- У вас плохо с памятью, монсеньор? Забыли, что такое часы? Или запамятовали, что им завтра в школу?
- Ты только посмотри на этого гордого скакуна, - невозмутимо ответил Шеймус, водя утюгом над скульптурой, чтобы расплавить пластиковые бусины. По размеру она была почти с настоящую лошадь. Жаль только, что в квартире не было для нее стойла. - Девочка - настоящий художник, - продолжал дед. - Правильно говорят: талант одними книжками не разбудишь.
- Спасибо за вклад в копилку мудрости, Шеймус, но если дети не будут соблюдать режим и высыпаться, мы все обречены.
Шеймус выдернул утюг из розетки, с грохотом поставил его на разделочную доску и нахмурился.
- Если уж на то пошло, то зачем приглашать в дом неопытную няньку? - спросил он. - Эта Мэри Кэтрин говорит, что приехала из Типперари. А там, знаешь, кто только не водится. Им ветром с Северной Атлантики мозги набок сдувает. Если хочешь знать мое мнение, мне не нравится ни она, ни вся эта ситуация. Молодая незамужняя девушка под одной крышей с женатым мужчиной.
Ну вот и все. Я сорвался и схватил пластикового пони. Шеймус пригнулся, конь пролетел над ним и сшиб с холодильника список "работы" для детей.
- И кому передать твою жалобу, дед?! - заорал я. - Жене, которая одной ногой стоит в могиле, или тридцати трем заложникам, которых держат под дулом в соборе?
Шеймус обошел тумбу и положил руку мне на плечо.
- Я просто думал, что ты позовешь на помощь меня, - сказал он самым усталым и самым печальным голосом из своего богатого арсенала.
Теперь я все понял. Вот почему он проедал мне плешь этой Мэри Кэтрин. Старику показалось, что ему нашли замену и вырезали из семейной фотографии.
- Шеймус! - сказал я. - Будь у меня хоть двадцать нянек, мы все равно без тебя не справимся. Ты же знаешь. Здесь для тебя всегда найдется место. Я хочу, чтобы ты помогал нам. Но для этого тебе придется подружиться с Мэри Кэтрин. Сможешь?
Шеймус поджал губы, что-то прикидывая.
- Я постараюсь… - наконец проскрипел он и испустил трагический, душераздирающий вздох.
Я прошел к холодильнику и прикрепил список на место. Подняв несчастного пони, я заметил, что у него отвалился хвост.
- Включи-ка утюг, Шеймус, - попросил я, быстро возвращая животное на тумбу. - Если мы его не починим, Бриджит нас зарежет.
48
Вернувшись к бедламу, который творился вокруг собора Святого Патрика, я заметил рядом с трейлером полицейского департамента еще два, принадлежавших отделу спасения заложников - подразделению ФБР. Скопление автобусов и грузовиков напоминало огромный пикник на стоянке - казалось, из них вот-вот повалит народ со снедью.
Пикник на адской стоянке.
Я перекинулся парой слов с Уиллом Мэтьюсом и другими переговорщиками. Новостей из собора по-прежнему не было. Джек молчал.
В общем, я налил себе очередную - двадцатую? - чашку кофе и сел за стол. Ненавижу ожидание и беспомощность. Это одна из причин, по которым я ушел из команды переговорщиков. В убойном отделе у следователя нет ни одной свободной секунды - сотни дел ждут твоего решения, можно рассмотреть факты с разных сторон, растратить избыток нервной энергии…
Я резко выпрямился в кресле. Вообще-то в этом деле имелась одна зацепка, которую я мог раскрутить, чтобы не томиться бездельем. К тому же была вероятность накопать что-нибудь полезное.
Уилл Мэтьюс сидел в глубине штаба, потягивая из стаканчика минералку.
- Командир! - обратился я к нему. - Помните мои соображения насчет Кэролайн Хопкинс? По поводу так называемого несчастного случая. "Арена" - ресторан, где это случилось, - в трех кварталах отсюда. Может, мне съездить туда, поговорить с поварами?
