– Убийство моей жены! – У Пряничникова была та же манера договаривать за собеседника фразу, что и у Сухарева. Феня поняла, что в свое время эти двое были очень близки.
– Андрей, я думаю, что вы могли отомстить Нику за смерть Кристины.
Феня вполне отдавала себе отчет, что нарывается на пинок под зад, но сдерживать себя уже не могла. Это был постоянный Фенин грех, обычно приводящий к необычным по калибру и размерам неприятностям. Но не в этот раз.
– А Ник, он что думает? – спросил Пряник.
– Не обсуждала.
– Он сказал бы вам, что вы глупости несете. – Тон Пряника был недовольный. – Тошно вспоминать те события. У меня теперь другая, счастливая жизнь, а тогда, до убийства Кристины, я не был счастлив. – Он почти повторял слова Жанны Арнаутовой. – Да, я был зол на Ника за то, что он сделал. Даже больше за то, что он спал с Кристинкой, чем за то, что ее убил. Я бы сам убил ее за б…о, но все равно продолжал любить. Даже бросить не мог. Мы ругались постоянно, но не разводились. Отчасти я благодарен Нику, что он меня от Кристины избавил, хотя в первое время было очень больно.
"Какой он чувствительный, – подивилась Феня, разглядывая маленькие тусклые глазки Пряника, нос картошкой, жирную шею. – Внешность обманчива".
– Значит, конкуренты?.. – спросила Феня.
– Ну не я, это точно! – заявил Пряник. – У меня сейчас все классно. Жена красивая, дочка родилась. Ну, убил бы я кого-то, чтобы Ника подставить, из-за мести, так это же какой риск! Я в тюрьму не хочу садиться. А когда случилось это убийство? В четверг? – Пряник кинул взгляд на календарь, висящий на стене. – Да, точно, у меня есть алиби. Я тут этих сволочей из Роспотреба ублажал: баня, девочки, пиво… Можете в бане на Семеновском шоссе уточнить.
Феня встала, пора было идти по делам. Пряник тоже поднялся со своего места.
– А это… Вы к родителям того блондинчика-программиста не ходили? Они ведь тоже могли захотеть отомстить! Парень-то случайно влип.
– Это тот молодой человек, которого Николай…
– Ну да! – воскликнул Пряничников. – Кристинка с ним случайно переспала, а Ник их застукал и застрелил обоих. Кстати, папа у парня был большой человек в городе, а мать владела сетью аптек. Они богатые, могли бы убийцу нанять.
Подумав, что родителям погибшего парня логичнее было бы заказать самого Сухарева, Феня все же уточнила:
– Как его звали, того парня? Не вспомните?
– Да ну… Я и не знал, а теперь еще и забыл. Ах да! Он же у Ника и работал, в бухгалтерии. Можно у главбуха спросить. Инна Олеговна, кажется… До свидания!
Попрощавшись, Феня ушла.
Такая любовь
Теперь надо было ехать к губернатору. Валерка, который вернулся из поездки к жене гораздо раньше намеченного срока, встретил Феню возле здания администрации. Перед тем как подняться в приемную Самохина, коллеги решили посовещаться в "патриоте".
Феня рассказала детективу о том, где была, что видела и слышала, но Валерка к ее сведениям отнесся безо всякого интереса и с самым небрежным видом выложил свои козыри. Так, Феня узнала, что Жихарев-то вовсе не был ростовщиком. Деньги и записи принадлежали не ему, а парню, которому он сдавал комнату в своей двушке. Парня звали Георгием.
– Но нет худа без добра, – невесело заметил Валерка. – Оба наших дела – о губернаторских деньгах и об убийстве повара – пересеклись в этой точке. Мне Вася доложил о вашем вчерашнем происшествии. Так вот, имя Алексея Гераскина также нашлось в блокноте. Он здорово задолжал Гоше, да и давно уже не отдавал. Потому его и проучили. Полиция уже задержала ростовщика, а через него выйдет на непосредственного исполнителя.
Пройдя в приемную губернатора, Феня заметила, что секретарша Алена сидит, попросту говоря, зареванная и шмыгает носом.
