевна. - Но потливость еще можно перенести. Есть, знаете ли, такие сильные дезодоранты. А вот что делать с эрекцией?
Вопрос прозвучал как раз в тот момент, когда Ксюша внесла в кабинет директрисы поднос с крепко заваренным чаем в чайничке и хрустальными стаканами в серебряных подстаканниках. Вроде у женщины-директора органичнее выглядели бы в кабинете чашки. Но Ирина Юрьевна из принципа не допускала никаких женских "пустяков" на работе. Как, впрочем, и дома. Директор - значит, чай в стакане с подстаканником, и непременно пить - не вынимая ложечки, а придерживая ее пальцем. Ксюша, испугавшись, что подслушала нечто конфиденциальное, чуть не выронила поднос с чаем, хрустальной салатницей, полной сладкого и жирного печенья из Баку, какое любила директриса, с хрустальной розеточкой, на которой бесстыдно-размашисто лежал располосованный на тонкие пластины толстый, желто- пупырчатый лимон.
Хозяйка даже не посмотрела в сторону Ксюши. Обслуживающий персонал она не привыкла воспринимать как индивидуальности, которые могут пугаться, страдать, ошибаться. Так, механизмы, манекены безмозглые. И паузу сделала в разговоре пе Бугрова, а Марта.
- С эрекцией проблем не будет, - заверила она директрису, дождавшись, когда Ксюша торопливо покинет кабинет. - Это я вам гарантирую.
- Но вы можете сказать, в чем причина? Вам для постановки диагноза достаточно медкарты?
- Хорошо бы еще фотографию, - совсем обнаглела Марта.
- Ничего, если маленькая? На его личном деле. - Она достала из среднего ящика нетолстое "дело" Касатонова.
- Сойдет, - внутренне хохоча, заверила Марта, рассматривая насупленные брови на хорошеньком личике Витька, запечатленном дежурным фотографом из ателье на Большой Дмитровке. Она подержала минуту-другую сведенные руки над фотографией, сделала пару эффектных пассов, виденных в передаче на шестом канале телевидения в исполнении какой-то полногрудой губастой тетки, и подтвердила, подводя черту:
- Я так и думала. И сомнений, голубка, нет, приворожили его!
- Кто? - требовательно рявкнула Бугрова.
- Бабенка какая-то, - равнодушно ответила Марта. И далее < гала описывать женщину, сознательно выбрав в качестве антипода свою одноклассницу, "похожую" на нее с точностью до наоборот. - Вижу: брюнетка, жгучие черные глаза, небольшие усики над верхней губой, губки алые, нервные, брови черные, чуть сросшиеся, высокая, тонкая талия, немного приспущенный зад, ноги меньше, чем надо бы при таком росте, длинная спина, широкие щиколотки, при походке руки прижимает к телу.
- О, Господи, неужели Эсфирь?
- Кто такая Эсфирь? - удивленно спросила Марта.
- Да жидовка одна пархатая из их отдела. Извините, не знаю, как вы к этой нации относитесь. Я мужиков ихних еще терплю, а баб просто ненавижу.
- Нет, - опасливо посмотрела Марта на директрису, раздумывая, стоит ли ей так уж точно конкретизировать "полюбовницу" Касатонова, привязывая ее к институту. - Нет! - уже уверенно заметила она. - Не Эсфирь. Ее зовут Виолетта, 28 ей лет, она работает парикмахером в мужской парикмахерской.
- Адрес? - прошипела Бугрова.
- Извините, такой точности наука наша еще не достигла, сокрушенно развела руками Марта, внутренне содрогаясь от хохота.
"Полная мудачка", - подвела она итог предварительного знакомства со "спонсоршей" ее Витька. Но это она сказала себе, мысленно. А вслух:
- Я берусь за это дело. Через три дня покажу результаты разработки.
22 МАРТА 1997 Г.
ФИНАНСОВЫЙ ГЕНИЙ ПО КЛИЧКЕ МАДАМ
- Завтрак подождет, да, Федюня?
- Как скажешь, мамочка, - привычно согласился муж, продолжая часто облизывать сухие губы розовым языком.
- Ну и чего ты застыл, как хрен на грядке? Давай, смелее! Чай, венчанные...
- Так ты не против, мамочка?
- Не против, не против. Только быстро. А то завтрак остынет. Что у нас на завтрак?
- Шампиньоны жареные, лук жареный, картофель фри, салат из свежей капусты под майонезом, - торопливо перечислял муж, судорожно освобождаясь от спортивных штанов "Адидас".
Он сделал все так, как она привыкла. Выкрутасы интересны с любовниками. А утренний секс с мужем она привыкла иметь в одной и той же позе на протяжении многих лет. Она растянулась на белоснежной шкуре тундрового медведя, чуть приподняла зад, раскрывшись навстречу ласке, и он вошел в нее сильно и стремительно, чуть даже больно, но ей как раз и нравилась па утренняя встряска: она заменяла ей гимнастику. Закончил он сравнительно быстро. Но, подгадав, одновременно с ней. Гак что все хорошо. Долго ей в такой позе было неудобно.
К завтраку открыли бутылочку сухонького молдавского.