Шеф потер глаза и кивнул:
- Ладно. Даю двадцать минут - иди разнюхивай, если хочешь. Потом возвращайся.
Я похлопал по карману:
- Телефон у меня. К тому же меня прикрывают.
Трагедия, недавно разыгравшаяся в ресторане, и осада собора по соседству, видимо, подпортили аппетит богатым и знаменитым - в "Арене" практически никого не было. Бело-сине-красные ковры на лестнице складывались в подобие французского флага. По обе стороны от прохода стояли старинные ящики из-под шампанского, увенчанные высоченными пирамидами из яблок и лимонов.
При других обстоятельствах я, может, полюбовался бы на это пышное убранство, но сейчас оно только раздражало. К тому же после чудовищного напряжения последних часов я мгновенно вышел из себя при виде долговязого метрдотеля, который прямо-таки излучал высокомерие, встречая посетителей.
Темнокожий кудрявый француз оторвался от книги бронирования размером с добрую инкунабулу, заметил меня и тут же скорчил такую мину, будто только что съел тухлую улитку.
- Кухня закрыта, - фыркнул он и вернулся к записям.
Я захлопнул книгу и шлепнул на нее свой значок, наслаждаясь выражением испуга на его лице.
- Нет, - сказал я. - Думаю, все-таки открыта.
Когда я заявил, что расследую несчастный случай с первой леди, метрдотель сразу сунул мне визитную карточку:
- Всеми юридическими вопросами занимаются "Гилберт, Девитт и Рейби". Обратитесь к ним.
- Полезные сведения, - парировал я и вернул визитку, чуть не оцарапав ею величественный нос француза. - Но я не страховой агент, а следователь отдела по расследованию убийств. Сейчас я неофициально побеседую с тобой или кухонным персоналом. Но если ты против, то я позвоню своему начальнику, и тогда разговор будет официальным. В этом случае всех свидетелей вызовут в отделение и, конечно же, проверят все документы, включая миграционные карты. Я теперь припоминаю, что департамент юстиции тоже интересовался этим делом. Названия "ФБР" и "налоговое управление" тебе о чем-нибудь говорят? Ты готов предъявить чеки из "Арены" об уплате налогов за последние пять лет, не говоря уже о своих собственных?
Выражение лица метрдотеля преобразилось, как по волшебству. Кто бы мог подумать, что суровые галльские черты способны сложиться в такую теплую улыбку?..
- Меня зовут Анри, - представился он и поклонился. - Прошу вас, господин детектив, скажите, чем я могу быть полезен следствию?
49
Я сказал, что хочу допросить кухонный персонал; mon ami Анри охотно проводил меня через вертящиеся синие двери "Тиффани" на кухню и перевел мой вопрос шеф-повару. Тот выглядел как старший брат метрдотеля, только низенький и толстенький. Вопросы его явно возмутили: да, он лично следил за приготовлением блюд для первой леди и ни за что на свете - сама мысль об этом выводила его из себя - не добавил бы в фуа-гра арахисовое масло.
Единственное объяснение, которое он смог придумать, - возможно, кто-то из помощников повара в суматохе и толчее пролил масло на блюдо, но даже это казалось шефу невероятным. Под конец своей тирады коротышка выпалил что-то по-французски, смел пару кастрюль со стальной тумбы и выскочил из кухни. Кажется, я расслышал "американец" и "сникерс".
- Что он сказал? - спросил я Анри. Тот покраснел.
- Господин шеф-повар предположил, что, возможно, первая леди перед едой перекусывала… шоколадными батончиками.
"Вот тебе и укрепление франко-американских отношений", - подумал я.
- Со дня инцидента кто-нибудь увольнялся из ресторана?
Анри постучал пальцем по бледным губам:
- Да… я теперь вспоминаю. Один из помощников, кажется, его звали Пабло, перестал появляться на работе через день после этого ужасного случая.
