- В парилке, что ли? Так она у нас круглосуточно пашет! Хозяин, хоть и не часто сам парится - боится за сердце, но большой ее любитель. Вот и приходится быть в постоянной готовности! - Бесик поморщился. - Что, крутой очень?
- До меня это место считалось проклятым: Более недели здесь никто не удерживался… - А ты сколько здесь? - Уже восемь месяцев. - Восемь? Сколько же ты в колонии? - Полтора года, осталось три с половиной. Сто сорок четвертая статья!
- Многовато для сто сорок четвертой, - вздохнул Савелий.
- Под показательный попал! Да и судья в депутаты метил, вот и постарался избирателям подфартить. Ничего, здесь жить можно… - В голосе Бесика не было особой радости, и Савелий спросил: - А можно и не жить? Бесик удивленно взглянул на него. - В смысле побега или отправиться досрочно на покой? - И в том и в другом!
- Если пятки рвать, то… почти невозможно. - Почти? - с хитрой улыбкой переспросил Савелий.
- Об этом потом поговорим. Не хочешь же ты прямо сейчас кинуться в ноги "зеленому прокурору"?
- Да нет, погожу немного! Но ты не ответил про досрочный покой, - напомнил Савелий.
- А с этим нет проблем! Особенно мрут новички. Так что, если с месяц прожил на этой "командировке", считай, долго поживешь, - на полном серьезе ответил Бесик. - Это я уже ощутил! - вздохнул Савелий.
- На своей шкуре?
- Да нет, майор так Фомича приложил, что тот, прежде чем на "пятнашку" попасть, еще в санчасти полежит.
- Фомича? Знаю такого… За что он его так?
- Ни за что, скорее всего, для острастки. - Знаешь, что странно: разнарядка отсюда была на двоих, подтверждение тоже на двоих, и только сегодня пришла бумага с просьбой принять троих…
- С просьбой? - хмыкнул Савелий, - А если бы в приказном порядке?
- В приказном здесь не канает: могли и послать куда подальше. Зона-то самостоятельная, никому не подчинена. - Как это? А Министерству внутренних дел?
- Ни ему, ни какому другому. Отчет идет только по налогам и иногда
- по смертности. Все! Что ты хочешь? Товарищество с ограниченной ответственностью. - Шутишь?
- Какие тут могут быть шутки! Сам Севостьянов, попарившись и приняв на грудь, сказал мне об этом! - с горячностью воскликнул Бесик.
- Все это мне, конечно, до фени, но себя жалко: за мой навар - теледвойку и компьютер, курам на смех, - меня окрестили на шестилетку, а здесь впаривают такие бабки и по воле ходят! - Он смачно плюнул. - Все, пришли.
Перед ними была красивая, с резными украшениями дверь. Бесик сунул в замок ключ, открыл дверь и пропустил вперед Савелия. Комната-кабинет оказалась довольно просторной, метров двадцать восемь. Мягкая мебель, двухтумбовый письменный стол, даже ширма, за которой виднелась полутораспальная кровать, на стенах гравюры, чеканка. Все было сделанно талантливыми руками местных умельцев.
- Красиво жить не запретишь! - заметил Савелий. - А главное: зачем? - Что, зачем? - не понял Савелий. - Запрещать, говорю, зачем? - Действительно! - хмыкнул Савелий, и они рассмеялись.
- Ты вот что, иди парься, трахайся, а позднее, через часик, и я присоединюсь. Не возражаешь против варианта "два к одной"? - И "две к одному" тоже! Куда идти? - А прямо за ширмой, рядом с кроватью, есть дверь, которая выходит в предбанник, а дальше и без пояснений разберешься… Вперед! - подмигнул Бесик и шутливо подтолкнул Савелия в спину.
Открыв дверь, Савелий действительно оказался в предбаннике, где свободно могли бы уместиться человек десять. Там стояли столики, мягкие кожаные кресла и диванчики на двоих. Савелий заглянул и в огромный холодильник, забитый чешским, немецким и голландским пивом, банками с черной и красной икрой, креветками, крабами. На широкой полке, укрепленной на стене, были сложены белоснежные простыни. В углу стояло несколько тренажеров. Стены, потолок и пол были обшиты темным деревом, издававшим приятный запах, пол застлан огромным мягким ковром. Савелий быстро скинул одежду, прихватил простыню и открыл дверь в баню.
