- Я независимый музыкальный продюсер,- начала Ж. К.- и назначила встречу сегодня для демо-записи группе монахинь из тибетского женского монастыря.
- Значит, вы собираетесь туда лететь?
- Нет, они должны прибыть в нашу страну. Мы договорились об их прибытии несколько недель назад. Их контактным лицом в епархии епископа выступает Отец Анжело Каравончелло.
Мэлони склонил голову перед этим святейшим именем. Департамент полиции Нью-Йорка и Епархия Нью-Йорка довольно тесно сотрудничали. Ну, во-первых, обе организации борются со злом во всех его проявлениях. Во-вторых, содержат в своих рядах довольно много ирландцев и итальянцев. В-третьих, они идут по одному и тому же топкому месту, поэтому лучше держаться друг друга. Мэлони лично не знал Отца Анжело Каравончелло, но одного имени и связи с епархией было для него достаточно.
- Понятно,- пробормотал он.
- Хор монахинь собирается записать поп-альбом, как это сделала та французская монахиня с "Amazing Grace" несколько лет назад, выстрелив, как пуля на самую вершину хит-парада.
- Пуля?- нахмурился Мэлони.
- Так принято выражаться на торговых переговорах,- пояснила она.- Когда музыкальная запись очень быстро движется вверх в рейтинге продаж, то мы называем ее пулей.
- Так принято выражаться и у нас в полиции тоже,- сказал Мэлони ей.- Но когда мы видим кого-нибудь с пулей, то чаще всего он уже никуда не движется. Так когда, говорите, эти сестры должны прибыть сюда?
- Через полчаса.
- Журнал записей показывает, что миссис Тэйлор вошла в здание сегодня утром, после ограбления, и ее не было прошлой ночью, когда произошла кража,- произнес звучно молодой темнокожий полицейский.
- Естественно меня не было,- сказала она, снова улыбаясь и строя глазки Мэлони.- Я не настолько сильно люблю мою работу.
- Конечно,- согласился Мэлони, улыбаясь в ответ,- он безумно хотел пожать ее руку.- У такой красивой женщины как вы,- начала он,- непременно должна быть личная жизнь.
- О, только не теперь, старший инспектор,- произнесла миссис Тэйлор, хихикая и помахав капризно пальчиком перед ним.- Не забивайте вашу голову моей личной жизнью.
Эта женщина заигрывает со мной!
- О, я не имею ничего такого в том роде, миссис Тэйлор,- оправдывался он, а лицо его покраснело, но выглядело все же довольным.- Ведь я по возрасту я вам как старший брат.
Мэлони заметил, что молодой полицейский неодобрительно, возможно даже иронично смотрит на него, поэтому поспешил закончить разговор:
- Вы можете быть свободны, а когда прибудут сестры, мы проведем их прямо к вашему офису.
- Спасибо, инспектор,- поблагодарила миссис Тэйлор и только теперь она протянула свою руку в запоздалом рукопожатии.
Довольный Мэлони пожал ее. Она оказалась теплой, мягкой и приятной на ощупь как он и подозревал.
У этой леди тоже интересная походка, точь в точь как у инструктора дзюдо. Мэлони вздохнул и предался воспоминаниям прошлых лет. Примерно через полчаса позади его машины остановился потрепанный бывший школьный автобус. Он все еще сохранил желтый цвет, но теперь на нем виднелись черные буквы "Молчащие Сестры из St. Filumena". На водительском кресле сидела круглолицая монахиня, а позади нее еще целая банда. Монахини в традиционных одеждах. Мэлони был очень рад видеть сестер в старых добрый черно-белых рясах. Некоторые из них держали сумки, несомненно, с нотными тетрадями. Снова выбравшись из своего автомобиля, Мэлони позвал ближайшего патрульного и дал ему адрес, куда следовало провести монахинь на их запись.
Одна из монахинь, жилистая старушка, которая, по-видимому, была у них главной, подошла к инспектору и показала ему водительское удостоверение и читательский билет, на которых значилось сестра Мэри Форсибл. Она казалась очень застенчивой, даже ничего не произнесла.
