- Надолго ты к нему? - не отвечая на его вопрос, спросила Розочка.
- Как получится… - сказал он и как бы про себя проговорил: - Такое впечатление, что ты, девочка моя, о чем-то недоговариваешь…
И вновь Розочка уклонилась от ответа, словно и не слыша вопроса:
- Ладно, будешь выезжать от него, позвони: хочу, чтобы мы с тобой где-нибудь посидели вдвоем.
- Замечательная мысль! - постарался улыбнуться Савелий, затем пристально посмотрел ей в глаза, которые Розочка не отвела в сторону, чмокнул ее в губы и добавил: - Картина - мой подарок тебе: сама реши, куда ее повесить! А клетку с драконом пока припрячь и не показывай Савушке: сам хочу ему вручить…
- С драконом? - удивилась Розочка.
- Нет, конечно, - улыбнулся он, - но очень похоже. Ладно, милая, пока! - Савелий еще раз чмокнул Розочку и быстро пошел к выходу.
- Думаешь, машина приехала? - спросила она.
- Не думаю, знаю!
- Шутишь! - Розочка бросилась к окну, из которого можно было увидеть останавливающийся у дома транспорт. - Надо же, действительно стоит машина Майкла! - удивилась она. - И как ты ее только услышал?
- Не услышал - почувствовал! - многозначительно проговорил Савелий, подняв кверху указательный палец, потом не выдержал и рассмеялся: - Господи, да я ее в окно увидел!
- Ух ты какой! - Она игриво погрозила ему пальчиком.
А Савелий помахал ей на прощанье рукой и через полчаса уже входил в просторный кабинет генерала Джеймса.
- Привет, дорогой Савелий! - обрадованно воскликнул тот, поднимаясь ему навстречу.
Они обнялись, похлопывая друг друга по спине и не скрывая радости от встречи.
- Ну, какие новости? - спросил Савелий, усаживаясь в кресло.
- Новости? - В глазах генерала промелькнула некая тревога. - Ты имеешь в виду Америку или Россию?
- Что-то случилось? - нахмурился Савелий, предчувствуя неприятные известия.
- Хоть не отпускай тебя никуда! - поморщился генерал. - Стоило тебе уехать, как в Москве прогремел взрыв в подземном переходе на Пушкинской!
- Много жертв?
- Тринадцать человек погибло и около ста в больницах, среди них много детей… - Генерал тяжко вздохнул.
- Что-то еще? - насторожился Савелий.
- К сожалению…
- Давай уж, добивай до кучи! - Он тяжело опустился в кресло.
- Российская атомная подлодка потерпела аварию во время учений…
- Кто-то спасся? - машинально спросил Савелий, уже зная ответ. - Господи! Да когда же в моей стране наведут порядок? - с горечью воскликнул он, ударив с досадой кулаком по столу и вскакивая с кресла, но тут же, виновато взглянув на хозяина кабинета, тихо проговорил: - Извини, Майкл, не сдержался!
- Ничего, я на твоем месте не так саданул бы, - вздохнул генерал и успокаивающе похлопал его по спине, - сто восемнадцать человек!..
- Неужели нельзя было никого спасти? Как это произошло?
- Темная история, - покачал головой Майкл, - чего только не плетут российские военные…
- А ты-то что думаешь… или знаешь?
- Если ты о самой аварии, то уверен, что это чья-то обычная безалаберность…
- АО спасении?
- На мой взгляд… - генерал сделал паузу, - если и возможно было кого-то спасти, то чисто теоретически: уверен, что более девяноста процентов экипажа погибли в первые же минуты…
- Диверсию исключаешь?
- С нашей стороны? На все сто! - уверенно заявил Майкл.
- Ас нашей?
- Да и с вашей тоже! - твердо ответил он.
- Что ж, давай помянем ушедших, - предложил Савелий, и генерал встал, открыл холодильник, достал из него бутылку виски, плеснул по стаканам. - Пусть земля… - начал Савелий, но Майкл перебил его:
- Пускай воды Баренцева моря будут им материнскими, - сказал он, и они выпили, не чокаясь.
