- А я-то думал, что у успешных людей в этой стране должны быть мозги, - сокрушался Джек. - Повторяю еще раз: будете дергаться - вас пристрелят. Какое из этих четырех слов вам, дебилам, непонятно?
53
Без десяти семь одиннадцатилетний Брайан постучал в дверь девчачьей комнаты.
- Хулия? - прошептал он. - Ты встала?
Хулия открыла дверь, расчесывая мокрые волосы. Надо же, уже и помылась. Брайан расстроился. Он хотел встать первым, как глава семейства. В конце концов, он был старшим из мальчиков. Интересно, во сколько встала Хулия Великая? В шесть?
- А я уже к вам собиралась, - сказала Хулия. - Папа еще спит?
- Как труп… то есть как бревно, - быстро поправился Брайан. - Кто его знает, во сколько он пришел. Давай я насыплю всем хлопьев, а ты разбудишь чудовищ?
- Хорошо, но если ты закончишь до того, как я подниму своих, растолкай Трента, Эдди и Рикки, - сказала Хулия. - Мне нужно время, чтобы одеть и причесать девочек.
- Ладно, - согласился Брайан. Он сделал шаг по темному коридору, но потом обернулся: - Эй, Хулия.
- Что?
- Плохо, что папа вчера нас застукал. Сейчас мы наверняка сможем все исправить. Ты молодец, что придумала встать пораньше и приготовиться.
- Ой, спасибо, Брай, - ответила Хулия. - Как мило, что ты это сказал.
Брайан поморщился. А ведь она права. Что за телячьи нежности?
- Последний, кто соберет команду, - тупой лузер! - бросил он через плечо, удаляясь.
Он быстро накрыл на стол и распахнул дверь в комнату мальчиков. Рикки спал на нижней койке, и Брайан не успел дернуть его за ногу, как Трент свесился с верхнего этажа, как летучая мышь.
- Он пришел? Пришел? - спросил он взволнованно.
- Кто пришел? - спросил Брайан, выдергивая пятилетнего брата из постели и ставя на пол.
- Санта! - завопил Трент.
- Тсс! Нет.
- Как? - расстроился мальчуган. - Санта не пришел? Почему? Брай, ты шутишь? Ну, я иногда не слушался, но ведь я старался хорошо себя вести.
- Еще не Рождество, маньяк, - сказал Брайан, подходя к шкафу. - Разбуди Рикки и бегом чистить зубы. Сортир и душ, живо!
Через пять минут Брайан, улыбаясь, вышел из комнаты… одновременно с девочками. Ну вот, а он надеялся, что мисс Совершенство только построила всех на зарядку. Эх! Осечка. Ничья.
Когда Брайан зажег свет на кухне, то не смог сдержать смех. Несмотря на старомодные костюмчики, семейка выглядела весьма комично.
В школе Имени Божьего сегодня была репетиция перед рождественским спектаклем, и всем братьям и сестрам досталось по роли. Крисси, Шона, Бриджит и Фиона были ангелами с нимбами и венками. Трент и Эдди - пастухами. Рикки вытянул роль Иосифа, и теперь на нем красовалась нелепая черная борода. Даже Джейн и Хулия, певшие в хоре, надели длинные серебристые одеяния. У самого Брайана, естественно, был самый крутой и ничуть не старомодный костюм волхва.
- Ты посмотри! - сказал он, подходя к Хулии. - Они, типа, миленькие или что-то вроде того…
Хулия достала из кармана фотоаппарат и сделала снимок маленьких Беннеттов. "Как это у девчонок получается? - подумал Брайан. - Откуда они знают, что и когда сделать правильно?"
Хулия показала Брайану экран фотоаппарата:
- Как думаешь - маме понравится?
- Может, понравится, - ответил Брайан. - Откуда мне-то знать?
