* * *
Когда я проснулся, мы с Берни были одни. Он сидел за столом и держал в руках чек. Я вылез из-под столешницы, вытянул передние лапы и с наслаждением прогнул спину, почти уложив нижнюю челюсть на пол. Замечательно.
Берни посмотрел на меня.
- Все прошло хуже, чем я рассчитывал, - сказал он и помахал в воздухе чеком. - Две тысячи.
Так, а что здесь плохого? Тысяча - это хорошо, а две - тем более.
- Проблема в том, что чек подписал Кифер. Теперь он тоже мой клиент, как и Синтия. Я бы предпочел общаться с ней. Он…
Мне, конечно же, было интересно, что Берни скажет про Кифера, но в этот момент раздался звонок в дверь. Мы открыли. На пороге стоял Чарли с рюкзачком за спиной.
- Привет, пап. Здорово, Чет.
Переднее боковое стекло автомобиля, припаркованного на улице, опустилось, оттуда выглянула Леда.
- Привезешь его завтра к двум часам, - сказала она. - Не позже.
За Ледой я разглядел Малькольма; ее бойфренд сидел за рулем и разговаривал по мобильному телефону. Я залаял. А почему бы нет, черт подери? К моему удовольствию, Малькольм обернулся - ясное дело, боится меня и моих сородичей.
Чарли вошел в дом. Я радостно его облизал.
- О-о-о, - сказал он и скорчил смешную рожицу. - Я готов к походу.
- Мы идем в поход? - поднял брови Берни.
- Ты обещал.
- Хорошо, тогда собираемся.
Мы взяли палатку, спальные мешки, надувные матрацы, насос, колышки, деревянный молоток и переносной холодильник, набитый едой и напитками.
- Все собрали? - спросил Берни.
- Спички! - вспомнил Чарли.
Берни расхохотался. Мой хвост нечаянно смахнул что-то с кофейного столика. Я постарался вилять им помедленней.
К тому времени как мы отправились в поход, уже стемнело. Берни открыл раздвижные двери, и мы вынесли все снаряжение (я отвечал за молоток) на задний двор. Вбили колышки, установили палатку, накачали матрацы, развернули спальные мешки. Наши походы делились на два вида: либо мы садились в машину и ехали в пустыню, либо поступали так, как сейчас. Чарли предпочитает второй вариант. Больше всего ему нравится ночевка в спальнике.
Берни выложил камни кругом, добавил щепок и развел костер. Чарли жарил сосиски на палочке, и огонь бросал отсветы на его лицо. Моему партнеру досталось две сосиски, Чарли - одна, мне две, а потом еще одна. Я тайком стащил ее из упаковки, когда никто не видел. Зря она там, что ли, осталась. Затем последовал жареный зефир, на который я не польстился. Корочка довольно вкусная, а вот проглатывать липкую середину, чтобы она не приставала к зубам, я так и не научился.
Огонь угасал. Берни запел песню под названием "Сыромятная плеть", Чарли присоединился к отцу. Я тоже начал подпевать выразительным "у-у-у, уу-у", которое лучше всего получается, если задрать морду к небу.
- Пора спать, друзья, - объявил Берни.
Он и Чарли скрылись в палатке, я свернулся калачиком возле костра, глядя на мерцающие угли. Разговоры в палатке скоро стихли. Ах, пикники, походы… Я закрыл глаза и уже почти уснул, как вдруг услышал вдалеке лай. Тот самый, который помнил еще с позапрошлой ночи. Сегодня леди лаяла и лаяла без устали. Сон мгновенно слетел, я почувствовал себя бодрым и полным сил. Выяснилось, что я уже у ворот, выходящих на каньон. Ворота высотой в рост Берни или даже выше, конечно же, были заперты, но я ведь рассказывал вам про свою прыгучесть? Один миг, и я очутился по другую сторону ворот.
Гав-гав. Я шел на звук в полной готовности, предвкушая славную встречу. Лай, однако, привел меня не в каньон, а заставил обогнуть двор, выйти на нашу улицу и двинуться вниз по склону, удаляясь от дома Игги.
