"В конце концов, если я ошибся и меня уволят, то оттуда на метро ближе до дома". По правую руку от нас пронесся "Бергдорф".
93
Свернув на восток по Пятьдесят седьмой и выровняв руль седана, Юджина Хамфри втянула воздух сквозь сжатые зубы. В тесной машине было жарко - пот лил в три ручья. От маски, которую на нее напялили, шел скотский запах; все это раздражало и отвлекало от дороги, но последнее, что ей было нужно, - потерять управление.
У обочины дороги она заметила двух полицейских. Они просто стояли у входа в художественную галерею на северной стороне улицы и во все глаза смотрели на проезжающие седаны.
Никто из них и пальцем не пошевелил! Неужели такое возможно?
Она была напугана и измотана до крайности, но сейчас не время раскисать. Она не позволит себе сломаться.
Когда последний раз она сама садилась за руль? Десять лет назад? Она вспомнила, как купила красный "мустанг" сразу после переезда из Уилинга - города в Западной Виргинии, неподалеку от Лос-Анджелеса. С тех пор началось ее стремительное путешествие.
Значит, вот как оно должно закончиться? В Рождество, в окружении дегенератов-преступников, три дня без душа? После всего, что она сделала. Тяжелая работа, расчеты на годы вперед, подъем на вершину из ниоткуда… Она не только сделала то, чего общество никогда не ожидало от человека ее происхождения. Она установила новые стандарты потенциала человеческой натуры. В этом мире она была воплощением доброй, могущественной силы.
Но в конце концов, она прожила полную жизнь. Сделала почти все, что от нее зависело.
Юджина ахнула - бандит, сидевший рядом с ней, грубо ткнул ее под ребра стволом обреза.
- Газуй! - крикнул он.
Женщина почувствовала, как отчаяние разлетелось в клочья, уступив место адреналину.
"Газовать? Но проблемо, сейчас я тебе устрою".
Она вдавила педаль в пол, и восьмицилиндровый двигатель взвыл. Здания и витрины по обе стороны улицы слились в сплошной поток. Налетев на кочку на Парк-авеню, седан высоко подпрыгнул.
- Вот так, мать! Жми! - прорычал бандит, когда машина приземлилась, высекая искры из асфальта.
Машина неслась по направлению к Лексингтону. Юджина мельком заметила, как на тротуаре блеснул стальной баллон с азотом, принадлежавший телефонной компании. Она прикинула, что будет, если врезаться в него на полном ходу.
Казалось, что Нью-Йорк - и весь мир вместе с ним - с неумолимой силой летит на неподвижную машину на скорости межпространственного прыжка.
94
Вереница седанов медленно ползла на запад по Пятьдесят седьмой. В просветах между небоскребами на Седьмой авеню я заметил еще несколько вертолетов. Такого внимания к медленно едущей горстке машин не было со времен белого "Бронко" О. Дж. Симпсона.
У выхода из метро на Шестой авеню машины притормозили, и я насторожился. Не хватало еще, чтобы они нырнули в подземный лабиринт нью-йоркского метро.
Но потом машины проехали перекресток и набрали прежнюю парадную скорость.
Зачем они медлят, почему ничего не происходит?
Кажется, бандиты прочитали мои мысли, потому что через минуту, поравнявшись с "Хард-рок кафе", машины взвизгнули шинами по асфальту, двигатели взвыли, и процессия начала стремительно удаляться.
Копы, перекрывшие выезды с Бродвея, глазели на летящие седаны, как зрители гонок "Наскар".
Казалось, что на подъезде к Восьмой бандиты решили устроить на улицах города дрэг-рейсинг. Вылетев на перекресток с Девятой, они замахнулись на рекорд наземной скорости. Вой турбины вертолета стал выше на несколько тонов - пилот пыталась не отстать от гонки.
Внезапная спешка показалась мне, мягко говоря, необычной - учитывая, что бандиты во весь опор гнали к тупику. Им осталось проехать около двух кварталов.
А потом?
