Чопорные VIP-ряды превратились в настоящую свалку - люди хватались друг за друга, пытаясь выбраться со скамей.
Руни показалось, что один из монахов направил на толпу дробовик.
"Нет, - подумал он, недоверчиво моргая. - Я, наверное, где-то сильно приложился головой. Этого не может быть".
Он снова открыл глаза и увидел полицейского, ковылявшего по центральному проходу. Из ушей и носа у него текла кровь.
Телохранитель Руни Большой Дэн прижал к лицу носовой платок и выхватил из кобуры пистолет. Он махал оружием, не зная, в кого целиться, и тут один из монахов возник из дыма, как привидение, и ткнул его в шею чем-то черным и пластмассовым. Большой Дэн упал на сиденье, выронив пистолет, и забился в судорогах, как верующий в экстазе.
И вот орган умолк!
Страх объял Джона Руни. Теперь он услышал крики, панические вопли нескольких тысяч человек, метавшиеся под высокими каменными сводами.
Кто-то захватил собор Святого Патрика!
15
Я с трудом ориентировался в пространстве - это было мое обычное утреннее состояние с тех пор, как Мэйв заболела. Засыпая на ходу, я пересчитал свой выводок по головам и вывел пикап из-под зеленого навеса у дома. Восемь сорок одна - у нас было четыре минуты на то, чтобы доехать до школы Имени Божьего на Амстердам-авеню. Иначе сегодня как минимум одному ребенку из каждого класса светит наказание.
При желании с крыши нашего дома можно было закинуть мяч на крышу школы, но кто стоял в утренних манхэттенских пробках, тот знает, что покрыть два квартала за четыре минуты - задача почти невыполнимая.
Конечно, я мог отправить их пешком. Хулия, Брайан и старшие ребята вполне способны присмотреть за мелкотней. Но я хотел быть с ними как можно дольше, хотел показать, что я их не брошу.
К тому же я и сам чертовски нуждался в них каждую минуту.
Единственное, что не давало мне склепать десять подметных записок от врача и провести выходной с детьми, - это директриса "Имени Божьего", сестра Шила. Жесткая скамья в ее кабинете оставила на моей заднице отпечаток на всю оставшуюся жизнь.
Я подъехал к углу школы за несколько секунд до начала урока, выскочил и распахнул дверь нашего фамильного буцефала, "форда супер-дьюти" на двенадцать персон, купленного на полицейском аукционе. Минивэны - это для футбольных мамаш из пригорода, рассекающих с двумя детьми. Для нью-йоркской национальной сборной Беннеттов нужна тачка покруче.
- Бегом! - орал я, вытаскивая детей из машины обеими руками и сгружая их на тротуар.
Шона подбежала ко входу в тот момент, когда сестра Шила снимала крюк с дубовой двери, чтобы закрыть и запереть ее. Я заметил, как дряхлая монахиня оглядывает улицу, готовая пристрелить меня взглядом на месте.
Я рванул передачу "супер-д" и до отказа нажал педаль газа. Шины взвизгнули, и я спешно покинул место преступления.
16
Вернувшись в квартиру, я не мог поверить своему носу. Пахло кофе. Хорошим кофе. Крепким кофе.
И еще один запах. Я боялся сглазить, но был почти уверен, что пахло выпечкой.
Когда я вошел в кухню, Мэри Кэтрин как раз вынимала из духовки противень с кексами. Кексы с голубикой. Я обожал их так же, как Гомер Симпсон - пончики. Молодой девушке ни за что не съесть все шесть за один присест, правда ведь? Хоть один-то она мне оставит?
А кухня! Она сияла чистотой! Все поверхности были начищены до зеркального блеска, все миски убраны на место. Кто вызвал спецподразделение мойдодыров?
- Мэри Кэтрин!
- Мистер Беннетт, - откликнулась Мэри Кэтрин, сдувая светлую прядь волос с лица и ставя противень на плиту. - А где дети? Я брожу по квартире, как Белоснежка, - кругом маленькие кроватки и ни души.
- Гномы в школе, - ответил я.