- Ты помнишь его фамилию? Адрес? Анкета сохранилась?
Анри поморщился, и печальное, болезненное, почти виноватое выражение исказило его черты.
- Вы до этого говорили об официальном и неофициальном разговоре. Так вот, Пабло наняли… неофициально. Он не подавал заявление и не заполнял анкету. Когда он пропал, никто и не заметил - в нашем ресторане помощники повара меняются чуть ли не каждый день, как и везде.
- Надо полагать.
- Подождите! - воскликнул Анри. - Может быть, он оставил вещи в шкафчике. Хотите, спустимся и обыщем его?
Я не возражал. В старом шкафчике Пабло мы обнаружили две вещи: пару грязных кроссовок и мятое расписание поездов ветки метро "Норт-Хадсон".
"Тайна грязных кроссовок", - подумал я. Достойно статьи в энциклопедии Брауна. Очередной тупик - по крайней мере тогда мне так показалось. Я сунул вещи помощника в пакет, который я нашел под шкафчиком. Может быть, Пабло оставил "пальчики". Хотя скорее всего он уже вернулся в Центральную Америку.
В общем, зацепка оказалась никудышная - но все-таки это лучше, чем совсем никакой. Я поднял пакет с "уликами".
- Ну что, детектив, у вас появилась версия? - спросил Анри с неподдельным интересом.
Я с грохотом захлопнул шкафчик.
- У меня почти никогда не бывает версий, Хэнк.
50
Во сне Лора Уинстон, "королева моды нового тысячелетия", как ее назвал журнал "Вог", плавала в каноэ по озеру в поместье Ральфа Лорена на севере Вестчестера. Одетая в белый муслин, она плыла под бесконечным ярко-синим небом. Лодка скользила у самого берега, над ней склонялись ветви вишневых деревьев в цвету, и вихрь белых лепестков, нежных, как веки ангела, мягко щекотал лицо, грудь, шею. Но когда она попыталась сесть, то почувствовала, что муслин плотно обвивает руки и тело. Она умерла, а каноэ было погребальной лодкой. Лора закричала.
Проснувшись, она крепко стукнулась головой о деревянную ручку скамьи.
Раздался мерный топот тяжелых ботинок, и по центральному проходу медленно прошли два бандита в лыжных масках, поверх коричневых сутан у них висели перевязи с гранатами.
"Дура набитая", - подумала Лора. Если бы ей хватило ума отвертеться от церемонии, сейчас она бы уже летела в личном самолете над Южно-Карибским бассейном прямиком к своему дворцу в духе французского Возрождения ценой в двадцать один миллион долларов, чтобы закончить приготовления к новогодней вечеринке. Джорджио, Донателла, Ральф и Миуччиа уже ответили на приглашение и обязательно прилетят.
Но она не прислушалась к тихому голосу, верному глашатаю самозащиты, который твердил ей накануне ночью: "Эй! Событие государственного масштаба в Нью-Йорке - неоновая мишень для террористов! Не ходи туда!"
А теперь у нее внутри проснулся и начал потихоньку зудеть другой скрытный голосок. Глашатай агонии.
У нее закончились таблетки.
Доктор прописал оксиконтин от боли в пояснице, когда она получила травму во время игры в теннис. Через месяц выяснилось, что док вовсе не против выписать еще пачку рецептов, и она начала принимать лекарство вместе с мультивитаминами. Божественный заряд энергии, верное средство от стресса.
Лора не хотела себе в этом признаваться, но последний час она страдала от ломки. Однажды с ней такое уже случалось во время съемок в Марокко, которые длились целый день. Сначала она почувствовала нарастающее беспокойство, потом началась рвота. Через час мучительных спазмов ее всю трясло. Через десять часов она с удовольствием выдрала бы себе волосы, только бы это прекратилось. Ей удалось выдержать съемки только благодаря сердобольному фотографу - тот скормил ей полпачки валиума.
