Мне стало трудно дышать. Я пытался вдохнуть хоть немного воздуха… не получалось.
- Теперь ты хорошо меня слышишь, Сталин?
Все вокруг вдруг стало ярко-белым.
- Сидеть, - велел мистер Гулагов и шевельнул рукой. Цепь немного ослабла, я вдохнул. Потом вдохнул еще и еще. Теперь цепь позволяла мне дышать, но была натянута ровно настолько, что при дыхании из моей глотки вырывался сип.
- Сидеть.
Я стоял. С трудом, но стоял.
- Может, у него плохо со слухом? - сказал Борис.
- Дело не в слухе, - резко ответил мистер Гулагов и улыбнулся, демонстрируя свои зубищи. Это сбило меня с толку, ведь, насколько мне известно, человеческие улыбки обычно связаны с чем-то приятным. Пока я растерянно соображал, мистер Гулагов со всей силы дернул цепь вниз. Я рухнул на землю, звенья ошейника глубоко впились мне в шкуру.
- Попробуем снова, дружок, - сказал он, по-прежнему улыбаясь. Мистер Гулагов ослабил цепь, позволив мне сделать несколько свистящих вдохов. - Встать, - скомандовал он.
Я не сдвинулся с места. Мистер Гулагов вздохнул.
- Борис, неси хлыст.
- Обычный или конский?
- Лучше конский.
- А где он лежит?
- Я что, все должен делать сам? - разозлился мистер Гулагов. - Пойди и найди.
Борис ушел.
Я лежал на земле, вывалив язык в пыль, и гадал, что представляет собой конский хлыст. Мистер Гулагов смотрел на меня сверху вниз. Что-то в его взгляде заставило меня отвести глаза.
- А ты с характером, - сказал он. - После того как я его сломаю, из тебя выйдет отличный бойцовский пес.
Вернулся Борис. Я увидел, что такое конский хлыст.
- Щелкни для наглядности, - сказал мистер Гулагов.
Борис взмахнул рукой. Хлыст, словно молния, с треском рассек воздух над моей головой. Мистер Гулагов потянул за цепь, принуждая меня подняться.
- Сталин, сидеть!
Я стоял. Уже стемнело. Высоко, в окнах одного из сараев, зажегся свет. В окне я вдруг заметил девушку. И не просто девушку, а кого бы вы думали? Мэдисон Шамбли! Ура, я нашел ее!
- Теперь, Борис, покажи, как это действует, на шкуре.
- В смысле, хлыст?
- Что же еще!
Мэдисон открыла окно и высунулась наружу.
- Не смейте трогать собаку! - крикнула она.
Мои мучители обернулись. Лицо мистера Гулагова раздулось и налилось кровью.
- Где Ольга? - прошипел он. - Что происходит?
Полная женщина с волосами, уложенными в пучок, выросла за спиной Мэдисон, подняв руки, будто ведьма в старом фильме ужасов из коллекции Берни, и потащила девушку назад. Глаза Мэдисон расширились от удивления:
- Эй, это же тот самый пес…
Она исчезла из оконного проема. Тут я понял, что на шею почти ничего не давит. Я покосился на мистера Гулагова. Между прочим, чтобы посмотреть вбок, мне не нужно поворачивать голову. Еще одно из моих преимуществ заключается в том, что глаза расположены не так близко друг к другу, как у людей. Мистер Гулагов продолжал пялиться на окно, его рука, державшая цепь, наполовину разжалась.
Я рванулся бежать.
- Какого дьявола?! - воскликнул мистер Гулагов.
Цепь ошейника натянулась, однако только на миг, а потом выскользнула из его руки. Свобода! Волоча за собой цепь, я понесся к дальнему углу сарая. Дверь открылась, из сарая вышел Гарольд. От него пахло чем-то новым. Мы - я и Берни - часто сталкивались с этим запахом, запахом оружия, из которого недавно стреляли. Рука Гарольда полезла в карман. Знаете, что бывает, когда в тебя попадут из пистолета? Уж я-то видел много раз, даже слишком много. Я метнулся вбок, но там меня уже ждал Борис с хлыстом, поднятым высоко над головой. Бежать было некуда, кроме как в направлении скалы. Лишь бы добраться туда…
- Пристрелите его! - скомандовал мистер Гулагов.