Миновав несколько домов, я неожиданно заметил стоящий автомобиль, внутри которого находились двое мужчин. Ближайший фонарь висел далеко, на самом углу улицы, но я неплохо вижу и в темноте. И что же предстало моим глазам? Сиденье переднего пассажира занимал белобрысый тип с массивными скулами и крошечными ушами. Этот негодяй мне знаком, ох как знаком! Так, что еще? Стекло с его стороны было опущено, он сидел, положив руку на дверцу. Всего, что говорил Берни, я не запомнил, но точно знал: передо мной преступник.
Я разогнался, прыгнул и вцепился ему в локоть.
Преступник вскрикнул.
- Борис, что за… - начал было его подельник, сидевший за рулем, но тут заметил меня.
Водитель достал пистолет, толстый такой пистолет, знакомый мне еще по школе "К-9": он называется "тэйзер".
Раздался легкий щелчок, и что-то несильно ударило меня в шею. В то же мгновение дикая боль пронзила мое тело. Я упал на землю, судорожно дергаясь. Попытался залаять, позвать Берни, который находился совсем рядом, но не смог. Дверцы автомобиля открылись, поднялась крышка багажника. Светловолосый Борис и водитель, маленький смуглый человечек с бровями, сросшимися на переносице, выскочили из машины, схватили меня и швырнули в багажник.
Крышка с глухим стуком закрылась. Меня окружила кромешная тьма. Автомобиль тронулся с места. В этом тесном пространстве нельзя даже встать! В ярости я начал биться о стенки багажника. Берни! Берни!
Машина набрала скорость. Я услышал тихое поскуливание. Оказалось, что звук исходит от меня. Кошмар. Мне уже даже не было больно.
Я лег и постарался успокоиться. Через некоторое время распознал запах, очень слабый, на грани чувствительности моего носа: запах молодой девушки, с нотками меда, вишни и похожего на солнце цветка, который растет вдоль дорог. До меня здесь была Мэдисон.
9
Я хорошо вижу в темноте, поэтому день или ночь - в общем, без разницы, но сейчас впервые в жизни я оказался в полном мраке, и это мне очень не понравилось. Помимо запаха Мэдисон меня окружало множество других: запах топлива, резины, гниющих отходов. И еще звук: жалобное, тоскливое подвывание… А, это я. Опять? Стоп, хватит. Потом меня охватила дрожь, пришлось бороться и с ней. Я затих.
Впрочем, что проку просто лежать и ждать? Я вытянул переднюю лапу. Коготь царапнул стенку багажника. Может, стоит поскрести? По моему мнению, царапанье и рытье - хороший способ действия, почти всегда помогает. Я заработал когтями, ощутил какую-то ткань навроде ковровой. Скоро в дело пошли все лапы, из-под которых полетели частицы всевозможных материалов, твердых, мягких, кажется, даже, куски проводов. Мелькнула яркая искра, потом все опять погрузилось во тьму. Не знаю почему, но я решил, что эта искорка - хороший знак, и заскреб еще энергичней.
Взвизгнули тормоза, автомобиль остановился, причем так резко, что я ударился о переднюю стенку багажника. Хлопнула дверца, затем другая. Я различил приближающиеся шаги. Машина издавала непонятные металлические щелчки. Кроме этого, слышался пронзительный вой ветра.
- Что за черт? - произнес мужской голос.
- Слышь, Борис, по-моему, стопы накрылись, - ответил другой голос. Я узнал его: он принадлежал коротышке-водителю со сросшимися бровями.
- Накрылись? - переспросил Борис.
- Ну да, перегорели.
- Сам вижу. За состояние машины отвечаешь ты, - возмутился Борис. Его речь я разбирал с трудом.
- С утра все было нормально, - недоуменно произнес водитель. Раздался легкий стук. Вероятно, он похлопал по корпусу заднего фонаря. - Должно быть, псина виновата.
- Хочешь убедить меня в том, что собака могла повредить стопы?
- Сам же слышал, как этот бешеный бился об стенки.
- Собаки на такое не способны, Гарольд, - сказал Борис. - Это против логики.
- Против чего?
Я тоже, признаться, не понял фразы.
- Откроем багажник? - предложил Гарольд.
Вот это гораздо понятней! Я быстро перевернулся на живот, поджал под себя лапы и приготовился к прыжку. Это мой шанс! Когда крышка откроется, я…
- Не сейчас, - возразил Борис. - После того как приедем на ранчо.
