Но и той малости, что я поведала копам, оказалось достаточно, чтобы привлечь их пристальное внимание. Стоило мне открыть рот, как Рид вынул из кармана блокнотик и принялся яростно строчить шариковой ручкой. Я сразу почувствовала себя неуютно, припомнив, как сдавала экзамен на водительские права. Уже в шестнадцать лет я знала, что каждый раз, когда полицейский, сидящий рядом со мной, хватается за ручку и блокнот, это означает, что я допустила промах.
Сейчас же, по-видимому, я успела совершить кучу промахов, потому что Рид строчил без передышки.
У меня засосало под ложечкой.
И это ощущение только усилилось, когда я заметила, что Джек и Эми, уже не стесняясь, подслушивают мою беседу с копами. Они в открытую таращились на нас и ловили каждое слово.
Констелло, очевидно, почувствовал на себе взгляды молодых людей. Он резко обернулся к ним и, откашлявшись, произнес:
- Вас не затруднит подождать в столовой? Мы побеседуем с вами через несколько минут.
Джек и Эми растерянно посмотрели на Констелло. Возможно, они не ожидали, что их станут допрашивать, и немного встревожились или даже испугались, вообразив, будто подслушивание полицейских при исполнении служебных обязанностей карается штрафом. Как бы то ни было, дважды просить себя они не заставили и стремительно ретировались в столовую.
Я заметила, как Эми по пути бросила пристальный взгляд на Бартлета. Так смотрят на жертв дорожных происшествий. Со смесью ужаса и неодолимого любопытства.
Конечно, я сразу догадалась, зачем Констелло отправил молодых людей в столовую. Мало кому приятно, когда на него пялятся, но в данном случае следовало изолировать свидетелей друг от друга. В телевизионных детективах - а я посмотрела их не меньше миллиона - всегда так делают. Полицейские в кино допрашивают свидетелей раздельно, а потом сопоставляют показания.
Из чего я сделала вывод: Рид и Констелло вовсе не уверены в том, что ни я, ни Джек с Эми не замешаны в случившемся. Более того, копы отнюдь не исключают возможности сговора между нами. Вероятно, в их дубовых головах мигом созрела изумительная версия: мы втроем объединились в банду, которая специализируется на расстреле людей в домах, выставленных на продажу.
Если Риду и Констелло хотя бы на секунду могла прийти в голову такая чушь, то они не только походили на солонку и перечницу, но и мозгов у них было не больше, чем у этих столовых приборов.
Но поскольку в свое время я уже хлебнула горя с этими ребятами, то на сей раз решила оказывать копам максимальное содействие, дабы у них не возникло даже и тени подозрения в моей неблагонадежности.
Очень скоро выяснилось, что я была настроена чересчур оптимистично.
Рид и Констелло подождали, пока молодые люди исчезнут в столовой, и возобновили допрос.
Я с чинным видом уселась на церковную скамью.
Да-да, в прихожей Каррико у огромного окна, тянувшегося от пола до потолка, хозяйка установила церковную скамью. Дениз, наверное, ноги в кровь сбила, разыскивая этот образчик мебели, ибо скамья была точно такой же ширины, как и окно. Когда Джек и Эми удалились, Рид подтолкнул меня к скамье, словно без его помощи я бы не нашла к ней дороги.
Стоило мне сесть, как я в полной мере ощутила неловкость ситуации. Беседовать с полицейскими, взгромоздясь на церковную скамью, было несколько странно. Так и чудилось, что они вот-вот спросят: "Молилась ли ты на ночь?.." Но они не спросили.
Рид уселся рядом, положил блокнот на колено и опять принялся энергично строчить. Ни он, ни Констелло не произнесли ни слова.
Что записывал Рид, было выше моего разумения. Возможно, список продуктов, которые ему нужно купить по дороге домой.
Наконец оставшийся стоять Констелло открыл рот:
- Итак, что вы намереваетесь нам поведать?
Постановка вопроса мне не понравилась.
- Правду, - отчеканила я. - Когда мы вошли, Бартлет лежал на полу.