Прогремел выстрел, потом еще. От скалы, прямо надо мной, отскочила пуля. Впереди чернел вход в шахту. Я нырнул внутрь, не теряя времени на размышления. Сзади грохотали выстрелы. Я бежал не останавливаясь. Знаете, что бывает, если в тебя попадут из пистолета?
Слабого света, проникавшего в шахту снаружи, хватило лишь на короткое расстояние; вскоре он растаял во тьме. Я бежал по железнодорожным шпалам, между которыми лежала плотная, прохладная грязь. Через какое-то время оглянулся. Сзади смутно темнело круглое пятно входа, за ним виднелись огни, горевшие в окнах сарая. Я напряженно прислушался, подняв переднюю лапу - так я делаю, когда нужно расслышать малейший звук. Тишина, только слегка поет ветер. Я двинулся назад, к выходу.
Я крался медленно и осторожно. Если нужно, я умею передвигаться бесшумно, как тень, по выражению Берни. Бесшумный, как тень, я уже был всего в нескольких шагах от выхода. А что потом? Представьте: я скользну в ночь, растворюсь в ней и побегу домой. На последнем моем медленном шаге, однако, цепь ошейника-удавки (я совсем про нее забыл!) громко звякнула о рельс.
Вспыхнул свет, яркий, как солнце.
- Вот он!
Я резко развернулся и, гремя цепью, понесся обратно в тоннель. Раздался выстрел, что-то со звоном ударилось о рельс, так близко от меня, что я подпрыгнул в воздухе. Где-то рядом послышался голос мистера Гулагова:
- Поймайте его! И не забудьте включить мозги. Из шахты только один выход. Вы это знаете, животное - нет!
Я, что ли, животное? И чего-то не знаю? Чего именно? Непонятно. Я просто бежал, все дальше и дальше вглубь. Обернувшись, увидел яркую полоску света, отражавшуюся от рельсов и преследующую меня. Я полетел изо всей мочи, позабыв про жажду и усталость. Есть ли на земле хоть один человек, которого я не смогу обогнать? Нет!
Снова послышался голос, уже на расстоянии:
- Двигайтесь на звук!
Звук? Какой звук? Я же превратился в бесшумную тень. А, цепь. Опять про нее забыл! Странно, почему? Я остановился, повернул голову и впился зубами в холодный металл, пытаясь его перекусить. Безрезультатно. Избавиться от ошейника - не в моих силах. Тем не менее я продолжал попытки. Сзади вдруг мелькнули отблески света. Чет, нельзя медлить! Я разглядел, что тоннель уходит в поворот. Бах! Еще один выстрел, очень громкий. Что-то прожужжало возле кончика моего хвоста, задев шерсть, а затем в воздухе разлетелись щепки одной из шпал. Я ринулся к повороту и помчался во мрак.
Я бежал и бежал, без отдыха и остановок, но лязг цепи преследовал меня. Оглянувшись, я убедился, что луч света тоже не отстает. Плохо. Надо что-то придумать, но что? Надо… О, знаю! Нужен укромный уголок, где я мог бы затаиться. Увы, такого уголка не было, поэтому я снова побежал, быть может, уже не столь быстро. Взгляд назад: свет приближается, скоро меня нагонят! Я постарался прибавить скорость, и, наверное, мне это удалось, однако вскоре мой нос уловил новый запах: вода. Вода!