- О, все в порядке, сестра,- ответил ей Мэлони.- Я и не мог сомневаться в вас. Вы знаете, ведь я до сих пор чувствую себя мальчиком из приходской школы.
Сестра Мэри Форсибл улыбнулась и забрала свои документы и все они направились в здание. Такие невинные и безобидные, они собираются проявить благодать через музыку в этом грязном и несчастном мире. "Урок для всех нас",- подумал Мэлони и вернулся к своей машине, вспоминаю об инструкторе дзюдо.
48
- Тини,- произнес Дортмундер,- подумай. Ты ведь не хочешь оказаться в тюрьме.
- Я не хочу надевать костюм монахини,- зарычал Тини и повернулся, чтобы угрожающе ткнуть пальцем в Уилбера Хауэя:- Еще одна шутка о рясе и то, что черное и белое превратиться полностью в красное.
- Ну и ну,- ответил Уилбер, посторонившись,- разве ты не понимаешь шуток?
- Нет.
Шутка. Сестра Мэри Форсибл приняла заверения Дортмундера, что тот действует только в интересах спасения сестры Мэри Грейс, и собрала вместе пятнадцать монахинь. Они прибыли с окраины города, взяв с собой запасные рясы больших размеров и кассету с любимыми мелодиями в исполнении Венского хора мальчиков "The Little Drummer Boy," "Agnus Dei," "Silver Bells." Именно они звучали сейчас из магнитофона, который стоял на пианино в другой комнате. Монахини заняли все свободное пространство в офисе. Кто-то даже сидел, ничего не подозревая, на коробке со "Скандинавские секреты в браке", каждый экземпляр которой припрятали еще до прибытия сестер. Ноты, которые были отправлены подающими надежды новичками в "Супер Стар Ко", теперь в качестве реквизита были розданы сестрам для так называемой звукозаписывающей сессии. И те монахини, которые умели читать ноты, были заняты изучением этих материалов. И банда Дортмундера облачилась в черное и белое.
Очень странно. Когда все тело полностью закрыто невыразительной черной монашеской рясой, за исключение лица, окруженного белым овалом апостольника, то и речи не может идти о проявлении индивидуальности в таком образе, но все же это имело место быть. Сестра Мэри Грейс, например, облачившись в свои прежние одеяния, выглядела теперь целостно и ослепительно. В свою очередь Тини, лицо которого, по большому счету, состояло из костяшек, только костюмом был похож на сестру. В средние века такие "монахини" отравляли и грабили неосторожных путешественников. Стэн Марч выглядел как пилигрим из Кентерберийских рассказов, возможно, тот, кто придерживался альтернативных дорог в Кентербери. Уилбер Хауэи выглядел так, как будто еще пятьдесят лет назад родители сочли внешний мир слишком опасным для него и отдали в монастырь. Келп выглядел очень мило, а Дортмундер производил впечатление миссионерской сестры, которая уже побывала среди каннибалов и охотников за скальпами прежде, чем поняла, что утратила веру.
Но как бы они не выглядели и как бы себя не чувствовали в этой одежде – это было их единственный шанс и каждый знал это. Все они переоделись в мужском туалете, и к счастью никто из них не был на высоких каблуках. И все, что нужно было теперь сделать - это ждать обхода полицейских. В это время Ж. К. учила Дортмундера пользоваться аудиомагнитофоном и объясняла настоящим и верующим сестрам как создать видимость хора. Три небольших микрофона, все, что у нее было здесь, поставили на видном месте в приемной. Энди Келп стоял в открытых входных дверях, поглядывая в сторону лифтов и ожидая красного сигнала, который означал бы начало зачистки на седьмом этаже.
Прошел уже час как они были готовы к своему "выступлению". Как долго может продлиться осмотр копами пустующего здания даже если здесь и семьдесят шесть этажей? Дортмундер не хотел, чтобы его люди перетренировались, и расслабились, когда настанет решающий момент.