- Как скажешь, - подчинился Гарольд. - А куда денем этого чертова пса?
- Не знаю. От него куча проблем.
- Так почему бы не пристрелить его прямо сейчас? Кончим на месте да и выбросим на обочину, а?
- Хм-м, - протянул Борис и, помолчав, добавил: - Мистер Гулагов - ас логики. Он примет верное решение.
Шаги удалились, хруст гравия стих. Дверцы открылись и закрылись. Машина поехала. Я еще немножко поскреб, но ничего не изменилось. Дорога стала неровной и ухабистой.
Прошло время, много времени. Тряска, темнота, никаких новых звуков и запахов. Я держал глаза открытыми, хотя смотреть было не на что. Тем не менее я оставался начеку. Берни часто повторял поговорку: что-то там - не помню, что именно - зависит от подготовки. Мои мысли вернулись к Берни. Я рассказывал вам про его запах? Чудесный, самый замечательный из всех людских запахов, которые мне доводилось нюхать. По правде говоря, в чем-то даже собачий. Нет, конечно, не такой, как у меня. Мой - вообще самый лучший, хотя и трудно поддается описанию: смесь ароматов потертой кожи, пряных специй, норкового манто (про норковые манто я знаю от Берни. У его бабушки было манто из норки, которое он потом подарил Леде) и еще "капельки". Это любимое слово моего партнера, мне представляется, что оно обозначает капельку супа, в моем случае - томатного супа-пюре. Помню, как впервые ощутил запах Берни, еще в школе для полицейских собак, незадолго до несчастного…
Автомобиль встал, хлопнули дверцы. Я вновь подобрался, чтобы совершить прыжок, однако ничего не произошло. Шаги удалились в противоположном направлении. За исключением слабого шума ветра - тишина.
В чем дело? Я был готов атаковать, грудью пробивать себе путь, но закрытая крышка багажника служила непреодолимым препятствием. На ум не приходило никаких мыслей, кроме как о Берни.
Я ждал и ждал, не теряя бдительности. Берни мог бы мной гордиться. Я очень долго держался в полной готовности, до тех пор пока у меня не отяжелели веки.
Скри-ип. Бум! Где я? Что…
Поднятая крышка багажника еще вибрировала. Открыли, открыли! Я слышал, как она подрагивает: дрр-рр, дрр-рр, хотя пока ничего не видел. Яркий дневной свет хлынул в глаза и ослепил. Нюх, однако, мне не изменил. Четко пахло людьми, причем злыми и нехорошими. Ну же! Я рванулся в сторону света.
Все смешалось: матовые отблески металла, человеческие лица, жесткое приземление. Я кубарем покатился вперед и врезался во что-то твердое. Что это? Я прыгнул в…
Послышался лязг железа. Клетка?! Клетка… О нет!
Я завертелся волчком. Глаза постепенно привыкли к освещению, но было поздно. Борис задвинул засов. Я бросился на решетку с яростным лаем, сотрясая клетку. Тщетно. Через некоторое время я уже просто стоял и глядел наружу, глухо рыча.
За мной наблюдали трое: Борис, водитель Гарольд и низенький крепкий тип с толстой шеей, толстыми конечностями и обритой головой.
- Отличный зверь, - сказал он. Бритоголовый разговаривал в той же манере, что и Борис, только четче.
- Вы так считаете, босс? - спросил Гарольд.
- Пес доставил нам кучу неприятностей, мистер Гулагов, - сообщил Борис. - Даже прокусил мне руку, негодник. Пришлось заклеить пластырем, видите?
Мистер Гулагов не смотрел на руку Бориса, он смотрел на меня. Глазки у него были маленькие и бесцветные, словно бы спрятанные под нависшими бровями.
- Думаю, мы его натаскаем.
- И что он будет делать? - поинтересовался Гарольд.
- Драться с другими собаками, что же еще! - ответил мистер Гулагов. - В Мексике проводят превосходные собачьи бои. Я уже подумываю об инвестициях.
- Там тоже крутятся деньги? - спросил Борис.
- Запомни, Борис: деньги всегда крутятся там, где делают ставки.
- Да, сэр.
- Я тоже запомню, - пискнул Гарольд.