Эта комната была раза в два больше. Вдоль трех стен тянулась широкая деревянная лавка. Почти половину комнаты занимал бассейн, три открытых кабинки с душем, рядом несколько деревянных шаек, медный ковшик для парилки, тапочки, руковицы и войлочные шляпы; а в стенном шкафу Савелий обнаружил березовые, дубовые и эвкалиптовые веники, а также банки с травяными настоями.
Савелий сунул ноги в удобные мягкие тапочки, нахлобучил на голову шляпу и открыл дверь, которая, по его мнению, вела в парилку, но тут же улыбнулся: это оказался прекрасно оборудованный туалет.
Оставалось две двери, и Савелий, чуть помедлив, толкнул ту, что находилась правее, но ошибся и на этот раз: за этой дверью находился массажный кабинет. Он медленно обошел его и совершенно случайно обнаружил искусно замаскированный глазок видеокамеры: на него упал луч света и ударил Савелию прямо в глаза.
Савелий отметил это про себя и уверенно толкнул оставшуюся дверь, ведущую в парную. Она одновременно могла вместить самое большее человека четыре. При входе слева находилась железная печь. Савелий открыл ее, и на него пыхнуло жаром от огромных раскаленных докрасна валунов.
Савелий вернулся в помещение с бассейном, налил в деревянную шайку горячей воды, бросил в нее березовый и эвкалиптовый веники, хотел уже приготовить и травяной настой, но сначала решил прогреться В парилке на первой полке было градусов шестьдесят, этого было достаточно для первого захода. Он уселся на него и удовлетворенно замер, чувствуя, как на теле начинают высыпать мелкие бисеринки пота. Так он просидел минут пять, потом вернулся к душевым кабинам. Обычно он раза три заходил в парилку, прежде чем смывал пот водой, но сейчас решил сделать исключение, заметив, как по его телу побежали грязные струйки. С удовольствием смыв грязь душистым мылом, он склонился над замоченными вениками и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Решив, что это Бесик, он повернулся и замер от неожиданности: перед ним стояла девушка с темными волосами, распущенными по плечам, и огромными зелеными глазами. На ней был только небольшой ажурный передник, который не скрывал, а наоборот, подчеркивал ее прелести. Увидев его смущение, она улыбнулась и чуть присев, произнесла нежным бархатистым голоском: - Милиана!
Савелий не знал, как себя вести: прикрываться - глупо, быть развязным - еще глупее.
- А тебя, как я слышала. Бешеным кличут? - Она оглядела профессиональным взглядом его тело. - Ничего фигурка! Пойдем! - Куда?
- Как куда? На массаж! - Она хитро посмотрела на него и усмехнулась.
Савелий пожал плечами и пошел вслед за девушкой, прихватив с собой полотенце.
- На живот! - скомандовала Милиана, как только они вошли в массажную.
Но Савелий, прежде чем подчиниться, повесил полотенце на то место, где был замаскирован глазок видеокамеры. Потом подошел к кушетке, лег, и руки девушки уверенно заработали над его телом.
- Мышцы-то накачанные… И здесь… И здесь… Сразу видно, что ты постоянно следишь за собой… Надо же, какие эластичные и одновременно мощные!..
Так она "колдовала" над ним минут двадцать, потом коротко бросила:
- На спину!
Он хотел прикрыться простыней, но передумал. Милиана добавив на ладони душистого масла, быстро промассировала его грудные мышцы, а когда перешла к животу, он неожиданно услышал ее прерывистое дыхание.
- Какой же ты красивый! - тихо проговорила Милиана, потом мягко притронулась к его естеству, которое, мгновенно среагировав на ласку, приняло боевое положение.