Он не упомянул об ограблении в телефонном разговоре с монастырем, чувствуя, что лучше отложить спор о морали на другое время. И, в конце концов, он ведь не просил монахинь участвовать в каких-нибудь кражах, выносе или укрытии награбленного добра. Он попал сюда по их просьбе, чтобы спасти украденную сестру, и он сделал это, но при помощи других людей. Теперь же он просит Молчащих Сестер о спасении спасателей. Просто. Ясно. Почти честно.
- Они идут!- прошипел Келп и посмотрел взволнованно в комнату, где уже зашелестели юбки ряс.- В любую секунду,- произнес он, продолжая выглядывать в коридор,- в любую секунду.
- Закройте эту чертову дверь!- приказал Дортмундер.- Дверь, я имею в виду. Закрой дверь.
Келп закрыл дверь, на внешней стороне которой висело написанное от руки объявление "Соблюдайте тишину – Не входить и не стучать - Звукозаписывающая сессия". Приподняв обеими руками края юбки, Келп быстро направился на свое место. Дортмундер в соседней комнате нажал на кнопку магнитофона, и послышались четкие красивые голоса хора мальчиков, наполнив обе комнаты композицией Баха "Jesu, Joy of Man's Desiring." Настоящие и фальшивые монахини тоже держали ноты близко возле глаз – а в "некоторых" случаях очень близко возле лица, как их и учила Ж. К. Они синхронно с хором мальчиков шевелили губами. И, как того ожидал Дортмундер, полиция проигнорировала табличку на двери и доносившееся пение и постучала по дверному стеклу.
Дортмундер с одной рукой на кассетном магнитофоне пробовал выглянуть из внутренней комнаты. Он видел, как Ж. К. направилась к входной двери, изобразив раздражение на лице. Она открыла дверь ровно настолько, чтобы офицеры увидели всех этих поющих монахинь позади нее, и прошептала подготовленную заранее речь:
- Ш-ш-ш! Разве вы не прочитали?
Дортмундер насчитал четырех полицейских, которые выглядели очень усталыми, потными и грязными. Они начали с 76-ого, а это был уже 7-ой и до сих пор они ни черта не нашли. И они уже не ожидали найти что-нибудь стоящее, но они и другие отряды зачистки в любом случае направлялись вниз, поэтому решили на всякий случай довести дело до конца. Дортмундер мог прочитать все эти эмоции на их лицах даже отсюда. Один полицейский устало кивнул и что-то сказал спокойно Ж. К. , что, несомненно, было извинениями. Он объяснял, что просто выполняет свою работу, что, несомненно, у него нет иного выбора, как прервать сеанс записи всего на минуту или две.
Хор мальчиков скоро должен был закончить пение заранее отрепетированной части. Палец Дортмундера касавшийся кнопки стоп начал усиленно потеть. Как может палец потеть? А что, если он пропустить окончание композиции, если его палец случайно соскользнет. Тогда каждый перестанет шевелить губами, а проклятый хор мальчиков продолжит пение? Если бы только не этот проклятый обет молчания, то они не занимались бы этой затяжным и скучным процессом, они просто могли бы…
- Хорошо, тогда мы остановимся,- сказала громко и раздраженно Ж. К. Она вернулась и махнула рукой вниз.
Дортмундер закрыл глаза и нажал. Все остановилось. Он открыл глаза и увидел, что монахини зашевелились, смотрели друг на друга, шелестели нотами и избегали прямого контакта с глазами копов. Дортмундер успел присоединиться к ним, когда вошли полицейские и их начальник произнес:
- Да, мэм, старший инспектор Мэлони предупредил нас.
Мэлони! Дортмундер чуть было не подпрыгнул услышав знакомое имя. Некоторое время назад у него произошла стычка с этим инспектором Мэлони, и он едва вышел из нее целым и невредимым. Он, Джон Дортмундер был почти ответственен за некоторую важную проблему, которая досталась старшему инспектору Мэлони в то время. Дортмундеру показалось на мгновенье, что инспектор находиться прямо сейчас в этой комнате и вспомнил его угрожающий голос по телефону: "Когда я заполучу тебя в мои руки, то месяц буду спускать тебя с лестницы вниз".