– Аленушка, что с тобой? – тихо поинтересовалась Феня, пропустив Валерку вперед и задержавшись у стола секретаря. – Может, я могу помочь?
– Аллергия, – пояснила красноглазая девушка.
На ее запястье Феня разглядела свежий синяк.
– Тебя кто-нибудь обижает? – спросила она.
– Он меня опять бросил… – призналась Алена. – Опять к Инге свалил… Я проиграла.
– А синяк?
– Я вцепилась ему в рубашку, а он мои руки так сжал, что пальцы сами расслабились.
– Да кто он такой?! – так же тихо возмутилась Феня. – Забудь ты про него. Разве такой парень достоин твоего внимания?
– Вы не понимаете. – Алена опустила глаза. Ее щеки покраснели.
– Наверное, не понимаю, – с сочувствием улыбнулась Феня.
Было ясно, что Алене в терапевтических целях необходимо пострадать.
…Губернатор встретил детектива и консультанта с видом самым озабоченным:
– Что же это такое! Тихий такой мальчик был, никто и представить себе не мог… Я знал, что у него долги, но никак не предполагал такой исход… У Леши ножевое ранение, повреждена печень, доктора ничего хорошего не обещают. Лучше бы он мои деньги украл и кредиторам отдал, честное слово!
Феня мысленно восхитилась губернатором.
– А есть еще версии, где вора искать? – осведомился Николай Николаевич.
Валерка стал предлагать разные способы, но Феня знала: он льет воду. Сама консультант ничего полезного по делу сказать тоже не смогла. Разве что вызвалась просмотреть записи с камер наблюдения да предложила снова прошерстить должников.
– Ладно, – согласился Самохин. – Работайте и не забывайте докладывать о результатах. Неприятно подозревать в воровстве каждого, кого в коридоре встречаю, понимаете?
Покидая его кабинет, Феня вдруг вспомнила, что завтра у губернатора день рождения. Следовало бы как-то поздравить, подумала она.
…На обратном пути Феня попросила Валерку завезти ее к маме. Она не призналась детективу, что серьезно восприняла его совет помочь родителям возродить отношения. Если бы детектив узнал, что Феня решила его послушаться, он бы лопнул от гордости, а рисковать здоровьем отца троих сыновей Феня не могла.
Мама выглядела лучше, оптимистичнее и спокойнее. Налила дочери чаю, стала жаловаться, как скучает по внукам, ибо злой зять на время своего отсутствия нанял детям няню, а родной бабушке их не доверил.
Феня ей поддакивала, но из слов бывшего мужа знала, что Миша, Витя и Рома из бабушки веревки вили, и оставить с ней мальчишек было равнозначно тому, чтобы бросить детей без всякого присмотра.
Был уже такой опыт, рассказывал детектив, когда он и Майя решили отдохнуть без мальчишек и уехали в санаторий. За пятнадцать дней житья-бытья с бабушкой парни посетили школу всего два раза, питались они чипсами и кока-колой, время проводили в интернет-клубах, где осатанело резались в "танчики" с другими такими же неприсмотрышами. А старший, Мишка, научился курить. Бабушка, которую пацаны просто игнорировали, пребывала в состоянии, близком к помешательству, но в педагогической неудаче самой себе не признавалась.
– Мне детей не доверяют, – продолжала жаловаться Кристина Петровна. – А Володя с ними справляется. Он вроде просто шутит, а они его слушают. Если он говорит – делать уроки, они делают. Если бы мы вместе жили, я видела бы мальчиков чаще.
– Ну, а вы с папой ладите? – спросила Феня.
– Да, отлично! – радостно подтвердила мама. – Он звонит регулярно, мы видимся.
– И ты бы согласилась снова вернуться к нему?
Кристина Петровна ответила безо всякого кокетства:
– На старости лет очень нужна поддержка…
"Раз такое дело, то мне стыдно быть эгоисткой", – решила Феня.
Лед и пламя
В "Джазе" бухгалтера Инны Олеговны не обнаружилось: три года назад дама вышла на пенсию. Новый главбух дала Фене номер телефона Инны Олеговны, но пенсионерка на звонок отвечать не хотела. Также не отвечала на звонки и Наталья. Не отвечала и не перезванивала.