54
Я проснулся от приглушенного звона посуды, хихиканья, шума и гама семьи. Жены рядом не было, и я мысленно поблагодарил ее. У нас была договоренность: по будням она поднимает и одевает детей, а я отвожу их в школу. Лишние полчаса сна, пока она расталкивает десятерых сорванцов, - это поблажка, которую могут оценить только люди, прожившие несколько лет в браке.
Я повернулся, чтобы коснуться ее теплой постели. Рука наткнулась на холодные, жесткие простыни, и я все вспомнил.
Первая порция ежедневного ужаса окатила меня, а вслед за ней пришел леденящий душу вопрос.
Я соскочил на холодный пол и стянул со спинки кровати видавший виды дырявый халат.
Если не Мэйв разбудила детей, то кто же?
Невозможно описать, что я почувствовал, когда вошел в кухню и увидел детей при полном параде, готовых к репетиции. Мне показалось, что я сплю или даже умер и дети вокруг кухонного стола превратились в сюрреалистичные изображения сонма ангелов. А потом Трент сшиб со стола чашку с хлопьями "Губка Боб", и все обернулись.
- Папа! - в один голос воскликнули они.
Когда они успели одеться? Хреновый я отец. Даже не вспомнил про репетицию. Собирая с линолеума фруктовые колечки, я почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза. Я понял почему.
То, что дети смогли сами о себе позаботиться, значило, что Мэйв выполнила свою задачу. Закончила все дела и теперь готова отправляться в путь.
Я вытер слезы рукавом халата, а Крисси крепко обняла меня и поцеловала, щекоча ресницами шею.
Глубоко вздохнув, я взял себя в руки. Если бы Мэйв увидела, что я распустил перед детьми нюни, она надрала бы мне задницу.
Я снова взглянул на них и теперь уже искренне заулыбался. Мои дети - самые настоящие ангелы. Совершенно невероятные создания. Я кивнул Хулии и Брайану. Кто еще, кроме этих двоих, мог самоотверженно вытащить себя из постели в такую рань? Стиснув зубы, я подавил еще одну волну горечи. А затем откашлялся.
- Воскресенье еще не настало! - воодушевленно воскликнул я. - Но я хочу воскресный завтрак! Кто со мной?
Кухня зазвенела криками "Я!", и я шваркнул на плиту две чугунные сковороды.
Шеймус прибыл как раз в ту минуту, когда я раскладывал по тарелкам жарево из яиц, бекона, картошки и зеленого лука.
- Ох, бегорра! - воскликнул он, выпучив глаза. - Уже празднуете Хэллоуин?
- Нет! - закричали дети, смеясь над дедом.
Мэри Кэтрин пришла минутой позже и застыла в шоке. Я протянул ей тарелку:
- Я ведь предупреждал, что у нас тут дурдом.
Несколько прекрасных секунд я стоял и смотрел, как семейство уплетает завтрак, слушал болтовню и смех. Но блаженство кончилось, когда мой взгляд упал на мобильник и связку ключей на тумбе рядом с кофе-машиной.
Идиотский мир. Мне захотелось, чтобы он хоть на день оставил меня в покое.
Я подумал о заложниках и о том, что время работает против них… а мысль о похитителях окончательно заставила меня встряхнуться и погнала в душ. Криво усмехаясь, я почувствовал, что тяжелая, черная горечь, которую я копил в себе, собралась в комок и полетела в бандитов, как пушечное ядро. Джек должен был ответить за то, что я сейчас оставляю своих любимых людей.
"Ты не знаешь, с кем связался, приятель! - отправил я ему мысленное послание. - Тебе-то кажется, что знаешь. Но на самом деле ты даже представления не имеешь".
55
Через полчаса семейка Беннеттов опять создала затор на улице, исполняя ежедневный рывок к дверям школы Имени Божьего. Рядом с нами из такси выходила брюнетка модельной внешности, одетая в черное платье с блестками, - без сомнения, со вчерашнего вечера еще не переодевалась. Она прижала руку к декольте и восхищенно ахнула, глядя на мой семейный театр. Даже метросексуал в верблюжьей шубе от "GQ" не смог скрыть удивление - так и стоял, открыв рот: звонящий телефон в одной руке, гарнитура от айпода - в другой.