Немного постояли молча, думая каждый о чем-то своем. Савелий думал сейчас о том, что только теперь понял, почему Розочка была так удручена.
Когда они сели, Джеймс спросил:
- Неужели в Никарагуа ничего об этом не было слышно?
- Наверняка было, но не на острове, - вздохнул Савелий, - там у них своя жизнь…
- Если хочешь, то мы можем перенести разговор на другой день, - предложил Майкл.
- Этим мертвым не поможешь, - с грустью заметил Савелий. - Все в порядке! Я готов доложить о проделанной работе! Тем более есть о чем!
- А я готов слушать! Не возражаешь, если я включу запись?
- Без проблем! - кивнул Савелий и, когда Майкл включил небольшой диктофон, начал рассказывать о своих никарагуанских похождениях.
Говорил он ровным голосом, стараясь не отвлекаться на посторонние дела. Генерал слушал внимательно и ни разу ни о чем не спросил. После того как Савелий подробно доложил Майклу Джеймсу о своих похождениях на острове Маис, генерал несколько минут молчал, пытаясь осмыслить услышанное. Савелий рассказал все с такими деталями, что никаких вопросов действительно не возникало.
- Конечно, тебя стоило бы пожурить за столь рискованное поведение на чужой территории, но… - Майкл с улыбкой вздохнул, - победителей не судят. И отдельное тебе спасибо от имени Интерпола за то, что ты выполнил за них работу.
Савелий вопросительно взглянул на Майкла.
- Дело в том, что все эти убийцы, сопровождавшие Тима Рота в Никарагуа, давно находились в розыске за свои преступления, и ты, отправив их к праотцам, существенно сэкономил деньги налогоплательщиков, - пояснил генерал. - Собственно говоря, и сам Тим Рот давно уже находится под пристальным вниманием спецслужб разных стран, но всякий раз ему удавалось ускользать, прикрываясь дипломатической неприкосновенностью. Я бы очень просил тебя составить подробный отчет о том, как и где нашли свой конец эти подонки. Дело в том, что за их ликвидацию назначено приличное вознаграждение…
- Боюсь, что отыскать их останки не удастся: избежать полицейского расследования мне помогли местные жители, которые похоронили их в море. Так что доказательства их смерти для получения вознаграждения вряд ли можно найти, - усмехнулся Савелий.
- Вряд ли возможно, говоришь? А это мы еще посмотрим, - задумчиво проговорил генерал и что-то пометил в своем блокноте. - Ладно, пошли дальше! Значит, ты говоришь, что так просто в лабораторию не попадешь?
- Многометровый бетонный слой скрывает вход, а вокруг гранитные скалы. Так что без профессиональных взрывников там никак не обойтись.
- А кроме этих Киламбе и его сына Самсона на кого можно опереться?
- Мне кажется, что можно попытаться использовать еще и некоего кубинца Рауля: он единственный из оставшихся на острове, кто непосредственно работал внутри лаборатории, но… - Савелий скептически покачал головой, - с ним трудно будет: слишком много в его голове намешано, и самое неприятное, что мешанина эта - политическая…
- Что ж, будем думать… - задумчиво проговорил Майкл. - Во всяком случае, для интенсивной мозговой атаки ты привез информации более чем предостаточно!
- Боюсь только, что интенсивной мозговой атакой вам придется заниматься без меня.
- Не понял?
- У меня сейчас в голове один из самых важных этапов моей жизни…
- Ты о свадьбе, что ли? - догадался Майкл.
- Конечно!
- Можешь мне поверить, что это событие и для меня тоже очень важно! - серьезно заметил генерал. - Не забывай, что я крестный отец твоего сына!
- Тут забудешь, пожалуй, - улыбнулся Савелий.
- Короче, мой дорогой! - с задором воскликнул генерал и вытащил из стола листок, который протянул Савелию. - Вот, читай примерную программу своей свадьбы и не говори потом, что у тебя нет друзей, которых не заботят твои проблемы!
Бегло прочитав текст, Савелий усмехнулся.