Мистер Гулагов не удостоил его вниманием. Он внимательно разглядывал меня.
- Прекрасное животное. Дайте ему костей.
- Костей?
- В награду.
- За что? - возмутился Борис. - Он наш враг!
Мистер Гулагов улыбнулся. Какие большие у него зубы! Большие и белые, таких я еще ни у кого не видел.
- Скоро я сделаю из него друга.
- При помощи косточек?
- Не только. Есть награда, есть наказание. Простая арифметика. Награда плюс наказание равняется собачья преданность.
- Пес будет вам предан?
- На все сто процентов, - заверил мистер Гулагов. - Если потребуется, он отдаст за меня жизнь. Но сперва нужно дать ему имя.
- Кажется, у него уже есть кличка, - сказал Гарольд. - Выбита вот здесь, на ошей…
Мистер Гулагов поднял глаза на водителя, и тот мгновенно умолк.
- Назовем его Сталин.
- Сталин? Как того правителя, который…
- Это имя несет в себе глубокий смысл, - произнес мистер Гулагов, поджигая толстую сигару. - Отведите Сталина в сарай.
Все произошло так быстро, я и опомниться не успел. Но быть преданным этому типу? Ни за что на свете. Кстати, меня зовут Чет. Коротко и ясно.
Они ушли в направлении каких-то зданий. Однажды мы ездили на ранчо: я, Берни, Чарли и Леда - я уже говорил, да? Это место немного напомнило мне то самое ранчо, только здесь все было ветхое и разваленное, и ни одной лошади на всю округу. Я сразу это определил по отсутствию лошадиного запаха. Позади строений высилась крутая скала, там и сям поросшая кактусами. Скала, и все, а дальше - пустыня да ветер. Ветер, кстати, был очень слабый, я его даже не ощущал, хотя по звуку казалось, что воет ураган.
Заурчал автомобильный двигатель, из-за угла на желтом погрузчике выехал Гарольд. Я знал, что такое погрузчики, потому что некоторое время назад нам с Берни пришлось расследовать дело о краже на складе. Погрузчик подъехал ко мне и остановился, его вильчатый подъемник, чуть скрипнув, опустился. Вилки продвинулись под днище клетки. Лицо Гарольда со сросшимися в одно целое бровями оказалось совсем близко и совершенно, просто совершенно мне не понравилось.
- Сиди смирно, Сталин, - сказал он.
Я без раздумий бросился на него, позабыв про клетку. Конечно же, ударился о решетку и упал на пол. Голова закружилась, перед глазами поплыли пятна. На смех Гарольда я даже не стал обращать внимания.
Мы медленно поехали к постройкам. Длинный низкий дом, хлев, несколько сараев с выломанными досками, облупившейся краской и кое-где битыми стеклами. Гарольд обогнул хлев, спустил клетку погрузчиком на землю и уехал.
Стояла тишина. Солнце поднималось выше, зной усиливался. Я хотел пить, но воды не было. Я не чувствовал ее запаха ни в клетке, ни вообще поблизости. Я принялся беспокойно ходить из стороны в сторону. Изо рта потекла слюна, кажется, с пеной. Я лег и только тогда заметил большую черную дыру в основании скалы напротив. В дыру уходили ржавые рельсы. Шахта! Берни - большой любитель исследовать заброшенные шахты посреди пустыни. Мы побывали во многих, и одну вещь я усвоил точно: внутри свежо и прохладно. Эта мысль не оставляла меня, поскольку день становился все жарче.
Солнце село за скалу, воздух немного остыл, но моя жажда не убавилась. Пересохший язык распух и стал казаться чем-то отдельным от меня. На землю легли длинные тени, небо потемнело.
Неожиданно я учуял воду, восхитительный, чистый запах с примесью камня и металла. Затем послышались шаги. Я привстал.
Из-за сарая вышел мистер Гулагов. В руках он нес большую миску, через края которой переливалась вода. Он остановился перед клеткой и поставил миску на землю, так близко, что еще чуть-чуть, и я мог бы просунуть язык и дотянуться до воды.
- Привет, Сталин, - сказал мистер Гулагов. - Как наши дела?
Я не издал ни звука, не пошевелил ни единым мускулом. Меня зовут не Сталин.