Но сестра Шила переплюнула всех.
- Да благословит вас Господь, мистер Беннетт, - сказала она с улыбкой, снимая дверь с крюка и запирая ее. Понимаете, она улыбалась!
Мне стало тепло, несмотря на зимний холод. Я решил минуту посидеть в машине, прежде чем ехать к собору: как раз перед выходом я захватил со ступенек свежий номер "Таймс".
Искра рождественского ликования зашипела и погасла, едва я увидел собственную фотографию под заголовком "Группа неизвестных захватывает собор на похоронах первой леди". Под фото была радостная подпись: "Мы ничего не знаем!" Я перевел взгляд на имя автора статьи.
Кэти Калвин.
А кто же еще?
Я покачал головой. Здорово она меня подставила. Даже фотография была отвратительна. На лице у меня застыло задумчивое, напряженное выражение, которое легко можно было принять за полнейшую растерянность. Наверное, в тот момент я искал в толпе смотрителя Нарди.
"Ну, Калвин, спасибо за мои пятнадцать минут славы, - подумал я. - Не надо было нарываться". Мне не терпелось увидеть командира Уилла Мэтьюса и послушать его искрометный комментарий по поводу моего потрясающего общения с прессой.
На этой ноте - дело шло все лучше и лучше, не так ли? - я швырнул газету на сиденье и дал по газам.
Ох, ребята, как же я был рад с головой окунуться в этот раскаленный добела бардак.
56
В восемь двадцать девять Чистоплюй поставил стаканчик с кофе на замерзшую панель телефона-автомата на углу Пятьдесят первой и Мэдисон.
Первый глоток буквально ошпарил язык - Чистоплюй совсем не ожидал, что кофе, купленный у разносчика, будет таким горячим. Он мысленно поблагодарил продавца за сюрприз.
Кусок серого утреннего неба, зажатого между пепельно-серыми небоскребами, был похож на гигантский осколок грязного стекла. В тусклом свете темные сводчатые окна Святого Патрика, стоявшего на другой стороне перекрытой улицы, были еле видны.
Чистоплюй усмехнулся, наслаждаясь атмосферой несчастья, слишком горячим и невыносимым на вкус кофе, морозом, щипавшим лицо, и оглушительным треском генераторов. Как по команде, из-под вороха тряпья и сумок на тротуаре вылез бомж, зевнул и шумно высморкался в водосточный желоб.
"Доброе утро, Нью-Йорк", - подумал Чистоплюй, поднимая трубку.
Необходимость каждый день сталкиваться с этой неприкрытой, лезущей в глаза грязью была для него настоящим испытанием. Но когда он запустит руки в банковский счет, который скоро вырастет на семь знаков, все изменится.
- Ну что там? - ожила трубка.
- Все то же, все то же, Джек, старина! - жизнерадостно отозвался Чистоплюй. - Видел новый грузовик у входа? На вечеринку подтянулись переговорщики.
- Я о том же, - ответил явно довольный Джек. - Все играют свои роли точно по сценарию.
- Как там наши гости? Весело провели ночь?
- Богатеи не такие, как мы с тобой. В тыщу раз мягче. Правду сказать, с ними управиться легче, чем с детсадовской группой.
- Ну, что я тебе говорил? - усмехнулся Чистоплюй.
- Да, ты был прав. Все правда. Не расслабляйся там. Держись плана.
Линия отключилась. Чистоплюй повесил трубку и улыбнулся двум полицейским, проходившим мимо. Серая, как сегодняшний рассвет, тоска читалась на их опухших лицах.