Я почувствовал, что бледнею: седаны с ревом устремились под уклон, направляясь прямо к Гудзону.
Может быть, они таранят баррикады? Я не знал, но был твердо уверен: через несколько секунд произойдет страшная авария. А я ничего не мог сделать, только наблюдать представление с первого ряда балкона.
95
Когда седан провалился в выбоину королевских размеров, связанный по рукам и ногам и крепко пристегнутый к переднему сиденью рокер Чарли Конлан почувствовал, что рана на подбородке снова разошлась.
Машина неслась по городу с бешеной скоростью. Ну вот и все. Вот какой она будет, смерть легенды.
Слушая рев мотора, Конлан внезапно разозлился на скота, сидевшего рядом, а потом и на себя. До тех пор пока он дышит, он может сопротивляться, драться за свою жизнь! Правда, руки и ноги ему связали клейкой лентой. Что же делать?
Он покосился на бандита, сидевшего за рулем. Тот снял капюшон, но маска все еще была на нем.
Прикинув шансы, Конлан мысленно кивнул. "Может быть, меня убьют - но я не собираюсь погибать, стоя на коленях перед этими ублюдками".
Он дождался, когда машина в очередной раз подпрыгнет на ухабе, и, нагнувшись к водителю, впился зубами ему в ухо. Вопль ужаса, который издала его жертва, почти заглушил шум двигателя.
"Что с нами вытворяли эти ничтожные паразиты! - думал Конлан, чувствуя вкус крови на губах. - А Руни они вообще убили и выбросили на улицу, как мешок мусора…" Конлан хотел заставить мерзавца по-настоящему страдать. Но тут машина ударилась о землю, передние колеса разлетелись в клочья, седан развернуло, и он полетел кувырком.
Через секунду тонна металла кубарем влетела в автосалон "БМВ" на северо-восточном углу Одиннадцатой авеню, и толстое стекло витрины просто испарилось.
Чудовищный скрежет взорвал барабанные перепонки Конлана, и мир почернел.
Потом посерел.
Потом ослепительно побелел.
Когда туман шока рассеялся, Конлан часто заморгал. Прямо у него перед глазами маячила лампа, похожая на форму для льда. Ага, он, наверное, в операционной! Или у него кислотный флэшбэк. Он повернулся на бок, чтобы разобраться, что к чему, и с колен у него со звоном посыпалась куча битого стекла.
Ох ты, черт, да это же автосалон. Машина приземлилась на левый бок. Он с уважением посмотрел на перекрученную полосу металла, застывшую в нескольких сантиметрах от его горла. Выяснилось, что седан превратился в кабриолет - крышу снесло начисто.
Выглянув из разбитого окна, он увидел их похитителя, склонившегося над одним из мотоциклов в зале, - казалось, тот собирается бежать.
Но потом Конлан заметил, что ручка руля мотоцикла торчит у бандита аккурат из середины спины.
- Минус один, - сказал Чарли. - Это вам за Джона Руни.
Он обернулся к заднему сиденью. Остальные пассажиры не пострадали. Тодд Сноу отстегнул ремни, переполз по битому стеклу к Конлану и разорвал клейкую ленту. К тому времени третий пассажир снял лыжную маску.
- Круто сработано, парни, - сказала Мерседес Фреер с вымученной улыбкой. - Вы нас спасли!
Двуличная дива еще раз ухмыльнулась, и тогда Тодд Сноу выбил ей передние зубы.
96
Мимо ветрового стекла вертолета пронеслась мигающая гирлянда, прицепленная к пожарной лестнице кирпичного дома, и мы снизились над автосалоном, в витрину которого врезалась первая машина.
Я разинул рот, глядя на россыпь стекла, покореженный металл, полицейские мигалки, бегущих людей.
"Еще один день, - подумал я, пытаясь как-то уложить в голове эту безумную картину. - Еще одно поле битвы".
Я отвернулся от хаоса, царившего у автосалона, и увидел, что остальные четыре машины уже проехали пустой перекресток с хайвеем Вест-Сайд, идущим вдоль Гудзона.
