Надо же, живые патриции! Где Вирджиния обретается, по ее мнению? В Древнем Риме? Почему-то мне трудно было представить ее в тоге среди увитых венками римлян.
А не врет ли моя гостья как сивая кобыла? Для дамы, вращающейся в "иных" кругах, она подозрительно много знает о Бартлете.
И, между прочим, называет его по имени.
Матиас, очевидно, решил, что я не вернусь за стол, пока он силой меня не притащит.
- Возникли проблемы? - осведомился он, внезапно появившись за моей спиной.
Я не совсем поняла, к кому он обращался, ко мне или к мисс Совершенству, но Вирджиния разбираться не стала.
- Да уж, есть у нас одна проблемка. Ваша зазноба!
Я слегка оторопела. До сих пор мы с Матиасом как-то затруднялись определить наши отношения, но вот явилась мисс Кеньон и все нам объяснила. Как мило с ее стороны.
По крайней мере, Матиаса не перекосило от речей гостьи. Более того, он положил руку мне на плечо.
- И что же моя зазноба натворила?
"Моя зазноба", как я отметила, он произнес с особым удовольствием. Или мне померещилось?
- Распространяет обо мне гнусные слухи, вот что! - доложила гостья. - И знаете почему? Потому что Портер предпочел ей меня!
- Что-о?! - У меня едва не отвалилась челюсть.
- Именно! Портер бросил вас ради меня, вот вы и беситесь.
Замечательно! Мы с Портером встречались всего два месяца, но Вирджиния представила дело так, словно мы отметили серебряную свадьбу. Настал мой черед скрестить руки на груди.
- Мне глубоко плевать, с кем встречается мистер Мередит.
- Ну конечно, - ухмыльнулась Вирджиния. - Что еще вы можете сказать в присутствии вашего хахаля?
На этот раз я даже не вздрогнула. Кажется, начинаю привыкать к тому, что нас с Матиасом считают подходящей парой.
- Я уже рассказала Портеру, как мерзко вы со мной обошлись, - торопливо продолжала гостья, - наговорив полиции черт знает что. Из участка я первым делом позвонила ему и предупредила, что еду к вам. Он все знает! А вы думали, я от него утаю?
Ответить было нечего. Дамочка несла полную ахинею.
- Вирджиния, меня не волнует, что и кому вы рассказали…
Но гостья не слушала.
- Да уж, Скайлер, мне отлично известно, какие отношения у вас были с Портером, - процедила она, подавшись вперед и тряхнув головой, так что кудряшки запрыгали над ее лбом. - Портер ничего не скрыл. И между прочим, он сказал, что вы начали его преследовать, после того как он вас бросил!
На сей раз я не смогла удержать на месте свою челюсть - она отпала.
- Кого это я преследую?.. - Тут я сообразила, что гостья нанесла мне оскорбление дважды. - Секундочку, Портер бросил меня? - Я перевела дух. - Уж не знаю, что он вам наплел, но я уже несколько месяцев в глаза его не видела. И к тому же все было наоборот: я его бросила, а не он меня.
Реакция Вирджинии меня разочаровала: она презрительно фыркнула.
- Ага, конечно, - обронила она и снова уставилась на Матиаса. - Вот фуфло, а? Нет, вы когда-нибудь видали такое фуфло?
Вирджиния была одета как дама, но разговаривала как рыночная торговка. Наверное, она все-таки не относится к категории Совершенных Созданий.
Матиас решил, что гостья ждет от него ответа.
- Послушайте, никому не интересно… - начал он. Похоже, посетительнице удалось и его вывести из себя.
- Да вы хоть знаете, с кем встречаетесь? - перебила Вирджиния. Она сделала шаг вперед и ткнула в меня наманикюренным пальчиком, едва не угодив по носу. - Вам известно, как эта женщина обращается с бывшими дружками? И с их новыми подружками?
Эту нахалку опять несло. Я попыталась ее остановить:
- Понятия не имею, о чем вы говорите…
- Ладно, хватит ходить вокруг да около. - Глядя в упор на Матиаса, гостья звонко отчеканила: - Скайлер - настоящая психопатка.