Мэри Кэтрин скептически взглянула на меня, прямо как сестра Шила за пять минут до этого.
- Когда они уходят? - спросила она.
- Около восьми. - Я не мог оторвать взгляд от дымящихся кексов на плите.
- Тогда я буду приходить в семь, мистер Беннетт. А не в девять. Иначе зачем мне спускаться сюда, если вся работа уже сделана?
- Прошу прощения. И меня зовут Майк, помните? А вот эти…
- Только после завтрака. Вам как яйца поджарить, Майк?
После завтрака? Я думал, это и есть завтрак. Может быть, эти самые au pair - не такая уж плохая идея?
- С жидким желтком.
- С беконом или сосиской?
"Совсем неплохая идея", - подумал я, улыбаясь и качая головой.
Но не успел я как следует обрадоваться своей удаче, как завибрировал телефон. Я посмотрел на экран - босс. Я закрыл глаза и попробовал силой мысли стереть этот номер с экрана. Телепатия не помогла - телефон снова забился в руке, как свежепойманная форель.
Жаль, что это не форель.
Я бы бросил ее обратно в воду.
17
Я снова покачал головой, открыл телефон и поднес к уху.
Звонок домой от босса в мой выходной день мог значить только одно.
Экспресс-доставку дерьмовых новостей лично в руки.
- Беннетт.
- Слава Богу! - воскликнул Гарри Грисом, следователь в чине лейтенанта, начальник отдела по расследованию убийств Манхэттенского северного отделения. Скажите, что вы - эксперт элитного отдела Манхэттенского северного, и на любой полицейской вечеринке вам с радостью пожмут руку. Впрочем, в тот момент я обменял бы все эти рукопожатия на парочку жареных яиц. И пухлый, сочный голубичный кекс. - Слышал, что творится? - спросил босс.
- Где? Что? - Я сразу заподозрил худшее. Видимо, в голосе прозвучала паника - Мэри Кэтрин оторвалась от мытья посуды и обернулась ко мне. После одиннадцатого сентября для многих ньюйоркцев - полицейских, пожарных и особенно службы по чрезвычайным ситуациям - следующий теракт был лишь вопросом времени. - Что, черт возьми? Что творится?
- Тише, Майк. Взрывов не было. По крайней мере пока. Все, что я знаю, - в церкви Святого Патрика около десяти минут назад началась стрельба. Сейчас там должны отпевать первую леди Кэролайн, так что новости тревожные.
Меня как будто лягнули в живот. Выстрелы на похоронах государственного лица? В Святом Патрике? Только что? Утром?
- Террористы? - спросил я. - Откуда они?
- Пока неизвестно. На месте начальник Манхэттенского южного, и он просит прислать тебя как можно скорее.
В каком, интересно, качестве? До того как перейти в убойный отдел, я был в команде переговорщиков отдела по спасению заложников.
Неужели мало мне нервотрепки из-за несчастья в семье?
Ну что ж, дождь льет - подставляй ведра. Со мной так всю жизнь. Я-то надеялся, что это какая-нибудь заурядная перестрелка с баррикадами. Или, может, командир Южного хотел поручить мне обычное одиночное убийство. Баррикады и убийства - еще куда ни шло. Но вот от всяких "орудий массового уничтожения" у меня волосы становились дыбом.
- Я нужен ему для переговоров? Или там кого-то убили? Помоги мне, Гарри.
- На меня так орали, что я не успел спросить, - ответил босс. - Вряд ли это скандал из-за того, что у них закончились служки. Тащи туда свою задницу и разузнай все, что сможешь. Потом расскажи мне, что там случилось.
- Еду, - сказал я и дал отбой.
В спальне я натянул джинсы, толстовку и куртку с полицейской символикой. Мою убойную куртку.
Умылся холодной водой и достал табельный "глок" из сейфа в шкафу.
Мэри Кэтрин ждала меня в коридоре с термосом кофе и пакетом кексов. Даже сквозь адреналин и вихрь мыслей я отметил, что Сокки, ненавидевший всех, кроме Мэйв, Крисси и Шоны, терся усами о ее щиколотки. А я-то думал, что она не справится!
