Матвею Смирнофф поклонник племянницы Зинаиды Александровны понравился еще с прошлого его приезда, когда Розочка представила его как "своего самого любимого человека". Причем Сергей ему понравился сразу и безоговорочно. Он справедливо увидел в нем достойного потомка былинных русских богатырей, но ему никогда не хватало времени пообщаться с ним вдоволь. И сейчас, когда Савелий с Розочкой приехали к ним в дом, Матвей был несказанно обрадован. Но, увидев его, он был несколько озадачен.
- Сергей, ты так здорово изменился, что, встретив на улице, я просто не признал бы тебя… - заметил он.
Савелий замялся, не зная, что ответить, но на помощь пришла Розочка.
- Сереженьке пришлось переболеть, а болезнь, как известно, никого не красит! - сказала она, нежно прижимаясь к Савелию.
- Не знаю, как кого, но твоего жениха болезнь нисколько не испортила! - сказал Матвей и тут же предложил: - Послушай, Сергей, давай оставим дам решать их необычайно важные дела и сбежим на одно свое, мужское мероприятие… - Он хитро подмигнул. - Вы как, девочки, не будете возражать по этому поводу?
"Девочки" переглянулись и едва ли не в голос ответили:
- Не будем!
Однако Зинаида Александровна ревниво проговорила:
- Хочу предупредить вас, дорогие мои, что у американцев еды нормальной не дадут. Так что, когда вернетесь, мы спокойно поужинаем, и Савелий заберет Розочку. Нечего ей по ночному Нью-Йорку одной ездить.
- Тетя, у меня уже сил нет смеяться над тем, как ты меня опекаешь, - взмолилась Розочка. - Ты же прекрасно знаешь, что я не одна, а с водителем!
- Но в газетах не зря пишут, что в Нью-Йорке каждые десять минут совершается преступление, - заявила Зинаида Александровна.
Не вмешиваясь в начавшуюся дискуссию, мужчины вышли на улицу. Савелию не слишком хотелось сопровождать дядю Матвея, которого он глубоко в душе считал старым занудой, что было достаточно близко к истине. С другой стороны, слушать и вникать в детали будущего туалета Зинаиды Александровны ему и вовсе не улыбалось.
- Куда ты ведешь меня, дядя Матвей?: - с некоторой настороженностью спросил Савелий.
- В один богатый американский дом. Тебе будет интересно, - заверил тот.
В этом Савелий сомневался, но виду не подал. "Судя по всему, - подумал он, - вечер потерян".
- Ты же, Сереженька, американцев совсем не знаешь. С кем тебе приходится здесь общаться? Со своим Майклом, но ведь он,, во-первых, военный! А военные везде одинаковые. Во-вторых, в нем течет русская православная кровь. А там будут настоящие американские тузы, - Матвей любил это старое русское слово, не упускал случая употребить его, - банкиры, президенты разных компаний, знаменитые журналисты, наверное, и политики. Ты не представляешь, какие они…
- А какие? - невинно спросил Савелий.
- Глупые! - безапелляционно отрезал дядя Матвей. - И все как один нашу матушку-Россию терпеть не могут, боятся, что мы когда-нибудь станем сильными и конкуренцию им составим. А хозяйка этого дома сама по себе личность прелюбопытнейшая. Ее предки тоже из России, но, к сожалению, не из православных, - как монархист и церковный ортодокс Матвей терпеть не мог евреев.
Эта ситуация Савелия весьма позабавила.
- А вы, что, с ней друзья? - с явным ехидством спросил он.
- Ну, не друзья, конечно, - Матвей заметно смутился, - а, скажем так, хорошие знакомые. Она тоже Россией интересуется - выставки разные спонсирует, гастроли российских артистов помогает организовывать - она очень богата. А у нее сегодня, как она сказала, "русский вечер": один из ближайших советников Президента России - Позин - будет у нее в гостях.
Вот с этого-то момента Савелию и стало любопытно…
Как говорится, неисповедимы пути Господни.