Я рассказала им все до мельчайших подробностей, какие только могла припомнить. Пока я говорила, Констелло, возвышавшийся передо мной, поглаживал свои черные усищи. Таким рассеянным жестом гладят кошек. Когда я дошла до признаний Бартлета, чернявый коп резко замер. А белобрысый - Рид - перестал строчить.
- "Девочка Портера Мередита"? Именно так он сказал? - уточнил Рид. Я кивнула. Следующий вопрос Солонки не добавил мне уверенности в себе: - Кто-нибудь еще слышал его слова?
Выходит, моих показаний было недостаточно. Я искоса глянула на Рида. Насколько я помнила, Джек звонил в "скорую", но Эми оставалась на пороге гостиной.
- Думаю, Эми Холландер, девушка, которая дожидается вас в столовой.
- Угу, - произнес Констелло. Возможно, мне померещилось, но это "угу" прозвучало весьма скептически.
Однако скептицизм Констелло был сущим пустяком по сравнению с тем недоверием, которое проявили полицейские, когда речь зашла о последней фразе Бартлета.
- "Больно стало"? - переспросил Констелло.
- Бартлет сказал: "Больно стало" - и застонал. А потом потерял сознание.
- Значит, "больно стало"? - задумчиво повторил Констелло.
- Именно. Я почти уверена, - упорствовала я.
- Почти? - поймал меня на слове белобрысый.
Я пожала плечами:
- Бартлет сильно ослаб и говорил тихо, но, по крайней мере, так я его поняла. - Рид молча ел меня глазами. Я выдержала его взгляд. - Послушайте, Бартлет не навязывался мне с признаниями. Пришлось его расспрашивать. Иначе мы бы вообще ничего не узнали.
Не понимаю, зачем я это сказала. Подозреваю, в надежде заработать очки в глазах полицейских. Заслужить их похвалу за то, что мне пришла в голову блестящая идея разговорить Бартлета, прежде чем тот отключится. Между прочим, я оказала Солонке и Перечнице великую услугу.
Однако копы не спешили с благодарностями.
- Больше вам нечего добавить? - холодно осведомился Рид.
Ну, знаете. В следующий раз, когда наткнусь на жертву нападения, даже имени его не спрошу.
- Я ничего не выдумываю. Возможно, Бартлет из тех людей, что обожают докладывать о своем самочувствии, а возможно, до того он не чувствовал боли, - убеждала я полицейских, закипая от злости, но, честно говоря, эта версия даже мне казалась притянутой за уши. Уж что-что, а боль Бартлет должен был почувствовать сразу, как только в него вошла пуля. И зачем ему понадобилось напрягаться из последних сил? Чтобы всего лишь пожаловаться?..
Рида, очевидно, посетили те же соображения. Теперь он смотрел на меня так, словно мысленно прикидывал, какой размер тюремной робы мне подойдет.
- Что-нибудь еще? - вопросил он.
До сих пор я намеревалась ограничиться исключительно событиями в доме Каррико. Почему-то не хотелось подбрасывать столовым приборам информацию, которая могла бы навести их на мысль о не совсем безоблачных отношениях между мной и Бартлетом. Но теперь мне пришло в голову, что пусть уж лучше полицейские узнают обо всем от меня, чем от кого-нибудь другого.
- Так, сущая ерунда, - ответила я. - Даже не знаю, стоит ли об этом упоминать.
Копы переглянулись.
- Продолжайте, - подбодрил меня Рид. - Не стесняйтесь говорить ерунду.
Ладно, была не была, история с судебным иском все равно скоро выплывет наружу.
- Эдвард Бартлет подал на меня в суд, - выпалила я. - Но это не более чем совпадение.
Полицейские навострили уши. Судя по всему, они не верили в совпадения.
- Ну-ну, - отозвался белобрысый и принялся строчить в блокноте с удвоенным рвением. Я уже упоминала, как грозно умел Рид нукать.
Я осторожно придвинулась к Солонке, чтобы подсмотреть, что он там пишет, и тут же почувствовала себя школьницей на экзамене, которая норовит сдуть у соседа.