- Мы с тобой подружимся, Сталин, - продолжал мистер Гулагов. - Жарковато здесь, правда? Хочешь пить?
Я стоял неподвижно.
- Вот вода. В старой шахте есть колодец с вкусной и холодной водой. - Он коснулся миски мыском туфли, несколько капель выплеснулось через край. - Хочешь холодной водички? Я запросто подвину миску поближе. Тебе нужно выполнить одну простую команду: сесть. - Мистер Гулагов сделал паузу. - Ну как, готов? Сталин, сидеть!
Я не шевельнулся.
- Сидеть!
Я немного вытянул вверх шею.
- Не разочаровывай меня, Сталин. Ты ведь обученный пес и знаешь команду "сидеть".
Право отдавать мне команды имеет только один человек: Берни.
- Скоро ты кое-что узнаешь. Я не терплю, когда мне не подчиняются. И всегда побеждаю. - Лицо мистера Гулагова покраснело, он повысил голос: - Сидеть! Сидеть, тупая дворняга!
Ага, сейчас.
Мистер Гулагов пнул миску, перевернув ее вверх дном и, тяжело топая, удалился. Когда он скрылся из виду, я просунул язык между прутьями решетки и полизал мокрую землю.
10
Я лежал с высунутым языком и тяжело дышал. В мыслях я вспоминал тот единственный раз, когда видел снег. Мы с Берни отправились в горы, забыл в какие. Мы ехали на машине, потом долго взбирались вверх, и вдруг ни с того ни с сего земля оказалась покрытой чем-то белым. Ничего себе! Повсюду на земле - белое одеяло! Я прыгал и бегал зигзагами по этой странной штуке.
- Снег, Чет, - объяснил Берни, - это называется снег.
Раньше я и понятия не имел про снег. Я нюхал его, пробовал на вкус, катался по нему. У-у-у, от холода у меня по спине побежали мурашки! Берни кидал снежные шарики, я ловил их на лету, а некоторые рассыпались, ударившись о мой нос. Я носился туда-сюда, валялся и крутился как шальной. Мы страшно веселились, а потом, по пути вниз, пришли к месту, где снег между камнями растаял, превратился в воду и тек (Берни сказал, "бежал") вниз ручьем. Я опустил морду в этот ручей и напился самой вкусной воды, какую только пробовал в жизни. Сейчас я подумал про нее - и перестал хватать ртом воздух.
Дневной свет еще не померк, когда я вновь услышал шаги. Поднялся, чувствуя себя как-то странно. На этот раз пришли мистер Гулагов и Борис, без воды.
- Ого, - сказал Борис. - Язык точно кирпич.
- Ерунда, - махнул рукой мистер Гулагов. Толстые кольца на его пальцах поймали отблески гаснущих лучей солнца. - Собаки могут обходиться без воды несколько дней.
- А я думал, верблюды.
Мистер Гулагов застыл на месте.
- Это шутка? - зловеще спросил он.
- Нет, сэр, прошу прощения.
- Хорошо. Юмор - сложная штука.
- Я запомню.
- Сложная и подходящая не для всех.
- Больше не повторится!
- С шутками я разберусь, - сказал мистер Гулагов. - Ну что ж, начнем.
Они приблизились к клетке. Борис протянул руку.
- Можно?
- Да.
Борис отодвинул засов и открыл дверцу. А вот и зря, приятель. Я подскочил, распрямился в воздухе, будто пружина, и метнулся в открытую…
О нет… Раздалось звяканье железа, металл блеснул в сумерках, и что-то тесно сдавило мне шею. Я потерял равновесие и упал плашмя в грязь, а шею тем временем сжимало все туже и туже. Подняв глаза, я увидел перед собой мистера Гулагова, который изо всех сил тянул на себя цепь ошейника-удавки и скрежетал огромными зубами. Я знал, что такое ошейник-удавка, пару раз видел, как соседи применяли их для дрессировки молодых щенков, но на меня эту гадость никогда не надевали, даже до того, как я попал к Берни. Я извивался и корчился, пытаясь избавиться от жестких металлических звеньев, однако делал себе только хуже.
- Так ты сделаешь себе только хуже, - сказал мистер Гулагов, затягивая цепь и заставляя меня подняться.