И они не сбросили скорость!
Я подумал, что в последнюю секунду они свернут и проскочат через баррикады. Полицейские на баррикаде, очевидно, подумали о том же, потому что трое или четверо из них бросились врассыпную.
Но мы все ошиблись.
Из мира исчезли все краски. Я беспомощно наблюдал за происходящим. Избыток адреналина и недостаток сна, кофеиновый передоз и стресс наконец дали себя знать. Мне показалось, что я галлюцинирую.
Черные седаны не свернули ни влево, ни вправо. Как по рельсам, они летели прямо к ограждению на набережной Гудзона.
Даже из вертолета было слышно, как взорвались передние шины, налетев на край тротуара. Казалось, что седаны присели и напружинились перед прыжком, а потом взлетели и врезались в ограждение.
Цепи разлетелись, как мокрая салфетка, и машины взмыли над рекой. Со звуком листового железа, падающего на бетон, они одновременно ударились о поверхность воды, перевернувшись вверх дном.
Не знаю, чего я ожидал.
Но это не было массовое самоубийство.
- Они в реке! - раздался крик по рации. - Все шесть машин упали в Ист-Ривер! Этого не может быть!
Я думал, что говорит кто-то из полицейских на набережной под нашим вертолетом, но потом до меня дошло, что речь о других машинах. Тех, которые поехали на восток.
Бандиты утопили все машины!
Я махнул пилоту, и вертолет полетел к месту аварии. Снижаясь, мы успели заметить исчезающие в глубине стоп-сигналы.
- Снижайся до упора! - крикнул я пилоту, отстегивая ремни безопасности и открывая дверь. В кабине засвистел ледяной ветер; я склонился над волнующейся серой водой. - И предупреди службу спасения на водах.
Потом я прыгнул.
97
Вода, впрочем, была нормальная.
Для "моржей" с Кони-Айленда.
Температура - точнее, ее отсутствие - прошила меня насквозь, как электрошок. Я заметался в ледяных волнах. Наконец я нащупал ногами что-то вроде бампера и нырнул в непрозрачную, грязную воду, шаря перед собой руками.
Не знаю, как мне удалось найти ручку двери. Я дернул изо всех сил, дверь открылась, и мимо меня на поверхность поднялись два силуэта.
Когда я освободил еще двоих, у меня кончились воздух и тепло, поэтому я оттолкнулся от крыши затонувшей машины и всплыл.
Казалось, что одежда на мне налилась свинцом, замороженным свинцом. Я по-собачьи греб в воде. Вокруг меня было около двадцати человек. Они стянули маски, и среди них я узнал многих VIP-заложников. Сколько их было в каждой машине? Все ли спаслись?
- В машинах еще кто-нибудь есть? - крикнул я Кеннету Рубинштейну, барахтавшемуся рядом.
Он посмотрел на меня так, как будто я говорил по-китайски. У него явно был шок. Я решил, что сделал все возможное, теперь осталось только вытащить людей из воды.
И тут мне на помощь пришла пилот вертолета - удивительная, лучшая в мире. Она велела людям цепляться за полозья, вытащила наши мокрые, посиневшие задницы из гудзонского супа и отвезла всех в ближайший док.
Из грузового депо на набережной прибыла бригада дюжих санитаров. Они отвели нас в божественно теплую подсобку. Мне на спину набросили одеяло. Дородный санитар делал бледной женщине средних лет искусственное дыхание, пока она не очнулась и не вцепилась ему в волосатую грудь.
Я узнал редактора модного журнала, Лору Уинстон. Молодую женщину рядом с ней начало безудержно рвать. А-а, это оторва с реалити-ТВ, Линда Лондон.
Где-то через полчаса мне позвонил командир Уилл Мэтьюс. Остальных звезд выловили из Ист-Ривер и пересчитали. Многие заработали синяки, промокли до нитки и до сих пор были в шоке, но все остались живы.