От взгляда, брошенного на меня Ридом, я смутилась еще больше. Выпрямилась и поспешила объяснить:
- Бартлет утверждал, будто бы (эти слова я выделила особо) я намеренно дала ему неверную информацию о доме, который он купил. - И небрежно пожала плечами, давая понять, что считаю претензии Бартлета абсолютно идиотскими.
Однако Рид и Констелло не усмотрели идиотизма в поведении Бартлета. Оба одинаково угрюмо взирали на меня.
- Но это ложь! - воскликнула я. - Он все выдумал!
- Угу, - хмыкнул Констелло.
- Конечно, - натянуто улыбнулся Рид.
- Послушайте, я стараюсь быть с вами предельно откровенной. Не хочу, чтобы вы подумали, будто мне есть что скрывать.
- Угу, - опять произнес Констелло.
Да сколько же можно угукать!
И тут я здорово пожалела, что не осталась сегодня дома. Уж на работе-то точно не следовало появляться. Тогда бы не случилось того сомнительного эпизода, о котором теперь я была вынуждена докладывать копам. А куда деваться? Полиция легко все разузнает, наведавшись в "Кв. футы Андорфера".
- Чтобы быть до конца откровенной с вами и ничего не утаивать, добавлю еще кое-что. - Я замялась. - У меня просто сорвалось с языка, поверьте. Когда я произносила эти слова, я была немного зла на Бартлета за то, что он тащит меня в суд.
Копы были само внимание. Рид прекратил писать, а Констелло оставил в покое усы.
- Да?
- Мои слова ничего не значат, - продолжала я.
- Хорошо, хорошо, - нетерпеливо обронил Рид. - Мы понимаем.
Я была абсолютно уверена, что ни черта они не понимают. Скорее я выиграю на этой неделе в лотерею, чем Солонка и Перечница правильно истолкуют мои признания.
- Не хотелось бы, чтобы вы придавали значение тому, что на самом деле пустая болтовня.
- Не будем, не будем, - торопливо пообещал Рид.
Я собралась с духом:
- В общем, признаюсь, что сегодня утром я обозвала Бартлета хорьком вонючим и выразила пожелание, чтобы его переехал грузовик.
Стоило мне замолчать, как я тотчас пожалела о сказанном. Возможно, надо было рискнуть: а вдруг никто в агентстве не доложил бы о моей перепалке с Джарвисом? Теперь Рид и Констелло смотрели на меня не просто внимательно, но завороженно.
- Но я ничего не имела в виду! Всего лишь выпускала пар!
Должно быть, не вовремя я вылезла со своими откровениями.
Медики, закончив обрабатывать раненого, уложили его на носилки и потащили к выходу. И надо же такому случиться: когда носилки проносили мимо меня, Констелло задумчиво повторил:
- Значит, "чтобы его переехал грузовик".
Не хотела бы я в тот момент запечатлеться на памятном снимке.
Впрочем, в следующий тоже.
Врачи с Бартлетом исчезли за дверью, и в ту же секунду в дом вошли двое. Мое сердце заныло, когда я увидела их.
Марвин и Дениз Каррико.
Несомненно, Рид обозначит их в своем блокноте как "владельцев места преступления".
Я глянула на их возмущенные физиономии и тут же пожалела, что не меня вынесли сейчас на носилках.
- Что, черт побери, тут происходит?
Для шестидесятилетнего мужчины у Марвина Каррико был довольно зычный голос. По крайней мере, рама на окне дрогнула.
Глава 5
Голос Марвина Каррико звучал как набат.
- Кто эти люди? И что им здесь надо?
Предполагается, что агент по продаже недвижимости должен находить выход из любых неловких ситуаций. Он обязан схватывать на лету, ничему не удивляться, а споткнувшись и упав, встать, отряхнуться и продолжать как ни в чем не бывало.
На риэлторских курсах даже специально разбирают случаи вроде "Продажа дома вследствие смерти или развода", "Что делать, когда отказано в займе" и прочее. Но я что-то не припомню, чтобы на курсах или в учебниках, прочитанных мною за девять лет работы с недвижимостью, рассматривалась такая ситуация: "Как объяснить наличие в гостиной человека с пулевым ранением".