Дядя Матвей был знаком с близкой подругой Александра Позина, той самой миллионершей с Пятой авеню Руфью Файнштадт. И ее американские влиятельные и состоятельные друзья были приглашены "на Позина". Дядю Матвея с женой она просила прийти для компании, в тайной надежде, что они по какому-нибудь поводу вступят в спор с Шурой Позиным, и их столкновение придаст ее вечеринке остроту и пикантность.
Когда они на такси подъехали к дому на Пятой авеню, высоченный швейцар в зеленой ливрее и в зеленом же цилиндре услужливо, но с достоинством отворил дверцу машины и проводил их до подъезда, где за высокой стойкой восседал человек, строго поинтересовавшийся тем, куда уважаемые джентльмены направляются. Матвей объяснил, что они приглашены на прием. И служитель тут же, позвонив по телефону, произнес фамилию Смирнофф. Судя по всему, разрешение было получено, и он коротко кивнул лифтеру. Савелий еще никогда не сталкивался с тем, чтобы лифт поднимался прямо в украшенный цветами небольшой холл перед квартирой.
- Ну и охрана тут! - успел шепнуть он дяде Матвею.
- И уж будь уверен: очень тренированная! - ответил тот.
При входе гостей встречала сама хозяйка, одарившая их широкой и белозубой американской улыбкой. На вид ей можно было дать сорок пять, а то и все шестьдесят. Излишняя полнота скрывалась явно дорогим, но довольно безвкусным костюмом с широченными рукавами.
- Здравствуй, Мэт, - довольно любезно приветствовала она по-английски спутника Савелия, подставляя щеку для поцелуя. - А где же твоя дражайшая половина?
- Дорогая Руфь, Зиночке нездоровится, и тебе она просила передать свои извинения и привет с поцелуем. - Дядя Матвей смачно чмокнул ее в щеку и продолжил. - А я осмелился взять вместо нее жениха ее племянницы Розочки, - он кивнул на Савелия. - Надеюсь, ты помнишь Розочку?
- Конечно. Милая девочка! - кивнула хозяйка. - И как зовут этого красивого джентльмена? - спросила она, шутливо обращаясь к Савелию.
- Сергей Мануйлов, из Москвы, - ответил Савелий на хорошем английском.
- И чем же вы занимаетесь в Москве? Савелий сделал паузу и неожиданно выпалил:
- Работаю в Министерстве чрезвычайных ситуаций спасателем, мадам Файнштадт!
- Можно просто Руфь, - кокетливо разрешила она. - Спасателем? Как это романтично! Может быть, и меня вы когда-нибудь спасете?
- Не откажусь! - нисколько не смущаясь, ответил Савелий.
- Очень рада, даже вдвойне: во-первых, тому, что вы из Москвы, во-вторых, тому, что у вас отличный английский! - Она протянула ему руку, и Савелий наклонился для поцелуя, но тактично не прикоснулся к руке губами, заметив при этом: - Вы мне льстите, мадам!
Хозяйка хотела что-то возразить, но в этот момент рядом с ними остановился изысканно одетый молодой человек с небольшой курчавой бородкой, и хозяйке пришлось их знакомить.
- Ваш земляк Сергей Мануйлов с уникальной профессией "спасатель", жених одной моей прелестной знакомой! А это - Матвей Смирнофф, известный нью-йоркский адвокат!
- Александр Позин, политолог! - как-то снисходительно представился тот.
Савелию он не понравился: похоже, воображала и балабол. Таких Савелий терпеть не мог и избегал с ними любых контактов.
Когда они с Матвеем взяли по бокалу и отошли к окну, Матвей вопросительно взглянул на Савелия, который отрицательно покачал головой, что означало: я такого не встречал и даже не слышал о нем. Реакция Савелия еще более укрепила Матвея в его презрении к американцам, которые вечно преувеличивают и собственную роль, и влиятельность своих знакомых.