Я пытался найти слова, чтобы поблагодарить ее и отдать распоряжения по хозяйству, но она просто открыла дверь и сказала:
- Беги, Майк.
Часть вторая
Грешники
18
Я аж присвистнул, когда подъехал на служебной "импале" к баррикаде на пересечении Пятой авеню и Пятьдесят второй улицы. Столько копов не собиралось у церкви со Дня святого Патрика.
Только теперь вместо трилистников и веселых беретов с помпончиками на них были черные стальные шлемы и автоматы, а вместо улыбок меня окружали убийственно суровые лица.
Я показал значок сержанту у заграждения. Она отправила меня к мобильному штабу, который расположился в белом длинном автобусе, стоявшем напротив собора, и велела припарковаться за грузовиками санитарно-гигиенической службы, перекрывавшими Пятую рядом с баррикадой на Пятьдесят первой улице.
"Две баррикады", - подумал я. Передвижные штабы. Это точно не одиночное убийство. Затевалось настоящее дело.
Когда я выбирался из машины, раздался звук, похожий на рокот отбойного молотка, - из-за Рокфеллеровского центра вылетел полицейский вертолет и завис низко над собором. Пыль, кофейные стаканчики и газетные страницы поднялись в вихре от винтов; из двери вертолета высунулся снайпер, осматривая витражи и каменные шпили собора через прицел винтовки.
Засмотревшись на вертолет, я чуть не сбил с ног скандально знаменитого радиоведущего, каким-то чудом просочившегося за внутреннюю баррикаду.
- Что еще учудили эти чертовы святоши? - проворчал он, когда я проходил мимо.
Я пробрался между радиаторными решетками грузовиков и остановился, не веря своим глазам. Шестеро бойцов службы по чрезвычайным ситуациям, пригнувшись, перебежали через улицу и прижались бронированными спинами к черному лимузину-катафалку, стоявшему у тротуара.
Неужели это все происходит на похоронах Кэролайн Хопкинс?
19
Росту в нем было не больше метра семидесяти, но сломанный нос и особая манера жестко смотреть прямо в глаза решительно всем, кроме, может быть, собственной матушки, придавали ирландцу Уиллу Мэтьюсу самый воинственный вид среди полицейских всего департамента. Когда я разыскал его у штаба, он выглядел так, будто только что прошел через четырнадцать с половиной раундов кулачного боя.
- Рад, что ты смог приехать, Беннетт, - сказал он.
- Да ладно… - ответил я. - Только елки я пока что не заметил.
Вместо того чтобы поржать над шуткой, Мэтьюс глянул на меня так, будто хотел огреть дубинкой. А ведь я всего-то хотел немного разрядить атмосферу.
- Не ломай комедию, Беннетт, я не в духе, - сказал он. - Мэр, бывший президент, несколько звезд кино, эстрады и спорта… Кто еще?! Юджина Хамфри и еще около трех тысяч особо важных гостей сейчас держат в заложниках десять - а может, и больше - вооруженных людей в масках. Сечешь расклад?
Было сложно удержать в голове то, что обрушил на меня Уилл Мэтьюс. Мэр и бывший президент - уже довольно круто, но остальные?..
Командир отделения дождался, пока я подниму нижнюю челюсть с тротуара, и продолжил излагать, свирепо буравя меня взглядом:
- Мы не знаем, террористы это или нет. Наши коллеги, которых только что выпустили из церкви, докладывают, что как минимум главный похититель - не араб. Он разговаривал с заложниками, и, я цитирую, "у него белый голос", конец цитаты.
Люди в масках захватили в плен тридцать одного полицейского, двадцать с лишним федеральных агентов, включая личную охрану бывшего президента, без помощи огнестрельного оружия. Слезоточивый газ, резиновые пули и "тазеры".
Еще: двадцать минут назад они открыли выход на Пятидесятую улицу и спустили с лестницы всех копов и охранников. Кое-кто сломал нос, кому-то подбили глаз, но их с тем же успехом могли перестрелять. Так что, полагаю, нам стоит поблагодарить этих уродов за благородство.
