Черт бы меня подрал со всеми потрохами! Отпечатки! Мне пришло наконец в голову наковырять в сумке одноразовые салфетки и обернуть ими руку. После этого я от греха подальше отстранила пожилую женщину, а сама геройски распахнула одну из двух дверей, приготовившись к самому худшему. Ослепительно белый унитаз уставился на меня насмешливым очком. Туалет каким-то чудом миновала судьба остальных уголков квартиры. Здесь царила больничная чистота и порядок. От такого контраста леденящий ужас, застрявший у меня где-то в районе лопаток, стал стремительно растекаться по кровеносной системе, парализуя каждую клеточку избыточной порцией адреналина.
В сомнамбулическом состоянии я выползла назад в коридор. Секунду поколебавшись, набрала в легкие побольше воздуха и потянула ручку соседней двери. Легонько скрипнув, она отворилась. Из груди непроизвольно вырвался вздох облегчения. Ванная, вопреки моим страшным ожиданиям, оказалась пуста. Правда, на стенках самой ванны виднелись плохо смытые бурые потеки, а кафель был испачкан такими же коричневыми разводами, как на кухне и в прихожей. Но главное - никакого покойника там не оказалось. После бездыханного тела нашего Глеба Николаевича, обнаруженного давеча в арке, с моей стороны было бы просто неприлично повторно наткнуться на его труп.
- Нужно вызвать милицию. - Это соседка перестала причитать и напомнила о своем присутствии.
- Нужно, - не могла не согласиться я, лихорадочно соображая, как бы улизнуть.
Не то чтобы меня сильно пугала необходимость давать показания правоохранительным органам, но мой инстинкт самосохранения забил тревогу. Милиция наверняка захочет идентифицировать мою личность. И тут же чередой выстроятся вопросы. С какой радости, спрашивается, благовоспитанная заведующая кафедрой социологии, имеющая к тому же приличные нетрудовые доходы, устроилась кабацким администратором? Почему с ее приходом в ресторане таинственным образом исчезают оба начальника? И почему, в конце концов, именно она первая запаниковала и ринулась на поиски заместителя, а не кто-то из его близких родственников? Всему этому у меня, конечно же, есть разумные объяснения, но, боюсь, растолковывать их милиции я буду до завтрашнего обеда. А у меня ресторан останется без присмотра. Женька-то вот-вот укатит в аэропорт провожать Гришаню с ребенком.
С мольбой в глазах я поведала о своих проблемах соседке. И надо отдать пожилой женщине должное, та вникла в ситуацию и согласилась дожидаться милицию в одиночку.
* * *
У Федора Митрофановича к обеду наступил глобальный кризис жанра. Федька второй день бессовестно мешал ему работать, отвлекая своим нытьем от умных мыслей.
"Ну, что ты нашел в этой девице из ресторана? - пытался угомонить его Федор Митрофанович. - Нашлась тоже мне, блин, охотница на богатых мужей. Ладно бы еще смазливая была, а то так - ни рожи, ни кожи".
"При чем тут это, я ж не под венец ее вести собираюсь. Почему нельзя просто с ней поужинать?"
"Зачем?"
"А затем, что жизнь мне вконец опротивела. Вот зачем". - Федька сердито засопел.
"С чего это тебе жизнь вдруг опротивела? Совсем, морда твоя бесстыжая, зажрался. Новый "Мерседес" тебе опротивел или яхта кормой не удалась?"
"Мелочная ты душонка. Мелочная и зловредная. Только чихать я хотел и на твой "Мерседес", и на яхту, будь она всей кормой неладна. Скажи лучше, сколько раз ты на своей драгоценной яхте плавал?"
"Ну… раза четыре, кажется".
"Вот-вот, четыре. А она уже два года на пристани гниет. И знаешь почему?"
"Почему?" - растерялся Федор Митрофанович.
"А потому, что плавать на ней в обществе одних секьюрити скука смертная. А у тебя, кроме охраны, никого нет. Ни друзей, ни приятелей… Даже секретутки и той не осталось".
"Так ты ж сам ее и выгнал!"
"Выгнал, и поделом. У нее вместе с охраной на всю компанию наберется одна извилина в удачный день. То-то интересные собеседнички".
"Так ты что же, в этой своей кабацкой администраторше интересного собеседника углядел?"
"А че?.. Почему бы и нет. Она прикольная. Вот ответь мне, когда ты в последний раз так развлекался? Ну, ответь! Как она тогда по больничным коридорам улепетывала… Умора одна. И обморок такой натуральный разыграла. Какая актриса пропадает!"
"Аферистка!"
"Сам ты … - фыркнул Федька, присовокупив крепкое словцо. - Короче, ты как знаешь, а я поехал на вещевой рынок".
"Куда-куда?" - оторопел Федор Митрофанович.
"На вещевой рынок. Не может же прораб заявиться в ресторан в деловом костюме за две штуки баксов. И предупреждаю по-хорошему, если ты откажешься составить мне компанию, то я впаду в продолжительный депресняк и сорву тебе на следующей неделе переговоры с "Промимпексбанком".
"Сволочь!"
"Может, и сволочь. Только на сегодня у меня весьма конкретные планы, и тебе лучше не мешать".
Шантаж - он и в Африке шантаж. Тут уж ничего не попишешь. Сцепив зубы, Федор Митрофанович покорился, и в два часа пополудни господин Вейнберг покатил на ближайший вещевой рынок, предварительно отпустив охрану на все четыре стороны.
* * *
Женьку в ресторане я не застала, остальным же сотрудникам, не вдаваясь в детали, сообщила, что наше руководство по месту жительства не обнаружено. В конце концов, рассудила я, если милиция нароет в квартире Глеба Николаевича какой-нибудь криминал, то служители правопорядка сами у нас объявятся. А пока нечего людей баламутить рассказами про разгромленную квартиру. Все и так на взводе.
Посетителей в зале было немного. Время обеда давно прошло, а до вечернего наплыва еще оставалось пару часов. Поэтому я решила перекусить и обмозговать в спокойной обстановке сложившуюся ситуацию.
Итак, Глеб Николаевич пропал позавчера во второй половине дня. Его исчезновение вызвало бурные волнения среди постоянных клиентов, которые, по всей видимости, проворачивали с нашим руководством какие-то темные делишки. Погром вместе с кровавыми разводами в комнате и в ванной наводит на очень нехорошие мысли. Скорее всего, неизвестные бандиты подстерегли нашего заместителя и, проникнув к нему в квартиру, учинили допрос с пристрастием, а может, даже и убили его, прихватив труп с собой. Вероятно, они нашли и забрали из квартиры нечто ценное. И это ценное, возможно, наркотики, антиквариат или что-то еще, безумно дорогое и не слишком законное, предназначалось Хозяину жизни, толстяку с саквояжем и другим партнерам по бизнесу, которые теперь рвут и мечут. Гросс, не дождавшись Глеба Николаевича и сообразив, что произошел какой-то форсмажор, испугался. Не мудрствуя лукаво, он ударился в бега, и его самолет уже приземлился где-нибудь в районе Канберры. Кажется, складно получается. Но только в том случае, если наш директор сам не приложил руку к исчезновению своего зама. Могло случиться, что они чего-то там не поделили, и Глеба Николаевича пришлось подставить. А с покойника, как известно, все взятки гладки. Хотя все это лишь мои досужие домыслы. На самом деле нет никакой уверенности, что Гросс сбежал. Он ведь тоже мог оказаться жертвой преступников. Но в любом случае теперь нам остается лишь сдерживать натиск обезумевших дельцов и дожидаться, пока не объявится настоящий хозяин нашего ресторана. Правда, одному богу известно, когда это произойдет. Не исключено, что это какой-нибудь гражданин Израиля или, например, Канады. Наведывается, скажем, на историческую родину пару раз в год, а прибыль ему периодически перечисляют на заграничный счет. Вполне вероятно. И вообще во всей этой истории у меня одни вероятности получаются. Не история, а сплошная дохлая теория вероятностей. Жаль, я до мозга костей гуманитарий, а то был бы повод поупражняться в математике.
Пока я размышляла, мой суп совсем остыл. Есть совершенно не хотелось, хотелось немножко поплакать. В этот момент дверь директорского кабинета, в котором я страдала над обедом, приоткрылась, и в щель просунулась физиономия официанта Вити.
- Там это… короче, вас спрашивают.
- Кто-нибудь из этих? - со вздохом уточнила я, имея в виду Хозяина жизни и прочую истеричную братию. Витек меня понял и отрицательно покачал головой:
- Не-е… вроде не из них.
- Ладно, сейчас иду.
Я с трудом подавила удивление, завидев в зале смущенного прораба Федю. Честно говоря, со всеми треволнениями совсем позабыла о том, что обещала своему "спасителю" обед. Но он-то сам, ясное дело, об этом не забыл и теперь рассчитывал на щедрое угощение. Надо признать, что с гладко выбритой физиономией и без последствий алкогольных возлияний Федя выглядел вполне благообразно. Более того, его одежда была до неприличия свежа, и весь он сиял, как кисейная барышня на первом свидании. Последняя мелькнувшая в голове мыслишка меня несколько обеспокоила. Что, если этот Федя и впрямь вообразил, что у нас свидание? Уж больно вид у него потерянный.
- Привет, вот решил заглянуть, - широко улыбнувшись, поприветствовал меня он.
- Молодец, что зашел. Пойдем присядем.
- Я все же думал вытащить тебя куда-нибудь в другое место. Как говорится, работа отдельно, а куры отдельно.
- Я и сама бы рада вырваться, но моя напарница уехала по делам, и мне не хотелось бы оставлять ресторан.
- Как скажешь. - В его интонациях я уловила легкую досаду.
Мы устроились за столиком и сделали заказ, а я порадовалась, что не успела затолкать в себя суп и теперь могу разделить с Федей трапезу.
- Ты чего грустная такая? - поинтересовался он, как только официант отчалил от нашего столика.
- Я не грустная, а озабоченная.
- Озабоченная поиском очередного толстосума? Сегодня в программе еще один обморок или припасена новая фишка?
Я оценила юмор и ответила в тон ему:
- По сегодняшнему сценарию я демонстративно вскрываю себе вены и заливаю кровищей полресторана. Тем более риска совсем никакого, ты же у меня дежурный спасатель. Если потенциальный принц снова даст мне от ворот поворот, надеюсь, ты окажешь мне первую медицинскую помощь?
- Всенепременно. А если серьезно, что у тебя стряслось? Я же вижу, что ты не в своей тарелке.
- Тебе это будет неинтересно.
- А ты позволь мне самому судить по поводу интересности, - продолжил настаивать Федя. - Давай, раскалывайся по-хорошему.
И сама не знаю почему, но я вдруг действительно раскололась. То есть рассказала ему обо всем с момента исчезновения Глеба Николаевича. При этом, нужно признать, меня саму немного отпустило. Видимо, иногда бывает нелишним излить душу постороннему человеку.
- Хуже всего, - отметила я под конец своего рассказа, - что мы не можем закрыть ресторан. Персоналу нужно зарабатывать деньги, у людей семьи. А быстро найти хорошую работу очень трудно.
- По-моему, ты драматизируешь ситуацию. - Федя отправил в рот кусочек телятины и с удовольствием причмокнул. - С чего ты решила, что в квартире вашего заместителя побывали бандиты. Мужик по пьяной лавочке вполне мог подраться с приятелями. Отсюда и погром, и бурые разводы на полу. Может, ему просто нос сломали, и он теперь где-нибудь в больнице зализывает раны. Ну, сама подумай, стали бы преступники кровь тряпкой по полу развозить? И труп с собой уносить тоже было совершенно незачем. Только риск лишний. Да и кто тебе вообще сказал, что там действительно была кровь? Вполне могла быть краска или сок гранатовый.
- Предположим, - поддакнула я. - Но, во-первых, никакой дракой нельзя объяснить полный разгром в квартире. Одно дело пара-тройка сломанных стульев, а другое - все шкафы наизнанку. И, во-вторых, почему тогда сбежал наш директор?
- А кто сказал, что он сбежал? Подумаешь, съехал с арендованных апартаментов. Он же просто мог купить себе постоянное жилье.
- Мог, конечно. Но тогда объясни мне, почему они оба ни разу не позвонили на работу.
- М-да, дела-а, - протянул Федя, задумчиво накалывая на вилку ломтик жареного картофеля. - Пожалуй, единственное, что я могу посоветовать тебе и твоей подруге, это убраться из ресторана подальше. Если все так плохо, как ты говоришь, то здесь со дня на день объявятся менты. Найти, конечно, они никого не найдут, но нервы от души потреплют… Хочешь, я попробую подыскать тебе другую работу? И подружке твоей тоже.
- Спасибо за предложение, но пока не нужно. Мы не бросим остальных. Это только крысы бегут с тонущего корабля.
- Альтруизм сегодня не в моде.
- Альтруизм живет вне моды, - твердо отрезала я.
Один из официантов принес накопившиеся счета, и мне пришлось отвлечься на несколько минут, чтобы их подписать.
- У тебя случайно нет знакомых в милиции? - осведомилась я, покончив с бумажками. - Хотелось бы знать, что они накопают в квартире.
- Попробую помочь, но обещать ничего не могу. Сейчас лето - пора отпусков.
- Да уж. Как бы и мне хотелось уехать в отпуск. - На меня накатила волна праведной обиды на жизнь. Мало того, что благодаря Женькиному авантюризму я испортила себе заслуженный отдых, так еще и ввязалась в дрянную историю.
- Вот-вот. Взяла бы ты свою подружку и махнула с ней на юга, - поддержал мою мысль Федя.
- Возможно, так я и сделаю, как только здесь все немного утрясется. Кстати, куда это моя Женька запропастилась? Ей уже давно пора вернуться.
Я достала из кармана мобильный и набрала ее номер. Пошли гудки, но трубку никто не снял. Очень странно. Еще две попытки соединения прошли впустую, Женька решительно не желала откликаться. Конечно же, она могла задержаться в аэропорту и сейчас бродит с мужем и сыном где-нибудь по терминалу, ожидая отлета. А ее трубка осталась валяться в автомобиле. Вполне разумное объяснение, но какое-то внутреннее беспокойство просочилось в глубины моего подсознания. На всякий случай я набрала мобильный номер Гришани. Но безразличный автомат поведал мне, что абонент временно недоступен. Час от часу не легче!
Мое беспокойство незамедлительно передалось Феде.
- Нет связи? - Он отодвинул от себя пустую тарелку.
- Наверное, оставила телефон в машине, - неуверенно ответила я.
В этот момент возле нашего столика нарисовался бармен и зашептал мне на ухо, что закончилось "Мерло" и несколько марок коньяка тоже совсем на исходе. Нужно срочно принимать меры.
- Ты извини, Федь, но мне нужно работать. Рада была тебя повидать. Еще раз приношу свои извинения за ту глупую сцену в больнице. Нелегкая меня попутала.
- Да ладно тебе, проехали. - Он улыбнулся, достал портмоне и стал отсчитывать пятисотенные купюры.
- Ты чего делаешь? - возмутилась я.
- Расплачиваюсь за обед. Ну, или, если хочешь, за ранний ужин.
- Но это ведь мой должок. Убери деньги немедленно.
- Брось, я вполне в состоянии сам расплатиться.
- И не думай. По прейскуранту мы накушали на добрую половину твоей зарплаты. А я расплачусь с кухней по себестоимости.
- Много ты знаешь о моей зарплате, - отмахнулся он. - Но если уж ты настаиваешь, то я и сам могу заплатить по этой твоей себестоимости. - Федя убрал бумажник, оставив на столе пятьсот рублей.
- Бог с тобой, - согласилась я и, не удержавшись, съязвила: - А свое мужское самолюбие оставь себе на память. Повесишь его дома на гвоздик.
- Ага, как раз сегодня собирался прибить его над кроватью, - шутливо подыграл он. - Как думаешь, хорошо будет смотреться?
- Не сомневаюсь. Только на рамочку не скупись, - прыснула я.
- Обижаешь. Бронзовая подойдет?
- Лучше уж сразу золотую. И микстуру купи от скромности.
- Я рад, что хоть чуть-чуть поднял тебе настроение. - Он пододвинул к себе бумажную салфетку и извлек из кармана ручку. - Давай диктуй адрес вашего заместителя. Попробую связаться кое с кем из старых знакомых, наведу справки.
Прораб откланялся, оставив мне на всякий случай номер своего мобильного.
* * *
Вечер особым разнообразием не отличался. Вейнберг провел его на террасе загородного особняка, безучастно теребя в руках деловую прессу. Кот Матвей по-хозяйски развалился на соседнем шезлонге, подставляя бока лучам заходящего солнца, отчего его рыжая шерсть приобрела золотисто-янтарный оттенок. Вообще-то Матвей - котяра приблудный. Федор Митрофанович домашнюю живность не слишком жалует. Но пару лет назад на территории коттеджного поселка появился тощий рыжий чертенок. Он был диким и, казалось, навсегда потерявшим веру в людей. Сердобольный Федька пожалел доходягу и принялся подкармливать отборной говядиной. Получив регулярное довольствие, котяра решил, что такой дом ему подходит, и окончательно обосновался на завоеванной территории. Теперь, откормленный и удовлетворенный жизнью, он с интересом наблюдал, как в душе его хозяина кипят воистину шекспировские страсти.
"Только попробуй воспользоваться моими ментовскими связями. Пусть эта ресторанная особа сама разбирается со своим пропавшим начальством, а тебе и собственных забот по горло хватит", - раздраженно зудел Федор Митрофанович.
"Да как же она сама разберется? Тут дело пахнет матерым криминалом", - парировал Федька.
"То-то и оно, что криминалом. Этого мне только недоставало".
"Конечно, недоставало. Хоть какая-то интрига на фоне общей серости".
"Серость, видите ли, ему, паразиту, не угодила! Ну-ну, зажги цветные фейерверки, ввяжись в бандитские разборки, похорони под ними мою деловую репутацию…"
"При чем тут, спрашивается, твоя репутация? Что случится, если я просто наведу справки в милиции? Никто ведь не собирается впутываться в это дело по полной программе".
"А если не собирается по полной программе, так и вообще светиться незачем. - Федор Митрофанович глотнул холодной минералки. - Нечем заняться, так доведи лучше до ума домик для гостей. А то развел грязь на участке. С прошлого лета там конь не валялся".
"Не вижу смысла его достраивать. Домику для гостей нужны гости, а где их взять? Деловым партнерам по этикету положено проживать в гостинице. Разве только Матвей кого приведет. Как, Матюша, ты гостей случайно не ожидаешь?"
Котяра лениво повел ухом, давая понять, что гости нужны ему, как зайцу стоп-сигнал. Виданное ли дело, делить с кем-либо свою законную пайку осетрины.
"Правильно, Матюша, - согласился с ним Федька, - гости - это не наш размер. Так зачем тогда достраивать домик?"
"Любое дело нужно доводить до конца, а ты забросил стройку на финальной стадии. Это непрофессионально!"
"В гробу я видел твой говняный профессионализм!"
Дискуссия явно зашла в тупик, и Федор Митрофанович решился на дешевую спекуляцию, продолжив примирительно:
"Если согласишься забыть навсегда про эту ресторанную девицу вместе со всеми ее неприятностями, то через пару недель рванем на Карибы. Гарантирую ядреную текилу и стройную креолку. Если захочешь, то сразу двух креолок или даже трех. А с понедельника устроим кастинг на должность секретутки. Идет?"
Федька, конечно, еще немного потрепыхался для проформы. Но, по большому счету, он и сам прекрасно понимал, что нефтяному магнату негоже лезь в историю, от которой за версту дурно пахнет. В большом бизнесе репутация дорогого стоит, и рисковать ею почем зря полное безумие.
Мобильный телефон зазвонил в районе полуночи. Вейнберг уже спал, поэтому его "алло" прозвучало в трубке сонно и ворчливо.
- Федь, она так и не приехала. - Ее голос дрожал, и, несмотря на не слишком удачное соединение, было очевидно, что она на грани истерики. - Не знаю, что и думать. И Сеня тоже не пришел… я тут совсем одна… мне страшно…