- Маша? - Сон как рукой сняло. - Ты где? Кто такой Сеня?
- Я в ресторане. А Сеня - наш охранник. Он приходит обычно после одиннадцати. Но его до сих пор нет. И Женьки тоже нигде нет… - Вслед за этим последовали сдавленные всхлипывания.
Прежде чем Федор Митрофанованич успел переварить услышанное, Федька отреагировал:
- Сиди на месте. Буду минут через сорок.
В трубке послышались гудки, а Вейнберг, наспех впрыгнув в одежду, побежал заводить "семерку"-доходягу. Он так и не успел вернуть ее сельскому трактористу.
* * *
Чтобы не сойти с ума в ожидании приезда Феди, я принялась застилать столы чистыми скатертями. Обычно это делают перед открытием официанты, но мне просто необходимо было себя хоть чем-нибудь занять. Женькин мобильный упорно не отвечает. Молчит и домашний телефон, а Гришаня по-прежнему вне зоны досягаемости. И ко всему еще Сеня куда-то запропастился. Около одиннадцати сотрудники разошлись, а я осталась дожидаться охранника. Сначала думала, что он в своей привычной манере опаздывает, но, когда стрелки приблизились к двенадцати, поняла, что жду у моря погоды. Ну, Сеня - дело молодое, мог уйти в продолжительный загул и напрочь позабыть о делах праведных. Но Женька! Она не могла просто так исчезнуть, не предупредив меня. Кому-кому, а ей-то должно быть понятно, что в свете последних событий я тут с ума схожу от волнения.
И какая нелегкая вообще надоумила меня звонить посреди ночи Феде. Он-то чем может помочь? Хотя, с другой стороны, кому мне еще звонить? Родные в Москве, а здесь, кроме Женьки и Гришани, у меня, собственно говоря, никого нет. Коллеги по университету не в счет. Никого из них я не могу разбудить в полночь, взывая о помощи. Сотрудники ресторана только-только разошлись. После трудового дня они едва живы от усталости. Какой с них прок? А Федя, хоть и прораб, но все же какой-никакой мужчина. С ним, по крайней мере, будет не так страшно. Удивительно, что он согласился приехать. Вот так запросто все бросил и пообещал прибыть через сорок минут ради моральной поддержки малознакомой девицы. А если у него есть семья? Жена и семеро по лавкам? А я вытащила его из супружеской постели прям посреди ночи. Ужас какой! Непременно надо будет извиниться. А то развела, понимаете ли, истеричные настроения…
Из глубины служебного коридора до меня долетел телефонный зуммер. Он рассек ночную пустоту ресторана, как гром посреди ясного неба. Кто может звонить сюда в четверть первого? Я рысцой потрусила в директорский кабинет и вжалась ухом в трубку.
- Алло!
- Алло! - прорвался через помехи мужской голос. - С кем я говорю?
- Это Мария Соловей, администратор ресторана. А вы кто?
- Сеня! Так получилось… я в больнице, - в мембране послышался угрожающий скрежет.
- В больнице?! Что случилось?
- Авария. Я на мопеде ехал, а меня микроавтобус подрезал. Ну, в общем, со мной ничего серьезного. Легкое сотрясение и ссадин много, но кости целы. Я хотел сразу на работу ехать, но врач не пускает. Говорит, что несколько дней продержит меня в больнице. Вот, с боем уговорил его отпустить к больничному таксофону.
- У тебя точно ничего не сломано?
- Точно. Только мопед жалко. Он почти на куски развалился. - На линии снова жутко заскрипело. - Алло! Вы меня слышите? Черт бы побрал этот телефон!
- Да-да! Сеня, я тебя слышу. Оставайся в больнице сколько нужно! - прокричала я. - Мы тут сами управимся!
- Вы уж простите, что так получилось.
- Не бери в голову. Поправляйся скорее.
- Спасибо. До свидания.
Ну вот, хотя бы с Сеней ситуация прояснилась. Хорошо, что он серьезно не пострадал. А что, если Женька тоже где-нибудь в больнице?