Я тщетно пытался скрыть шок и растерянность. Не получалось. Вокруг церкви наверняка было немерено охраны, и всех взяли в заложники? Без единой настоящей пушки?
- Чем могу помочь? - спросил я.
- Прекрасный вопрос. Нед Мэйсон, наш главный переговорщик, уже летит сюда. Но он живет на севере штата, в округе Оринж или еще какой-то дыре. Кажется, в Ньюбурге. Знаю, ты больше не работаешь в отделе спасения заложников, но ты - лучший вариант на тот случай, если эти ублюдки позвонят до того, как Мэйсон сюда доберется.
Кроме того, если я все правильно помню, у тебя за плечами не один час эфирного времени. Так что ты мне понадобишься для усмирения стаи щелкоперов, которые скоро слетятся на лакомый кусок. Стив Рено - ответственный за тактику. Поговори с ним, когда он спустится вон с той птички, ладно? Сиди ровно. Думай, что сказать прессе.
Я последовал приказу, сел ровно и принялся разглядывать огромный, величественный собор, пытаясь прикинуть, кто мог устроить этот захват, как вдруг со стороны баррикады на Пятидесятой донесся шум. Там что-то происходило.
Я потянулся за пистолетом, но в ту же секунду из-за баррикады выскочили голый по пояс блондин и рыжая баба. Какого черта?! Они пронеслись по пустынной Пятой и взбежали по ступеням собора, где их и сбили с ног трое спецназовцев.
С бабы слетел парик, обнажив коротко стриженную голову. Блондин не переставая ухмылялся; я заметил, что парень под кайфом - зрачки у него были по полтиннику.
- Одна любовь! Транссексуальная любовь! - орал он, пока копы тащили его и брыкавшегося трансвестита мимо толпы журналистов на Пятьдесят первой.
Я перевел дух. Ничего страшного. Никаких шахидов. Просто очередное представление большого театра абсурда, главный спонсор - Нью-Йорк.
Стоявший рядом командир Уилл Мэтьюс смотрел на происходящее с открытым ртом. Я сунул "глок" обратно в кобуру; командир снял шляпу и поскреб в затылке.
- У тебя не будет сигареты? - спросил он.
Я покачал головой:
- Не курю.
- Я тоже. Но в данный момент показалось, что вот-вот начну.
20
Через десять минут в своем фирменном стиле прибыло ФБР.
Через баррикаду на Сорок девятой проехали четыре "шеви-сабурбан", и из них выскочил вооруженный до зубов отряд спецназа. Высокие, стремительные и грациозные парни напоминали команду профессиональных атлетов. Мне стало интересно, не служат ли они в знаменитом федеральном отряде спасения заложников. При текущем положении дел он пришелся бы как нельзя кстати.
Мужчина средних лет с черными, под цвет костюма, волосами подошел к нам и пожал мне руку.
- Майк Беннетт? - дружелюбно спросил он. - Пол Мартелли, отдел кризисных переговоров. Нас прислали из двадцать шестого федерального вам на подмогу.
За кризисным отделом было последнее слово в переговорах. Мартелли, его глава, был широко известен в кругах специалистов. Книга, которую он написал, стала в своем роде Библией для переговорщиков.
Обычно в присутствии федералов я начинаю дергаться, но тогда, признаюсь, почувствовал облегчение. За три года в отделе по спасению заложников на мою долю выпало несколько удач, но в такую переделку я еще не попадал. Особенно учитывая общую взвинченность из-за Мэйв и детей. Положение, что и говорить, было исключительно важное и сложное, поэтому я был рад любой помощи.
- Вижу, связь и общение с прессой вы уже наладили, - заметил Мартелли, буднично оглядывая штаб и баррикады. - Майк, кто главный переговорщик?
Даже говоря о самых обычных вещах, Мартелли излучал спокойную уверенность, которая передавалась и остальным. Неудивительно, что ему доверили такой высокий пост.
- Пока что я. Прикрываю тылы, пока наш спец не прибыл. Потом буду вторым. Лейтенант службы по чрезвычайным ситуациям Стив Рено - ответственный за тактику. За нашим командиром Уиллом Мэтьюсом - последнее слово.