А вот бандитов найти не удалось ни там, ни здесь. Возможно, они утонули вместе с машинами или остались в соборе - это еще предстояло выяснить. Под конец разговора Уилл Мэтьюс приказал мне отправиться на место аварии у автосалона и разобраться, что за дрянь там произошла.
"А почему бы и нет? - подумал я, трясущейся рукой возвращая сержанту телефон. - У меня как раз выдалось скучное утро… Впрочем, все живы. - Я поплелся к выходу из дока. - Не считая, конечно, тех, кого убили в церкви".
Я пытался успокоить нервы мыслями об этой маленькой победе, но у меня не получалось.
Глядя на вертолеты, снующие над неспокойной серой речной водой, я вспомнил обещание Джека, которое он дал в самом начале заварухи, и почувствовал прилив желчи.
Он ведь сказал тогда, что мы позволим им уйти. И оказался прав.
98
В заброшенном доке к северу от нового пирса, в двадцати кварталах от того места, где половина машин ушла под воду, среди гниющих куч плавучего мусора, шевельнулась черная тень.
Поднявшись из воды ровно настолько, чтобы видеть реку, Джек внимательно осматривал покрытый рябью серый Гудзон в поисках моторных лодок береговой охраны, но за ним никто не гнался. К тому же - и это было не менее важно - за спортивным комплексом тоже никого не было.
Из непромокаемого легкого гидрокостюма он извлек герметичный пакет с мобильным телефоном и нажал на вызов, вытащив загубник акваланга изо рта.
- Где они? - спросил он.
- Вылавливают заложников из утонувших машин, - ответил Чистоплюй. - Тебя пока не ищут. Дверца открыта, мой мальчик, но уже закрывается. Двигай оттуда.
Джеку не нужно было повторять дважды. Он бросил телефон обратно в пакет, скрылся под водой и дернул за буксирный трос.
Через пять минут Джек и еще четверо бандитов уже выбрались на бетонный парапет на южной стороне спорткомплекса, стащили с себя водолазные костюмы и опустошили баллоны аквалангов. Снаряжение они спрятали на местах предполагаемого крушения; баллоны были небольшие, всего на восемьсот граммов, но этого было достаточно для десяти-пятнадцати минут, которые сообщники планировали провести под водой.
Самая опасная часть - падение в реку - была позади. Побег из машин и поиски снаряжения они выполнили четко, как по часам. Они устроили не только величайшее похищение в мире, но, кажется, смогли совершить величайший побег!
"И ведь не я один это провернул", - подумал Джек.
Его славные волкодавы умудрились не запороть дело, и он ими по праву гордился, однако праздновать было рано. Теперь предстояло двигать в Квинс, чтобы забрать остальных, искупавшихся в Ист-Ривер. Он надеялся, что у них тоже все прошло гладко.
Джек оглядел суетливый хайвей Вест-Сайда и улыбнулся, чувствуя, как ускоряется пульс. На его долю и раньше перепадали рискованные затеи, но ни одна из них не могла сравниться с острой как бритва эйфорией, которая захлестнула его сейчас. Даже близко. Если бы они не потеряли Фонтейна и Хосе, операция была бы идеальной.
Он оглянулся как раз в тот момент, когда последний бандит скинул с себя водолазное снаряжение, оставшись в костюме для бега. "Ты просто сделал это!" - так, кажется? Теперь их нельзя было отличить от посетителей спорткомплекса - яппи, променявших унылое Рождество в кругу семьи на спортивные развлечения и вечеринки.
- Ну что, девчонки? - подмигнул приятелям Джек. - Двигаем отсюда. Мы почти дома. Суперкубок - наш!
С трудом сдерживаясь, чтобы не припустить сломя голову, они перелезли через невысокий забор, миновали главный корпус и остановились у пешеходного перехода, ожидая зеленого света.
Джек тяжело сглотнул и похолодел, когда с юга раздался вой полицейской сирены и машина пронеслась мимо них. Но копы не остановились - поддав газу, они уехали в направлении города. Видимо, торопились на Пятьдесят седьмую, где недавно разыгралось представление "Придурки из Хаззарда".