- Майкл, при чем здесь нью-йоркская мэрия? - воскликнул он. - Мне кажется, что в Америке зарегистрировать брак могут только граждане Америки: по крайней мере хотя бы один из вступающих в брак должен быть гражданином Америки, или я не прав?
- Абсолютно прав! - согласно кивнул Майкл.
- Так что же ты голову морочишь?
- Мне кажется, что ты сам себе голову морочишь! - возразил генерал. - Ты что, забыл, что сам президент Америки присвоил тебе звание Почетного гражданина Америки?
- А разве… - начал растерянный Савелий.
- Вот именно! - перебил Майкл. - Тебе даже визу не нужно оформлять!
- Господи, а я-то… - покачал головой Савелий, вспомнив, как он волновался по этому поводу в Москве.
- Кстати! - воскликнул генерал. - Коль скоро ты снова выступаешь в своем обычном облике, могу торжественно вручить тебе то, что лежит у меня столько времени. - Майкл подошел к стене, где за портретом действующего президента скрывался его личный сейф, открыл его и достал оттуда какой-то документ в сафьяновом переплете наверняка ручной работы с золотым тиснением и пластиковую карточку с фотографией Савелия. - Вот удостоверение Почетного гражданина США, выполненное по особому заказу президента и лично им подписанное. К нему прилагается эта карточка, обязывающая все государственные органы и частные компании оказывать тебе содействие в случае необходимости.
- И что, они об этом уже знают? - с легкой иронией спросил Савелий.
- Не беспокойся, для тех, кто не знает, здесь на трех языках все объясняется. Кроме того, благодаря карточке ты можешь пользоваться неограниченным кредитом в банках США.
- Выходит, и на свадьбе я могу не экономить? - спросил Савелий, улыбаясь.
- Дошло наконец? - обрадовался Майкл. - Могу тебе сказать, что те сто тысяч долларов, которые ты пожертвовал в свое время на нужды твоего бывшего детского дома, ничто по сравнению с возможностями этой карточки.
- А нельзя мне ее передать по наследству? - поинтересовался Савелий.
- Кому? - удивился Майкл.
- Ну хотя бы моему сыну Савелию Говоркову, Розочке…
- Господи, какой же ты чудак, приятель! - рассмеялся Майкл и пояснил, как учитель несмышленому ученику: - Все привилегии распространяются не только на собственно обладателя, но и на его прямых родственников: жену, детей, родителей, родных братьев и сестер!
- Жаль, что Воронов не подходит под эту категорию, - искренне посетовал Савелий.
- Слишком много хочешь… - хмыкнул Майкл. - Ты лучше скажи, кого вы с Розочкой решили пригласить на свадьбу?
- Да мы… как-то еще и не думали… - смутился Савелий.
- А пора бы…
- Если так, навскидку… - Савелий задумался на секунду и начал перечислять: - Ты с Трейси, ваш сын Виктор… Я слышал, что у него есть девушка…
- Ага, девушка!.. - недовольно буркнул Майкл. - Уже обвенчались втихомолку!
- Свадьбу, значит, зажилил ваш Виктор?
- Какая свадьба? - вспылил генерал. - Месяц назад Синди, его жена, уже девчонку родила! Три килограмма восемьсот пятьдесят граммов, пятьдесят восемь сантиметров. Вот! - Он вытащил свое портмоне и показал фотографию внучки. - Евой назвали, - начав говорить о внучке, Джеймс мгновенно смягчился, а его глаза радостно заблестели. - Представляешь, все говорят, что на меня похожа! - с гордостью заметил он.
- На тебя? - деланно испугался Савелий. - Ужас какой! Что, тоже бриться начала?
- Да иди ты! - отмахнулся Майкл. - Такая забавная! - Он вздохнул. - Ладно, кого еще хотел бы пригласить?
- Дональда, тетку Розочки с мужем…
- Зинаида Александровна и Матвей Смир-нофф! - торжественно провозгласил генерал. - Это правда, что он потомок тех самых водочных Смирновых?