Но сейчас, здесь, ей никто не мог помочь.
Мелькнула мысль: может быть, у остальных что-нибудь есть? Голливудские звезды известны своей любовью к рецептам от доброго доктора. Можно ведь ненавязчиво поинтересоваться? Они все сейчас в одной лодке. Помогай, и воздастся.
"Нет!" - подумала она, вздрогнув. Все, что у нее есть, - репутация "суперженщины". Потерять ее недопустимо. Никто не должен узнать о ее зависимости от "героина для бедных". "Думай, дорогая. Шевели мозгами!"
Что мы имеем в итоге? Что нужно похитителям? Все завязано на деньгах или политике. В любом случае она нужна им живой, не так ли?
Что, если прикинуться больной? Сердечный приступ, например. Нет, они пощупают пульс и поймут, что она симулирует. Какие еще бывают приступы? Диабет, паника…
Вот оно! Панический приступ! Изобразить его несложно. Тем более что она уже начала потеть, пульс участился.
Синдром отнятия, замаскированный под панический приступ. Блестящий план спасет ее миллиардную репутацию. В худшем случае ее просто изолируют от остальных и дадут проблеваться без свидетелей.
Лора Уинстон перестала сдерживать дрожь и начала игру.
51
Юджина Хамфри так глубоко погрузилась в дыхание по системе "пранаяма йога", что не заметила, как Лора Уинстон поднялась с места. Поэтому на выдохе из верхней части легких она совсем нетантрически охнула, когда элегантная законодательница мод вдруг заскулила, как бешеная белка.
Минуту назад дива безмятежно спала. Теперь, при взгляде на бледное лицо и всклокоченные волосы, ее можно было принять за лунатика. Правда, гуляющего с открытыми глазами.
- Лора, сядь, - сказала Юджина. - Ты же видела, что они сделали с Мерседес. Эти парни настроены серьезно.
Юджина поймала Лору за край черной замшевой, мягкой, как масло, юбки от "Шанель" и потянула ее на место.
- Убери от меня руки!!! - завизжала Лора Уинстон.
"Истерика", - подумала Юджина. Нужно было успокоить женщину, пока ее не убили.
- Лора, в чем дело? - спросила она как можно спокойнее. - Поговори со мной. Все хорошо. Я помогу тебе.
- Я не могу больше! - закричала Лора и припустила по проходу. - Помогите! Помоги-и-ите! Кто-нибудь!
Низкорослый коренастый главарь появился в капелле как раз в тот момент, когда Лора споткнулась и, рыдая, рухнула на колени.
- Что это она тут панику разводит? - спросил он Малыша Джонни. - Разберись.
Шкафообразный бандит подошел к Лоре и поднял ее с пола за грудки.
- Мэм? Вам придется вернуться на место, - сказал он.
- Да помогите же мне! - снова завопила она, испустив долгий дрожащий всхлип. - Вы ведь поможете, да, поможете мне? Я не могу дышать. Грудь… мне нужен воздух. Тут так душно! Мне нужно в больницу!
- Ага, в Белвью, может быть, - усмехнулся Джонни. - Мэм, да у вас истерика. Единственный способ унять истерику, который я знаю, - хорошенько дать по морде. Вы ведь не хотите этого?
Женщина попыталась проскочить мимо него. Тогда бандит схватил ее за запястье, заломил руку за спину и повел по проходу, схватив за шиворот.
- Ну, раз уж вы затеяли такую игру… - пробормотал он, качая головой.
Он открыл дверь исповедальни рядом с огромной статуей Девы с Младенцем и втолкнул визжащую Лору Уинстон в кабинку. Когда она попыталась выскочить наружу, он пнул ее ботинком в грудь, отшвырнув обратно, и захлопнул дверь.
- Боже правый! - обратился он к остальным заложникам, качая головой. - Бывают же люди, а?