Спасибо, Вирджиния, просветила. Теперь все встало на свои места. И лишь одна маленькая деталь осталась неразъясненной: почему мисс Кеньон набросилась на меня? Ревнует к прошлому? Но в таком случае ей придется объявить войну половине Луисвиля. Из бывших любовниц Портера Мередита можно составить женскую дивизию!
Хорошо, положим, Вирджиния бесится от ревности. А Портер? Если мисс Кеньон не сама сочинила эту белиберду, значит, говорит со слов своего приятеля. Зачем ему врать? Мстит за то, что мы расстались? Однако не сказать чтобы он сильно переживал наш разрыв. Напротив, все выглядело так, словно нам просто пришла пора разбежаться.
Но даже если Портер в то время слегка и досадовал, то теперь у него есть Вирджиния. Чего же злиться?
- Знаете поговорку "Любовь слепа"? - Теперь гостья тыкала пальчиком с коралловым ноготком в нос Матиасу. Голос мисс Кеньон звенел от переполнявших ее чувств. - Мой вам совет: глядите в оба!
Затем она развернулась на каблуках - на ней были дорогие коралловые шпильки - и зацокала прочь, оставив нас с Матиасом стоять на крыльце и ошарашенно глядеть ей вслед. Я никак не могла собраться с духом, чтобы обернуться и посмотреть моему другу в глаза.
Будь я на его месте, поверила бы россказням Вирджинии? Или списала бы их на истеричность дамочки, которой к тому же заморочили голову?
Не знаю…
В конце концов, мы с Матиасом вместе всего три месяца. И если это слишком короткий срок, чтобы понять, любим ли мы друг друга, то уж тем более мы пока не можем знать, кто на что горазд.
Я обернулась, только когда Вирджиния, усевшись в сверкающий голубой "мерседес", укатила прочь. И обнаружила, что Матиас выглядит как обычно - нежным, заботливым и определенно красивым.
- Женщина с таким нравом вполне способна на убийство.
И больше он ничего не сказал.
По идее я должна была испытать безмерное облегчение. Мой друг даже не попытался что-либо выяснять. Такое впечатление, будто, ни секунды не колеблясь, он счел все, что наплела Вирджиния, заведомой ложью.
Однако меня одолевали сомнения. В течение всего обеда. Фантастическое блюдо не утратило своих отменных вкусовых качеств, хотя и немного остыло. Когда мы подобрали последние крошки, Матиас принялся убирать со стола. Как обычно.
Он собрал грязные тарелки и загрузил их в посудомоечную машину. Затем наполнил водой раковину, добавил моющего средства и начал оттирать плиту и шкафчики. Так уж у него было заведено. Матиас моет и чистит, словно мужчине иначе и не положено.
Если бы мой бывший муж Эд хоть разок помыл посуду после ужина, то непременно превратил бы это действо в захватывающее шоу. "Видишь, что я делаю? - разливался бы он соловьем. - Видишь? Я убираю. Помогаю тебе. Вот какой я молодец. Тебе можно только позавидовать". Возможно, даже заставил бы свою женушку позвонить матери и свекрови, дабы поведать в красках, какой замечательный ей попался муж.
Матиас же словно и не замечал, что делает. Мыл, тер, расставлял посуду и при этом болтал о том о сем.
Поверите ли, этот мужчина разведен! Ума не приложу, как такое могло случиться, но вот уже восемь лет Матиас живет один. Сразу после развода Барбара, бывшая жена, забрала дочку и переехала в Бостон, поближе к родителям.
Мой друг не слишком распространяется на эту тему, но я знаю, что для него самым чувствительным ударом был не столько развод, сколько расставание с дочерью Эмили. В этом году ей исполняется двадцать, она учится на втором курсе Бостонского университета. Матиас видится с ней по праздникам и во время летних каникул, но я знаю, что он скучает по дочке.