Я двинулся на запах, лучший запах в мире (хорошо, пожалуй, поставлю его на второе место), вверх по тоннелю, а потом неожиданно его потерял. Остановился, обнюхал все вокруг. Не задерживайся, Чет. Беги! И все-таки я задержался. Мне нужна вода, хотя бы чуть-чуть. Сзади донеслись голоса, на рельсах опять появились отблески рыскающих фонарей. Я немного попятился, возвращаясь к свету и голосам… Ура! Запах нашелся. Вроде бы он исходил от стены тоннеля. Я приблизился к стене, запах стал сильнее. Так, так, ближе. Что, водой пахнет прямо из стены? Да! Источником запаха оказалось смутно виднеющееся отверстие, возможно, еще один тоннель, правда, очень узкий. Когда лучи света уже почти добрались до меня, я втиснулся в отверстие, оцарапавшись об острый камень или обломок деревяшки. Прополз чуть дальше, без единого звука, ведь теперь рельсов не было и цепь не звякала. Услышал голос Гарольда, совсем рядом.
- Почему бы нам не подождать снаружи? Вы же сами сказали, что выход только один.
Я лег и замер.
- Кто из нас двоих лучше соображает, Гарольд?
- Вы, босс. Только, знаете, здесь небезопасно. Опоры насквозь прогнили.
Издалека донесся слабый треск.
- Может, ты и прав, - сказал мистер Гулагов.
Шаги начали удаляться и вскоре затихли. Я лежал, ловя носом запах воды, четкий и близкий. Немного подождав, пополз на брюхе вперед. Отсюда мне было слышно, как она журчит. Я высунул язык и лизнул стену. О-о, вода! Стекает по каменной стене… Я начал лакать холодную воду, все лакал и лакал. Солонее, чем я привык, но все равно вкусно! Я пил до тех пор, пока язык не уменьшился до обычного размера, пока не понял, что в меня не влезет больше ни капли. Стало гораздо лучше. Я просто лежал и отдыхал. Тишину вокруг нарушал только стук в моей груди, который постепенно замедлялся. Глаза сами собой закрылись.
11
Журчание воды успокаивало. Значит, кухонная мойка опять течет. Такое случалось регулярно. Берни держал дома набор инструментов и все мелкие ремонты делал сам, некоторые по многу раз. Однажды его рука застряла в измельчителе отходов, устройство задымилось, и пожарная команда…
Я открыл глаза. Дома, на кухне? Нет. Все, вспомнил: я в тоннеле, кругом темнота. Хотя погодите. Темнота вовсе не такая кромешная. Впереди виднеется узкая полоска золотистого света. Я поднялся, сообразив, что все-таки забыл об ошейнике-удавке. Принялся кататься, извиваясь так и сяк, лишь бы избавиться от мерзкой штуки, но ошейник крепко сжимал мое горло, а свободный конец цепи волочился по земле.
Тогда я сел (если вы не в курсе, мистер Гулагов, я очень хорошо знаю команду "сидеть") и прислушался. Ручеек по-прежнему журчал, прочие звуки отсутствовали. Я лизнул струйку воды на стене и направился в сторону света.
Оказалось, что до него довольно далеко. По мере приближения становилось светлее. Я двигался по узкому тоннелю, который впереди сужался еще сильней. Потолок и стены словно бы давили на меня. В конце концов пришлось перемещаться ползком. Узкая трещина в стене, через которую проникал свет, манила к себе. Я принюхался и учуял запахи оттуда, с другой стороны: мескитовое дерево, цветы и, кажется, кошатина. Я тронул трещину лапой. Кусочек стены отвалился, трещина стала шире. Я толкнул. Получилась дыра, через которую виднелись крупные камни, шар перекати-поля и на некотором расстоянии высокий холм.
Я начал рыть, неистово, яростно. Грязь и камни летели во все стороны. Вскоре в дыру пролезла моя голова. Я сморгнул пыль и увидел, что нахожусь на вершине крутого склона, а далеко внизу расстилается равнина. Попытался пролезть в отверстие целиком, но застрял, что привело меня в легкую панику. Так, пора пустить в ход задние лапы. Задние лапы принялись за работу. Послышался странный рокочущий звук, гора задрожала. Я извивался и рыл, изо всех сил стараясь освободиться. Гора гулко ухнула и выплюнула меня из отверстия, точнее, отверстия больше не существовало. Я кубарем покатился по склону вместе с камнями и комьями грязи.