Гости продолжали прибывать. Скучая, Савелий бродил по огромной гостиной, разглядывая висящие на стенах картины и посматривая в окна, выходившие на Центральный парк.
Матвей, прихлебывая виски со льдом, бурно обсуждал детали какого-то сложного судебного процесса с коллегой или журналистом. Когда Савелий попадался хозяйке под руку, она его представляла вновь прибывшим как еще одного гостя из Москвы, с обычной американской бестактностью давала понять, что этот малый вовсе не главный гость, ради которого их всех пригласили.
Савелий неловко чувствовал себя в этой толпе одетых в дорогие костюмы мужчин средних лет, широко улыбавшихся и громогласно друг друга приветствовавших. Он расслабился и не старался запоминать их имена, а также не пытался "услышать" их мысли. Зачем ему тратить свою энергию на этих фатоватых гостей? Он чувствовал себя чужаком, как на самом деле и было. С этими людьми у него не было ничего общего, что и подчеркивалось недоуменно-скучающими взглядами, которыми они одаривали его персону.
Одной из последних прибыла небольшого роста мулатка - единственная среди белых гостей - в сопровождении бритого наголо мужчины средних лет. В его лице угадывалось нечто восточное.
"Ну вот, знаменитая американская политкорректность в действии - нужно разбавить компанию представителями других рас!" - ехидно подумал Савелий и на этот раз сильно ошибся. - Как только эта пара вошла в дом, разговоры в гостиной разом стихли, и все посмотрели на вошедших. Савелий понял, что кто-то из них действительно важная птица. И похоже, что важной персоной была, как ни странно, мулатка, а не ее бритоголовый спутник. Хозяйка выборочно представляла ей некоторых гостей, в том числе и господина Позина. который с кокетливой улыбкой стал ей что-то говорить. Она вдруг громко расхохоталась и хлопнула его по плечу. Кое-кто из гостей, отвлекаясь от аперитивов и бесед, дружески помахал мулатке в знак приветствия.
- Знаешь, кто это? - спросил Савелия подошедший Матвей.
- Наверное, тележурналистка какая-нибудь, - предположил Савелий.
- А вот и ошибся. Кондолиза Гатти - крупный политолог, один из лучших специалистов по России, а если честно, та еще сучка. Занимала высокий пост в администрации президента Буша-старшего, а теперь главный советник по внешнеполитическим вопросам кандидата в президенты Буша-младшего, и, если он победит, поговаривают, ее прочат в советники по национальной безопасности. Училась она в университете Денвера, где ее научным руководителем был беглый чешский дипломат еврейского происхождения - Джозеф Корбел, родной батюшка нашей с тобой любимой Мадлен Олбрайт, нынешнего госсекретаря США.
- Интересная картинка вырисовывается! - усмехнулся Савелий.
- А ты как думал? - хмыкнул Матвей. - Можешь себе представить, как при таких наставниках она относится к нашей России… - Будучи с рождения американским гражданином, Матвей, тем не менее, всегда считал себя русским, временно проживающим вне родины: уроки прадеда-есаула были усвоены отлично… - А происхождение ее вообще горючая смесь - мать из обеспеченной афро-американской семьи, дед, по-моему, методистский священник, а вот папа Кондолизы - венгерский еврей, семья которого бежала от фашистов в Америку.
"То-то наш господин Позин перед ней так заюлил", - неприязненно подумал Савелий.
Он попытался "услышать" его мысли, но это почти не получалось - Позин находился слишком далеко, и Савелий уловил лишь их обрывки.
"Явилась наглая жидовская морда!" - вдруг четко "услышал" Савелий, однако понять, кого так обрадовало появление Кондолизы, не сумел - вокруг было слишком много народу.
"Однако жива еще в США расовая и национальная нетерпимость", - язвительно подумал Савелий про себя и незаметно приблизился к группе, где стояли хозяйка, Кондолиза и ее спутник. В этот момент хозяйка как раз его и представляла:
- Крупный бизнесмен мистер Широши, - она повернулась к Позину, - а это, господин Широши, известный российский политолог Александр Позин. Думаю, что вам обоим будет интересно это знакомство.