Что-то в этом парне было такое, что заставляло ее думать о нем как о родном, близком человеке, с которым она давно не виделась. Как же его потрепала жизнь! В каких только переделках он не побывал: все тело в шрамах, даже лицо! А глаза добрые, светятся изнутри. И как он засмущался, увидев ее обнаженное тело! Не то что эти скоты - начальники, хамоватые, грубые, циничные… С каким отвращением всякий раз она идет к ним. Совсем другое дело этот парень! Он силен и нежен одновременно. А какие руки! Она сразу по ладоням в мощных узлах-мозолях распознала в нем опытного бойца. Милиана была профессиональной массажисткой и одно время работала с командой борцов вольного стиля. Несмотря на свою молодость, она уже восемь лет занималась массажем и лишилась свободы на восемь лет, свернув шею пьяному подонку, который захотел получить от нее удовольствие помимо массажа.
Сейчас она, конечно же, жалела об этом, потому что здесь ей приходилось заниматься тем, против чего она восстала, раза три-четыре в неделю. Очень редко она испытывала то, что ощущала сейчас с этим Бешеным. Ну и кликуха у него! Совсем не подходит! Какой же он Бешеный? Он ласковый, нежный…
- Боже мой! - воскликнула Милиана, когда его пальцы прикоснулись к ней. Она склонилась и, взяв в рот его плоть, стала мотать головой от страсти, мурлыча и постанывая от охватившего ее блаженства, потом она раздвинула ноги, открывая доступ его пальцам и начала извиваться всем телом. Доведя Милиану до экстаза, Савелий легко подхватил ее и посадил на свой клинок. Томно вскрикивая, девушка начала качаться на нем из стороны в сторону. Вдруг Савелий почувствовал, как массажная кушетка начала медленно опускаться. Он открыл глаза и увидел, как к девушке сзади пристроился Бесик. Это привело ее в восторг: она стонала, кричала, теребила тело Савелия, иногда закидывая руку назад, чтобы поласкать и второго партнера.
Первым свою "работу" закончил Бесик: он взревел, обхватил бедра Милианы мощными ладонями, замер на несколько секунд, потом качнул еще раза три, медленно вытащил обмягшуго плоть и молча вышел из комнаты. Доведенная до полного изнеможения девушка, продолжая ощущать в себе Савелия, ускорила движения, и тут же Савелий выстрелил мощным зарядом. Девушке даже показалось, что она ощутила удар в живот. Обессиленная, но счастливая, она медленно сползла на пол.
- Ну ты и боец! - воскликнул Бесик, входя в массажную с тремя банками пива. Он открыл одну и протянул Савелию. Тот сразу же жадно присосался к ней. Вторую Бесик, не открывая, протянул Милиане.
- Надо же! - удивилась она. - С чего такая щедрость?
- Моему другу понравилась твоя работа! - Он подмигнул.
- Если за это, то не нужно. Мне самой понравился этот мальчик. Была бы возможность, сама приплатила ему!
- Ну, Бешеный, ты даешь. Впервые слышу такое от Милианы. - Бесик удивленно покачал головой.
- Так получилось! - Савелий пожал плечами. - Давно женщин не было! Так как насчет парилки? Готов каждого обработать! - весело провозгласил он.
- Нет, меня лучше еще раз обработай, - томно промолвила Милиана.
- А я-с удовольствием! - весело воскликнул Бесик. - А я думала, с веником! - фыркнула Милиана.
- Шлифуй базар, падла! - неожиданно вспылил Бесик и грубо пнул ее.
- За что, Бесик, я пошутила, - всхлипнула она.
- Чтобы думала в следующий раз, с кем и как шутить! Ишь, разлеглась! - Он снова замахнулся на нее, но тут вступился Савелий:
- Да, ладно, Бесик, оставь бабу: она же без задней мысли… - Савелий опустил руку на его плечо. - Пошли лучше в парилку!
- Благодари Бешеного, шалава! - Бесик сплюнул в ее сторону и открыл дверь.
- Спасибо тебе! - прошептала девушка, потом вздохнула благодарно и горько.