Мое падение завершилось на нешироком выступе. Цепь обмотала мне живот и спину, вокруг столбом стояла пыль. Вы спросите, было ли мне больно? Нет. Я не испытывал ни жажды, ни даже усталости, только немного хотелось есть. В памяти всплыл холодный бифштекс, обильно политый соусом. В тот раз мы разделили угощение с Берни. Ладно, признаюсь: я жутко проголодался.
Я встал и бодро встряхнулся, подняв тучу пыли. Когда пыль осела, я разглядел внизу пустыню. Она простиралась во все стороны, до самого горизонта, на котором высились скалы. Ни тебе мистера Гулагова, ни его ранчо, вообще никаких сооружений и людей. Свободен! На ум сразу же пришли мысли о доме и Берни.
Домой, но как? Я принюхался. Мне уже приходилось возвращаться с больших расстояний, и я всегда ориентировался на собственный запах (кстати, очень славный, я разве не говорил?). Сейчас, однако, мой запах вел только в одном направлении, вверх по склону, а потом в тоннель шахты. Нет, туда мне явно не надо.
Я прошелся вдоль выступа, прикидывая, как лучше слезть вниз. В воздухе опять появился тот странный кошачий запах, вернее, почти кошачий. Я обнаружил узкую канавку, спустился по ней с выступа и обогнул огромный камень величиной с автомобиль. Свежий воздух, не слишком жарко, солнечный свет - все не так уж и плохо! Мой гордо выпрямленный хвост слегка покачивался из стороны в сторону. Если на то пошло, самочувствие у меня отличное, волноваться и тревожиться не о чем.
И тут внезапно, если не считать легкого колебания воздуха позади, на меня набросилось что-то большое и мощное, причем с такой силой, что я отлетел в сторону и больно ударился о склон холма. Перекатившись на живот, я поднял голову и увидел огромного, похожего на кошку зверя, вновь готового к атаке. Этого зверя я знал по программам канала "Дискавери". Горный лев, иначе пума. Устрашающего вида зубы, когти, горящие желтые глаза - в общем, кошка, увеличенная до кошмарных размеров. Как там сказал Берни, сидя перед телевизором? "Если когда-нибудь повстречаешься с такой киской, Чет, ни в коем случае не беги. Побежишь, и тебе конец". В тот вечер мой напарник после одной-двух порций бурбона (употребление которого далеко не всегда благотворно на нем сказывается) даже изобразил из себя пуму и в шутку напал на меня, скрючив пальцы, будто когти. "Стоять, Чет, стоять", - приговаривал он. Вы же знаете, я всегда безоговорочно доверяю Берни, верю каждому его слову.
Я развернулся и побежал. Нет, понесся, почти не касаясь земли, прижав уши. И все же гигантская кошка почти сразу настигла меня и вонзила когти мне в спину. Сцепившись в клубок, мы покатились вниз по склону, морда к морде. О, эти ужасные глаза, глаза убийцы!
Мы врезались в большой колючий кактус, я мгновенно вскочил на ноги, пума - тоже. Она присела, изготовившись к прыжку. Глядя на нее, я зарычал. Не знаю зачем, просто зарычал. Огромная кошка замерла, словно в сомнении - ага, Берни был прав! - а затем, вместо того чтобы прыгнуть, полоснула меня лапой, так быстро, что я даже не успел поморщиться. Бок обожгло болью. Но что это?.. Коготь пумы застрял в одном из звеньев цепи! Возникла пауза, которой я и воспользовался, повернув голову и укусив обидчицу в плечо. Она взревела страшным рыком, похожим на раскат грома. Моя шерсть встала дыбом. Пума дергала лапой, пытаясь ее освободить, я шкурой чувствовал невообразимую силу этого зверя. Ошейник тотчас лопнул, пума опять издала громоподобный рык и припала к земле, готовясь напасть, однако в следующий миг рык превратился в судорожный кашель. Я знаю, так бывает, если в горле застрянет куриная косточка. Смотрите-ка! В глубине глотки, за острыми длинными зубами блеснуло звено цепи. Должно быть, пума нечаянно проглотила его. Она согнулась пополам и попятилась, хрипло давясь. Я попросту дал стрекача и не оглядывался до тех пор, пока не очутился на равнине. Все. Хищник остался позади.
Я двинулся за солнцем. Выбор оказался правильным, потому что солнце вело меня к тем самым скалам, что виднелись вдали. Я перешел на рысь. Как хорошо, что шею больше не стягивает гадкая удавка! Я бежал довольно резво, мог бежать бесконечно.
К тому времени как солнце село за горы, сразу охладив воздух, я уже не бежал, а плелся. Хотелось есть и пить, да еще устал как собака. Язык опять пересох и перестал умещаться во рту. То и дело я тяжело и часто дышал, а еще иногда чувствовал запах крови, по-видимому, моей собственной. Один раз посреди голой пустыни я увидел на столбе знак. Поглазев на него, перевел взгляд на скалы. Они казались все такими же далекими, зато их тени вытянулись и все больше приближались ко мне.
Наступила ночь, на небе высыпали звезды. Я знал, что двигаюсь в верном направлении, и не останавливался. Впереди стал различим дрожащий огонек. Вскоре потянуло дымком, и не только дымком, но и жареным мясом. Я порысил быстрее. Постепенно неверный желтый огонек превратился в костер, вокруг которого темнели очертания человеческих фигур. Я приблизился к костру, но предпочел остаться в тени.
И верно, люди. Кажется, байкеры. Ох, не любим мы байкеров, я и Берни. Мужчины и женщины сидели кружком у большого костра, выпивали, курили, готовили бургеры; их мотоциклы стояли у покосившейся хибары. Сколько всего людей? На этот вопрос я вам не отвечу.
- Эй, что это там?
Я навострил уши.
- Койот?
Я отступил глубже в темноту. Не то у меня сегодня настроение, чтобы сносить издевки.
- He-а, похож на собаку.
- В такой глуши?
- Должно быть, голодный.
- Эй, песик, хочешь бургер?
Вскоре я уже сидел у огня, лопал бургеры (больше двух) и общался с байкерами. Мое первоначальное мнение о байкерах - во всяком случае, конкретно об этих - изменилось в лучшую сторону. Все они, включая женщин, были высокие и толстые, с ног до головы в татуировках и с проколами во всевозможных местах (пирсинг всегда вызывал у меня неприятные мурашки), но при этом весьма дружелюбные.
- Вид у него не ахти.
- Интересно, откуда он взялся?
- Посмотри табличку на ошейнике.
- Нету у него таблички, - сказала одна из байкерш и ласково потрепала меня по загривку.
Как - нет таблички? Охо-хо. Странно, и ошейника не чувствую. Неужели потерял? Где?
- У него что-то на спине, - продолжила байкерша. - Вроде засохшая кровь.
Самый большой байкер, здоровенный малый с длинной белой бородой, наклонился ко мне.
- Ерунда, - заявил он. - Видели бы вы того, другого!
Все захохотали и долго не могли уняться.
- Хочешь пить, собачка?
Еще как.
- Пиво любишь?
Нет. Я люблю воду, и только воду, но ее, кажется, поблизости нет. Кто-то наполнил пивом старый колпак от колеса. Я попробовал. Что ж, неплохо. Угостился еще.
- Чудила! - сказал один байкер и погладил меня. То же самое сделала байкерша. Потом байкер-верзила отогнал их и сам принялся гладить меня, одновременно потягивая пиво. Скоро языки костра заплясали в затейливом танце. Другая байкерша достала из-за пазухи губную гармонику. В небе взошла луна. Я немного повыл. Кое-кто из байкеров присоединился ко мне. Они отлично выли, почти как я. Мне снова налили пива.