- Нисколько не сомневаюсь, - любезно заметил Широши.
- Спасибо, мне тоже так кажется, - согласился Позин с чуть заметным поклоном.
- О Матвее Смирнофф, господин Широши, я вам рассказывала, а это - Сергей Мануйлов, его будущий родственник, с одной из самых уникальных и романтических профессий - спасатель, из Москвы!
Широко и дружелюбно улыбаясь, мистер Широши по-восточному низко поклонился и по-восточному церемонно поприветствовал обоих, прикасаясь к руке каждого обеими руками, после чего произнес на великолепном английском языке:
- Я не знаю, как благодарить судьбу и вас, очаровательная хозяйка, за то, что в вашем прекрасном и гостеприимном доме мне выпала честь встретить выдающихся людей России, страны, которая меня влечет с раннего детства, с того самого времени, когда я впервые прочел рассказы Чехова; Достоевским и Толстым я увлекся уже потом. И мне так хочется побывать в России.
Литературные пристрастия заезжего японца мало занимали коренных американцев, но русские выслушали его с почтительным вниманием.
Угощение, как справедливо предположила Зинаида Александровна, было довольно скудным. Вся трапеза состояла из овощных салатов, сандвичей и холодной ветчины, а на сладкое был предложен яблочный пирог. Приступив к кофе, гости начали задавать вопросы господину Позину, и светская вечеринка постепенно превратилась в вечер вопросов и ответов, то есть в своеобразный бенефис господина Александра Позина, который был представлен хозяйкой как "крупный политик и ученый-политолог в одном лице"…
Вначале посыпались вопросы о Путине. Высказывались откровенные опасения, что он, как бывший кадровый сотрудник КГБ, не сумеет устоять перед соблазном жесткой диктатуры и задушит слабенькую русскую демократию. Савелий по достоинству оценил, как ловко Позин вышел из положения, сославшись на знаменитого правозащитника и диссидента академика Сахарова, утверждавшего, что в первом управлении КГБ, где как раз и работал Путин, служат наименее коррумпированные и наиболее образованные люди России.
Вполне к месту Позин ввернул, что Путин первый после Ленина руководитель России, который свободно говорит на двух иностранных языках и к тому же убежденный рыночник. Аудитория внимала Позину вполне благосклонно. Но один краснолицый, с пышными пшеничными усами, грузный мужчина все никак не унимался:
- Мой дед родом с Украины. Он мне рассказывал, что за люди служили в КГБ. И я никогда не поверю, чтобы бывший сотрудник КГБ был искренним приверженцем свободы слова и свободной печати. Вот и этого вашего Лебединского, у которого собственный телеканал, арестовали…
На это Позин ответил, что в свое время лично он был против того, чтобы позволить Лебединскому практически в одиночку контролировать один из самых популярных российских телевизионных каналов, но тогда к его мнению никто не прислушался, как не прислушались к его совету и сейчас: он предлагал не оказывать на Лебединского грубого давления.
- Но, - с явным сарказмом добавил Позин, - давление на Лебединского дало обратный результат. Его четырехдневное заключение в знаменитую Бутырскую тюрьму, в камеру которой ему тут же доставили холодильник и телевизор, привлекло к его персоне такое внимание общественности, которого он бы, даже при самом большом желании, не добился ни за какие деньги. А тиражи его изданий и рейтинги его канала и радиостанции резко взметнулись вверх…
Естественно, возник вопрос и о притеснении бедных евреев. На что Позин ответил, что никаких проявлений антисемитизма на государственном уровне в России он не видит, после чего назвал ряд евреев, занимавших и занимающих в настоящее время высокие государственные посты, упомянув, в частности, многолетнего главного советника по вопросам экономики Президента Ельцина профессора Левинсона.