Тьфу.
Между тем, главный этого отряда копов продолжал разговор с Ж. К.:
- Мы быстро осмотримся вдруг, кто прячется здесь, и вы даже не знаете об этом.
- Здесь,- презрительно повторила Ж. К., махнув рукой на маленькие, тесные и заполненные людьми комнаты.
- Мы справимся быстро, мэм,- пообещал коп.
Было нелегко стоять среди монахинь, надеясь, что полицейские будут осматривать коробки, ящики и комоды и не заглянут внутрь их свертков в поисках ворованных драгоценностей. Тини и Стэн спорили, что нужно было перед чисткой этого этажа провести якобы настоящий сеанс записи, а затем вместе с настоящими монахинями выскользнуть из здания. Однако, если бы копы вошли в пустой, без людей офис, но все еще полный награбленных предметов, то им некуда было бы спешить и они занялись бы детальным осмотром помещений.
Дортмундер был рад, что полицейские купились на эту историю с поющими монахинями. Они пообещали, что будут торопиться, так и сделали. Трое копов стояли возле двери, оглядываясь по сторонам, скромно опустив глаза, а один из них, уважительно прикасаясь к своей форменной фуражке, прошел через толпу монахинь в соседнюю комнату. Он осмотрел ее, вернулся обратно и сказал своим друзьям:
- Никого. Здесь даже арахисовое зернышко не возможно спрятать.
- Хорошо, отлично,- произнес главный и, прикоснувшись к фуражке, отдал честь Ж. К. (нечто похожее).- Сожалею, что прервали вас, мэм. Надеюсь, вы запишите хит.
- Спасибо вам,- холодно поблагодарила Ж. К.
Полицейские направились к выходу, но внезапно главный остановился и обернулся на монахинь – Дортмундер весь съежился от страха и, пожалуй, только его нос остался без изменений – а затем на Ж. К.
- Одно только замечание.
Напряжение в это комнате могло покрыть потребности Кливленда в электроэнергии на целую неделю.
- Да?- отозвалась Ж. К.
- Вы собираетесь снимать клип?
- Ну, гм…- колебалась Ж. К., затем пожала плечами и ответила:- Мы, э-э, пока размышляем над этим.
- Я думаю, вы должны снять видео,- советовал ей коп,- это ведь нужно показать детям, вы понимаете? Вы должны снять клип.
- Хорошая идея,- поблагодарила Ж. К.
- Удачи,- попрощался полицейский, вышел и закрыл дверь
Раздался огромный вздох облегчения, который еще чуть-чуть и можно было расценить как нарушение обета молчания. Однако их вера была крепка. Монахини раскраснелись, возбудились и веселились, ведь это воскресенье так сильно отличалось от обычного воскресного дня в монастыре.
Дортмундер поспешил в другую комнату, чтобы снова включить кассету с записью хора мальчиков с того момента, где их так грубо прервали. Тини произнес:
- Видео. Было бы здорово снять видео с тем клоуном, падающим из самолета.
Сестра Мэри Форсибл стояла возле Тини. Она похлопала его по предплечью и, когда он посмотрел на нее сверху-вниз, она улыбнулась и осуждающе покачала пальцем, затем быстро выхватила ручку из своей рясы и написала несколько слов на обратной стороне своих нот. Она показала записку Тини.
Он прочитал и медленно произнес:
- Христианское сострадание,- он кивнул и наклонился над монахиней как оползень.- Вот что я вам скажу сестра,- прогремел его голос,- он должен выпасть из самолета в воду, теперь хорошо? Теплую, мягкую воду и он не разобьется.
Они улыбнулись друг другу, и Тини направился во внутреннюю комнату. Проходя возле Дортмундера, он добавил:
- Кишащую акулами воду.