В кризисной ситуации важна строгая субординация. Переговорщик не должен принимать решения. Перед тем как ответить на требования захватчиков, он должен спросить разрешения у старших по званию. Это помогает выиграть время и к тому же позволяет наладить более тесный контакт с захватчиками. Кроме того, кто-то должен решать - продолжать переговоры или идти в наступление. Переговорщики всегда предпочитают говорить. А спецназу только дай пострелять.
- Главное сейчас - терпение, - сказал Мартелли, непринужденно улыбаясь. - Нужно выиграть время, чтобы подготовиться. Дать спецназу собрать сведения для операции. А тем, кто внутри, - немного успокоиться. Время снимает напряжение.
Кажется, эти слова я читал в какой-то книге… Ах да - в книге самого Мартелли.
21
Мы оба обернулись на звук мотора. Через кордон на Сорок девятой на пыльном черном "Сузуки-750" пролетел полицейский в расстегнутой куртке.
- Был контакт? - вместо приветствия рявкнул Нед Мэйсон, спрыгивая с мотоцикла.
Я уже сталкивался с Мэйсоном во время работы в команде переговорщиков. Энергичный рыжеватый, он, помимо прочего, был троеборцем и вел исключительно здоровый образ жизни. Многие считали его заносчивым и неприятным типом, но лично мне казалось, что он просто принадлежит к тому редкому виду легавых, которые за счет своей педантичности и силы воли достигают гораздо больших успехов в одиночку, чем в команде.
- Пока нет, - ответил я.
Я начал вводить его в курс дела, но тут сержант-связист высунулся из автобуса, размахивая мобильником.
- Это они! - кричал он.
Все, включая командира Уилла Мэтьюса, влетели в автобус.
- Записывай все, что я скажу, - бросил мне Мэйсон. - До последнего слова.
Судя по бесцеремонной манере, он не изменился ни на йоту.
- Вызов поступил из девять-один-один. Мы перенаправили его сюда, - сказал техник, протягивая нам телефон. - Кто будет говорить?
Мэйсон вырвал телефон у него из рук, а мы с Мартелли и Мэтьюсом надели наушники, чтобы следить за разговором.
- Кто бы ты ни был! - проговорил Мэйсон в трубку. - Слушай внимательно! Слушай меня!
В голосе Мэйсона чувствовалась сила. Он говорил твердо и очень серьезно.
- Я представляю армию Соединенных Штатов. То, что вы сделали, переходит всякие границы, и переговоры здесь неуместны. Президент уже подписал исполнительный приказ, согласно которому все обычные каналы связи отключены. Если в течение пяти минут, начиная с этой секунды, вы не отпустите заложников, вас убьют. Единственное, что я могу обещать, - если вы прямо сейчас сложите оружие и отпустите всех заложников, вас оставят в живых. Сейчас ваша единственная возможность ответить. Скажите мне: вы хотите, чтобы эти пять минут стали последними в вашей жизни?
Я знал, что это был очень рискованный шаг. Он применил сомнительную стратегию, разработанную разведкой для использования в патовых ситуациях с единственной целью: заставить преступников обделаться. Мэйсон только что поставил все на первом круге в покере. Если бы напряжение превратилось в вакуум, то заявление Мэйсона рвануло бы, как "Дэйзи каттер".
После короткой паузы у нас в наушниках прозвучал не менее жесткий ответ:
- Если этот осел не испарится в течение пяти секунд, бывший президент отправится на тот свет к своей женушке. Пять…
Мне стало почти жаль Мэйсона, когда я увидел, как изменилось его лицо. Да, он блефовал, и блеф стоил ему всех фишек. К тому же, кажется, у него не было запасного плана.
- Четыре, - раздалось на том конце провода.
Командир Уилл Мэтьюс выступил вперед.
- Мэйсон! - сказал он.
- Три.
Мэйсон сжимал трубку в руках. Казалось, из него вышибли дух.
Остальные тоже не знали, что делать.
- Две.