- Говорят, да… Конечно, хотелось бы и Воронова с Ланой пригласить, и Богомолова с женой, и Костика Рокотова, но… - Савелий развел руками. - Как говорится, не ближний свет!
- Ближний, не ближний, а крестный есть крестный! - как бы про себя тихо проговорил Майкл.
- О чем ты? - не понял Савелий.
- Это я так… о своем… - многозначительно ответил он, потом не выдержал и признался: - Я телеграмму дал Богомолову: пригласил от тебя на свадьбу!
- И ты тоже? - спросил Савелий, и они хором рассмеялись.
- Попробует теперь твой генерал отказаться!
- И попробует, если новый шеф не отпустит! - встал на защиту Богомолова Савелий, потом со вздохом добавил: - Ничего, Савка подрастет немного, и мы свадьбу повторим в Москве!
- Очень разумная мысль! - то ли съерничал, то ли одобрил американский генерал, во всяком случае тон его был такой, что Савелий подозрительно уставился на него, но Майкл, словно не замечая его реакции, спокойно спросил: - А где праздновать решили?
- Я еще не советовался с Розочкой, но мне кажется, она захочет отмечать в семейной обстановке!
- То есть дома? Правильно! - обрадовался Майкл. - У меня есть на примете фирма по обслуживанию свадебных церемоний, подыскивал ее для сына, но теперь сосватаю их для вас! Кстати, передай Розочке, что эта фирма сотрудничает с одним из лучших кутюрье Америки и завтра он к ней приедет, чтобы обсудить ее свадебное платье: это мой подарок на свадьбу!..
Глава IV. Гибель олигарха
Случилось так, что тетка Розочки, Зинаида Александровна, очень хотела показать племяннице платье, в котором она собиралась к ней на свадьбу, но немножко прихворнула, и Розочка с Савелием поехали проведать ее. Зинаида Александровна встретила их в домашнем платье, зато супруг ее был при полном параде - он явно куда-то собирался.
История происхождения Матвея Петровича Смир-нофф, известного нью-йоркского адвоката, убежденного монархиста, ярого православного христианина и верного патриота России, была запутана донельзя. Дедом его по материнской линии был Николай Петрович Смирнов, один из сыновей Петра Арсентьевича Смирнова, знаменитого русского "водочного короля".
Николай Петрович был богат, красив и к службе весьма усерден. Но имел при этом репутацию записного гуляки и мота: утверждали, что одной своей возлюбленной он подарил ночной горшок из чистого золота.
Нетрудно понять, почему им без памяти увлеклась семнадцатилетняя балерина Мариинского театра Ниночка Горюнова, подруга знаменитой Матильды Кше-синской. Мечтая о балете с детства, Ниночка сбежала из кубанской казацкой станицы, поскольку ее отец, казацкий есаул Матвей Горюнов, человек глубоко религиозный, считал театр, и особенно балет, - занятием сугубо греховным.
Увлечение беспутного богача очаровательной балериной длилось месяца три, и в результате сего романа на свет появился не очень желанный ребенок, которого назвали Петей. Сочетаться браком родители вовсе не собирались, но свою фамилию Николай Петрович сыну все-таки дал.
Во время знаменитых дягилевских русских сезонов в Париже Ниночка без памяти влюбилась во французского офицера из обеспеченной дворянской семьи, вышла за него замуж и оставила сцену. Она планировала со временем забрать к себе сына, который воспитывался в семье деда в станице. Но грянувшая революция перемешала все судьбы, словно колоду карт, раскидав людей по всему свету…
Дядья маленького Петеньки по матери, сыновья Горюнова, героически сражались и погибли в рядах Белой армии, супруга его скончалась во время разразившейся на юге России эпидемии тифа, а сам Матвей с маленьким внуком благополучно перебрался сначала в Турцию, потом в Югославию, а потом и в Америку.
Не умея делать ничего, кроме как держаться в седле и махать шашкой, здоровый физически дед Матвей пошел работать на завод Форда простым грузчиком, но постепенно приобрел специальность и стал мастером в цехе сборки.