Не имею ничего против того, чтобы познакомиться с Барбарой и Эмили. На фотографиях я видела их много раз, но в жизни мы никогда не сталкивались. Признаюсь, больше всего мне хотелось бы взглянуть на бывшую жену. И выяснить при личной встрече, все ли у нее в порядке с головой.
Этот вопрос я часто задаю себе, наблюдая, как Матиас, засучив рукава и обнажив загорелые мускулистые руки, возится на моей кухне.
Как бы то ни было, Барбара вышла за другого через два дня после развода. Неужто она - в отличие от вашей покорной слуги - верит в любовь с первого взгляда? Или же - что еще более удивительно - изменяла Матиасу?
Мне ее не понять. Мой друг умеет целоваться, отлично готовит и запросто наводит порядок в доме. И великолепен в постели. Чего еще желать?
Матиас умеет также держать язык за зубами. Пока мы расправлялись с грязной посудой после вкуснейшего ужина, он ни словом не помянул Вирджинию. Мы беседовали о разных вещах, но эта тема не всплыла ни разу.
Еще бы.
Покончив наконец с уборкой, мы перебрались на веранду, где оставались довольно долго, любуясь осенним небом.
Казалось, этот вечер ничем не отличается от других. Поговорили о начавшемся семестре в Кентуккийской школе искусств, где Матиас преподает технику гравюры. Он рассказал об учениках, о том, кто из них подает надежды. Упомянул об Эмили, которая никак не может определиться и в сотый раз меняет специальность.
Если бы нас подслушивали, то никогда бы не догадались, что всего час назад какая-то незнакомка обозвала меня в лицо психопаткой. Матиас даже поцеловал меня перед уходом. Как всегда. И тут он впервые за вечер прокомментировал визит Вирджинии, да и то косвенным образом:
- Не тревожься, Скайлер, все образуется.
Верно, он пытался меня утешить, но я не могла не отметить про себя: остаться на ночь Матиас не предложил.
И домой он отправился довольно рано, на часах было лишь начало одиннадцатого.
Разумеется, Матиас не всегда остается. Мы ведь не подростки, чтобы отмечать каждое свидание запотевшими окнами в машине. Кроме того, мой приятель мог просто устать. Семестр только начался, и завтра его ждали на работе к восьми утра.
И все же, наблюдая, как Матиас садится в свой катафалк, я размышляла, не наметилась ли трещина в наших отношениях. И не слишком ли холоден он был со мной. Прежде чем отъехать, Матиас послал мне воздушный поцелуй. Я улыбнулась и ответила тем же.
Однако чувствовала себя подавленной.
Ну почему мы все так усложняем? Почему нельзя спросить напрямик? Например: "Ты уходишь потому, что устал, или потому, что после всего, что услышал сегодня, тебе не до любовных утех?"
А можно еще откровеннее: "Тебя не возбуждает женщина, которую подозревают в убийстве?"
Также любопытно было бы узнать, не вообразил ли Матиас свою Скайлер "черной вдовой", паучихой, что убивает своих кавалеров, и не решил ли спастись бегством?
Какая же ерунда лезет в голову. А все потому, что на душе скверно.
Наверное, я так и стояла бы на крыльце еще часа два, глядя на дорогу, по которой уехал мой приятель, если бы не зазвонил телефон. Я захлопнула дверь и, подавив тяжелый вздох, поспешила в гостиную.
- Скайлер? - раздался голос на другом конце провода. - Думаю, нам надо объясниться.
С этим человеком я не разговаривала по телефону много месяцев, однако он не сомневался, что я немедленно его узнаю.
Какая наглость.
С другой стороны, я действительно его сразу узнала. Потому и осведомилась:
- С кем я говорю?
Этот вопрос должен был покоробить моего собеседника.
Чего я и добивалась.
После недолгой паузы, во время которой он наверняка считал до десяти, я услышала:
- Скайлер, это Портер. Кажется, произошло недоразумение…
Недоразумение? Его подружка заявилась ко мне домой, чтобы обозвать психопаткой. И это он называет недоразумением?
- …но, полагаю, мы сможем во всем разобраться, - закончил мистер Мередит.
Я крепче сжала трубку.