По справочной я быстро добыла телефоны всех городских станций "Скорой помощи" и через минут пятнадцать уже знала, что на протяжении последних десяти часов никакой молодой женщины с похожими приметами в городские больницы не поступало. На всякий случай еще раз поочередно набрала мобильные Женьки и Гришани. И снова без всякого результата.
Краешек уха случайно зацепил какие-то посторонние шумы. Выскочив в зал, я обнаружила их источник. Это Федя пытался достучаться до меня с улицы. А я так увлеклась обзвоном больниц, что совсем о нем позабыла. Судя по тому, с каким напором он колотил о железный косяк входной двери, можно было предположить, что этот процесс занимал его уже довольно давно.
Я торопливо повернула тугую защелку.
- Чего не открываешь? Заснула? - с упреком осведомился он. - Я уж почти решил, что ты тоже куда-то пропала. Давай рассказывай, что стряслось.
- Женька… Она так и не появилась. Уехала проводить мужа и сына в аэропорт и должна была вернуться сюда. Но ее до сих пор нет. Я не знаю, что думать.
- А ваш охранник?
- Его угораздило попасть в аварию. Отделался легким испугом и множественным ушибами. Врач пока оставляет его в больнице.
- Он звонил?
- Ага. Минут двадцать назад. А Женька так и не звонила… и в больницах ее тоже нет. - Мой нос сам собою захлюпал.
- Прекрати разводить сырость. Можешь закрыть ресторан на ночь?
- Нет, не могу. У нас никакой сигнализации нет, а дверь и витрины стеклянные, - шмыгнув, поведала я. С какой радости тебе переживать за имущество неизвестного владельца? Да еще и при полном отсутствии руководства? - Федя вопросительно сдвинул брови.
- Если ресторан ограбят, то первый вопрос, который зададут потом менты, будет: "Кто уходил отсюда последним?" И вдобавок к пропаже начальства и Женьки мне только ограбления не хватало.
- Хочешь сказать, что нам предстоит здесь ночевать?
- Почему нам? Я и сама прекрасно переночую… - Это встала в позу моя дражайшая самодостаточность. Нашла, блин, подходящий момент.
- А зачем тогда звонила?! - уточнил он растерянно.
- А ты почему приехал?!
- Ну, знаешь… - Федя нахмурился, а я сообразила, что перегнула палку, и пошла на попятную:
- Ты извини, что вытащила тебя из постели. Но мне правда не к кому больше обратиться. И где Женьку искать, я тоже не представляю. Может, в милицию пойти?
- Как же, станут они искать человека, который всего полдня как пропал.
- Что ж тогда делать?
- Ты вот что, расскажи-ка мне все еще раз с самого начала.
- С какого начала?
- Скажем, с того момента, как ты пришла сюда на работу. Это давно было?
- Нет, недавно.
- А точнее?
- Сегодня пятый день, - открыла я чистую правду.
- В каком смысле? - переспросил он.
- В прямом. Мы с Женькой работаем в этом ресторане с минувшего понедельника.
Федя выпучил глаза:
- То есть ты хочешь сказать, что ухитрилась потерять и руководство, и свою подружку за пять дней работы? Да еще и взвалила на себя всю материальную ответственность?
В ответ я издала глубокий вздох и дополнила печальный список моих подвигов:
- И еще я успела наткнуться на труп.
- Какой еще труп? - опешил он. - Ты же вроде говорила, что, когда вы с соседкой зашли в квартиру вашего заместителя, там никакого трупа не было?
- В квартире действительно ничего такого не было. На тело нашего зама я наткнулась раньше, еще до того как он по-настоящему пропал.
Федина физиономия вытянулась самым неестественным образом, и, могу поклясться, в его глазах мелькнули серьезные сомнения относительно моей вменяемости. Чтобы их развеять, я подробно рассказала ему обо всех событиях, которые приключились со мной и с Женькой за недолгое время работы в ресторане.
- Значит, городские больницы ты уже обзвонила. А морги? - задал неосторожный вопрос Федя, когда я закончила свое повествование. Напрасно он это сделал. Ой напрасно. При упоминании морга остатки самообладания тут же покинули меня, и я разразилась безутешными рыданиями. Он сделал неловкую попытку меня успокоить: - Ну, че ты? Хорош реветь… Твоя подружка вполне могла улететь вместе с мужем в Вологду. Ты сама говоришь: они были в ссоре. Почему бы им не помириться и не устроить себе медовый месяц?
- Конечно же, они могли помириться, - всхлипнула я. - И Женька, сорвиголова, могла плюнуть на все и улететь вместе с семьей. Но она бы непременно мне позвонила!
- А если у нее разрядился мобильный?
- Тогда есть мобилка Гришани. И, в конце концов, в аэропорту полно общественных телефонов.
- Короче, - принялся подводить промежуточные итоги Федя, - тебе нужно успокоиться, а мне подумать. Где у вас варят кофе?
- За барной стойкой есть кофеварочная машина. Только она жутко навороченная, и я ею пользоваться не умею.
- Сейчас разберемся. - Он деловито завозился с кофейным агрегатом, а я направилась в туалетную комнату в надежде привести себя в божеский вид.
Умывание холодной водой помогло, моя истерика понемногу пошла на убыль, и вскоре я была в состоянии соображать почти здраво. Кофе тоже удался на славу. Не очень крепкий, немного горьковатый, он привнес в мое кислое бытие небольшой заряд бодрости.
- Хочешь выпить чего-нибудь покрепче? - из вежливости предложила я.
- Спасибо, но я, пожалуй, воздержусь. Вообще-то, я пью очень редко. У меня потом весь следующий день голова раскалывается.
Мне припомнилась его помятая рожа в день нашего знакомства, и я непроизвольно хмыкнула. Как же, нашелся трезвенничек! По моему убеждению, блюсти трезвый образ жизни, работая прорабом на стройке, можно примерно так же, как и лепить снежную бабу на экваторе в сезон дождей. Естественно, моя исполненная скепсиса реакция не укрылась от пристального внимания Феди. Он заерзал на стуле и проворчал что-то невразумительное по поводу того, что раз в жизни напиться может каждый. Кто б сомневался! Ехидство так и завертелось у меня на языке, но я сдержалась и сочла разумным перевести разговор на другую тему:
- Так что ты думаешь по поводу всей этой истории?
- Если по порядку, то примерно следующее, - Федя сделал глоток кофе, зажмурился от удовольствия и продолжил: - По моему мнению, ночью в арке вы наткнулись на кого-то очень похожего на вашего заместителя. В любом случае, тот человек был скорее жив, чем мертв. И еще этот эпизод вряд ли имеет отношение к дальнейшим событиям. Оба ваших начальника, какой бы бизнес они здесь ни крутили, грубо говоря, кинули своих партнеров и свалили, урвав солидный куш. А погром в квартире со следами, похожими на кровь, - всего лишь грубая инсинуация, чтобы пустить преследователей по ложному следу. И последнее, у твоей Жени сейчас происходят какие-то бурные семейные разборки, и ей не до тебя. Как вариант, она улетела вместе с мужем и сыном в Вологду. Между прочим, мобильная связь между городами иногда дает сбои. Вполне возможно, что ей просто не удается до тебя дозвониться. Я на девяносто девять процентов убежден в том, что исчезновение твоей подружки никак не связано с пропажей Гросса и его зама.
- Твои слова да богу в уши…
- Сама подумай, кто станет предъявлять претензии и тем более похищать сотрудницу ресторана, которая сегодня пятый день на работе? Что с нее взять?
- У нее муж богатый!
- Что с того, что богатый? - парировал Федя. - Она же сама не при делах. Нельзя же просто так, без всякой причины наезжать на всех состоятельных граждан. Времена беспредела миновали. За такие вещи можно запросто по ушам отхватить.
- А если кому-то плевать на собственные уши? Если ставка больше, чем жизнь? Тогда что?
- Патетика! Вы с подружкой не имеете никакого отношения к делам ресторана. Ни к белым, ни к черным. Так что паника твоя преждевременна. Давай лучше диктуй мне полные данные на Женю. Фамилия, телефоны, домашний адрес.
- И еще она на своей машине отсюда уехала, - добавила я.
- Тогда марку машины и номер тоже диктуй. Попробую звякнуть сейчас одному старому приятелю. Пусть пробьет по базе данных.
- С ума сошел? Куда звонить? Половина второго ночи!
- Это ничего. Мой приятель не обидится. Работа у него такая, - ухмыльнулся Федя. - И насчет квартиры вашего заместителя я тоже попробую уточнить. Если менты там уже побывали, то неплохо бы познакомиться с их протоколом.
- Кто ж тебя с ним познакомит? - усомнилась я.
- Это не твоя забота. Диктуй!
Он подробно записал нужные сведения, после чего спросил:
- А спальные места в вашем ресторане имеются? Я задумалась и все же припомнила:
- Кажется, в комнате отдыха есть какое-то подобие кушетки.
- Замечательно. Отправляйся туда и ложись спать.
- А ты?
- А я позвоню и тоже где-нибудь прилягу. Утром доложу обстановку.
Все-таки мне удалось переложить свою головную боль на чужие плечи. Нехорошо, конечно, но что поделаешь. Самой мне вряд ли удастся взять ситуацию под контроль. А Федино монументальное спокойствие уже вселило в меня некоторый оптимизм. Вдруг действительно его приятель из органов сможет помочь. Как бы мне хотелось в это верить!
Правда, на худой конец, в голове у меня нарисовался запасной вариант. Если ни Женька, ни ее Гришаня не выйдут на связь в ближайшее время, то я вызову из Москвы брата. У него здесь давние связи, и ради меня он наверняка костьми ляжет, но разберется во всем этом безобразии.
Успокоив себя таким образом, я направилась в комнату отдыха, но в дверях притормозила и полюбопытствовала:
- Федь, скажи, а ты вообще кто по образованию?
- А что? - В его вопросе мелькнула легкая настороженность.
- Да нет, ничего. Просто рассуждаешь логично, говоришь грамотно… и твоя уверенность даже мне немножечко передалась. Честно говоря, ты разрушил в моем сознании определенные стереотипы.
- Стереотипы?.. Если ты имеешь в виду то, что уважающий себя прораб должен изъясняться отборным матом, хлебать горькую литрами и по этой причине стадами гонять чертей, то я и впрямь тебя разочарую. А что до всего остального… У тебя вот тоже, например, приличное образование красными буквами на лбу написано. Но я же не спрашиваю, почему ты работаешь в ресторане администратором и расставляешь капканы на зажиточных мужиков.
- Федя! - Мои глаза сами собой закатились к потолку. - Я надеялась, что мой позорный обморок мы уже проехали. В любом случае это была Женькина идея, а не моя. Но если тебе так нравится ездить асфальтоукладочным катком по моему самолюбию, милости прошу, ни в чем себе не отказывай.
На этом я гордо удались в комнату отдыха, предоставив не в меру грамотному прорабу решать мои проблемы в одиночестве.
* * *
За последние годы в душе господина Вейнберга ни разу не бушевал такой накал страстей. Если бы Федор Митрофанович мог набить Федьке морду, то он бы сделал это с воистину гестаповским энтузиазмом. Но беда в том, что подобное самолинчевание может существенно подпортить портрет нефтяному магнату. А последнему в начале следующей недели предстоит лицом торговать. На переговорах с питерскими банкирами нужно представить себя в наилучшем виде. Поэтому Федору Митрофановичу пришлось обойтись без рукоприкладства.
"Сукин сын! Ни ума, твою мать, ни фантазии! Какого хрена приперся посреди ночи в этот кабак? Тут дерьмо хоть бочками черпай, все равно не вычерпаешь. Сам перепачкаешься и меня утопишь!"
"И утоплю, - занял глухую оборону Федька. - Давно бы это сделать, да все руки не доходили. Отщепенец! Тут живые люди пачками пропадают, а ты о собственном портрете печешься. Эксплуататор чертов!"
"Почему эксплуататор?" - озадачился Федор Митрофанович.
"Потому как люди для тебя, что мелкие блохи, одним словом, рабочая сила. Никакого личного участия".
"Спятил, да? У меня во всей нефтяной системе тысяч двадцать народу наберется. Если ж я в каждом работнике стану лично участвовать, то моя участвовалка на второй день закончится".
"Да хоть на первый! Человек - существо социальное, а ты - устрица в ракушке - створки захлопнул и от жизни самоустранился. Только таких головоногих моллюсков серьезные дяди запросто могут вилочкой сковырнуть. Лимончиком сдобрят и схомячат за милую душу, не поперхнутся. И никто по тебе не заплачет. Безутешная вдова не обрыдается над могильным холмиком. Осиротевшие чада не воздадут господу молебны за упокой души твоей грешной. Разве только Матвей взгрустнет потихоньку, но его котячье горе легко поправимо. Хороший шмат парной телятины, и он навсегда позабудет, кто ты и как тебя звали".
"Здрасьте, моя радость. Теперь тебе уж и котяра не угодил. Философ гребаный! Не смей никуда звонить! Слава богу, у нас в стране еще имеются правоохранительные органы. Если все эти люди действительно пропали, то милиция возьмется за их поиски".
"Кто б сомневался! Да на общих основаниях наша милиция зимой снега не сыщет, не то что людей. Если эту Женю и впрямь похитили, то у нее жизни в запасе два-три дня осталось. Лишние свидетели долго не живут".
"А ты-то тут при чем?! - взбеленился в очередной раз Федор Митрофанович. - Ты эту девку один раз мельком видел. А у нее собственный муж, между прочим, имеется. Самое время ему поднапрячься…"
"Ага, только для этого его самого нужно отыскать".
"Браво-брависсимо! Давай искать незнакомого мужа незнакомой Жени для успокоения души почти незнакомой Маши. Весьма дельное занятие для олигарха".
"Это кто это тут олигарх? Ты, что ли?! - язвительно уточнил Федя. - Не смеши меня! Отечественные олигархи либо в тюрьме сидят, либо за бугром отсиживаются в глубоком политическом убежище. А мы тут так, мелочь пузатая, шестая шестеренка двадцать шестого вспомогательного механизма. И можешь наливаться злостью сколько угодно. Я пошел звонить".
Ликуя по поводу победы, которую удалось одержать на внутреннем совете, Федька переместился в директорский кабинет и, развалившись в удобном кожаном кресле, пододвинул к себе телефон.
На том конце провода трубку долго не снимали, что неудивительно. На часах почти половина третьего. Наконец глухой мужской голос недовольно произнес:
- Слушаю.
- Петр Станиславович, это Вейнберг. Прости, пожалуйста, за поздний звонок.
- Федор Митрофанович? Что-нибудь случилось?
Недовольство в голосе собеседника в момент сменилось на беспокойство. Вейнберг представил себе, как подтянулся и приосанился начальник его охраны. Служивая выправка дает о себе знать в любое время суток. Даже среди ночи тот готов насмерть встать на защиту как интересов корпорации, так и личных интересов своего шефа.
- Не беспокойся, Петр Станиславович, - успокоил он подчиненного. - Со мной лично все в порядке. Но мне срочно нужна информация. Дело не терпит отлагательств.
- Записываю, - с пионерской готовностью отозвался начальник охраны.
- Сегодня где-то после обеда был авиарейс на Вологду. Думаю, единственный. Мне нужно знать, улетел ли этим рейсом некто Григорий Стрельцов с малолетним сыном. Также с ним могла лететь супруга, Стрельцова Евгения. Записал?
- Да.