52
Несколько секунд спустя, когда Малыш Джонни прохаживался по проходу с видом героя-победителя, комик Джон Руни слетел с катушек. Глядя на то, как вооруженные люди измываются над Лорой Уинстон, он почувствовал, что внутри у него оборвалась какая-то струна. Он забыл об осторожности, о стратегии сопротивления, о полицейских вокруг церкви. Он просто вскочил с места и набросился на похитителя, дав ему пинка под коленки.
Малыш Джонни покачнулся и рухнул на пол. Руни удалось обхватить его за шею и сдавить ее со всей силой, выпустив на волю ярость и страх, которые он так долго сдерживал.
Подоспевшие бандиты начали избивать Руни. Подбитые сталью ботинки обрушивались на его шею, плечи, голову. Но вместо того чтобы ослабить хватку, он зажмурился и сосредоточился на одном: удушить мерзавца.
Внезапно удары прекратились. Руни услышал лязг металла, и что-то холодное и жесткое прижалось к его виску.
Открыв один глаз, он увидел, что Джек улыбается ему из-за приклада винтовки М16.
- Последнее предупреждение, - сказал Джек. - Отпусти его.
- Прикончи меня! - услышал Руни собственный голос. Адреналин горел в его крови, как кислота. - Я не собираюсь сидеть и смотреть, как вы, твари, избиваете стариков и женщин!
Глаза Джека в прорезях маски сузились. Потом он опустил винтовку.
- Хорошо, мистер Руни, - ответил он. - Я вас понял. Примем к сведению, снизим агрессивность мер. А теперь, если вам угодно, отпустите моего коллегу. Если он умрет, боюсь, это станет очень неприятным прецедентом.
Руни отпустил здоровяка и встал, отдуваясь. Во время избиения ему разбили щеку, правую руку как будто перемололо станком, но он был готов запеть от радости. Наконец-то он выступил против этого произвола.
Малыш Джонни вскочил с пола, как доберман. Джек ткнул его в грудь прикладом.
- Иди съешь чего-нибудь и отдохни, - приказал он. - А вы, мистер Руни, займите, пожалуйста, свое место. Я хочу сделать заявление.
Руни сел. Джек прошел к подиуму, прочистил горло и улыбнулся. Затем он обратился к своим жертвам таким лучезарным тоном, будто сообщал о задержке рейса в аэропорту.
- Всем привет, - сказал он. - Рад сообщить, что мы уже начали переговоры и дела идут очень гладко. Если не возникнет никаких осложнений, есть вероятность, что вы вернетесь к своим семьям к утру Рождества.
Аплодисментов не последовало, но Руни хорошо расслышал вздохи облегчения.
- А теперь, увы, плохие новости, - продолжал Джек. - Если все-таки осложнения возникнут, нам, к сожалению, придется кого-нибудь убить.
Тихий стон разнесся по капелле.
- Поскольку мы находимся в доме молитвы, предлагаю тем, кто верует, обратиться к своим богам.
Линда Лондон, звезда реалити-шоу, согнулась и начала всхлипывать.
- Уважаемые! - дружелюбно повысил голос Джек. - Прошу вас! Вы ведете себя так, как будто мы собираемся вас пытать. Даю вам слово: казнить будем быстро и милосердно, выстрелом в затылок.
Джек сошел с подмостков и подошел к скамье, где сидел Руни.
- Ах да, еще кое-что, - сказал он, приставляя к шее комика электрошокер. Руни непроизвольно зажмурил глаза, каждый мускул в теле свело судорогой. Однако вместо черноты он увидел мельтешение, как на телеэкране. Крик застрял у него в горле, Джон упал на пол, дернулся и закатился под сиденье.
- Это не "зеленая комната" Леттермана, а мы вам не диетологи и не инструкторы по пилатесу.
Голос Джека доносился до слуха Руни как сквозь пелену. Обрывки искореженных болью мыслей наконец сложились в одно целое: надо было дать ему меня пристрелить.