Через тридцать пять минут они подъехали на фургоне к заброшенному заводу на Лонг-Айленде и забрали остальных. Малыш Джонни торжествующе ухмылялся, забираясь в кузов, где его и еще пятерых уже ждали дружеские похлопывания по спине и крики: "Дай пять!"
- Чего вы там так долго возились? - спросил здоровяк, принимая у Джека ледяную бутылку "Хайнекена". - Где Хосе?
- Разбился, когда мы проезжали Одиннадцатую, - ответил Джек, ударив кулаком в ладонь. - Хосе больше нет.
Малыш Джонни задумчиво уставился в пол и почти сразу спросил:
- А отпечатки?
Джек улыбнулся:
- Помнишь, мы говорили о том, что нельзя оставлять улик? Так вот, этот чокнутый тогда сказал, что на него можно положиться. За последние полтора месяца он начисто выжег свои отпечатки зажигалкой.
- За упокой души Хосе! - радостно поднял бутылку Малыш Джонни.
- И за Фонтейна, - добавил Джек, вспомнив друга, убитого в перестрелке в крипте. Он взглянул на отрезанные руки Фонтейна, упакованные в герметичный пакет и лежавшие в ящике со льдом рядом с пивными бутылками. Прямо как куриные крылышки.
- Что теперь? - спросил Джон.
- Не знаю, как ты, - сказал Джек, - но после трех дней в одних подштанниках и купания в одной из самых грязных рек на Земле я бы не отказался от горячего душа.
- И горячей сам знаешь кого! - завопил один из подельников, и остальные его немедленно поддержали. Фургон мчался по шоссе Бруклин - Квинс.
- А дальше-то что? - настаивал Малыш Джонни.
- Все по плану. Ждем два-три месяца, пока все не уляжется, а потом берем билет в один конец в Коста-Рику.
"У нас и правда все получилось", - подумал Джек, ухмыляясь товарищам, кричавшим: "Арриба! Арриба! Андале!" Трудно поверить. Они обвели вокруг пальца весь мир. Последняя часть - просто игрушки по сравнению с тем, что они сделали. Все, что им сейчас нужно, - затаиться и не трогать свои миллионы.
99
Мне пришлось одолжить у санитаров сухую одежду, поэтому к автосалону на Одиннадцатой я прибыл в мешковатой зеленой униформе.
Два медика-обследователя перетягивали тело в коричневой сутане, как канат, пытаясь стащить его с руля мотоцикла. Ручку удалось извлечь из груди покойного, только когда спасатели привезли резаки по металлу.
У автомата с газировкой стояли Чарли Конлан - мой любимый рок-певец всех времен - и Тодд Сноу, квотербек "Гигантов". Они давали показания детективам из отдела по уголовным преступлениям и, кажется, были не в настроении раздавать автографы. Осмотрев вдребезги разбитую машину, я удивился, как легко отделались пассажиры - не считая страшно недовольной поп-певицы Мерседес, у которой была разбита губа, а под глазом назревал здоровый фингал. Девушка в сопровождении медика пулей пронеслась мимо нас, никому не сказав ни слова.
Тем временем медики уложили мертвого бандита на ковер в салоне. Я опустился на колени возле него, надев резиновые перчатки, аккуратно стянул с него маску… и раздраженно хлопнул себя по лбу. Под лыжной маской была еще одна, резиновая.
Маска ныряльщика.
Вот как преступникам удалось скрыться! У них было подводное снаряжение, и они в прямом смысле уплыли от нас.
Я попросил телефон и рассказал Уиллу Мэтьюсу о своем открытии. Разразившись очередью отборных ругательств, он вызвал подкрепление из Джерси и службы береговой охраны.
Повесив трубку, я снял с покойного резиновую маску. Латиноамериканец, около сорока лет, в карманах пусто, в кобуре девятимиллиметровая "беретта" со спиленным номером. Осмотрев его руки, я застонал: отпечатков тоже не было. Похожие пальцы я видел у курильщиков крэка - от частого контакта с раскаленной трубкой бороздки у них на коже стираются начисто.