49
Демонстрируя себя возле центрального входа в "Государственный банк Авалона", в лучах заходящего солнца и ТВ камер, фиксирующих каждый нетленный момент, главный инспектор Фрэнсис X. Мэлони выслушивал унылые новости от своих мальчиков в синем. Процесс зачистки окончен. Осмотр здания с верхних этажей до самого лобби не принес ожидаемых результатов.
Ну, это было не совсем правдой. Были обнаружены: незаконная букмекерская контора на 37-ом, независимая террористическая группировка по производству бомб из Виргинских островов на 9-ом, двое тюремных беглецов из Массачусетса, профессиональные поджигатели братья Матлок были обнаружены в кабинете педикюра на 52-ом. Однако все еще не были найдены товары, похищенные из офисов импортеров на 26-ом. Кроме этого было найдено удивительно большое количество литературы на тему сексуального хитростей между людьми, состоящими в браке с другими людьми, которые тоже состояли в браке и применяли те же сексуальные хитрости. Но более никаких наемников или грабителей не было обнаружено. Полицейские, которые непосредственно были задействованы в проведении операции по обыску здания, немедленно предоставили письменные рапорты своим начальникам. И теперь эти три начальника (два лейтенанта и один капитан), наклонились достаточно близко к главному инспектору, чтобы непременно попасть в ТВ камеры, и докладывали обстановку.
- Вот как,- прорычал Мэлони, немного отстранившись от своих подчиненных,- разве мы поймали всех наемников.
- Похоже на то, главный инспектор, - произнес лейтенант в камеру, которая находилась на полтора фута справа от Мэлони и судя по всему он попадет в программу новостей.- В здании не осталось более людей, кроме тех, кто отмечался в журнале посетителей.
- И еще братья Матлок,- добавил второй лейтенант, команда которого и нашла этих преступников.
- Так точно,- согласился первый лейтенант, наклонившись чуть влево, чтобы заслонить своего коллегу.
- И вы склоняетесь к версии,- продолжил Мэлони, - что во время той перепалки они, воспользовавшись частным лифтом, спустили награбленное в сад и спаслись бегством до прибытия полиции.
Ситуация складывалась не так как того хотелось. Если бы только хоть один человек из команды Мэлони обнаружил оставшуюся часть похищенных драгоценностей или того кто на самом деле спланировал ограбление, то начался бы долгий процесс реабилитации имени Мэлони, он снова мог бы стать лучшим полицейским в городе, которым он и являлся. Где-то был человек, Мэлони знал это, кто придумал весь этот план, кто-то, кто был в курсе всех дел происходящих в банке. И если бы Мэлони заполучил его в свои руки, то это бы являлось предметом его личной гордости. "Я бы давил его, пока тот не запел бы "Дикси",- думал Мэлони.
Но этого не произошло.
Капитан произнес:
- Главный инспектор, я не удивлюсь, если тот, кто звонил, кто сообщил о случившемся, входил в состав членов банды. Вы знаете, ссора между ворами.
- Также подумал и я,- солгал Мэлони, кивая задумчиво, и это, наверняка, был их главарь, с которым Мэлони был бы не против переброситься парой-тройкой слов.
Отозвался лейтенант:
- Главный инспектор, служба безопасности здания интересуется, могут ли они запустить систему безопасности. Мы закончили?
Банда уже далеко отсюда, возможно за пределами города. Мэлони произнес:
- Ничего не осталось… Подожди, подожди. Отойдите.
И все отошли в сторону, освободив выход. Вышли те поющие монахини, моргая под непривычным светом камер. Бедные, не от мира сего существа выглядели сильно испуганными всем этим вниманием.
- Вот что, ребята,- позвал Мэлони телевизионщиков,- дайте пройти этим милым леди. Уберите огни и камеры подальше от их лиц. Они не привыкли к такому вниманию к их персонам,- и обратился к надоедливому лейтенанту:- Вы, проведите этих маленьких дам к их автобусу.
- Да, сэр,- пожаловался лейтенант и отошел, чтобы сопроводить монахинь, некоторые из них вовсе не выглядели маленькими.
Ну, одна, самая красивая из них не намеревалась уезжать в монастырь? Иногда такие женщины совершали странные поступки.