Недоработали наставники.
Видимо, по причине их халатности я понятия не имела, что ответить Марвину Каррико.
Разумеется, я встала со скамьи, словно примерная ученица, и даже открыла рот, но в голове у меня было совершенно пусто.
К тому же Марвин Каррико вид имел весьма внушительный, а прожитые годы - числом около шестидесяти - не смягчили его облик. Ростом мистер Каррико был под два метра и весил не менее 120 кг. Будучи менеджером по системному дизайну - что бы сие ни значило - в компании "Дженерал Электрикс", Марвин всегда говорил властным тоном человека, который ни секунды не сомневается в том, что слушатели внимают ему с замиранием сердца.
- Я требую объяснений! - гудел он.
На сей раз тряхнуло не только оконную раму, но и меня тоже. Я пялилась на хозяина дома, лихорадочно соображая, как бы потактичнее объяснить случившееся.
К счастью, оказалось, что мне и не надо ничего говорить, ибо вперед выдвинулся детектив Констелло. Разгладив усы, чернявый коп произнес, по-деревенски растягивая слова:
- Произошел несчастный случай, сэр.
И почему полицейские называют все что ни попадя "несчастным случаем"? Даже если происшествие вовсе не является случайным. Напротив, тщательно подготовленным и заранее обдуманным.
- Не понимаю, - заявил мистер Каррико.
Щеки у Марвина толстые и багровые, под глазами не мешки, а баулы, лицо же напоминало разлинованный листок - все в мелких морщинках. Типичная внешность для человека его возраста. Нетипичной была только растительность на его голове - густого темно-каштанового цвета.
И происхождение этого богатого оттенка не вызывало сомнений, достаточно было взглянуть на ворот синей рубашки. Верхняя пуговица воротника была расстегнута, а из прорехи торчали седые волоски.
Убедились? Ну конечно, он красится!
- Что произошло? - В голосе Марвина не слышалось и намека на сочувствие.
Возможно, мистер Каррико не застегивал рубашку доверху с целью выставить напоказ тяжелую золотую цепь. Судя по толщине цепи, она стоила не меньше нескольких сотен долларов.
Рид тоже встал. Отвечая, он не спускал глаз с цепочки.
- Видите ли, сэр, здесь стреляли. - Должно быть, массивное украшение на шее свидетельствовало о солидности и влиятельности его обладателя, потому что тон Рида слегка переменился. В голосе бездушного копа вдруг зазвучали виноватые нотки.
- Стреляли? Здесь? В моем доме? Но почему?! - Марвин перевел взгляд с Рида на Констелло и наконец на меня, словно ожидая ответа от нас троих сразу. Очевидно, предполагалось, что мы бросимся давать объяснения, перебивая друг друга.
- Вы хотите сказать, что стреляли в того человека, которого только что вынесли отсюда? - До сих пор Дениз Каррико помалкивала, предоставив мужу вести беседу, но, видимо, более не могла сдерживаться. Сделав шаг вперед, она встала рядом с Марвином, ее большие голубые глаза медленно расширялись.
Дениз Каррико, наверное, единственная женщина в Америке, которая пытается выглядеть старше своих лет. Как я уже говорила, ей слегка за тридцать, но ее темно-русые волосы столь обильно политы лаком, что издалека кажутся седыми, каковой была бы шевелюра ее мужа, если бы он не красился. Сегодня Дениз стянула волосы в тугой пучок и надела длинное платье без рукавов, с цветочным рисунком. Этот наряд отлично смотрелся бы на моей матери.
Я скользнула взглядом вниз, на ее ноги, ожидая увидеть ортопедическую обувь. Но, слава богу, до этого Дениз еще не дошла. На ней были белые босоножки.
- О господи! - воскликнула она. - Но это… это ужасно!
Я удивилась. До сих пор миссис Каррико казалась мне дамочкой заносчивой и холодной, совсем как дохлая треска. Похоже, я ошибалась. Дениз явно расчувствовалась, услышав о судьбе несчастного Бартлета.