После завтрака муж пошел в магазин; он не доверял экономке и прислуге закупку продуктов. Не потому, что боялся обмана и обсчета, просто ни одна женщина не способна так выбрать, как это сделает мужчина. А "мамочка" любила вкусно поесть.
Лежа на софе, по-прежнему в махровом халате и драгоценностях на миллион долларов, Мадам работала.
Она просматривала отчеты "двойной бухгалтерии" по фирмам, входившим в ее концерн, прикидывала, как "обогнуть" налоги, диктовала секретарше по телефону текст факса в Голландию, долго крыла матом контрагентов по торговле автомобилями в Германии. У нее уже по растаможке все схвачено, а они, козлы, еще и тачки не отгрузили. А тот "коридор" на границе не мечен. Его на время, а не навсегда покупают.
Она думала о дне завтрашнем: пора было менять девочек в борделях Франции, Германии, Голландии и Швейцарии, а для этого надо уже было отправлять "караваны" с "хореографическими ансамблями" из Молдовы, Латвии, Украины и Москвы. Причем из Москвы должна была отправиться интернациональная группа, а ее еще сформировать надо из тех эшелонов, что пришли из Средней Азии... Забот-то! И тоже все она, все она.
И документы им всем оформить, и насчет авиабилетов договориться, и проследить, чтоб факс пошел, чтоб встретили.
Она думала о дне послезавтрашнем: нужно выбить долги из эмитентов банка "Экспресс-кредит" и долги эти пустить на покупку акций алюминиевых заводов в Сибири; упустишь момент, и братья Беленькие замкнут рынок, все позиции захватят, потом встрепенешься, а поздно. А для этого надо звонить очень большому человеку - обещать, обещать, обещать. Но обещаниями его не накормишь. И надо проследить, чтобы вовремя крупные суммы денег были перекачаны в швейцарский банк, легли там на известный только им двоим счет на предъявителя.
Она думала о дне послепослезавтрашнем: через четыре года выборы президента. И она, и стоявшая за ней Хозяйка (а может, был кто-то и за Хозяйкой, об этом было думать лень и страшно) начинали подготовку к этому эпохальному моменту уже сейчас. Следующим президентом в России будет женщина. По персоналиям еще есть время подумать. Главное - решение принято в принципе. Женщина! Но к власти ее приведут мужчины. И о трудоустройстве, о тренировках, о подготовке и внедрении этих "своих" мужчин думать нужно было уже сейчас.
В Москве сто тысяч молодых и крепких ребят, недавно снявших погоны и не имевших ни квартиры, ни прописки, ни работы, ни зарплаты, но имевших почти всегда честолюбие, уязвленную гордость и самолюбие, а часто и семьи, были через заместительницу Машкова Анну Мелентьеву, начальника департамента труда и занятости, пристроены по линии МКАД. Из них были созданы мобильные, хорошо обеспеченные новейшей западной техникой стройотряды, мостоотряды, бригадиры дорожников. Они строили дорогу, отели вдоль нее, бензозаправочные станции.
Они были, конечно же, независимы. Но они были уже куплены.
В рассрочку.
И пойманы на офицерское самолюбие.
Их можно было собрать в течение часа в моторизованную колонну, благо у всех было личное табельное оружие и свои автомобили. Вне зависимости от того, на работе они окажутся в день X или дома, при наличии сотовых телефонов, закрытых от прослушивания, и раций "ближнего боя", их можно было легко собрать и закрыть город.
Каждого на работу принимала Мадам. Но каждый знал, что его долг - это долг Хозяйке. И был ей лично предан.
Приемом на работу в московскую милицию уже три месяца ведала соратница Мадам Мария Евдокимова, которую за очень большие бабки при сильном давлении "сверху" удалось поставить на ключевой (генеральский) пост в органах на кадры УВД Москвы. На кадрах УВД Московской области уже полгода сидела другая старая подружка Мадам - Евгения Крохина. Всюду были свои люди.
Президентом Международного фонда содействия офицерам запаса была Мадам. Но председателем правления и распорядителем кредитов - Хозяйка.
Учитывая, что муж Хозяйки - заместитель премьера, смешно было подумать, что кто-то рискнет обратить внимание на тот факт, что кадровую политику в регионе определяет одна из первых "леди" страны.
А если у кого и возникал бестактный вопрос, специальные посланцы Мадам вбивали его в глотку любопытного, иногда имеете с зубами.
Мадам занималась и крупными, и средними, и мелкими делами. Иногда приказы, сыплющиеся из ее красивых губок, были связаны с переброской денег или отправкой грузов. Но все чаще и это утро чисто экономические поручения перемежались с военными приказами типа "найти и уничтожить". Причем никаких переживаний, уколов совести, приступов жалости она в зги минуты не испытывала.
Она приказала в то утро "в последний раз попугать Магната" одного из самых могущественных и самых коррумпированных генералов Минобороны, от кого впрямую зависели поставки нужных ей грузов и который время от времени "показывал зубки", тормозя работу созданного Хозяйкой и ею налаженного механизма взаимосвязи государственных органов, экономических структур и структур чисто криминальных.