Разобраться было бы не худо.
Глава 8
Голос Портера журчал, как ручеек в жаркий полдень.
- Только что беседовал с Вирджинией, и, честное слово, когда она рассказала в подробностях о вашей встрече, я пришел в ужас. Ее занесло. Сильно занесло.
Следовало отдать ему должное: он выбил почву у меня из-под ног. Я-то ожидала, что он начнет защищать Вирджинию, но Портер, не раздумывая, швырнул подружку под колеса автобуса. Я немного растерялась, не зная, что сказать.
Впрочем, ответа от меня и не ждали.
- Я понятия не имел, зачем она едет к тебе, иначе, поверь, остановил бы. - Он горестно вздохнул. - Скайлер, ты не представляешь, как мне жаль.
Да неужели?
А я-то едва не попалась на его удочку! И даже подумала, не слишком ли сурова к бывшему приятелю. Но последняя фраза все расставила по местам. За то время, что мы встречались, я привыкла слышать извинения от Портера. Он не менял линии поведения, но каждый раз, не моргнув глазом, просил прощения.
Он извинялся даже в день нашего знакомства.
Это случилось почти полгода назад. Мы оформляли сделку о продаже многоквартирного дома в офисе мистера Мередита. Пока шло оформление, Портер был сама деловитость, но как только в документах была поставлена последняя точка и клиенты разошлись, хозяин офиса придвинулся ко мне поближе и произнес:
- Я должен извиниться.
Укладывая бумаги в папку, я взглянула на него.
Да и было на что посмотреть: высокий стройный мужчина в дорогом костюме почти того же оттенка, что и его седые виски. Он пристально разглядывал меня. Кажется, я забыла упомянуть, что у Портера удивительно голубые глаза, которым Пол Ньюмен мог бы позавидовать. Дальнейшее понятно: мое глупое сердечко дрогнуло.
- Извиниться? За что?
Красавец адвокат провел рукой по густой смоляной шевелюре.
- Я думал, все заметили. Никак не мог сосредоточиться на деле, потому что рядом со мной сидели вы. - Он впился в меня своим пол-ньюменовским взглядом. - Господи, вы меня прямо-таки околдовали. И похоже, понятия не имеете, какое впечатление производите на мужчин.
В его голосе звучали мальчишеская непосредственность и откровенное восхищение. Помнится, я подумала: невозможно столь убедительно притворяться, он наверняка искренен.
Увы, в ту пору я еще не ведала, что мистер Мередит, благодаря обширной практике, успел поднатореть в науке обольщения.
Я заглотила наживку, как глупый пескарь. Меня оправдывает только то обстоятельство, что долгое время до встречи с Портером я не замечала вокруг себя мало-мальски привлекательных лиц.
Не прошло и двух месяцев, как я прозрела. Пока мы были вместе, этот красавчик обращался со своей фирменной "колдовской" речью по крайней мере к двум женщинам.
Первой чаровницей оказалась официантка. Отлучившись в туалет, я вернулась за столик немного раньше, чем предполагал Портер. Он как раз произносил слово "околдовали". Тогда мой приятель отшутился.
- Да ты никак ревнуешь! - Он чмокнул меня в щеку. - Восхитительно! - А затем долго втолковывал, что у меня нет ни малейших оснований для ревности и что с официанткой он всего лишь безобидно пофлиртовал. И подытожил: - Купить не куплю, но почему бы не прицениться?
Чудная философия.
Затем его пол-ньюменовский взгляд посерьезнел.
- Скайлер, если я тебя хоть чем-нибудь обидел, прошу, прости меня.
Портер мог бы сколотить состояние на пособиях "Учитесь правильно извиняться".
Немного времени спустя моего милого дружка обворожила школьница старших классов. Она ходила из дома в дом, предлагая подписку, дабы собрать средства в фонд школы. Портер не учел, что с лестничной площадки второго этажа, где я случайно оказалась в тот момент, отлично слышно все, что делается в моей прихожей, в том числе и то, как он выпрашивает у девушки телефончик. Думаю, не затем, чтобы навести справки насчет подписки. Скорее уж намеревался лично произвести замеры школьницы - уж очень он расхваливал ее фигуру.