- Послушай, Бесик, у меня такое впечатление, что за нами все время кто-то наблюдает, - осторожно проговорил Савелий, когда они остались одни. Он не забыл перед уходом снять полотенце, закрывающее глазок видеокамеры.
- Кто за нами может следить? - усмехнулся Бесик, но Савелию показалось, что он знает гораздо больше, чем показывает.
План Севостьянова
После того как Богомолов проводил Савелия, он не находил себе места. Чего добивается Рассказов? Почему его так тянет в Россию, где ему опасно появляться? Неужели полковник Джеймс оказался прав, предположив, что Рассказов рвется к власти? Богомолов вдруг вспомнил, что и генерал Говоров так же считал: что Рассказов хочет взять реванш не только за август девяносто первого, но и за прошлое…
Богомолов был сильно озабочен некоторыми обстоятельствами. Первое
- самолет Рассказова оказался вблизи того места, куда только что отправился Савелий, и наверняка оставил в России детей. И второе - оружие, которое переправляется через Афганистан… Снова Афганистан!
И оба эти обстоятельства теснейшим образом связаны между собой. Ничего, Савелий уже на месте и скоро узнает всю правду! Но нужно побыстрее отправить ему в помощь Воронова.
Начальствует в этой колонии бывший номенклатурный работник… Как с таким можно сыграть? В приказном порядке вряд ли выйдет, да и насторожить может… Нет, старая номенклатура любила, когда ее просят. Но не может же он, генерал ФСБ, самолично обратиться к Севостьянову! Нет, здесь нужен работник аппарата министерства внутренних дел и желательно в высоких чинах… Богомолов задумался, перебирая в памяти знакомых и нужных людей, которым можно было бы довериться в этом деле, но никого не вспомнил и решил, чтобы отвлечься, разобрать нижний ящик стола.
Именно там генерал наткнулся на старую записную книжку, которую давно считал утерянной. Он машинально пролистал ее и вдруг наткнулся на телефон полковника милиции Добронравова. Здесь стояли только инициалы: Н.К., но Богомолов сразу вспомнил его имя и отчество, которые трудно было забыть - Никодим Калистратович.
Когда Богомолов был еще полковником, они участвовали в одном деле, понравились друг другу и сдружились, но потом судьба развела их. В то время Добронравов возглавлял одно из оперативных управлений министерства внутренних дел. Может, еще продолжает работать? Ему можно было довериться, не боясь… А чего гадать? Нужно взять и позвонить.
- Министерство внутренних дел! - грубовато отозвался дежурный. - С вами говорит генерал Богомолов. - Слушаю вас, товарищ генерал! - Голос мгновенно стал вежливым.
- Могу я поговорить с полковником Добронравовым?
- Вы, верно давно не общались с ним? Никодим Калистратович уже генерал! Совсем недавно он назначен заместителем министра. Могу дать вам его телефон…
Богомолов записал номер, тут же набрал его. - Приемная генерала Добронравова! - раздался вежливый женский голос.
- Добрый день! Соедините меня с Никодимом Калистратовичем, - попросил Богомолов. - Как доложить? - Генерал Богомолов.
- Из какого управления? - озабоченно спросила секретарша, впервые услышав его фамилию. - Начальник управления ФСБ. - Простите, как ваше имя-отчество? - Константин Иванович. - Константин Иванович, вы не можете сказать, по какому вопросу вы хотите переговорить с Никодимом Калистратовичем?
Ее въедливость начала раздражать Богомолова: - Вы не возражаете, если я ему сам об этом скажу?
- Сейчас доложу! - Видно его ирония дошла до женщины. Через несколько секунд снова послышался ее голос:
- Вы слушаете, Константин Иванович? - Да, слушаю! - Богомолов был уверен, что у Добронравова сейчас "важное" совещание или посетитель.
- Соединяю! - неожиданно сказала секретарша. - Спасибо! - За что, Константин Иванович? - спросил знакомый мужской голос. - Секретарша твоя меня затуркала - кто, откуда, зачем? А когда вдруг услышал "Соединяю!", то ушам своим не поверил.
- Да, настоящий цербер, - усмехнулся Добронравов. - Именно за это и держу ее.