Не найдя себе занятия, Феня отправилась домой, а на обед к ней приехал наивный Вася, полагавший, что в ее доме могла находиться еда. Феня честно предъявила ему пустой холодильник. Увидев, как вытянулось лицо детектива, она испытала легкое и нелогичное злорадство, а затем позвала коллегу в "Центральный". Вася согласился, хоть и удивился Фениному выбору.
– Не слишком шикарно?
– Я приглашаю.
– Ладно, – согласился детектив. – Но я приехал больше поговорить, чем поесть.
– О чем говорить? – осведомилась Феня из-за закрытой двери в спальню, где переодевалась. Ей показалось, что лучше не выделяться из толпы буржуев своим небрежным видом. Это привлекло бы внимание. О Васе Феня не волновалась – он был отставником элитного рода войск и подобным образом выглядел, а это стыдным не считалось.
– Я о пожарах. Сегодня съездил в поселок, осмотрел сожженные дома, потом со знакомым поговорил. Знаешь, странное у нас дело вырисовывается.
Феня вышла из комнаты, на ней были синие широкие брюки и голубая водолазка.
– Тебе идет этот цвет, – отметил Вася без всякого аффекта, будто это был вовсе не комплимент, а потом вернулся к прежней теме: – Так вот. Все, что пока известно: дома поджигают двумя разными способами.
– Какими?
– В одном случае пожар разгорался от большого костра мебели, разложенного в середине комнаты. В этом случае поджигатель не пользовался огнеопасными жидкостями. Учитывая, что во многих домах мебель слегка отсырела, костры он разжигал долго.
– Лука вполне мог бы развести костер, – согласно кивнула Феня. – При нас он завесил окна, потому что боялся, что его заметят с улицы.
– Ага, мог, – согласился Вася, – таких пожаров четыре, это дома на двух первых улицах, те, что пошикарнее.
– А второй способ?
– Совершенно отличный от первого! Я думаю, что поджигатель бросал в окно бутылку с зажигательной смесью. Осколки были найдены, эксперты проболтались, что это посуда от дорогого пойла: виски. Причем, заметь, эти бутылки были изготовлены в США. То есть их не купили в наших магазинах, куда привозится только разлитое в России, бутылки доставлены прямиком из Америки.
– Улика? – спросила Феня.
– Да, вполне. А еще смотри что я нашел у пожарища на окраине. – Вася протянул ей коробок спичек с надписью: "СК "Зодчий", г. Гродин". – Спички уже отсырели, и отпечатки на них не удалось обнаружить, но…
– Не улика, а уличища! – восхитилась Феня. – Значит, Кострищев в деле по самые бакенбарды!
– А еще что сказать можешь? – подначил ее Вася.
Феня решилась только на предположение:
– У нас два поджигателя, а не один?
Вася похвалил консультанта:
– Хорошая версия! Но возможны различные алгоритмы. Понимаешь, преступник мог действовать и двумя способами, в зависимости от ситуации. Скажем, если он не может пробраться в дом, он кидает бутылку с зажигательной смесью, а если ему никто не мешает, то он разводит костер. А еще их может быть двое, только платит им один заказчик.
– Надо искать Луку, – заключила Феня.
– И надо узнать больше о сожженных домах и их хозяевах, – расширил круг задач Вася.
Коллеги прибыли к нужному месту.
Сумбур и мешанина
В "Центральном" был полный аншлаг, как сказал бы Валерка, если бы он вместе с Васей и Феней вошел в ресторан в этот час. Только по чистой случайности детективу и консультанту удалось найти столик.
Феня заказала суши, Вася – борщ и котлеты, они живо обсудили совместные дела, договорившись, что Феня будет просить помощи по мере надобности.