До конца своих дней - а умер он почти в девяносто лет - дед Матвей регулярно посещал православный храм, соблюдал посты, оставаясь до мозга костей русским человеком.
Быть может, в знак протеста против крутого и волевого деда, Петр Смирнофф, напротив, постарался как можно быстрее забыть свою родину и максимально американизироваться. Тем не менее он не посмел перечить деду, который женил внука в восемнадцать лет на русской девушке из "хорошей", то есть дворянской, семьи. Неизвестно, как бы сложилась его жизнь с нежной и хрупкой Анастасией, если бы она не была слаба здоровьем и не скончалась во время родов. Сына назвали в честь прадеда Матвеем.
Молодой вдовец Петр Николаевич, предпочитавший, чтобы его называли Питером, сыном особенно не интересовался - ему надо было устраивать свою жизнь… И он вскоре женился на единственной наследнице крупного ранчо в штате Аризона, куда и уехал, без особого сожаления оставив сына на руках прадеда Матвея.
Прадед души не чаял в маленьком Матвее. Потерпев неудачу с внуком, он сумел-таки привить правнуку свои монархистские убеждения, ортодоксальное православие и невыразимую, романтическую любовь к далекой и неизвестной родине под названием Россия. Как зачарованный, слушал мальчик пространные рассказы прадеда о жизни в Москве и Петербурге, где тому приходилось служить, о коронации последнего государя и его трагической гибели от рук большевиков-евреев. Сберегая каждый грош, он выучил правнука на адвоката.
Каких-то полтора десятка лет не дожил Матвей Горюнов до перестройки, когда можно было бы поехать на родину и там умереть, но Матвей Смирнофф немедленно воспользовался первой же возможностью посетить Россию и буквально в нее влюбился. Особенно нравился ему провинциальный волжский город Мышкин, из окрестностей которого пошел смирновский род, побывал он и в донской станице, откуда происходили Горюновы. Он хотел подружиться с кем-нибудь из многочисленных потомков Петра Арсентьевича, проживавших в Москве и Петербурге, но они его за родственника не признавали, ибо у Николая Петровича Смирнова законных детей не было.
Одно время Матвей Петрович всерьез подумывал о том, чтобы купить в Мышкине дом, но Зинаида Александровна его убедила не спешить - а вдруг опять придут к власти те, от кого пришлось бежать его прадеду - Матвею Горюнову и ему подобным. Матвей на какое-то время согласился с женой, но после торжественного захоронения останков царской семьи и канонизации последнего русского императора в качестве святого мученика вновь возродились былые мечты…
Был в жизни Матвея Петровича Смирнофф еще один неудачный и непродолжительный брак, о котором он совсем не любил вспоминать…
Когда скончался прадед, Матвей, молодой, но уже вполне преуспевающий адвокат остался совсем один: И может быть, исключительно от тоски, а может, гены деда Николая Петровича сыграли роковую роль, но… но Матвей без памяти влюбился в очаровательную танцовщицу из мюзик-холла по имени Аманда, совершенно безнадежную дуру. И, как следовало ожидать, их союз распался через полгода.
Аманда не могла жить без экзотических туалетов, драгоценных камней и постоянных гулянок. И очень скоро она начала каждый день либо пить, либо нюхать кокаин. Но с этими пороками еще как-то можно было бороться. Гораздо хуже было другое - она наотрез отказывалась принимать православную веру и постоянно издевалась над регулярными посещениями мужем храма. Естественно, она никогда его туда не сопровождала.
А вот этого Матвей вынести уже никак не мог. Выводило его из себя и другое: в самом начале их отношений она называла его "мой русский медведь", что еще куда ни шло, но потом она вбила себе в голову, что Матвей напоминает ей какой-то портрет английского короля Ричарда Третьего, и стала обращаться к нему не иначе, как Риччи. Это настолько его раздражало, что послужило последней каплей для окончательного разрыва.
Как-то в пылу доверительности Матвей проговорился об этом Зинаиде Александровне, о чем не раз впоследствии жалел. Новая супруга в минуты раздражения мстительно обращалась к нему, называя его ненавистным именем Риччи…