После этого очаровательного эпизода Портер заявил, участливо глядя мне в глаза:
- Прости, ни за что на свете не хотел тебя обидеть. Правда. Если этот легкий флирт тебя раздражает, я больше не буду. Честное слово, Скайлер, мне искренне жаль.
За те два месяца, что мы провели вместе, я наслушалась не только "колдовских" речей и извинений. Мне также изо дня в день указывали, что и как я должна делать. В этом Портер удивительно походил на моего бывшего мужа Эда.
Уж не знаю почему, но некоторые мужчины склонны контролировать жизнь своих спутниц вплоть до мелочей. Возможно, они чистосердечно уверовали в байку о младенцах, мальчиках и девочках, которые при рождении тянут жребий: кому быть хозяином по жизни. И однажды эти мужчины, заглянув себе в штаны, вдруг обнаруживают, что вытянули длинную спичку.
И от счастья у них едет крыша.
Портер вел себя даже более по-хозяйски, чем мой бывший. А это о многом говорит, уж поверьте. Он всегда знал, как поступить, и охотно делился своими соображениями. Я всю жизнь искала мистера Правильного, и угораздило же меня напороться на мистера Мередита. Он больше всех смыслил в том, как надо мыть машину, ухаживать за ногтями и в какой руке держать вилку.
Утомившись от бесконечных наставлений, я наконец поняла, что на самом деле мне нужен не мистер Правильный, а мистер Понимающий.
Мистер Мередит давал рекомендации, когда отходить ко сну, когда вставать и чем занять себя в промежутке. Определял, какая прическа мне пойдет, какие цвета мне лучше носить и в каких платьях он предпочитает меня видеть. Даже осмелился подсчитать, сколько стаканов кока-колы полагается выпивать за день.
Зря он это сделал. Кока-колу трогать не следовало. С тех пор я его больше не видела.
Когда я рассталась с Портером, у меня было такое чувство, будто я бросила не мужчину, а школу.
И вот теперь, позвонив поздно вечером, мистер Мередит опять был в своем репертуаре:
- Скайлер, у меня нет слов, чтобы выразить, как я огорчен поведением Вирджинии.
- Правда?
- Истинная правда! - подхватил он, либо не замечая издевки, либо предпочитая не обращать внимания. - Побеседовав с Вирджинией, я понял, что она неверно истолковала мои слова.
- Неужто?
Постойте-ка. Разве мисс Кеньон не заявила, что Портер бросил меня, а не наоборот? И не утверждала, что с тех пор я из мести преследую коварного любовника?
Что тут можно неверно истолковать? Яснее некуда.
Однако мой бывший кавалер придерживался иного мнения.
- Ума не приложу, с чего она взяла, но Вирджиния почему-то считает, что мы с тобой враги. - Портер понизил голос до интимного мурлыканья. - Но, Скайлер, хотя мы больше не встречаемся, я хотел бы верить, что мы навсегда останемся добрыми друзьями.
Опять этот хитрец загнал меня в тупик. Я не могла со всей искренностью ответить, что считаю его другом. Хотя бы потому, что стараюсь не дружить с лгунами и обманщиками. Однако врагом он тоже не был.
- Что ж, э-э… знаешь, э-э… - К стыду моему, на большее меня не хватило.
Портер словно и не заметил, что мой ответ никоим образом не тянул на законченную мысль.
- Очевидно, Вирджиния и тебя неправильно поняла. Поверишь ли, она сказала, что ты обвинила ее в убийстве! - изумился он.
- Стоп. Я ни в чем ее не обвиняла. - Видимо, опять придется растолковывать, что обвинял Бартлет, я лишь повторяла его слова, но Портер не нуждался в разъяснениях.
- Ну и отлично, я ей так и сказал. Опять она все напутала. Но если мы втроем соберемся и побеседуем с глазу на глаз, уверен, нам удастся понять друг друга.
Я замялась.
- Ты предлагаешь?..