А приступив к еде, Феня вдруг поняла, что у нее начались галлюцинации. Во-первых, Фене показалось, что в закрытую кабинку проследовал губернатор. Во-вторых, ей померещилась фигура ее собственного отца, мелькнувшая в холле, что уж точно было миражом. В-третьих, в сторону туалетов прошла девушка, похожая на блудливую Ингу из администрации. Череду знакомых образов завершила Наташка, вдруг возникшая прямо у столика. К счастью, в ее реальности сомневаться не приходилось.
– Феня, – сказала она с самым несчастным видом, – я так виновата перед тобой! Я будто не в себе, все теряю, забываю, путаю. Телефон свой забыла дома, а ты мне звонила.
– Но как ты нашла меня? – поразилась Феня.
– А я и не искала, – виновато улыбнулась Наталья, садясь на свободное место. – Шла мимо и тебя в окне увидела.
Тут Феня припомнила о своем желании познакомить Васю с Натальей и наоборот. Сейчас было самое время: провинившаяся Наташка не посмеет ее послать!
– А мы тут с Василием, – загадочно начала Феня, когда и Наташа сделала свой заказ, – такими интересными делами занимаемся. Василий заменяет Валерку, но он гораздо умнее его!..
– И на тушкана не похож, – сквозь зубы произнесла Наталья только для Фениных ушей.
Это был ясный намек на бывшего Фениного мужа, а его Наташка терпеть не могла, по непонятным причинам считая, что Феня продолжает тайно сохнуть по Валерке Мирончуку до сих пор.
Вася не слишком понимал, что происходит. Наташка же без труда догадалась, что Феня сводничает. Подругу это смешило, но Феня продолжала начатое.
Презентация великого Васи заняла минут пятнадцать, потом, мило извинившись, консультант по брачным делам удалилась в туалет, где планировала задержаться: пусть молодые познакомятся поближе, решила она.
За Наташку Феня не волновалась – Наташка не могла не понравиться. Пресловутый лишний вес, с которым она отчаянно боролась, по мнению Фени, был явлением надуманным. Наталье эта тема была необходима как регулятор эмоционального напряжения. Если Наташка злилась, она привычно переключалась на свою округлую попу и женственные бока, а не будь этих пяти-восьми килограммов лишнего веса, догадывалась Феня, доставалось бы на орехи Наташкиной дочери, маме и самой бедняжке Фене.
Дамская комната – а она в ресторане была одноместная – оказалась занята. Задержавшись у зеркала, Феня решила подождать, пока туалет не освободится, но не тут-то было. А какие звуки вдруг донеслись оттуда! Не было сомнений в том, что именно происходит за закрытыми дверями.
Убедившись в бесполезности ожиданий, консультант решила вернуться к столику, и тут дорогу ей перегородили двое мужчин: охранник заведения и владелец "Центрального" Сидорыч, которого, как и все в городе, Феня знала в лицо. Они посторонились, пропуская посетительницу в зал, но теперь уходить не имело смысла. Вряд ли Сидорыч и охранник пришли сюда справлять нужду, догадалась прозорливая Феня.
Она сделала вид, что задержалась у зеркала.
– Молодые люди, мы знаем, что у вас происходит. Открывайте, или мы вызовем полицию! Даем вам минуту! – сказал охранник негромко, но отчетливо.
Минута прошла впустую. Феня выглянула из-за локтя Сидорыча. Проклятое любопытство дернуло ее за язык.
– В туалете есть окна? Куда они выходят?..
Сидорыч одобрительно глянул на нее, а охраннику сказал:
– Ну-ка, направь ребят за здание…
Дверь туалета продолжала оставаться запертой изнутри. Терпение Сидорыча испарилось.
– Ломай дверь, Володя! – скомандовал он.
Охранник, однако, поступил разумнее. Он достал из кармана универсальный ключ, с улыбкой показал его шефу и отпер дверь.
Изнемогавшая от любопытства Феня исхитрилась заглянуть в помещение, привстав на носочки.
– Фьють! – присвистнул охранник.
– До чего же мы докатились! – трагически произнес владелец "Центрального".
Он сделал шаг вперед и захлопнул перед Фениным носом дверь. Впрочем, было поздно, ибо консультант по брачным делам увидела все, что хотела, а именно – зависшего в окне туалета парня, задержанного при попытке бегства, и полураздетую Ингу Шарипову с черной повязкой на глазах. Ее руки были связаны за спиной, поэтому она пыталась сдвинуть черную ленту с глаз плечом.