- Конечно, - согласился - Позин, - на бытовом уровне антисемитизм в современной России встречается, ну а где его нет?
- Что вы хотите этим сказать? - бросил ехидно кто-то из толпы гостей.
- Вы хотите, чтобы я вам напомнил нечто подобное про Америку? Извольте… Совсем недавно, летом девяносто девятого года, некий тип, вооруженный автоматом, проник в еврейский детский центр и в упор расстрелял там нескольких детей и воспитателей! - Позин сделал паузу, внимательно оглядел всех присутствующих американцев, стыдливо склонивших головы, потом с сарказмом закончил: - Такого в нашей, как вы пишете в своих газетах, бандитской России никогда не бывало! Конечно, у нас теперь есть не только собственные оголтелые коммунисты, но и берущие с ваших пример фашисты и даже сатанисты, но это та цена, которую приходится платить за демократию!..
То, как достойно вел себя Позин, изменило первоначальное мнение о нем Савелия. Видно, парень толковый, вопросов острых нисколько не боится, отвечает дерзко и не подлизывается к слушателям. Савелий подумал, что стоит навести справки о Позине у всезнающего Богомолова, которого он ожидал на свою свадьбу. Савелию не терпелось услышать, как Позин будет отбиваться от вопросов о коррупции в России. Что-что, а эти вопросы наверняка всплывут.
Как ни странно, Позин неожиданно сам перешел в наступление:
- Скажите, кто из вас знает, из каких поступлений складывалась доходная часть бюджета СССР? - хитро прищурившись, спросил он, как Хазанов, потирая одной рукой палец другой руки.
- От экспорта нефти, - неуверенно предположил пышноусый внук украинца.
- Верно! Из экспорта энергоносителей и продажи алкоголя. Так вот, какая надобность была в том, чтобы эти доходные отрасли немедленно приватизировать? - Позин картинно развел руками. - Я спрашивал нашего бывшего Президента Ельцина, как это произошло. Он говорил, что его убедили в том, что новые владельцы оснастят выгодные отрасли новейшим оборудованием, да к тому же будут платить огромные налоги. На деле же вышло совсем по-другому. А все дело в том, что наш бывший Президент вовсе не был светочем экономической мысли.
А далее Позин показал себя во всем своем блеске. Он признал, что коррупция пронизывает все российское общество сверху донизу.
- Но в чем причина, господа?.. - Он вновь обвел взглядом всех слушающих.
- Сейчас я пишу обо всем этом большую статью, и если вам интересно, то я позволю себе тезисно изложить ее содержание.
- Это было бы очень интересно! - ответил за всех Широши.
- Спасибо! - кивнул Позин в его сторону. - Нас несколько десятилетий убеждали в том, что в нашем обществе вырос новый и невиданный образец человеческой породы - гомо советикус, для которого материальные блага стоят на втором месте, а на первом месте - борьба за построение всеобщего светлого будущего…
- Точно! - воскликнул вдруг американский украинец, чем вызвал у многих улыбку.
- Так вот, - продолжил Позин, - эта идея была насквозь ложной! И когда Горбачев высказал в высшей степени странную для профессионального юриста мысль: "Разрешено все, что не запрещено законом", то все пороки, подавляемые в советском человеке десятилетиями, в первую очередь эгоизм и стяжательство, вырвались наружу. А никакого контроля со стороны государства и закона не было. Ушлые деловые люди этим в полной мере воспользовались и быстро разбогатели. И, как вы сами понимаете, воплощением честности и порядочности они не были. Но вы вспомните: не так ли, например, происходило накопление первоначального капитала в Америке?
И тут присутствующие одобрительно загудели. Но один, откровенно семитского вида джентльмен объявил:
- Извините, но несколько дней назад мне пришлось отобедать с господином Велиховым, одним из российских олигархов, так вот у него совершенно иная точка зрения на происходящее в России.
Позин не удержался и широко улыбнулся: