– А ты я вижу, времени зря не теряешь, – похвалил Нефёдова старый наёмник. – Я с ног сбиваюсь, чтобы крупицы хоть какой-нибудь информации о его пропавшем сыне намыть по высоким кабинетам. А он тут пикник прямо на золотой жиле устроил! И невдомёк ему – простоте славянской, какие богатства у него под ногами лежат. Да знаешь ли ты, что информация можно сказать сама к тебе притопала на этих тощих ножках-спичках?!
Прочитав в глазах русского искреннее непонимание, Хан пояснил:
– Ты только что играл в шахматы с самим Гермесом! Не знаю, что ему от тебя нужно. Но если тебе требуется что-то продать за хорошую цену или купить, в том числе информацию, то лучше всего обращаться прямо к нему. Это местный бог коммерции! Для него не существует линии фронта и внешних границ. Парень работает со всеми, но не для всех. Если он тебе понадобился, ещё не факт, что ты сможешь выманить этого лиса из норы, будь ты хоть сам президент Арройя. Другое дело, если заинтересованность исходит с его стороны… А ты, как я успел заметить, чем-то всерьёз зацепил Гермеса.
Хан предположил, что, видимо, этот ловкач прилетел сюда "зайцем" вместе с обслугой, работающей в местном отеле и ресторане-казино в вахтовом режиме. Раз в месяц чартерный рейс доставлял на побережье несколько десятков крупье, поваров, горничных, официантов и сотрудников службы безопасности.
Гермес имел много фальшивых паспортов и всегда жил на нелегальном положении. Местная полиция и контрразведка давно охотится за ним. Правда, безуспешно, – скорее всего принимая регулярные и щедрые подношения от объекта охоты. За Гермесом числилось много грехов: его подозревали в торговле оружием и "живым товаром". Высокопоставленные чиновники из окружения Президента Арройи считали, что именно он являлся тайным организатором нескольких похищений с целью получения выкупа родственников крупных функционеров из правительства, разжиревших на коррупционных сделках и взятках. Но главным его бизнесом были наркотики
– Я слышал, – продолжал Хан, – что самой заветной мечтой этого дельца перебраться в Европу или в США, чтобы организовать там новые рынки сбыта для героина с подконтрольных ему плантаций.
Борису стало ясно, что любой гроссмейстер выглядел бы наивным ребёнком рядом с этим субтильным персонажем в застиранных шортиках, с голыми коленками, ведь он двигал по доске нужных ему людей, как пешки. Борису вспомнились недавние высокопарные разглагольствования талантливого актёра, который, по его словам, мечтал делать деньги в другой стране на благородных делах. Это напомнило Нефёдову известный исторический эпизод с одним американским механиком, который начинал с изобретения экономных моделей электрических лампочек накаливания, а также придумал ментоловый ингалятор для лечения астмы, остроумно назвав его "трубкой мира". А ещё этот механик мечтал построить идеальный город солнца, где не будет нищеты и голода. А так как дело было на заре авиации, то чистый сердцем мечтатель-технарь, не ограничился одними призывами, а начал конструировать аэропланы собственной конструкции, чтобы перевозить в свой город мечты всех желающих.
Но не этими благими делами и планами он запомнился потомках, и не за мирные приборы был произведён королевой Викторией в 1901 году в рыцари. "Если желаете самым верным способом сделать состояние, изобретите что-нибудь такое, что позволит… европейцам быстрее убивать друг друга" – говорят, что именно эта фраза, изречённая в присутствии до того не слишком удачливого американского предпринимателя и инженера Хайрема Максима, вдохновила его на создание своего легендарного пулемёта.
Борис вдруг осознал, что судьба и в самом деле послала ему человека, который, возможно, один в состоянии помочь ему найти сына. Однако внезапно, ещё до окончания срока отпуска, Нефёдова отозвали в часть. Положение на фронте ухудшилось настолько, что командиру эскадрильи передовых авианаводчиков срочно понадобились все его лётчики.
В последний перед отлётом день Борис предложил Гермесу продолжить шахматные занятия в Морганбурге.
– Блестящая идея, учитель! – радостно воскликнул парень и энергично затряс протянутую ему на прощание руку.
Глава 47
Уже на следующий день после возвращения из отпуска Борис должен был отправиться на боевое задание. Правда, командир эскадрильи назначил Нефёдова во вторую лётную смену, чтобы "курортник" успел немного освоиться во фронтовой обстановке.
Утром Борис вместе со всеми приехал на аэродром на служебном автобусе. В столовой он обратил внимание на нового человека. Это был совсем молодой парень лет 18-ти. Несколько дней назад новобранец прибыл из Европы и его тоже назначили в эскадрилью передовых авианаводчиков для прохождения испытательного срока. Сегодня парень оказался в числе тех, кому предстояло идти в бой в числе первых. Непонятно каким ветром занесло сюда этого птенца. Похоже, за то время, что Борис отсутствовал, обстановка на фронте стала совсем скверной, если вербовщики вместо профессионалов стали присылать подобное "пушечное мясо".
На парня было жалко смотреть. Белый, как лист бумаги, он испуганно озирался по сторонам. Есть бедняга не мог. Зрелище изрешечённых пулями и осколками самолётов на стоянках, обыденные разговоры старожилов, о том, кто и как погиб накануне, подействовали на искателя приключений отрезвляюще. Мальчишка больше не думал о лёгких деньгах, которые обещали ему вербовщики. Весь романтический бред мгновенно выветрился из его наивной головы, как только он понял, что не проживёт и недели в этом аду.
Вскоре прозвучал приказ вылетать первой смене. Но паренёк не сразу осознал, что происходит. Все вокруг побежали к самолётам, а он продолжал сидеть. Тогда к новичку быстрым злым шагом подскочил командир эскадрильи передовых авианаводчиков майор Робин Иглз, и рявкнул на оробевшего рекрута:
– Разве ты не слышал приказ, тупица?!
– Да, я слышал – заговорил он тихим дрожащим голосом. – Но я…
Но майор не собирался его слушать.
– А если слышал, то хватит хлюпать носом, салага! Давай, шевели своей задницей, пока у меня не кончилось терпение.
Свирепый вид огромного головореза с засученными по локоть рукавами и крупными мышцами, перекатывающимися под тканью комбинезона, окончательно ошеломил мальчишку. Стажёр испуганно вскочил и побежал в указанную ему сторону. Майор погнал новобранца, то и дело рявкая ему в спину: "Убей врага! Убей! Убей!". Майор придерживался того принципа, что: "Начальник должен быть силен и свиреп. Если же он уговаривает, пытается убеждать, то это очень скверный, недальновидный начальник. Может быть, даже не начальник вообще…".
Когда Борис подошёл к стоянке самолёта, у сидящего в его кабине мальчишки уже была разбита губа. От всего произошедшего с ним молодой пилот совсем перестал соображать. Майор Иглз кричал ему, что необходимо делать:
– Запускайся ещё раз, дубина! Оставить! Ключ поверни, я тебе говорю! Закрылки на пятнадцать градусов".
Стажёр пытался дисциплинированно выполнять приказы, но из-за того, что мысли в его голове путались, а руки тряслись, он не мог даже запустить двигатель и привести все системы самолёта в состояние готовности к взлёту. Вскоре деморализованный молодой лётчик вообще перестал реагировать на вопли офицера.
При появлении Нефёдова майор спрятал за спину правую руку и раздражённо буркнул:
– Что вам?
– Разрешите мне лететь вместо мальчишки. Путь он придёт в себя.
Майору явно было неприятно, что кто-то из подчинённых поймал его на том, что он пустил в ход кулаки против новобранца. Чтобы скрыть своё смущение, он, прежде чем ответить, вынул пачку сигарет. Вскрыл ногтем целлулоидную обёртку, затем картонку, щелчком выбил сигарету, взял губами, вытащил зажигалку – и так далее. И всё нарочито неторопливо. Так прошло минуты три не меньше. Затянувшись, и выпустив кольцо синего дыма, майор посоветовал заступнику:
– Не лезьте не в своё дело! Парень уже взял аванс, пусть отрабатывает.
– Послушайте, разве вы не видите, что в таком состоянии он ни на что не годен. И потом я слышал, что у него всего-навсего лицензия пилота-любителя. Он глупо угробит и себя и машину. Вы должны отправить его домой, майор. Это в ваших же интересах.
Борис спокойно выдержал враждебный взгляд командира. Наконец, Иглз отвёл глаза.
– Да вы правы, сэр, – гнев комэска обратился в сторону командования: – С каждый разом они присылают мне всё менее качественный материал. Это же девчонка, а не солдат. Он приволок с собой целый чемодан косметики и пользуется лавандовой водой после душа. И я не удивлюсь, если в итоге этот неженка окажется голубым. Наши боссы, видимо, считают, что раз у меня в эскадрилье самый высокий процент потерь, то мне можно посылать невесть кого. Всё равно через пару дней о нём никто не вспомнит.
Майор хотел ещё что-то сказать, но замолчал, заметив кого-то. Борис оглянулся. К ним подходил сам главный президентский советник по авиационным вопросам. По роду своей должности он изредка наведывался на аэродром. Визит южноафриканца Хенка Ван Дер Вольфа по прозвищу "Хенк-бомбардировщик" не сулил ничего хорошего ни новичку, ни тому, кто посмел вопреки местным обычаям за него заступиться.
Впрочем, юаровец был слишком хитёр и осторожен. Он пожал руку и улыбнулся Нефёдову, как старому знакомому, затем поздоровался с командиром эскадрильи. Располагающее выражение лица у него было отработано до автоматизма. Вот только с собственными глазами Хенк ничего не мог поделать. Они были в напряжении, как у хищника, прибежавшего на запах крови, и решающего, кого тут можно сожрать.
– В чём дело? – поинтересовался он у майора Иглза.
– Да вот, новичок отказывается выполнять задание. Наложил в штаны со страху.
Хенк сочувственно взглянул на сжавшегося в кабины паренька:
– В чём дело, сынок? Не можешь побороть волнение? Ничего, это часто бывает в первый раз. А ты думай о том, что тебя ждёт хорошая награда впереди. Как тебя зовут?
– Магнус.
– Сразу видно, что ты славный парень, Магнус, – поощрительно улыбнулся юнцу Хенк. – Ты ведь хочешь получить обещанные деньги и через пару месяцев вернуться домой героем с приличной суммой в кармане?
Со страхом покосившись на ужасного комэска, молодой пилот кивнул головой, явно больше желая поскорее убраться отсюда, чем заработать обещанные тысячи.
Хенк довольно талантливо продолжил психологическую обработку молодого лётчика. Однако все его старания вдохнуть уверенность в стажёра так ни к чему и не привели. Тот затравленно взирал на южноафриканца из глубины кабины, а потом вдруг попросил слабым голосом:
– Позвольте мне уехать, пожалуйста! Я верну все деньги, как только приеду домой.
Сорокапятилетний мужчина с благородной проседью на висках презрительно скривился, и, повернувшись к командиру эскадрильи тихо, но жёстко произнёс:
– Это ЧП… Раз мокрохвостого щенка нельзя использовать по прямому назначению, устроим показательную акцию устрашения… Давно пора это сделать. Я распоряжусь, чтобы комендант авиабазы арестовал дезертира. А вечером его казнят здесь же. Пусть каждый знает, что его ждёт, если он попробует выйти из игры раньше времени.
Однако даже давно ожесточившемуся сердцем командиру эскадрильи передовых авианаводчиков такое решение южноафриканца пришлось не по душе. Играя желваками, майор Иглз возразил, что это уж слишком.
– Хорошо, что вы предлагаете? – деловито поинтересовался тот, кого приятель Нефёдова Макс Хан назвал "самым ядовитым пауком Африки".
– Я возьму его в напарники, – решительно вступил в разговор Нефёдов. – В эскадрилье есть несколько двухместных машин, я воспользуюсь одной из них в качестве учебной.
Майор с явным облегчением поддержал Нефёдова:
– Эрнест (это имя Борис недавно взял себе в качестве псевдонима) прав. Надо попробовать натаскать парня в связке с более опытным профи.
Хенк сделал вид, что искренне рад найденному компромиссному решению. Южноафриканец с симпатией, как и при первой их встрече, посмотрел на Нефёдова:
– Вы нравитесь мне всё больше. Не часто в наше время можно встретить в ком-то такое сочетание благородства и мужественности.
Борис вспомнил, как Макс Хан сказал ему при зачислении в наёмнический легион: "Поздравляю! Только что ты подписал себе смертный приговор. Теперь Хенк-"Бомбардировщик" знает, что ты мой человек. И этого он тебе никогда не простит, будь ты хоть трижды первоклассный лётчик".
Сегодня Борис перешёл дорогу злопамятному и коварному буру, посмев оспорить его решение. Майор Иглз словно прочитав его мысли, сказал, кивнув на удаляющегося визитёра:
– Представляю, как он взбешён. Вы только что вырвали у него почти заглоченную добычу. Хенка не зря за глаза зовут "Глотом". Хотя у него много имён: некоторые знают его, как респектабельного бизнесмена мистера Райдера, другие, как южноафриканца Хенка Ван Дер Вольфа, третьи, как безжалостного палача "Глота"… Он уговаривал мальчишку только для вида. Такие, как Хенк делают карьеру на человеческих костях. Кстати, вы уже выдели радиатор его джипа, украшенный настоящим человеческим черепом? Его патрону – президенту явно понравился бы рапорт о том, что одного из наёмников привязали к столбу возле взлётной полосы, облили бензином и подожгли, чтобы заставить остальных безропотно ходить в безнадёжные атаки, когда партизаны подойдут вплотную к его столице.
Майору Иглзу пришлось повоевать во Вторую мировую войну. Он вспомнил, как в самом её конце немцы предприняли подобную атаку против американской авиации, в которой он тогда служил. Это случилось 7 апреля 1945 года. Группа истребителей "Фоке-Фульф-190" и "Мессершмиттов-109" – всего 183 самолёта из так называемой зондеркоманды вервольф "Elbe" предприняла фактически самоубийственный рейд. Ведомые фанатиком полковником Отто Кенке пилоты взлетали под звуки транслировавшихся по радио торжественных вагнеровских мелодий. Похоже, под аккомпанемент третьей части оперного цикла "Кольцо Нибелунгов" – "Гибель Богов" предводитель германских камикадзе ощущал себя самим Зигфридом. А перед этим все лётчики дали письменную клятву таранить вражеские самолёты после того, как будет израсходован весь боезапас. Поэтому брать собой парашюты им было запрещено. В итоге обратно на аэродром вернулось всего несколько десятков деморализованных пилотов, которые так и не сумели выполнить данное обещание. После войны Иглз интересовался судьбой этих людей, и ему удалось выяснить, что их как трусов и дезертиров сразу арестовали гестаповцы и после короткого суда расстреляли…
В числе немногих выживших оказался сам организатор атаки, который умудрился благополучно пережить войну. Впоследствии Кенке даже командовал эскадрой в возрождённых Люфтваффе западногерманского Бундесвера…
Глава 48
Уже через несколько часов вместе со своим курсантом Борис вылетел на задание. В первом и во втором вылетах, когда лес под крылом извергал в небо десятки пулемётных трасс, мальчишку почти непрерывно бил колотун. Магнус каждую секунду ожидал, что их хрупкий самолёт вот-вот вспыхнет, как спичка, или разломится пополам от попавшего в него снаряда. Поэтому вместо штурвала перепуганный юнец сжимал в побелевших руках карманную библию. Однако их всё не сбивали…