Феня почему-то мало изумилась, узнав ее.
По поводу парня она предположила, что это и есть тот самый роковой мужчина, разбивший сердце секретарше губернатора Алене. По правде, выглядел он не слишком привлекательно: щупловатый невысокий типчик, нагловатый и самодовольный, вот и все. Да еще и отчаянный трус, решивший бросить свою девушку в беспомощном состоянии и в сомнительной ситуации на милость хозяина заведения.
Вернувшись к столику, Феня тут же забыла обо всем, что видела: Наталья сияла и улыбалась, а Вася… тоже сиял и улыбался. Глотнув заказанного в ее отсутствие вина, Феня еще раз убедилась во мнении: она обязана принести Вселенной жертву за то, что не потеряла подругу. И жертва будет такая: Феня постарается помочь отцу и маме воссоединиться, а свою ревность и недоверие она пустит по ветру.
– Наташа, Вася, – сказала она радостно, – в пятницу у меня будет вечеринка. Все свои и вы двое. Придете?
В ответ прозвучало "Да!".
Такая любовь
Вечером с букетом цветов Феня приехала в администрацию, чтобы поздравить губернатора с наступающим днем рождения. К ее разочарованию, Николай Николаевич уже укатил домой.
Алена пообещала поставить цветы в какой-нибудь сосуд, но сосуд не находился – ни в приемной, ни в кабинете губернатора. Феня тоже поискала и ничего не нашла, кроме темного круга от вазы на полировке тумбы, в недрах которой скрывался ограбленный сейф.
– А куда делась посудина? – спросила она, указывая на круг.
– Разбилась, – ответила Алена, выбегая из кабинета, – я принесу банку из столовой!
Секретарша вернулась через минуту с обещанной банкой, полной воды. Белые тюльпаны в ней выглядели комично, но делать было нечего.
Собираясь уходить, Феня не удержалась от замечания:
– А ты, Аленушка, все никак не придешь в себя!
– Я не могу. – Алена вздохнула так тяжко, будто несла на себе все тяготы этого мира. – Вы когда-нибудь так влюблялись?
– Да. – Легко соврала специалистка по брачным вопросам.
– И вас бросали?
– Да. – На этот раз все было правдой: Валерка бросил Феню после нескольких лет брака, когда узнал, что Фенина сестра Майя беременна от него.
Алена понимающе покивала головой, волосы на которой следовало бы привести в порядок.
– И что надо делать, когда тебя бросают?
– Как что? – удивилась Феня. – Напиться, порыдать с подружкой. Аленушка, чем быстрее ты выпустишь его из своего сердца, тем больше времени останется на новую любовь!
– У меня все подруги уже замужние, мне перед ними стыдно. Я, получается, неудачница. А вы замужем?
– Не-а. – Вдаваться в подробности Феня не стала – довольно трудно объяснить другим людям, что можно быть счастливой и без мужских носков, разбросанных по всей квартире. – Ну хочешь, я с тобой выпью и тебя выслушаю?
Страдалица с благодарностью согласилась. Спустя полчаса они приехали к Фене, прихватив с собой бутылку сухого мартини. Феня разогрела в духовке пиццу, нашла в Интернете "Секс в большом городе", и утешительная вечеринка началась. Сначала Алена стеснялась говорить, но с каждой рюмкой она все больше расслаблялась. Вскоре Феня узнала все подробности ее романа.
– Понимаешь, Артур – мой первый мужчина. Мне уже было двадцать восемь, а я все не решалась сделать это… В двадцать-то лет я еще надеялась выйти замуж и потерять девственность в первую брачную ночь, а уже в двадцать пять поняла, какой это бред! Тут и оказалось, что переспать уже не с кем. Все знакомые парни были женаты, за мной никто особо не ухаживал. Переспать с кем-то случайно – это мерзко!.. А я еще и с родителями живу, ничего из ряда вон выходящего точно произойти не может.