Но тут же обнаружила природу своих чувств:
- Просто ужас! Что подумают соседи!
Что ж, значит, я была права насчет дохлой трески.
Миссис Каррико дернула мужа за рукав:
- Марвин, об этом же напечатают в газетах! И все узнают, что в нашем доме застрелили человека! - Тон у нее был такой, словно в ее гостиной произошла кровавая резня в светлый праздник Рождества.
Мистер Каррико отреагировал, как и положено мужчине:
- Предоставь это мне.
- Но мы даже не знаем этого типа! - не унималась его жена. Она гневно уставилась на меня: - Кто этот человек? И что он здесь делал? Вы показывали ему дом?
Я вознамерилась было изложить суть происшествия, но последний вопрос Дениз сбил меня с толку. Неужто она думает, будто я показываю клиентам недвижимость, держа их под прицелом?
Наверняка это очень действенный прием, если вы хотите заставить человека что-нибудь купить. Но я предпочитаю считать, что Дениз пошутила.
- Не знаю, как он попал сюда, - пояснила я, обретя голос. - Когда мы вошли, он лежал в гостиной.
Теперь признаки замешательства проявил Марвин:
- "Мы"? Кто это - "мы"?
Как вам это нравится? Он что, забыл, зачем я сюда явилась? Или чета Каррико полагает, что я наведалась в их дом просто так, ради удовольствия?
- Со мной двое потенциальных покупателей.
Между столовой и гостиной не было двери, как и между прихожей и гостиной. Помещения отделялись друг от друга арками. Поэтому молодых людей трудно было не заметить. Эми и Джек стояли рядышком и глядели в нашу сторону.
Видимо, услыхав шум при появлении Каррико, они придвинулись ближе к выходу из комнаты, чтобы выяснить, что происходит. Оба находились почти под аркой, при этом оставаясь в столовой. Словно их удерживал какой-то невидимый барьер. Вроде той воображаемой стеклянной стены, которая якобы отделяет мимов от зрителей.
Барьером служил приказ полицейских - ждать в столовой, и золотоволосые ребятки свято его исполняли. Но подслушивать и подглядывать им ведь никто не запрещал.
Когда супруги Каррико глянули в их сторону, Джек поднял руку в приветственном жесте:
- Здрасьте…
Марвин некоторое время тупо взирал на юношу, словно пытаясь понять, с какой стати этот парень торчит в его столовой.
- Привет, - неуверенно бросил он и снова повернулся ко мне: - Почему здесь стреляли? КАК такое могло случиться? У нас даже нет оружия!
Последнее заявление привлекло внимание полицейских. Они так и впились глазами в Марвина.
- Совсем никакого оружия? - Рид опять застрочил в своем блокноте.
Увидев это, Дениз еще больше насторожилась.
- Разумеется, никакого! - Похоже, сама мысль о владении огнестрельным оружием приводила ее в ужас.
Марвин бросил на Рида уничтожающий взгляд:
- Мы не из тех людей, что обзаводятся пушками. - Судя по презрительному тону мистера Каррико, он полагал, что владельцы пистолетов ему не ровня.
Следует отдать должное Марвину. Не побоялся заявить такое человеку, который в данный момент наверняка имел при себе пистолет.
Но Рид даже бровью не повел.
- Всякое бывает, - ровным тоном отозвался он.
Констелло прочистил горло:
- А у вас есть оружие? - Его взгляд был устремлен на меня.
Примеру чернявого копа последовали остальные. Все - Марвин, Дениз, Рид, Джек и Эми - не сводили с меня глаз. Они даже немного подались вперед, словно предчувствуя сенсацию. Да что эти люди себе вообразили? Что меня хлебом не корми, только дай пальнуть разок-другой? Даже обидно, согласитесь.
- Нет. У меня нет оружия.
Уточнять, что однажды подумывала купить небольшой револьвер, чтобы держать его в тумбочке рядом с кроватью, я не стала. В конце концов, мужа у меня нет, живу одна. Но, поразмыслив, я отказалась от этой затеи. Такая растяпа, как я, скорее всадит пулю в себя, чем в грабителя.