Закрыв глаза, он представил себе огромную, залитую солнцем ванную комнату, сияющий мрамор, пар над бурлящей джакузи и ослепительно белую стопку безукоризненно сложенных полотенец на подоконнике возле окна, за которым дышит сине-зеленое море…
Чистоплюй взял свой стаканчик с бурлящей лавой и направился к церкви. Над острыми шпилями кружились голуби - от этого зрелища все у него в желудке перевернулось. Он вспомнил, как отец запускал голубей с крыши дома в Бруклине, где семья снимала квартиру.
Если он больше никогда в жизни не увидит ни одной летающей крысы и своего отца-нищеброда, то умрет счастливым человеком.
Часто заморгав, Чистоплюй отогнал видение прошлого и стаканчиком с кофе перекрестил церковь, как благословляющий священник.
- Пусть Господь сделает меня благодарным, - пробормотал он. - За благодать, которая меня ждет.
57
Комик Джон Руни устал притворяться спящим. Он не знал, который час, но по бледному свету в витражных окнах определил, что должно быть около девяти.
На узких скамейках было практически невозможно устроиться удобно, поэтому похитители разрешили заложникам собрать подушки с сидений и скамеек для коленопреклонения и расположиться на ночь на полу у алтаря. Однако подушки были маленькие и тонкие; мраморный пол вытягивал тепло из человеческих тел - по сравнению с ним городской тротуар казался уютным, как ортопедический матрац.
"Мне, пожалуйста, порцию ужаса с гарниром из переутомления, - подумал Руни, садясь и потирая глаза. - Королевскую порцию гарнира, если можно. Благодарю вас, господа похитители".
Трое бандитов сидели у задней стенки капеллы на раскладных стульях, потягивая кофе из картонных стаканчиков. Малыша Джонни и Джека нигде не было видно. Из-за масок и сутан бандитов невозможно было отличить друг от друга и пересчитать. Сколько же их было? Восемь, двенадцать? Может, больше. Кажется, они дежурили посменно, соблюдая строгий порядок.
С нарастающим гневом Руни смотрел, как один из них склонился над поминальной свечкой и прикурил от нее.
На плечо Руни легла рука, и к нему подсел Чарли Конлан.
- Доброе утро, парень, - тихо сказал Конлан, не глядя на него. - Храбро ты вчера выступил.
- Хочешь сказать - глупо, - скривился Руни, трогая засохшую ссадину на щеке.
- Нет, - ответил Конлан. - Ты поступил как мужчина. Теперь нужно сделать то же самое, только вовремя.
- Ты все еще хочешь драться с ними?
Конлан спокойно кивнул, и Руни с любопытством посмотрел на патентованный стальной прищур рок-звезды. На сцене Чарли создал себе имидж эдакого крутого рок-н-рольщика, но в жизни оказался еще жестче.
- Йо, - раздался шепот сзади. Мерседес Фреер, "карамельная шлюха", как прозвал ее журнал "Сорс", тоже проснулась и села за ними. Ночью ее выпустили из исповедальни. - Задумали что-то, негодники? - спросила она.
Руни подумал, стоит ли посвящать ее в подробности заговора, затем кивнул:
- Мы еще готовимся.
- Аминь, клевое дерьмо, - прошептала она. - Слушайте сюда. Один из этих перцев запал на меня. Вчера мы разговаривали через дверь этой кабинки. Видите, тощий хрен с дробовиком, посередине. Короче, можно это использовать. Я притворюсь, что хочу с ним перепихнуться или что-то типа того.
В капеллу вошел Малыш Джонни с кулером и подносом с кофе.
- Подъем, скауты! - заорал он, подойдя к проходу. - Задницы по местам, пора завтракать!
Внезапно с заднего ряда, где сидел преподобный Солстис, раздался низкий, глухой звук. Сначала Руни подумал, что у святого отца сердечный приступ, но звук стал громче, превращаясь в ноту. Старик запел!