- Кстати, почему вдруг по имени-отчеству? - поморщился Богомолов.
- Ну как же… Столько времени прошло, генерал уже…
- Ты тоже не отстаешь! - парировал Богомолов. - Давно получил? - Через пару дней после тебя. - Значит, правильный выбор сделал, - намекнул Богомолов на августовские события.
- А как же иначе! Давно мы с тобой не общались…
- Извини, что потерял тебя из виду - замотался… - начал Богомолов, но Добронравов его перебил:
- Оставь, Костя, все нормально. Мне очень приятно, что ты вспомнил обо мне, когда я тебе понадобился, - добродушно заметил он. - Самое главное в отношениях между добрыми приятелями - уверенность, что можешь обратиться за помощью в любой момент и получить ее.
- Как ты догадался, что я за помощью? - смутился Богомолов.
- Ну, это, как говорится в одной надоевшей рекламе, не просто, а очень просто! - засмеялся Добронравов. - Если бы мы хотя бы раз в месяц общались, то… А тут столько времени не слышали друг друга, и вдруг звонок! Одно из двух: либо тебе помощь нужна, либо, учитывая твою службу, у меня неприятности какие-то.
- Каких можно ждать от меня неприятностей? - со вздохом проговорил Богомолов, с горечью признавая про себя, что Добронравов прав: мало мы ценим настоящий друзей. - Однако помощь твоя действительно нужна. - Рассказывай!
- Дай мне лучше прямой! - попросил Богомолов, давая понять, что разговор не предназначен для чужих ушей.
- Так серьезно? Тогда давай по ВЧ. Мой номер тот, что был у Скорикова.
Богомолов улыбнулся про себя, сразу оценив подсказку приятеля. Генерал Скориков занимался в министерстве кадрами, и его ранг был одним из самых влиятельных. Богомолов открыл служебный справочник правительственной связи и набрал четырехзначный номер.
- Рассказывай, чем может тебе помочь простой человек вроде меня? - спросил Добронравов.
- Скажи, дружище, тебе знакомо заведение "тринадцать дробь четырнадцать"?
- Вот ты о чем! - Судя по тону, тема разговора не вызвала у генерала приятных впечатлений. - Что тебя интересует? Это заведение не входит в нашу юрисдикцию.
- Это мне известно, хотя и не понятно, почему так получилось. Может, ты мне пояснишь?
- Если откровенно, то и мне не понятно! Но пришлось подчиниться. Решение принималось до меня, а когда я попытался что-то выяснить, то мне недвусмысленно посоветовали не вмешиваться. - Кто?
- Не знаю! Позвонили по ВЧ и предложили все документы по этой проклятой "тринадцать дробь четырнадцать", объясняющие правильность принятого решения, прислать мне с нарочным. Минут через тридцать вручили под расписку пакет.
- Ты его, конечно же, принял без свидетелей?
- Откуда я мог знать, что в том пакете пять тысяч долларов?
- И ты махнул рукой? - усмехнулся Богомолов.
- А ты встань на мое место! - вспылил Добронравов.
- Мне и на своем хватает головной боли! - заметил Богомолов. - Деньги-то куда спрятал? - Я их не прятал! Увидел как-то по телевидению, что девочке нужна операция в Америке, а денег нет, вот и послал на ее счет.
- Ну и молодец! - спокойно сказал Богомолов. - Лично я так бы не смог. После этого были еще какие-нибудь неожиданности? - Как ты догадался?
- Это было очень сложно. - В тон ему ответил Константин Иванович.
- И что же?
- Ежемесячно получаю в конверте по полторы тысячи долларов. Сначала с тем же курьером, а потом на абонентский ящик, но уже без всяких расписок.
- Поверили в тебя, значит? Какими же они там бабками ворочают, если даже тебе, человеку, который только начал проявлять к ним интерес, платят по полторы тысячи зеленых в месяц? Ты задумывался об этом или приглаживаешь свою совесть тем, что пускаешь эти деньги на благотворительность? - укоризненно проговорил Богомолов.