Да, бедняге-самолёту каждый раз крепко доставалось, но сидящим в нём лётчикам пока везло. Дважды они тянули к базе, оставляя за собой в небе дымный след. Один раз зенитный снаряд взорвался внутри фюзеляжа. Сидящие бок о бок пилоты слышали, как оглушительно хлопнуло у них за спинами. Однако установленный механиками позади бензобака двадцатимиллиметровый дюралевый лист прекрасно справился с ролью импровизированной брони. Конечно бронебойный снаряд прошил металлическую перегородку, но она заставила раньше времени сработать его взрыватель. И вместо того, чтобы рвануть непосредственно в бензобаке, осколки лишь вспороли несколько слоёв алюминия и понаделали дырок в фюзеляже…
Мальчишке несказанно повезло, что перед лицом опасности он оказался не в одиночестве, а в компании многоопытного воина. Постепенно Борис приучал Магнуса к мысли, что на этой войне вполне возможно выжить, если придерживаться нескольких правил. Главное из которых гласило: "Не давай волю собственным страхам и не лезть на рожон".
– Если запаникуешь – ты покойник!". Но и не стоит также при виде врага "грызть щит", изображая боевое безумие викинга-берсеркера. Даже в самый критический момент схватки профессионал обязан сохранять свой ум холодным. Если же поддашься собственным эмоциям, наверняка совершишь непоправимую ошибку.
Многие навыки, полученные Магнусом при обучении на гражданского пилота, оказались теперь бесполезны и даже вредны. Добровольному инструктору пришлось фактически учить мальчишку азам. Например тому, что в бою нельзя долго держать один курс и совершать плавные развороты – это неминуемо приведёт к гибели. Все манёвры необходимо выполнять энергично, с хорошими перегрузками. Если чувствуешь, что всё идёт "не в масть", без колебаний нарушай существующие правила пилотирования, чтобы не позволить противнику просчитать твой следующий ход.
Жалобы же ученика на то, что при таком зверском маневрировании ему сложно удержать обед внутри себя, инструктор оставлял без ответа.
Парень оказался столь неопытен в бою, что часто не видел цель даже у себя под носом! Но вскоре Нефёдов сумел основательно подкрепить растущее в ученике чувство уверенности в своих силах.
В том вылете Борис намеревался покарать истинных мерзавцев, которые несколько недель назад устроили резню в родовом селении президента Моргана Арройи. Внезапно атаковав село с трёх направлений, бандиты из отряда крупного местного полевого командира действовали безжалостно. В первые полчаса они перебили полицейских и правительственных чиновников, затем взялись за ни в чём неповинных обывателей. Жертвами этнической зачистки стали более семисот человек. Чтобы зарыть горы трупов потребовались бульдозеры. Бандиты отходили, прикрываясь заложниками из числа родственников президента. Поэтому акция возмездия была отложена начальством до окончания переговоров о выкупе пленников. Но теперь пришло время воздать убийцам женщин и детей по заслугам.
Вместе с экипажем Нефёдова вызвался лететь поляк Ян Замбах. Когда-то он служил во Французском иностранном легионе – самом подготовленном в мире подразделении для действий в тропиках. и являлся очень полезным компаньоном в подобных операциях. Борис приказал механикам подвесить на свой самолёт комплект неуправляемых авиационных ракет (НАР).
Вскоре после прибытия в район, где недавно видели большой отряд боевиков, пара передовых авианаводчиков разделилась. Ян Зумбах отправился на поиски неприятельской базы, которая по некоторым сведениях должна была находится где-то в лесном массиве к северо-западу от крупной реки, которая на карте была обозначена, как "Оранжевая". В лучах белого утреннего солнца река выглядела широким серебряным потоком с вкраплениями десятков больших и малых островов.