- О-о-о, бла-а-года-ать, спа-асе-ен то-о-о-бо-ой…
Преподобный Спаркс, сидевший рядом с Солстисом, подтянул вторым голосом.
Руни закатил глаза. Как далеко зайдет этот абсурд?
Но через некоторое время даже он почувствовал, что наполненные чувством голоса двоих мужчин привнесли согревающее спокойствие в холод церкви. Заложники присоединились к священникам, и когда Руни увидел, что Малыш Джонни неодобрительно покачивает головой, он тоже запел.
Все были просто поражены, когда после гимна поднялась Мерседес Фреер и запела "Ночь тиха". От неожиданности Руни открыл рот, услышав чистую, классическую красоту ее голоса. Несдержанная на язык поп-старлетка спокойно могла солировать в опере.
- В яслях дремлет Дитя… - пела она. - В яслях дремлет Ди…
Резкий щелчок дробовика прервал последнюю ноту Мерседес. Все с шумом обернулись к главному входу церкви, откуда он раздался.
Леденящее кровь эхо выстрела как будто нажало кнопку сброса в мозгу Руни. Актер почувствовал, что решимость его угасла, как задутая свечка.
"Боже, спаси нас", - подумал он, впервые ощутив истинный вес этой мольбы.
Убийства начались.
58
Как они сюда пролезли?
Прижавшись спиной к массивной, как секвойя, мраморной колонне, Джек сжал в руках пистолет и прислушался.
Когда он обходил периметр, из дверей сувенирного магазина выскочила фигура в черном. Приняв незнакомца за спецназовца из отряда спасения заложников ФБР, Джек выхватил пистолет и выстрелил.
"Все-таки нашли лазейку", - думал он. Наверное, они с Чистоплюем что-то упустили. Секунду он ждал звука шагов. Приглушенных приказов. Он поискал глазами у себя на теле красную точку прицела - верный знак того, что он, считай, уже труп.
- В чем дело? - По проходу уже бежал Малыш Джонни с двумя подручными. В одной руке он сжимал гранату, в другой - пистолет.
- Чувак в черном выбежал из сувенирного. Не думаю, что это Уилл Смит. Но кажется, я его подстрелил.
- Федералы? - прошептал Джонни, быстро оглядывая витражные окна. - Как?
- Не знаю, - ответил Джек, выглядывая из-за колонны. - Он лежит возле купели. Я проверю его, вы идите в сувенирный. Сначала стреляйте, потом разбирайтесь.
Бандиты разделились и бегом бросились в переднюю часть церкви. Джек выскочил в проход, держа на прицеле человека, распластанного на полу. Тот не шевелился.
Джек прижал еще теплое дуло ко лбу жертвы и тут увидел, кто поймал пулю. "Что я наделал?"
Это был пожилой священник. Дрожащие огни свечей отражались в луже крови, натекшей из головы. "Вот дерьмо!"
Малыш Джонни чуть не сбил его с ног.
- В сувенирном никого нет, - сказал он, а затем увидел священника, смотревшего в потолок мертвыми, широко раскрытыми глазами.
- Проклятие! - воскликнул он.
Джек сел на корточки и заглянул в лицо убитого.
- Смотри, что я из-за тебя натворил! - сказал он со злостью.
Малыш Джонни сунул пистолет в кобуру.
- Что теперь делать?
По крайней мере парни его прикроют, подумал Джек, глядя на невинного человека, которого только что пришил. Он предупреждал их, что, возможно, придется убивать, и все же они согласились на это дело.
И в аду у него будет теплая компания.
- Используем его, - сказал он. - Я не хотел играть по-плохому, но, по ходу, выбора у нас нет.
- Используем? - спросил Малыш Джонни, разглядывая труп. - Как?
- Хватайте его святейшество за руки и ноги, - ответил Джек. - Я давно уже устал ждать. Пора разогнать часики. Посмотрим, у кого яйца крепче.